Тайна черепа, которая неразгаданна более 500 лет

Эта картина может показаться обычной картиной, но внимательно присмотритесь. Эта серая отметка внизу на самом деле является черепом, если смотреть под прямым углом.

Это «Послы», написанные Гансом Гольбейном Младшим почти 500 лет назад, и одно из величайших загадок искусства...  Итак, вот картина, написанная в 1533 году. Парень слева — Жан де Дентевиль , посол Франции при дворе Генриха VIII. Справа — его друг детства, приехавший к нему погостить во время каких-то официальных дел в Лондоне, Жорж де Сельв , епископ Лаворский. Экспозиция на двух столах призвана впечатлять их образованностью, богатством и влиянием – неплохо для двух парней в возрасте от 20 лет. Но важно понимать, что Гольбейн не просто демонстрирует свои навыки создания натюрмортов. Есть несколько зацепок, которые погружают нас в тайну того времени. Начнем с того, что это не идеальный квадрат – его размеры 207 х 209,5 см. Неужели это случайно?  Думаю, нет.


Ганс Гольбейн Младший (1497-1543) родился в городе Аугсбурге, Германия.

Первоначально он работал вместе со своим отцом, Гольбейном Старшим, который сам был успешным художником.

Но к 1515 году молодой Гольбейн переехал в Базель, Швейцария, где и началась его карьера.

Большая часть ранних работ Гольбейна была религиозной — на протяжении многих десятилетий они были  основным средством заработка  художника, учитывая постоянный спрос на алтари и фрески для украшения церквей.

Как и его Мадонна Золотурн 1522 года.

И все же, даже в рамках религиозного искусства, вскоре раскрылась уникальная личность Гольбейна.

Его «Тело мертвого Христа во гробе» (1521 г.) поражает воображение. Его жуткий реализм и почти шокирующе гротескное представление говорят об увлечении Гольбейна «человечностью» его произведений.  Неудивительно, что именно портретная живопись определила как карьеру, так и наследие Гольбейна.

Его способность запечатлеть не только внешний вид человека, но и его личность очевидна даже в его ранних портретах, таких как портрет Бенедикта фон Гертенштейна (1517). Первым крупным достижением Гольбейна стал портрет Эразма, величайшего ученого XVI века, написанный в 1523 году.

Изображение Эразма Гольбейном — это не просто факсимиле, оно обладает живостью и психологической глубиной. Мы можем ясно представить его, говорящего с нами сквозь века.

. «От Англии до Италии — говорит один современник Эразма, — и от Польши до Венгрии гремела его слава». Могущественнейшие государи Европы того времени, Генрих VIII Английский, Франциск I Французский, Папы, кардиналы, прелаты, государственные люди и самые известные учёные считали за честь находиться с ним в переписке. Папская курия предлагала ему кардинальство; баварское правительство высказывало готовность назначить ему крупную пенсию за то только, чтобы он избрал Нюрнберг местом своего постоянного жительства. Во время поездок Эразма некоторые города устраивали ему торжественные встречи, как государю. Его называли «оракулом Европы», к нему обращались за советами не только люди науки — по различным научным и философским вопросам, но и государственные люди, даже государи — по различным вопросам политическим.

В 1526 году Гольбейн отправился в Англию, где Эразм познакомил его с Томасом Мором. Там он добился успеха как придворный художник, продолжая создавать запоминающиеся портреты, которые, кажется, передают всю личность натурщика в одном выражении.

Когда Гольбейн вернулся в Базель в 1528 году, протестантская Реформация все изменила. Он пробыл там всего четыре года, а затем снова вернулся в Англию в 1532 году, где оставался до своей смерти десять лет спустя. Его самым известным клиентом в этот период был король Генрих VIII.


Гольбейн считается одним из лучших художников Северного Возрождения. Что это такое? Это был культурный аналог итальянского Возрождения в Северной Европе. Среди других мастеров этого периода были Альбрехт Дюрер.

В чем то эти движения были родственны, но далеко не одинаковыми. Искусство итальянского Возрождения было одержимо идеями красоты и идеализированной версией человеческой формы, обычно помещенной в мифологический или библейский контекст.

Вспомните, что Микеланджело рисовал в Италии при жизни Гольбейна. Северное искусство всегда было другим — Гольбейн принадлежал к гораздо более реалистической традиции.

В целом северные художники были склонны изображать людей гораздо менее идеализированно, а их обстановка часто была более домашней. Как «Триптих Верля» Робера Кампена (1438 г.).

И, что особенно важно, северное искусство издавна увлекалось деталями. Лучшим примером этого является Ян ван Эйк, работавший за столетие до Гольбейна, который рисовал текстуры и материалы с удивительным, почти фотореалистичным качеством.

Это один из лучших способов отличить северное искусство от итальянского. В то время как такие люди, как Рафаэль, в основном не интересовались объектами и текстурами реального мира, художники Севера любили рисовать их в изысканных, мельчайших, иногда ошеломляющих деталях.

Эта северная тенденция отчетливо видна в творчестве Гольбейна, который наполнил  свои картины необычайно реалистичными деталями. Казалось, ему нравилось изображать роскошные текстуры тонкой ткани и меха, жемчуга и золота, блеск металла или текстуру дерева.

Но Гольбейн не просто наслаждался текстурой — он использовал ее, чтобы придать смысл. На своем портрете купца Георга Гизе 1532 года Гольбейн наполняет сцену предметами, символизирующими все: от богатства до чумы, от брака до торговли и от быстротечности жизни до семьи.

Был также обмен между Севером и Италией. Гольбейн, очевидно, узнал о «сфумато», технике, изобретенной Леонардо, при которой цвета и контуры смешиваются, чтобы создать более реалистичные, живые, мягкие и привлекательные выражения.

Следовательно, портретам Гольбейна не хватает «жесткости» прежнего северного искусства, даже таких мастеров, как Ван Эйк. Лица Гольбейна глубоко и удивительно живы — именно это, в сочетании с его богатыми, символическими и технически совершенными деталями, выделяло его как гения.



Все это подводит нас к картине «Послы», написанной в 1533 году и изображающей двух французских дипломатов. Это типичный  замечательный портрет Гольбейна, изобилующий великолепно реализованными объектами, символика которых не всегда ясна, и двумя лицами с сильными личностями.

И этот странный череп? Ну, никто толком не знает для чего художник изобразил его на картине.  Это пример «анаморфозы» — когда объект рисуется с искаженными пропорциями, так что он кажется искаженным до тех пор, пока на него не посмотрят под определенным углом, и в этот момент он внезапно становится нормальным. Это может быть «memento mori», освященная веками традиция размещать черепа (или песочные часы) в искусстве как напоминание о краткости жизни. ПОЛ – это замысловатый мозаичный пол, созданный по мотивам замечательного средневекового пола Вестминстерского аббатства. Под нижним столом виден только левый зубец шестиконечной звезды Давида.

Но на этом таинство картины  не заканчивается (на самом деле, их гораздо больше, чем я могу включить в этот пост, и еще много того, что я не до конца понимаю). МНОГОГРАННЫЙ ЦИФЕРБЛА – рядом с правым локтем епископа находится этот странный инструмент научного вида (окруженный странными инструментами), который имеет множество разных граней и выступающих штук (называемых гномонами), таких как цилиндрические солнечные часы выше.

Помимо того, что все это означает обратите внимание на угол гномона (это предмет отбрасывание тень на циферблат и служащий для регистрации времени), обращенного к нам. Если вы проведете линию, описывающую его  угол вперед и назад, вы столкнетесь с чем-то очень значительным. Она будет пересекаться за пределами холста справа с линией, куда должен направить внимание Ваш  глаз, чтобы правильно видеть череп. И если Ваш  взгляд будет там, глядя вверх по этой траектории, Ваш  глаз «пройдёт сквозь» ряд ключевых объектов. Она будет идеально пересекаться с линией горизонта на астрономическом глобусе на верхней полке. 

Это не случайно. Но по мере того, как ваш взгляд движется дальше, вы пересекаетесь с левым глазом Посла, и тогда, о чудо… Вы увидите распятие   – в левом глазу Христа, если быть точным. РАСПЯТИЕ – это вполне подходит для католической картины «Двое мужчин в Страстную пятницу». Обратите внимание, что оно частично скрыт занавеской. Возможно, намеки на храмовый занавес…?  Но есть и другая причина – он не совсем вписывается в площадь. Как отмечалось выше, все изображение не является идеальным квадратом. Если бы Вы  нарисовали его вплотную к правой стороне, он включал бы все, что есть на картине, кроме распятия. Это  происходит потому, что существуют также астрологические схемы, определяющие структуру: гороскопы эпохи Возрождения, по-видимому, часто рисовались в виде идеального квадрата, рассеченного различными линиями и сегментами. Можно предположить, что Гольбейн счел неуместным включать распятие в квадрат гороскопа…

Можно  сказать гораздо больше. По крайней мере, неясно, что происходило в эпоху Реформации – да, Рим занимает центральное место на земном шаре (как и следовало ожидать на портрете двух важных католических дипломатов), но что там делает музыка Лютера? Все не совсем то, чем кажется.

Но самое поразительное в картине не скопление и расположение различных научных,  и музыкальных объектов. Это потрясающий огромный череп посередине. Это сделано для того, чтобы заставить нас задуматься, по крайней мере. Так что же произойдет, если мы проследим две линии обзора, упомянутые выше? И то, и другое явно имел в виду Гольбейн.

Что ж, похоже, что здесь делается глубокая богословская мысль – в Страстную пятницу из всех дней… Гольбейн, кажется, предполагает (среди множества других вещей), что есть два альтернативных способа вести свою жизнь.

1. Глядя вниз: Череп – реальность нашей смертности – мы прах, и в прах мы вернемся. «Увы, бедный Йорик! Я знал его, Горацио» и т. д. (как сказал Шекспир 70 лет спустя).
2. Взгляд вверх: Крест – предложение Божьего искупления – суть христианской вести – это то, что происходит в Страстную пятницу.


Мы можем представить, как это делает Гольбейн, любящий символы. Но это не объясняет, почему череп не является частью сцены, почему он просто… здесь.

Возможно, Гольбейн хотел придать memento mori еще большую силу. Череп в «Послах» «буквально»  меняет ваше представление, заставляя как следует задуматься о его странном и навязчивом присутствии — не менее странном и навязчивом, чем сама смерть. Возможно, это был трюк, похожий на куртуазное развлечение, которое представляли собой дурацкие картины Джузеппе Арчимбольдо в Италии.

Но независимо от того, просто ли Гольбейн играл, высказывал философские соображения или экспериментировал, ему определенно удалось создать что-то особенное. Немногие «моменты» в искусстве могут быть столь же резкими и запоминающимися, как искривленный череп послов.

Ганс Гольбейн Младший - один из величайших из множества великих художников Севера. Мастер реализма, изысканной фактуры, детальной символики, человеческого выражения и индивидуальности — он был гением портретной живописи. И еще и мастер тайн, которые до конца не разгаданы до сих пор.