В дорогах пыльных и скитаньях трудных

В дорогах пыльных и скитаньях трудных,
Бродячие заблудшие артисты,
Стяжали тщету дней кошмарно нудных,
Душой замшелы, разумом нечисты.

Средь скарба смрадной снеди и одежды,
Средь утвари дремучего бурьяна,
Трясясь в кибитке, не смыкая вежды,
Жила у них живая обезьяна.

Она не знала номеров и трюков,
достоинства её не обличали,
Плясала лишь в смешных потёртых брюках,
И не боялась что вокруг кричали.

Когда же в перерывах представленья,
она сидела на цепи в загоне,
В глазах её застывшее мученье,
Кричало песнь о бегстве и погоне.

О тех лесах, что скроют от надзора
Пленивших, алчных и немилосердных.
О безнадёжной крепости запора
Что сломят чаянья всех беглецов усердных.

Ночами когда сон, как злой репейник
Цеплял к умам гроздь сладкого обмана,
Она снимала простенький ошейник,
И уходила прочь от каравана.

И у реки на стареньком причале
Где женщины соревнавались в стирке,
Она плясала тот же самый танец
Что и под хохот толп сегодня в цирке.

Так проведя своё ночное бденье
В причудливом неловком лунном танце,
назад бежала, перед представленьем
Ей нужно ещё было отоспаться.