Газы

 

Ананьев изучал какие-то сферы. Сначала он работал над квадратурой круга, потом изменил треугольник Ламера, потом сказал, что у него важный магнетический опыт и исчез на четыре дня.
Жена Ананьева написала ему письмо, в котором призналась, что давно влюблена в обычного, простого человека, который не знает теорему Неймана-Пирсона и не понимает, откуда берется число е, но с ним она чувствует себя женщиной.
 Прощай! дописала она. Наконец-то я счастлива!
Тем временем Ананьев надувал мячи, а ему хотелось получить идеальный газ, благодаря которому человечество смогло бы осуществить свою давнюю мечту: перемещаться в околоземном пространстве и изучать неидеальные газы.
От напряжения Ананьев покраснел, и вдруг его стало поднимать в воздух.
Я стал газом, осенило его. И теперь я полечу в трехмерное пространство и уж там-то точно докажу теорему Пуанкаре, только бы мне попасть в поток Риччи.
Поднявшись на несколько метров, Ананьев зацепился ногой за чью-то ногу. Оказалось, что это нога его коллеги Надежды Мерц.
Она тоже любила трехмерные многообразия и была уверена, что любой предмет, разумеется, без дырок, можно преобразовать в шар.
Без клея и без пилы.
Мерц улыбнулась, и в этот момент Ананьев почувствовал, как они становятся объединенным газом.
Что я скажу Марине? испугался он. Но сила объединенного газа стала уменьшаться, так как увеличилась масса, а Надежда Мерц была в шубе из полированного волокна.
Ананьев начал переживать, но поток Риччи захватил их обоих и поднял по изогональной спирали в гиперболическую плоскость.
У Мерц покраснели щеки, она почувствовала приятное тепло в области живота и закрыла глаза.
Через несколько минут Ананьев услышал музыку, это были трубы. Потом как  будто бы кто-то ударил по клавишам, причем кулаком. Ананьев испугался. 
Он посмотрел наверх и заметил, как сингулярность постепенно меняет угол наклона и движется за горизонт событий.
Ему захотелось яблочного пирога, посыпанного сахарной пудрой, но вдруг мимо него пролетел кто-то фиолетовый.
Он летел так быстро, что Ананьев успел разглядеть только усы.
Мерц в это время находилась в экстазе, она слышала звуки органа и представляла себя экспонентной, причем убывающей на Луну.
 Ананьев был потрясен. Он схватил её за руку, и они, пролетев сорок четыре метра, завернули за угол, и держась левой стороны приобрели новые формы.
У Ананьева образовались круги, а у Мерц полукруги.
Это начало, подумал Ананьев и, приземлившись, тут же нарисовал вот это.