Aslan Saidoulaev

Публикация Aslan
Aslan Saidoulaev
10 ч.
 ·
След в истории. Часть 22.
Итак, 19 лет Шамиль вольготно провел жизнь среди чеченцев, охраняемый преданными мюридами и не особо гонимый царскими войсками.
До Шамиля в Чечне, особенно в бытность лидером Бейбулата Таймиева, существовали постоянные дозоры, наблюдавшие за передвижением царских войск и своевременно предупреждавшие население об опасности. При Шамиле такого не было. Были следящие за теми, кто желает уйти к русским, устав от войны, от деспотии имама и наибов. Бдящие за народом работали четко, а вот защитников этих обездоленных людей, найти было сложно.
Вы должны помнить каким образом вели себя мюриды Шамиля после очередного нападения и разграбления чеченских аулов царскими войсками – они заходили в уже покинутые русскими развалины и требовали еду и пропитание у тех, кто чудом выжил, скрываясь в лесах. Мало того, что от них не было никакой пользы, так они еще и обирали пострадавших.
За годы, проведенные в Чечне, Шамиль довольно хорошо изучил все потайные тропы, нравы и предпочтения каждой группы чеченцев, живущих в горах и на равнине. Свои знания использовал в пользу русских уже живя под крылом царя, показывая последнему, что не зря ест его хлеб.
Давайте вспомним каким он прибыл к нам в 1839 году. Тогда он был гоним своим народом, голоден, чуть ли ни гол, ибо выглядел «словно выброшенная тряпка», а вся группа его- «как стадо тощих баранов». До Чечни он добирается пешком, в окружении семи спутников, часто тащил на плечах своего маленького сына- Гази-Мухаммада.
Теперь это совсем другой человек – в нем бурлит чувство собственного достоинства, он непогрешим, сыт, сказочно богат, на коне, окружен внушительной охраной. Основная цель его пребывания в Чечне успешно завершена – чеченский народ на грани исчезновения. Дальше оставаться опасно для его жизни. Очередные лживые слова имама, что он не покинет чеченцев и умрет на нашей земле, на земле, где живут «свечи ислама», остались пустым звуком.
А теперь рассмотрим, что побудило Шамиля к очередному бегству? Ему ведь было не привыкать уходить в самый трудный для горцев период, бросив их на растерзание. На этот раз причина бегства была в готовности русской армии к решительным действиям против него.
Прежде всего надо отметить, что в 1856 году новым командующим Кавказской армии был назначен А. И. Барятинский, человек известный среди солдат, офицеров и казаков, много времени проведший в Чечне, главной арене военных действий. Ему было свойственна подбирать умелых и достойных помощников (Д. И. Милютин, Н. И. Евдокимов), бережное отношение к людям.
По словам А. Л. Зиссермана, его первым приказом было обращение к воинам. Генерал произнес бодрящие слова, которые никогда даже на ум не приходили горцу Шамилю: «Воины Кавказа! Смотря на вас и дивясь вам, я взрос- и возмужал. От вас и ради вас я осчастливлен быть вождем вашим. «Трудиться буду, чтобы оправдать такую милость, счастье - и великую для меня честь. «Да поможет нам Бог во всех предприятиях на славу Государя».
Подготовка к походу по взятию столицы имамата Ведено началась 20 апреля 1858 года под руководством генерала Н. И. Евдокимова. Долгие месяцы его армия пробивалась к столице имамата, захватила Аргунское ущелье, после чего А. И. Барятинский писал Евдокимову: - «Вы меня сколько обрадовали, столько и удивили, почтеннейший и любезнейший Николай Иванович. Обрадовали занятием Аргунского ущелья, потому что всем и каждому на Кавказе известно, какое с этим словом связано прошедшее и будущее. Удивили — неимоверно малою потерею людей. Попытки туда до сих пор все были неудачны и кровопролитны. Душевно вас благодарю и вместе с тем отправляю сегодня же курьера к государю императору с всеподданнейшей просьбой оценить ваш подвиг».
За долгие месяцы продвижения русских войск ни Шамиль, ни его наибы не организовали должный отпор царским войскам. Ведь отряды Н. И. Евдокимова пробивались через лесные чащи, вырубая леса, имея за собой обозы с продовольствием. Это свидетельствует о том, что ни он и ни его наибы из тавлинцев не хотели рисковать и класть свои головы на чеченской земле. Они занимались более важным делом - собирали в узлы накопленное в Чечне богатство, чтобы покинуть опасную зону.
В окружении самого Шамиля (не говоря о наибах с высокими царскими воинскими званиями), былом очень много русских лазутчиков, ежедневно доносивших в ставку русских о положении дел в имамате, о передвижении войск. Бесчисленному множеству шпионов способствовало и то, что еще в 1840 году Шамилем было дано предписание, в котором имам пишет: - «От правителя правоверных Шамиля наибам. Знайте, что те, которые перебежали к нам от русских, являются верными нам и вы тоже поверьте им. Эти люди являются «нашими чистосердечными друзьями. Явившись к правоверным, они стали также чистыми людьми. Создайте им все условия и возможности к жизни».
Как бы там ни было, русские отряды благополучно подошли к Ведено и рано утром 1 апреля 1859 года, 24 русских орудия, установленные вокруг Ведено, заработали на всю мощь. Обстрел продолжался до 6 часов вечера. Как всегда, принято в России, пушки стреляли без устали и так часто, что снарядов хватило бы на три войны в Европе.
В Русском вестнике за номером 4 от 1859 года сказано: - «По самым умеренным показаниям, 14 наибов, защищавших Ведень, имели в сборе слишком 7000 человек Тавлинцев».
Как вы понимаете, под управлением Шамиля довольно внушительное число мюридов, которые могли бы нанести врагу существенный урон (если бы они вступили в войну). Но такого не было и в предыдущих сражениях, такое не случилось и в этот раз. Тавлинцы спокойно ускакали к себе домой.
Между тем еще до осады русскими Ведено, некоторые чеченские общества, вконец раскусив деяния имама, открыто выступили против Шамиля. Об этом в русских источниках пишется: - «Восстание против власти Шамиля, начавшееся по реке Шато-Аргуну, в Чантах, быстро разлилось по стране. Озлобленные жители с ожесточением устремились на всех и на все, что олицетворяло страшный для них мюридизм, и всюду, где только могли надеяться на помощь русского войска, истребляли власти, поставленные Шамилем; несчастные жертвы народной мести искали спасения в лагере русских войск».
«Между тем, остававшийся на левом берегу Шато-Аргуна Кази-Магома имея намерение наказать отпавшие от власти Шамиля общества и вместе с тем устрашить остальные, напал на Чантийцев, но мужественные Чеченцы на деле доказали искренность своего поступка: поддержанные летучим отрядом русских войск, они наголову разбили Кази-Магому. Собрав своих разбежавшихся Тавлинцев, Кази-Магома расположился в обществе Шаро, лежащем у снеговых гор и пограничном с Дагестаном; личным своим присутствием он пытался удержать это общество в повиновении и не допустить распространение народного движения на Дагестан. Отсюда он снова пытался наказать одно из вновь покорившихся обществ Хочарой, но был с успехом отбит Чеченцами и принужден удалиться, после чего Шароевцы изъявили покорность России».
А где же наш главный герой? Где его любимые жены и сыновья, ради которых он положил на алтарь все население Чечни и Дагестана? О нем в том же журнале сказано: - «Около часа пополудни, на вершине горы Леня-Корт, показалось три значка неприятельской кавалерии и толпа пехоты, человек в 600; впоследствии оказалось, что это был Шамиль, приехавший из аула Эрсеной. С полчаса имам наблюдал за успехом нашей канонады; потом спустил пехоту (около 500 человек) в Ведень, а сам вместе с кавалериею удалился».
О семье имама сказано следующее: - «Убедившись в крайней опасности, которая угрожала Веденю, Шамиль заранее позаботился перевезти свое семейство и имущество, вероятно, в Нагорный Дагестан». Заметьте, теперь у некогда «голого короля» имущество появилось, он стал сказочно богат.
Откуда у Шамиля могла возникнуть опасность, что он может потерять Ведено, ведь он даже не вступал в войну, вообще не задействовал дагестанских конников. Выходит, он с кем-то уже заранее продумал и обговорил единственный вариант развития событий? Иначе почему была заблаговременно отправлена семья в Дагестан. Почему сам спокойно передвигался, не ожидая ни засады со стороны русских, ни покушения на его жизнь, хотя русских лазутчиков вокруг него было предостаточно? Выходит, русские лазутчики больше берегли имама, чем преследовали.
И вот здесь, самый  точный ответ на наши вопросы мы находим в книге Т. Лапинского,  написавшего такие строки: - «Пленение Шамиля было не следствием проигранных сражений или продолжительной безнадежной борьбы, приведшей к деморализации и катастрофе, но просто следствием внутреннего возмущения, которое принудили Шамиля искать у русских защиты; для того чтобы спасти положение, он симулировал в последний момент сражение с русскими, которое окончилось с обеих сторон без кровопролития. Причиной внутреннего возмущения было то, что население утомилось от внутренних поборов Шамиля и его мюридов; религиозное лицемерие, которое служили личиной жадности, было ему противно. Перед Шамилем стояла перспектива или погибнуть под пулями своих соплеменников, или спасти свою жизнь и свои деньги (что, кстати сказать, каждый истинный мусульманин, больше ценит чем свою жизнь), отдав себя в руки русских. В этом меня серьезно уверяли многие чеченцы и лезгины, с которыми в 186о - 1861 годах я разговаривал в Константинополе».
О привязанности мусульман к деньгам сказано слишком обобщающе, но видимо автор сделал выводы по поведению имама, который при многословии о его щедрости, на самом деле был скрягой.  Даже одно то, что миллионы добытые горцами, он присвоил лично себе вместо того, чтобы использовать их на дело войны или раздать обездоленным. Один этот факт показывает его безразличие к народу и к его освободительной борьбе. Отправка 500 человек на верную смерть, тогда как сам удаляется, также тому доказательство. Как объяснить такую жестокость и бездушие по отношению к своему населению? Или все это давно стало привычным для Шамиля, стало делом жизни его? Сохранение даже одного кавказского горца, массово истребляемого царизмом, была бы на пользу, а тут погибли тысячи.
Летописцы Шамиля приводят строки, где указывают, что командование защитой Ведено было поручено сыну имама. Но слова ничем не подкреплены. Допускаю, что он бывал там, но точно не во время осады. Аллах ведает, что у имама и его наибов было на уме. Нет сомнения, что и расчет Всевышнего будет согласна их мыслей, их поступков.
Кто мог быть среди обороняющихся и среди погибших в Ведено? В подавляющем большинстве чеченцы и несколько десятков человек из иных народов (русские, поляки, адыги, осетины) знающие, что им некуда уходить, что им не будет пощады. Так оно и случилось. Храбрые защитники решили пасть, чем сдаться. Очевидец пишет: «Засверкали штыки, заходили в воздухе кинжалы и шашки - и ни один из храбрых защитников редута не снес своей головы: все пали героями, молодцами, взывая к аллаху и проклиная гяуров».
А где же были наши «братья-соседи»? О семи тысячах тавлинцах вы выше уже читали. О других пишет русский офицер, очевидец событий А. Л. Зиссерман: «со всех сторон стекались вокруг наших войск семейства горцев, с арбами, скотом и пожитками, прося взять их с нами в лагерь. Набралось их, таким образом, до ста шестидесяти семейств. Это были каранаевцы, эрпелинцы и ахатлинцы…».
Вы понимаете, что вокруг русских собрались все «понаехавшие» на нашу землю ради обогащения, а не для войны с врагом. И это только люди из ближайших сел. А сколько их в других, отдаленных от сражения аулах? Почти все они из числа сексотов имама, поэтому русских считали своими защитниками и бежали под их крыло. Чеченцы, лично по вине имама, сделались для них врагами не только на ту пору, но даже сегодня, спустя столетия. Они с тряпками в узлах (своими и чужими), приготовились бежать домой. Это количество собралось всего за сутки, здесь в основном повозки, запряженные волами и ослами. Конники давно покинули Чечню, зная исход предстоящих сражений.
Итак, в апреле 1859 года имам покидает горящую, обездоленную и обнищавшую Чечню и уходит в Дагестан. В разное время его окружало более 30 тысяч мюридов. На день осады Ведено по русским источникам Шамиль имел порядка 7 тысяч конников из Дагестана, не берем в учет его окружение. После захвата столицы имамата среди заржавевшего железа русские обнаружили около десятка негодных пушек. Спрашивается, как мог лидер народа допустить такое небрежное отношение к столь необходимому оружию, если он и вправду по зову сердца и ради Аллаха воевал с врагом? Он ведь притворялся, что очень ценит и бережет пушки. Помните, что он не одолжил «свои» пушки наибу Шуаип-Мулле, когда тот шел в набег? Пусть лучше сгниют, чем нанесут ущерб его друзьям, царским генералам.
Мог ли имам при желании ввести в бой конницу и повлиять на ход событий под Ведено? Где, как ни в этот решающий момент, он обязан был свершить хотя бы один подвиг. Ответ на данный вопрос дает русский офицер «А между тем, Шамилю можно было предпринять хоть одну или две решительные вылазки, так как у него на верках и в самом Ведене находилось под ружьем, по меньшей мере, семь тысяч человек. Трудно думать, чтобы Шамиль или его сын берегли людей. Вернее всего, что в среде неприятельских вождей, начиная от Кази-Магомы и кончая последним из четырнадцати наибов, не было лица, который столько же с решимостью, сколько в особенности с уменьем постоял бы за свое дело».
Даже русские знают, что Шамиль не бережет своих людей. Из слов того же офицера вытекает, что среди защитников Ведено, не было ни одного наиба, люди были предоставлены сами себе, что не мешало им достойно сражаться и умереть. Как они гибли, я ниже скажу. Оценку им дает русский офицер. Прочитав их, вы убедитесь, что   среди русских офицеров были благородные люди, умеющие отметить храбрость и благородство горцев, что никогда не делал Шамиль.
Поведение имама в Ведено, есть зеркальное отражение поведения на Ахульго, такое же безучастие и бегство с места событий. Только там он был беден, пеший и одинок. Сейчас же он готовится бежать в Дагестан с богатством, доставшимся ему в «наследство от своих дедов».
После падения Ведено, после своего очередного преступного бездействия при гибели людей, у Шамиля хватает стыда и наглости вновь созывать чеченцев, прежде чем покинуть Чечню. Лживыми словами он пытается вновь овладеть умами чеченцев и вынудить их и дальше жертвовать собой. Очередной сбор по его призыву, как утверждает Гаджи-Али, произошел в Эрсеное. Имам обращается к чеченцам со следующими словами: - «Во всем Дагестане храбрее вас нет, чеченцы! Вы свечи религии, опора мусульман, вы были причиною восстановления ислама после его упадка. Вы много пролили русской крови, забрали у них имения, пленили знатных их. Сколько раз вы заставляли трепетать их сердца от страха. Знайте, что я товарищ ваш и постоянный ваш кунак, пока буду жив. Ей-богу, я не уйду отсюда в горы пока не останется ни одного дерева в Чечне». Но чеченцы, не видя никакой пользы от его речи, оставили его и разбрелись по домам. Шамиль потерял всякую надежду, возвратился с приверженцами в селение Ичичали».
Что приходит на ум после чтения подобных слов? А приходит следующее. В Дагестане о Шамиле разными авторами выпущено столько книг, что ими можно было бы уложить дорожку до Луны. Не осмелюсь написать «ни в одной», возможно кто-то из ранних по ошибке написал. Но в большинстве из них, вы не найдете вышеуказанные и другие подобные им выражения, где Шамиль обращается к чеченцам. Почему не найдете? Да потому, что в них имеются правдивые слова о нашем народе. Твердо убежден, что говорил их Шамиль только с целью еще больше погубить наш народ, а не для того, чтобы отдать дань справедливости.
Современников, писавших о периоде кавказской войны из числа дагестанцев, всего два человека - Гаджи-Али Чохский и Мухаммад Тахир аль – Карахи. Абдурахмана, зятя Шамиля мы не берем в учет, ибо он писал в Калуге и больше со слов самого имама. Особенно Гаджи-Али пишет об имаме и его семье без прикрас, честно, как есть на деле. Даже сами дагестанцы о нем пишут; - «Его хроника остается одним из главных источников по истории мусульманского сопротивления горцев Дагестана и Чечни Российской империи». Каждый историк и писатель, занимающийся изучением истории того периода, обязан знать труды указанных авторов, ибо других нет.
Выпуская бесчисленное количество угодных себе книг, аварские историки никогда не приводят нелицеприятные слова Гаджи-Али об имаме и его сыновьях. Не проводят слова самого Шамиля о чеченцах, сказанные на сходах в Чечне. Кто может ответить - почему такое странное единодушие в ненависти к нашему народу между многими нынешними историками Дагестана и бывшим имамом?
 Речь в селении Эрсеной, имам произносит тогда, когда всю семью и богатство свое перевез в Дагестан, а сам готов к побегу. Из уст его звучит очередное лицемерное обращение к чеченскому народу не ради его благополучия, а ради дальнейшего его убиения.
Какие военные успехи были добыты Шамилем за 19 лет пребывания в Чечне? С какими победами он покидает нашу землю? О них читатель должен помнить из предыдущих статей. Скажу, что его военные успехи заключались не в победах над завоевателем, а измерялись в другом. В чем измерялись, пишет летописец самого Шамиля, Гаджи-Али -   его успехи не военные успехи, они материальные. Прибывший к нам гол как сокол, имам из Чечни увозит: - «На 6-ти лошадях деньги, золото и серебро, на каждой лошади по 4 тыс. руб., на одной лошади разные драгоценности, на 17 лошадях книги, на трех лошадях ружья, на 3-х лошадях шашки, пистолеты, кинжалы, панцири, на 40 лошадях вещи и платья жен, сукно и прочее».
Поясню читателям, что все вышеперечисленное есть богатство только самого Шамиля и его жен. Сыновья имели свою, отдельную от отца долю. Гаджи-Али о детях Шамиля пишет: «Дети Шамиля в детстве своем видели ежедневное возрастание власти и богатства отца, - как это известно всем. Когда же они достигли совершеннолетия, то глаза их не насыщались богатством и славою, роскошью и женщинами. Они завладели всеми сокровищами дагестанских ханов, даже богатствами грузинских князей, не оставили в руках храбрых горцев никакого хорошего оружия, собрали со всей Чечни лучших лошадей, - и все это брали, прося, в виде подарка или безвинно убивая, чтобы только завладеть…». Ист. Гаджи-Али. Сказание очевидца о Шамиле.
 По свидетельству летописцев один миллион рублей имам еще раньше отдал на хранение в Дагестан Даниель Беку, отцу жены его сына Кази-Мухаммада. Тот о них никогда не вспомнил и не отдал имаму, отчего между Даниель Беком и Шамилем была вечная вражда. По всей видимости Даниель Бек был человеком весьма жадным до денег. Он опустошил карманы Шамиля не только указанной суммой, вызвав откровенную вражду между собой и бывшим имамом.
Зять Шамиля Абдурахман из Газикумуха в «Книге воспоминаний» пишет о другом случае: – «В это самое время в селение приехал Даниял-бек из Илису с двумя товарищами к своей дочери Каримат, жене  Газимухаммеда. Она передала в руки своего отца хурджуны, полные золота, серебра и других ценных золотых изделий: кольца, драгоценные камни, дорогие камни, которые остались от покойного Джамалуддина, сына имама, накопленные в течение более десяти лет управления Газимухаммеда».
Все это тоже Даниель Бек экспроприировал у свое родственника Шамиля, добытого последним «непосильным трудом».
Непонятно зачем напрягали лошадей с платьями жен. Где они собирались их надевать, в Хунзахе или Ахульго балов ведь не было. Или Шамиль заведомо знал, что вместе с семейством будет жить в Калуге и Киеве, бывать на приеме у царя и знатных вельмож?
Заранее подготовленные Шамилем для переселения багажи и тряпки, тоже наталкивают на мысль, что ему было известно свое будущее. Он ведь не собирал их под обстрелом пушек, а сделал много раньше.
Так же, как и имам, своей казной и своими ценностями обладали наибы, вместе с имамом ушедшие в Дагестан. Если для чеченского народа война вылилась страшной трагедией, то имам и его приближенные обогатились. У одних убыло, у других прибыло. Но как сказано в Коране, доставшееся харамным путем, похоже на землю, нанесенную на крутые скалы. Пройдет ливень и ничего не останется. Так и с этим богатством случилось, оперативно сработали дагестанцы, ограбив Шамиля.
Сегодняшним защитникам имама, следует помнить о том, что ваши предки за короткие часы темных летних ночей оставили Шамиля без богатства, добытого «тяжким трудом». Летописец указывает: «Из всего имения, казны и драгоценностей, которые он взял с собою на вьюках из Ичича, не осталось ничего, кроме оружия, которое было у него в руках и лошади, на которой он сидел. Телетлинцы, ругуджинцы и куядинцы ограбили все это ночью на дороге, не доезжая до Ругуджи». Оперативно сработали, видимо использовали приборы ночного видения.
И даже в этом случае, когда жители перечисленных сел ограбили Шамиля, который ранее добыл все это тоже путем грабежа, отец и сын обвиняют горцев в предательстве и измене. Мы не будем отвечать на их очередной поклеп на народ. Пусть это сделает летописец имама Гаджи-Али. Я его слова приводил и ранее, но они настолько верны, что их полезно повторять снова и снова. Вот как летописец отвечает отцу и сыну: «Шамиль, не обращая внимания на подчиненных, сжег многие селения, бежал на Гуниб и оставил горцев, как овец, рассыпавшихся в разные стороны. Гнев Божий снизошел на Шамиля и Бог попустил его врагам завладеть казною его, драгоценностями и имением… Ей-богу, если бы горцы не были так храбры, то дети Шамиля теперь жили бы в Гимрах и занимались тем же, чем занимались предки их: схвативши осла за хвост, они гоняли его на плоскость и в горы - летом продавали курагу, а осенью - лук».
Примечательно, что, спешно убегая из Ичича на Гуниб, якобы для защиты от неприятеля, Шамиль не берет с собой пушки. Возникает законный вопрос - чем он желал обороняться, если в Ичичах оставил 13 исправных пушек? Выходит, что он заранее знал, что не будет никакой войны. Почему-то драгоценности он не забыл. Имам точно знал, что он не будет стремиться к райским гуриям, оторвавшись от красавицы Зейдат (или ненаглядной Шуанет?).
Об авторитете Шамиле среди дагестанцев, а точнее среди аварцев, говорит тот факт, что из 7 тысяч мюридов (тавлинцев), что были с ним при уходе из Ведено, в Дагестане рядом были единицы – все остальные разбежались. Разве будучи преданными имаму, будучи патриотами они это сделали бы? Каждый хорошо знал друг друга, знал, ради чего воюет, поэтому так быстро, по-английски не прощаясь, разбежались, под видом присмотреть за семьей, подковать лошадь, в отхожее место.
На Гунибе имам имел 400 сторонников с учетом жителей села. Сбежали и сотни личных телохранителей. Не мудрено – дурной пример заразителен. Шамиль не раз проделывал подобное, было с кого брать пример. Не зря говорят – каков поп, таков приход.
Сегодня вместо того, чтобы дать объективную характеристику поведению Шамиля за все годы его деятельности, исследователи ведут спор, сдался имам или он был обманут. Если обманут, он имел полное право убить (хотя бы попытаться) Барятинского и умереть сам.
О каком обмане можно говорить, когда Гуниб был окружен 16 тысячным русским отрядом, когда из 400 человек защитников 360 уже было убиты, в том числе и сражавшиеся женщины. Но ни Шамиль, ни его сыновья, не получили даже царапины, потому что не вынимали кинжалы из ножен. Их никогда не бывало в местах стычек с русскими. По всей видимости, русские ему всегда определяли место где прятаться при обстреле, каких мест избегать.
Многие защитники пали от разрыва артиллерийских снарядов, но почему они не задели «избранных». Пали около 30 русских, сражавшихся на стороне горцев, знавших, что им не будет пощады. За долгие годы сопротивления горцев, на сыновьях имама хотя бы одна рана должна была быть?
Подведем итоги пребывания имама в Чечне. 19 лет чеченцы и наша земля, давали ему приют и охраняли от врага. Здесь он стал известен всему миру и баснословно богат. Своими речами воодушевлял на борьбу сотни тысяч людей со всего Северного Кавказа разных национальностей. Большинство из них погибли. Все погибшие в историю вошли без имени, под общим названием «горцы» и лишь один Шамиль оставил за собой имя. Таковы войны. Памятник одному всегда возвышается на костях сотен тысяч, а то и миллионов.
Увы! Самое страшное и обидное то, что при детальном изучении подлинной истории, убеждаешься, что данная личность и вправду заслуживала памятник, но скорее в виде эшафота, к которому почему-то подвергались одни чеченцы.
Почему опасно возвышать ложных героев? Потому что мы вновь ввергаем нашу неопытную и необразованную молодежь в пучину войн, доверяя их жизни все тем же мясокомбинатовским козлам, которые ненавидят наши народы и служат врагам ради денег, которые имам и увез из Чечни.
Каждый обязан понимать, что Шамиля в Чечне избрали как религиозного лидера, для укрепления ислама и объединения мусульманских народов против общего врага. Но его тщеславие, гордыня, желание быть во главе любым путем, сделали из него диктатора. Основная цель задумки чеченцев, посредством аварца Шамиля сблизить народы Кавказа, не только не была достигнута, он рассорил горцев и внес долголетнюю вражду между нашими народами. Так, насаженные им в чеченских селах тавлинские сексоты, вели себя столь нагло, что после бегства имама были изгнаны и убиты за считанные часы.
То, что многим сегодняшним дагестанцам не нравиться освещение правды о Шамиле, есть продолжение «работы» Шамиля. И дело здесь не в том, какой он национальности. Мы обязаны смотреть на конкретные поступки каждого человека и его в том числе.
Всех павших за свободу своей Родины пусть Аллах вознаградит высокой степенью Рая. Они не воевали за имама. Они воевали за право жить на своей земле, делали это до него, после него, поступали бы так и без него. Наши прадеды выполняли долг мужчин, долг свободных людей, вели себя согласно завещаниям достославных отцов и дедов.
Преклоняясь и всячески гордясь сегодня Шамилем, его поклонники из Дагестана обязаны знать, что их деды и прадеды за три месяца сдали имама, тогда как чеченцы берегли долгих 19 лет.
Муса Асхабов. Продолжение следует.