Венценосное семейство. Великолепная четвёрка

10 апреля 1939 года

Москва, СССР

Берия предсказуемо отзвонился лично – ровно через два часа после того, как они расстались на Лубянке. И проинформировал партнёра: «Нам нужен дом номер 8».

Колокольцев удовлетворённо вздохнул – и распорядился: «Бери Николая – и давай в мою обитель. Теперь уже можно планировать обе операции…»

Повесил трубку и немедленно перезвонил Поскрёбышеву. Когда личный помощник Сталина ответил, Колокольцев назвал сегодняшний код доступа.

«Сталин слушает» - раздалось в трубке через считанные минуты. Колокольцев вежливо поздоровался и проинформировал Вождя:

«Оба места установлены. По не зависящим от меня обстоятельствам первая группа будет ликвидирована 14 апреля, вторая – 16-го…»

Красный Тамерлан довольным голосом ответил: «Меня это устраивает. Это война, а на войне мало что идёт по изначальному плану…»

И повесил трубку. Менее чем через час материализовался нарком в сопровождении капитана Маслова… и с огромным букетом роз в руках. Колокольцев доподлинно знал, что слухи о несметном количестве побед Лаврентия Павловича на любовном фронте сильно преувеличены… но произвести впечатление на женщину он любил. И очень хорошо умел.

Хлопотавшая над ужином оккультистка изумлённо уставилась на букет.

«Это мне?» - ошарашено пролепетала она. Было совершенно очевидно, что ничего даже отдалённо подобного ей никто никогда не дарил.

«Тебе, конечно» - усмехнулся Берия. «Кроме тебя у нас чисто мужская компания, а мужчины цветы дарят, а не получают в подарок…»

Когда они разместились в гостиной, Колокольцев усмехнулся про себя:

«Весёлая у нас компания – майор СС, капитан госбезопасности СССР, шеф НКВД… и оккультистка, которую это самое НКВД упекло в лагерь на пять лет. Прямо великолепная четвёрка…»

Нарком неожиданно добыл из кармана модного пиджака (он практически всегда ходил в штатском) пухлый конверт и протянул Элеоноре.  Она открыла… и чуть в обморок не упала от изумления. Берия бесстрастно прокомментировал:

«Здесь десять тысяч рейхсмарок. Твои подъёмные в Берлине…»

Теперь уже все присутствующие изумлённо уставились на него. Он рассмеялся:

«Да будет вам… а то вам непонятно, что с её регалиями после этой операции ей одна дорога – к не очень понятно насколько доброму доктору Грюну в Институт оккультных наук Анненербе… тем более, что она теперь твоя собственность…» - улыбнулся он Колокольцеву.

Оккультистка хотела было возмутиться… но вовремя прикусила язык. Ибо быстро сообразила, что быть собственностью мужчины, который так к ней относится, очень, очень неплохой вариант.

А Колокольцев насторожился. Ибо за время предыдущей совместной работы – в ноябре 1938 года – достаточно хорошо узнал новоиспечённого наркома. И знал точно, что Берии категорически не свойственно оплачивать ещё не до конца выполненную работу. Которая будет выполнена только после того, как оба гнезда будут уничтожены. Значит…

Нарком его догадку подтвердил – но не сразу. Начал он с очевидного:

«Участковый малый ушлый - как и вся их братия. Деньги у молохан взял, конечно – они все берут, если дать достаточно… но за домом номер восемь решил присмотреть. И выяснил, что каждое воскресенье, примерно в полтретьего ночи, в доме собираются шесть человек… одни и те же…»

Колокольцев кивнул – ибо практически не сомневался, что молохан было ровно шесть. И потому, что шесть – так называемое «священное число» (оно равно сумме своих делителей); и потому, что оно не входит в список священных ни в Библии (там это 40, 12, 10, 7, 4, 3, 2 и 1), ни у европейских язычников (3, 4, 7, 9, 16).

Оккультистка тоже кивнула. Нарком продолжал:

«В доме не происходит ровным счётом ничего; а примерно в пять утра они этот дом покидают…»

Элеонора усмехнулась: «… насытившись энергиями жертвоприношения…»

Берия кивнул и продолжил: «Ничего криминального в этом не было… они запросто могли пульку расписывать в подвале… или просто горячительного принимать… поэтому он решил, что всё кошерно…»

Продолжил несколько неожиданно капитан Маслов: «Орнитолог подтвердил версию фройляйн Элеоноры. Вороны, голуби, воробьи и прочие пернатые – там их стаи целые, облетают дом как будто дерево страшно ядовитое…»

Сделал небольшую паузу - и продолжил:

«Я знаю, что там бродячих собак полно… всех кошек поистребили… так что попросил нашего главного кинолога взглянуть. Та же картина – за километр обходят. Оба говорят, что никогда такого раньше не видели…  только слышали в страшилках о леших и прочей нечисти…»

Продолжил уже нарком внутренних дел:

«Я решил с аналитиком фоток сам посидеть. У него зрение что твой микроскоп; он быстро подтвердил, что это точно бывший молитвенный дом старообрядцев – он ходячий справочник по недвижимости-вид-сверху. И ещё он увидел…»

Берия вздохнул и осведомился: «У тебя есть что выпить… покрепче?»

На этот раз полрюмки Васпуракана была выпита одним могучим глотком – и снова без закуси. Несколько успокоившись, нарком глубоко вздохнул – и продолжил: «Он заметил сильно пожухлую траву и кустарник… такое бывает, когда через неё проходит дым…». Он запнулся.

Ему помог капитан Маслов: «… от сожжения человеческой плоти. Был такой американский серийный убийца Генри Холмс…»

Генри Говард Холмс (на самом деле Герман Уэбстер Маджетт) стал первым американским серийным убийцей, официально признанным таковым. По его собственному признанию, в 1891-1894 годах в Чикаго он убил 27 человек, подозревался в 50 убийствах… а некоторые называли аж двести.

«… многие жертвы он кремировал в специальной подвальной печи…  а дым маскировал, пропуская через заросли густой травы и кустарника…»

7 мая 1896 года Генри Холмс был повешен в тюрьме округа Филадельфии. Тайну о точном количестве жертв он унёс с собой в могилу.

«Так что заработала ты деньги, заработала» - усмехнулся Берия. А Колокольцев приступил к планированию операции.

«Договоритесь с Локтионовым – послезавтра вокруг Свердловска должны начаться масштабные учения ВВС. Которые продлятся до вечера 14 числа. В три часа дня наш общий знакомый уложит весь груз пикировщика в капище…».

Берия кивнул: «Мои люди в Свердловске поговорили с местными – дом на болоте известное гиблое место…  полутонны бомб за глаза хватит, чтобы его не стало…»

И обеспокоенно осведомился: «Московские никак не узнают, что их подельников больше нет?». Колокольцев покачал головой:

«Даже если за домом кто-то смотрит… что вряд ли, они просто не успеют сообщить… хотя на всякий случай телеграммы в Москву надо блокировать… у москвичей телефона нет точно»

После чего усмехнулся: «Как покончить с московскими, пойму, когда прочитаю досье бронепоезда химической защиты…»