Роман Вторая попытка начало

       К читателю
       В текущее время литературный корабль накренился очень сильно. Крен произошел в результате мощных пробоин торпедами чтива – низкопробных подобий детективов, жалкой фэнтези, называемой фантастикой, любовных текстов. А вот о душе, о которой ратовал Василий Макарович, о чести и совести, о которых пеклись Пушкин, Герцен, Куприн и многие другие классики, произведений очень, очень мало. То, что делает человека Человеком – позабыто, стало вызывать ухмылку, называется «вчерашним днем». Времена, нравы.
Нина Дерябина - одна из немногих, кто пытается говорить в своих произведениях о душе и чести, совести и нравственности. Как у нее это получается, пусть судит каждый сам. И единого мнения, уверен, не будет, потому как все мы люди разные. У каждого из нас своя сфера работы, круг общения, уровень культуры и т.д. Даже тургеневские и толстовские произведения и то не всем нравились и нравятся. И это естественно. Такова жизнь. Но главное, еще раз скажу, Нина Дерябина стремится творить, как завещал Н. Некрасов: «Сейте разумное, доброе, вечное, сейте! Спасибо вам скажет сердечное русский народ…».
Итак, уважаемый читатель, вперед, вкушай!
                Шнайдер Владимир Александрович
                Член Союза писателей России


Роман

Анфиса, устраиваясь в электричке, поставила рядом дорожную сумку, склонившись головой к оконному стеклу, смежила веки. Хорошо, народу немного, несуетно, можно  подремать или представить встречу с подругой Вестой, в семью которой она ехала. Так они договорились по телефону. Веста при разговоре спросила:
- Что-то  случилось? Случилось? – повторила свой вопрос дважды.
Анфиса с трудом подобрала слова.
- Да, ты только дай согласие, что я первое время у вас с Севой поживу. Приеду, всё расскажу.
За окном вагона проплывало какое-то время года. Небо в белых рыхлых облаках, листья на одиноких, посаженных в асфальтовые квадраты деревьях, трепетали. Значит, ветрено. Некоторые  отрывались и падали, косо летели и ложились на дорогу.

 
       Анфиса вообразила, как будет рассказывать и не сумела  мысленно начать свою историю...Как при встрече  это сделать? И что рассказывать? Всё элементарно и заурядно. Парень, любовь, первая  близость. Митенька, сынок. Арсений исчез.
Бывала у подруги не один раз, начиная с их  пышной свадьбы, поэтому нашла быстро.  За столом на свадьбе сидела с Арсением. Гости поглядывали на них и улыбались, кто-то подмигивал, букет невесты достался Анфисе, и все видели, что это произошло случайно.
- А вот и моя подруга, наконец, пожаловала. Проходи. – Веста улыбалась. Взгляд искристых глаз будто выдавал миллионы световых лучиков, и они вспыхивали внутри. Мальчишеская стрижка подчёркивала озорство молодого лица, а домашний костюмчик с короткими штанишками добавлял студенческий шарм. Она выхватила сумку из рук  Анфисы.
- Сева, что ты стоишь, давай тапочки. Мой руки, подруга, – и за стол.
Анфиса  обрадовалась, что события  так резко стартовали, неловкость пропала, и она не поняла, когда успела сесть  за накрытый стол. Опомнилась, когда Сева водрузил  бутылку  шампанского. Веста умела удивлять гостей вкусными салатами и  выпечкой.  Анфиса отметила испечённый пирог, ровными квадратиками порезанный на блюде, но виду не подала, наоборот попыталась похвалить хозяйку:
- Как на праздник накрыла, -  Анфиса играно восхитилась.
- Подруга моя приехала, естественно, праздник!


      Конечно, Анфиса всё рассказала Весте и Севе. Она не стеснялась своих слёз, своего отчаяния и осознания неясного будущего для себя и  сына.
- Подожди, не плачь, Анфиса. Мы тебе поможем. Если ты плачешь по Арсению, то зря. Уже  в начале ваших отношений он самоустранился, это могло случиться и потом. Зачем тебе этот монстр? Хоть что-нибудь он попытался тебе объяснить? Сына он видел? Ты  ничего последнее время не рассказывала.
- Как узнал про беременность, резко изменился. Куда исчезли галантность, ухаживания, подарки, любовь. Сначала я звонила,  два последних месяца беременности он не отвечал.
- Тебе надо устроиться на работу, ты экономист. Веста, помнишь Глеба? Он в какой-то фирме работает по закупкам и продажам леса. Может, поговорить с ним? – не то спрашивал, не то рассуждал  Всеволод.
- Да, да, помню. Сейчас уже поздно, завтра позвони. Анфиса, он хороший парень, должен помочь.
- Спасибо вам. Дожить бы до завтра. Я себе места не нахожу, Митька с мамой пока.
- Как это она согласилась? Ещё  сама молодая, полтинника нет.
- Работу не оставила, берёт с собой в садик  внука, устроила в  группу, - добавляла к своему рассказу Анфиса.
- За Арсения, наверное, отчитывала тебя ежедневно? Не нравился он ей сразу.
- Бывало. Я научилась терпеть.
- Но выглядишь ты неплохо. И твои шикарные волосы на месте, и глазищи не потухли, лицо свежее. Что значит, дом на земле и природа, - Веста пыталась как-то поднять настроение подруги.
Анфиса внезапно замолчала, сложила ладони, сцепив пальцы.
-  Идём,  я тебе всё покажу и расскажу про твою новую жизнь, - Веста бодрым голосом пригласила в комнату.

                ***
         Анфиса желала быстро заснуть, чтобы ничего не вспоминать и не вызывать в памяти образ Арсения.  Вместо этого она отчётливо увидела его в компании парней, когда он отделился от них и пошёл навстречу ей, Анфисе. Его не заметить было невозможно: он выделялся. Рослый, широкоплечий, темноволосый. Карие глаза и длинные, как у девушки, ресницы. Такие густые, что хотелось положить на них спички, чтобы проверить, удержит или нет.  Стильные джинсы и широкая рубашка с закатанными до локтя рукавами. Руки сильные, красивые.  Об этом Анфиса узнала позже. Даже сейчас помнит, как перехватывало дыхание, когда он обнимал её. Влюбилась почти с первого взгляда. И когда он появлялся в окружении друзей, отыскивала  знакомую фигуру, любовалась.
       Признание в любви у первой слетело с  губ помимо её воли. Она даже всплакнула, уткнувшись в носовой платок.
- Боюсь, я тоже влюбился. И это не самое лучшее, что со мной произошло за последнее время.


        И взлетели их имена, распластались над сомкнутыми в объятия руками, над склонёнными головами, потому что их бросило друг к другу. Её грудь прижалась к его груди, и губы, слившись с его губами, ощутили неведомое наслаждение и нежность. С почти мучительным облегчением она забыла про мир вокруг себя, перестала видеть предметы, очертания. Её окутала ласковая дымка тепла и надёжности. Такое тепло она ощущала, когда мать укутывала её после  бани в пуховую шаль и укладывала спать. Она пребывала в том отрезке любви, когда голова полна прекрасных и волшебных иллюзий о предмете любви, когда иные отношения и взаимодействия не имеют никакого отношения к этим минутам. И неважна реакция Артёма на её признание, важно, что он испытывает то же самое чувство.
                ***
              Утром Сева первым предстал взору Анфисы, когда она в халатике  Весты подошла к кухне. Он, в голубой футболке и спортивных брюках,  остановился около ванной комнаты, взглянул как бы поверх головы Анфисы.
- Как спала на новом месте? Всё хорошо? – голубизна глаз особенно отчётливо проступила при утреннем освещении, светлые волосы в беспорядке торчали в разные стороны.
- Спасибо, хорошо, доброе утро, Сева.
После завтрака, который Веста соорудила в считанные минуты, Всеволод, держа в одной руке портфель, а другой – задвигая стул на место, коротко сказал:
- Сиди дома, жди моего звонка. Жена, я пошёл.
- Удачи нам всем, - пожелала Веста, - подожди, я с тобой.
Оставшись одна в квартире, Анфиса сначала позвонила матери, та уже пришла на работу и привела  Митеньку с собой. Разговор получился короткий, мать не успела ничего спросить – начало рабочего дня.



           Анфиса не страдала завистью, хотя и можно было позавидовать своей подруге. Всё у неё сложилось. Почти всё. Окончили с Севой один и тот же университет, их оставили на кафедре преподавателями, вместе и работали. Ещё студентами  познакомились. Сева понравился родителям Весты сразу: внимательный, воспитанный, хорош собой – светлые волосы и голубые глаза притягивали взгляд. Они ровесники, но Веста долгое время выглядела подростком, и многие считали её студенткой, а не преподавателем: мальчишеская стрижка настойчиво  делала акцент на моложавость. Ни она сама, никто из знавших её друзей и коллег не могли бы сказать, откуда взялось, но выражение «хранительница очага» припечаталось сразу. Совпало имя с его значением. Бывает же такое!
   Анфиса машинально включила телевизор. Этот мгновенный блик экранного  полулица ослепил её  яркой вспышкой, будто специально    высветил профиль Арсения. Она отшатнулась и ухватилась за ручки кресла, вцепилась в них и жадно выхватила зрением кадр. Казалось, что кто-то за экраном смеялся над ней, когда показывал картинку, которая сменилась, и сейчас по комнате плыла лирическая мелодия на фоне уходящего солнца в пустыне.


      Несколько минут пыталась успокоиться, унять дрожь в руках, бормотала: «Что же это такое? Этого не может быть!», пока не поняла, что это так шутит над ней её воображение.  Резко нажала на кнопку пульта. Экран потух. Пустыня, да, пустыня – это про меня. Только это и про меня.
     Привёл в чувства звонок от матери. Она, наконец, выбрала минутку, чтобы рассказать про Митеньку подробно, как умела это делать. Во что его одела, как доехали до детского сада, что он скушал за завтраком, как сейчас их вывели на прогулку в уютный детсадовский дворик с качелями, горками, песочницами и сказочными домиками. Не капризничал и не хныкал. Наконец, спросила:
- Как у тебя дела? Не устроилась ещё?
- Нет, мама, но вопрос решается. Я тебе позвоню сама и расскажу, как только получится.
- Дочь, прошу тебя, за нас не переживай, устраивай свою жизнь, мы справимся.
- Мама, я не переживаю. Знаю тебя хорошо. Поцелуй Митеньку за меня.
          Сева не звонил. Чтобы скоротать время, решила приготовить обед. Знала заранее, что  не получится, как у Весты, но всё же…
Почему они не родят себе ребёночка? Пятый год женаты. Странно, Веста никогда об этом не говорит, ничего не рассказывает. Спрашивать не решилась. Захочет, сама расскажет.


          Сева вернулся домой с хорошей новостью. Его приятель Глеб согласился встретиться с Анфисой и назначил время – девять утра на завтра.
- Анфи, придётся отметить это событие! – обрадовалась Веста.
- А я и вкуснятинку приготовила. Надеюсь, вам понравится. Мама научила: азу по-татарски и греческий салат.
- Интернациональная кухня! Мне уже нравится, - Сева потёр ладони, - празднуем.
- Не рано ли? – засомневалась Анфиса. Может, я ему не понравлюсь.
- А мы всё сделаем, чтобы понравилась, - Веста обвела взглядом салаты, предвкушая отведать Анфисины блюда.
- Это как? – отреагировала Анфиса.
- Наряжать тебя сейчас будем. У тебя что из одежды с собой?
- Пока пара платьев, костюмчик с юбкой и с брюками. Всё.
- Ничего, у меня много блузонов, что-нибудь придумаем.
- Зачем? Это же офисная служба, должно быть строго при первом приёме.
- Строго – это когда ты идёшь к совершенно незнакомому начальнику, а тут свой, можно и попривлекательнее.
- Девчонки, нашли, о чём голову ломать. Не это главное, - остановил диалог женщин Сева.
- А что надо, по-твоему? – рассердилась Веста.
- Правильно отвечать на вопросы, не мямлить и понятно излагать свои мысли. Не этому ли мы учим своих студентов, Веста Платоновна? А?
- Шарм и хороший вкус к одежде не помешают, дорогой. К тому же твой Глеб не женат, насколько мне известно.
- О, ты про это.  У него в офисе девушек и молодых женщин – выше крыши.
- Ты хочешь сказать, что он бабник?
- Нет, конечно…
- Друзья, стоп, вы меня замуж отдаёте или на работу устраиваете?



                ***
          Анфиса быстро нашла нужный офис в городе и сейчас стояла перед зеркалом, поправляя причёску. Не зря она выбрала красивый и стильный блузон подруги с чёрными крупными розами на белом фоне. Деловой и одновременно нарядный образ дополняли чёрные туфли-шпильки и чёрная узкая юбка. Она поправила расчёской волосы, им не нужен был парикмахер. Мягкие, нежные и слегка волнистые, легко под расчёской ложились тёмно-каштановым венцом вокруг белокожего лица с вопросительным взглядом открытых  глаз. Пока ей всё в себе нравилось, кроме учащённого дыхания. Она несколько раз глубоко вдохнула и с силой вытолкнула воздух. Так Сева посоветовал делать при волнении.
Анфиса, постучав в двери с табличкой «Озеров Глеб Емельянович»,  вошла в кабинет.
- Здравствуйте, я к вам.
- Приветствую вас, проходите.
Анфиса не могла не заметить едва уловимого сходства  начальника с Арсением. Удивление, наверное, проступило на лице, потому что начальник спросил:
- Удивлены скромности кабинета?
- Нет, что вы? Я и не бывала почти в других кабинетах. Мне не с чем сравнивать.
Крупный, широкий в плечах, с тёмными густыми волосами и карими глазами. Как похож! Правда, ресницы подкачали: короткие и прямые. Анфиса  старалась справиться с волнением. Начальник, как будто это понял и задал следующий вопрос.
- Кем бы вы хотели работать у нас, Анфиса Юрьевна?
-  Есть вакансии? – вздрогнула Анфиса от озвученного в чужих устах своего полного имени.


Начальник оставил вопрос без ответа и протянул список.
Анфиса взяла его в руки и начала читать:
Руководители (менеджеры, управленцы) занятые на предприятиях, в учреждениях и организациях
Административный персонал
Персонал исследований и разработок и информационных технологий
Персонал логистики и закупок
Персонал маркетинга, рекламы
Персонал обслуживания клиентов
Персонал отдела развития
Персонал финансов и бухгалтерии
Персонал кадровой службы
Персонал корпоративных продаж
Персонал розничных продаж
Персонал производства (руководство)
Инженерно-технический персонал
Почему он не спросил про моё образование? Может, Сева успел сказать?
Прочитала, растерялась, вернулась к началу списка, некоторые позиции вызывали вопросы.
- Я остановлюсь, на мой взгляд, на самом скромном выборе, а вы сами решите.
- И что же вас заинтересовало?
- Персонал кадровой службы. Я думаю, это не самый трудный аспект в сравнении с другими.
- Вы прорицательница?
- Почему вы так подумали?


- Совпадение, но место в отделе кадров как раз есть. Оформляйте документы и приступайте к работе. Есть ещё несколько пунктов из списка обязанностей менеджера по персоналу. Владение ПК и иностранными языками..
- Компьютер – да, второе  - слабо, со словарём.
- Значит, придётся подучиться: выходим на международный уровень.
- Если надо, значит, подучусь, - торопливо заверила Анфиса.
Только сейчас Анфиса заметила у начальника ямочки в уголках губ, и когда он улыбнулся, лицо приобрело выражение мягкости и какой-то юношеской непосредственности,  ребячливости. Сходство с Арсением куда-то исчезло.
         Ей оформили документы, вручили список обязанностей менеджера. Предложили изучить организацию обучения и развития сотрудников. Усадили за один из шести столов в просторном и уютном помещении.  Две женщины средних лет, девушка и двое мужчин лет под тридцать. Её представили команде по работе,  назвали всех. Кто-то улыбнулся, кто-то безучастно уставился в компьютер, и только девушка, её назвали Светлана Дмитриевна, рассматривала Анфису с интересом.


     Анфиса без труда открыла файлы со списком сотрудников, где была указана должность каждого и документы об образовании. Приступила к изучению. В перерыве она подошла и предложила пойти покурить.
- Извините, не могу, не курю, да и поработать хотела.
- Анфиса, всё успеешь  (перешла сразу же на «ты»), там конь не валялся в твоих списках. Их заново делать надо.
- Почему?
- Пойдём, хотя бы со мной постоишь, послушаешь. Уму-разуму научу.
Анфиса вышла из-за стола, и они направились к выходу.  Заметила, что на них обратили внимание, но выражения лиц не успела увидеть.
- У нас внизу столовая есть и кафе, но мы пойдём на просторы улиц и площадей, там интересно и без занудства.
Конец лета в большом городе. Деревья и кустарники ещё жизнерадостные и зелёные, хотя и обрамлённые со всех сторон асфальтовыми дорожками и площадками. Клумбы, скамейки, небольшой фонтан  в полукруге играл брызгами и  выдавал мелодию искусственного дождя. Анфисе хотелось подставить ладони под капельки, закрыть глаза и загадать желание. Ей мать рассказывала: если  так сделать, и вода попадёт на лицо, кроме ладоней, всё сбудется. Она подошла и подставила ладони.
- Анфиса, ты же вся мокрая будешь, - Светлана схватила за руку и оттеснила к скамье.
- Я желание хотела загадать!
- Их не загадывать надо, а исполнять.  Ты, к примеру, зачем к нам устроилась на  работу? Что ты себе намечтала? Вот и кафе, заходим.


               Уселись за столик, Анфиса вблизи и без спешки стала рассматривать Светлану, которая  что-то говорила и выразительно смотрела по сторонам.
Скуластое лицо девушки-метиски, - отметила Анфиса, - смуглая тонкая кожа с лёгким естественным румянцем. Чуть удлинённые глаза с чёрным блеском внутри и сочные розовые губы без помады. Она их покусывала при разговоре и стреляла глазами, мгновенно выхватывая то, что её в данную секунду интересовало, может, поэтому в разговоре перескакивала с одного на другое. Деловой зелёный костюм с топиком не придавал офисный вид: раскованная и непринуждённая. Анфиса прислушалась.


- Этим летом тусовалась по полной. Свобода, отдавалась на волю своих желаний. Смотри, какая пара уселась за соседний столик. Может, иностранцы?.
Анфиса плавно повернулась.
- Но лето заканчивается, мы должны вернуться в реальную жизнь, чтобы снова лбами столкнуться с проблемами, про которые в отпуске забываешь. Не люблю конец лета, ждёшь с содроганием явления депрессивного  уныния и  прихода осени. За что только поэты её любят? Это совсем другая жизнь, это не про меня. Анфиса, ты слушаешь? – она постучала по столу костяшками пальцев.
- Слушаю.
- А ты кем работала раньше? Тебе сколько лет? – не унималась Светлана.
- Экономист я была. Ведомости, цифры и т.д. , - Анфиса уже пожалела, что согласилась со Светланой прогуляться. Мне двадцать пять.
- Так, слушай, все списки составь заново, иначе будешь переделывать, там всё устарело. Собери со всех отделов и сгруппируй.
- Почему же до меня это не сделали?
- О, отдельная история, когда-нибудь узнаешь. Одна из двух тёток, что с нами в отделе, маман  уволенной с твоего места, чтоб ты знала. Всё, перерыв кончается, уходим.
- Не такая уж Света и поверхностная, как мне показалось, - размышляла Анфиса, пока та курила рядом с кафе. Весёлая, наверное.


    Одна из тёток, как назвала Света двух сотрудниц, особенно внимательно взглянула на обеих, когда они вернулись. На тётку она не тянула: высокая, стройная, моложавая, но строгие черты лица придавали агрессивное выражение.
        Рабочий день закончился. Веста и Сева поджидали Анфису, стол накрыт, на лицах вопросительный взгляд и ожидание ответа.
- Да всё у меня хорошо, ребята. Первый день заладился, познакомилась и, наверное, даже подружилась с одной коллегой.
- Ты не очень-то торопись дружить, - предостерегала Веста, -  а то, знаешь, сначала в подружки набивается, а потом…. Не знаешь человека, ничего не рассказывай о себе.
- Что ты, она весёлая такая и, по-моему, на своём месте. Делится опытом работы.
- Вот про опыт работы слушай, и то с фильтрацией, как говорят наши студенты, - вступил в разговор Сева, - а потом всё-таки проверяй её рекомендации. Может, она и от души, но пусть пройдёт проверку временем.
- Друзья, вы где научились осторожничать? Рассуждаете, как умудрённые  опытом жизни. Вы же мои ровесники.


- Бережёного  Бог бережёт, так говорят наши родители. Давай им на этот раз поверим, - полушутливо, полусерьёзно изрекла Веста.
- Ой, я маме не позвонила. Подождёте? Я быстро!
- Звони, столько ждали, ещё потерпим.
Она вышла в свою комнату.
Через пять минут все сидели за столом.
- Всё хорошо дома?
- Да.
- Анфиса, тебя спросили, где ты живёшь? И какой оклад тебе грозит? – Сева прищурил глаза.
- Нет, а должны были спросить?
- Не должны, но я на это надеялся.
 У Анфисы загорелось лицо, она сцепила пальцы рук. Простите, но я при первой возможности…
- Анфи, ты о чём подумала? Сева не это имел в виду. Ты не поняла. Он просто беспокоится о твоём будущем.
- Вот я дурак. Извини. Ляпнул, не подумал.


                ***
Глеб Емельянович уехал в командировку  и  поручил  организацию  работы в отделе  Эльвире Артемьевне, про которую Света и рассказывала Анфисе. Две недели она комплектовала новые списки, бегая по отделам и внося данные об образовании каждого. Когда закончила, недоумение проступило  на лице так зримо, что Светлана не выдержала и  подошла.
- Что не так?
- Кое-что не так.
- Например? Говори ясно и понятно.
- Смотри, несколько человек в списке с несоответствующим образованием: хореографическое училище, пединститут, институт культуры и ещё…
- Девушки, дождитесь перерыва, чтобы поговорить о своём, девичьем, - раздался строгий голос Эльвиры Артемьевны.
-  Мы по делу, между прочим, - протараторила Светлана.
- Дайте-ка посмотреть ваши списки.

Она подошла, поставила свой стул между ними и резво заработала мышкой. Девушки поняли, что она копирует несоответствия и отправляет на свой комп.
- Подождите, Эльвира Артемьевна, это задание для Анфисы Юрьевны, пусть она и работает с ним, - возмутилась Светлана.
 И что? Я отвечаю за всю работу отдела, сама всё посмотрю, кого напринимали последнее время. Разберусь, дам указания, что с этим делать.
С прямой спиной отошла к своему рабочему месту. По её виду можно было понять, что обсуждать это ни с кем не собирается.
    В перерыве Света посоветовала встретиться с подозрительными людьми из списка и поговорить.
  - Может, у них что-то и есть по специальности, «пока этот небоскрёб» не состряпала  пакость.
- И что, может?
Светлана не ответила, только глазами указала,  что пора решать проблему.
«Умеет же Света подбирать такие слова, которые точно отражают действительность. Вот уж не отнять», - подумала Анфиса, всё больше проникаясь симпатией к коллеге.

                ***
После ужина и разговора с мамой и сынулей устроилась в своей комнате на кровати, прикрыла глаза. Устала? Нет. Проблемы? Решу. Понимала, что стесняет друзей своим присутствием, хоть они и не показываю виду. Не сказала, что сегодня выдали аванс. Приятно удивилась и стала прикидывать, когда сможет снять квартирку или комнату хотя бы. Получалось, что только после получки. В рабочее время потихоньку искала на сайтах подходящие варианты. Они имелись, причём недалеко от работы, но арендодатели требовали оплату за месяц вперёд, а то и за несколько месяцев.


- Анфисочка, отбивай плясовую! Один, и самый важный вопрос, торжественно закрываем  в пять сек! – торжествующе провозгласила Светлана, едва Анфиса вошла в кабинет.
Успевшие занять свои рабочие места сотрудники вопросительно на них посмотрели. Света оттащила Анфису от двери подальше и зашипела в ухо:
- Я тебе нашла квартиру. Пляши! – торжествующий взгляд вытянутых восточных глаз сфокусировался на лице Анфисы. Ответа она дожидаться не захотела и продолжила.- Мой сосед по площадке подписал контракт на три года и уезжает, заселяйся. Платить будешь только квартплату и ухаживать за его живностью.
- Какой живностью?
- Ну, там попугаи, канарейки…
- А бегемотов у него нет?
- Ты ещё и шутишь, неблагодарная. Кто-то ещё есть, не помню. Какая тебе разница, мыслительница?
- Например, со змеями в одной квартире я точно жить не смогу.
- Не привыкать, с одной змеёй ты уживаешься уже почти месяц.
- Не ёрничай, не я одна.
Анфиса весь рабочий день собирала дополнительные сведения о помеченных в списках сотрудниках. Большинство из них имели сертификаты об окончании кратковременных курсов, оставались двое.
- Куда вы всё время отлучаетесь, Анфиса Юрьевна? Когда только работать начнёте сегодня? – не оставила без внимания беготню Эльвира Юрьевна.
- А я по работе.
- Если вы собираете дополнительные сведения, то напрасно, я сама буду разбираться с этими людьми.
Света приложила палец к губам. Стало понятно: возражать не надо. Но почему?
Света понизила голос и оглянулась по сторонам.
- Завтра приезжает Глеб Емельянович, не дрейфь, сгонзаешь к нему, он всё разрулит. Поняла? А этот «сухостой из хвороста»  всех под увольнение подведёт.
- Кто подведёт? – у Анфисы даже проступили несуществующие морщинки на лбу.
- Эльвира, вот кто.

                ***
Перед дверью своего соседа по площадке Света предупредила:
- Ничему не удивляйся, хозяин учёный, немного не того, но добряк и весёлый. Кивай и слушай, говорить буду я.
Двери открыл мужчина лет сорока, среднего роста, с косматой и кудрявой головой  в  чёрных волосах, которые на кончиках закручивались в спиральки, и казалось, что по ним пустили ток: они колыхались и вздрагивали.  На носу причудливым образом умещались увесистые круглые очки с толстыми линзами, поэтому  глаза в них будто выкатывались из глазниц, а  при движении  закатывались обратно. Кожаная жилетка поверх белой рубахи с широкими рукавами, ворот которой расстёгнут.  У  ключиц кучерявился чёрный и густой волос. Треники и тапочки заканчивали внешний облик.
- Добрый день, Лев Борисович, - выпалила Света, делая шаг вперёд.
- И вам не хворать, - жестом разрешил войти.
Анфиса не успела ничего сказать.
- Так, девоньки, я улетаю завтра, вручаю ключи и свою живность.
Только сейчас Анфиса заметила вдоль стен прикреплённые причудливым образом многочисленные  большие клетки с необычными птицами. Внутри  - много домиков и много птичек.


- Вы – Анфиса, я это сразу понял. В жизни каждого человека когда-нибудь наступает момент, когда возникает желание устроить в квартире уголок с «райскими» птичками, чтобы приблизить себя к общению с прекрасной природой, наслаждаться день ото дня чудесным песнопением – мелодией, которую не создать музыкальными инструментами. Канареек держат со времён Средневековья, поэтому считается…
- Лев Борисович, расскажите, что надо делать и всё, мы понятливые, - прервала лекцию хозяина квартиры Света.
Лев Борисович на секунду остановился… и продолжил.
- Поэтому считается, что они отлично чувствуют себя в клетках, конечно, если будут соблюдены, - в этом месте он поднял указательный палец вверх, - все условия для их существования. Условия существования прописаны мною вот здесь, - показал пачку распечатанных листов, скреплённых степлером. -
Связь будем  поддерживать через ватсап.
Он качнулся с пяток на носки, попружинил несколько раз и вышел в другую комнату. Девушки переглянулись.
- Это всё, Лев Борисович? – недоумённо спросила Света, следуя за ним.
- Вам что-то непонятно? Или вы хотите спросить, на какие деньги будете покупать корм для райских созданий? – он скрестил руки на груди.
- Нет, мы всё поняли, всё сделаем, не беспокойтесь, - торопливо проговорила Анфиса.
- Вот и славно. Счета за квартиру в секретере, разберётесь. Заедете после обеда. Ажур, кругом-бегом.


                ***

        Веста не знала, радоваться ей или огорчаться, когда Анфиса вечером ликующим и бодрым голосом сообщила  новость о переезде в съёмную квартиру. При этом торопилась высказаться, активно жестикулировала.- Ты уверена в своей новой приятельнице? – полюбопытствовала Веста. – Может, аферистка какая-нибудь.
- Что ты такое говоришь,  надёжная девушка.
- Что знаешь о ней? Скажи, кто она, где жила, где училась?  Какая у неё семья? – не могла успокоиться подруга.
- Ты как моя мама. Сколько тебе лет, дорогая? Откуда такая недоверчивость?
- А у тебя откуда такая легковерность? – парировала Анфиса.
- Девчонки, успокойтесь. Вот зацепились. В конце - концов ей есть куда вернуться, так? – он выразительно посмотрел на  Весту.
- Никто с этим не спорит, Сева, но остеречься надо. Расспроси, пожалуйста,  у неё побольше, узнай её поближе.
- Хорошо, друзья, я так и сделаю, - Анфиса встала  со  стула, чтобы закончить этот разговор.


- Ну уж нет, пойдём на кухню готовить праздничный ужин.
Обстановка сама собой разрядилась, и всем стало легче.
В спальне Сева обеспокоенно спросил Весту:
- Ты что такая взвинченная сегодня? Набросилась на подругу, не давала ей слово вставить.
- Неправда, разговор шёл на равных. Мне её жаль, столько ошибок делает.
- А себя тебе не жаль?  Думаешь, я не знаю, какую новую подставу тебе сделала  Зарубина?
- Сама виновата, не надо было ей ложную информацию давать.
- Зато ты теперь точно знаешь, что скрывается за её улыбками и похлопываниями по твоему плечу. Давай-ка всё по-порядку.
- Хорошо. Она собирала сведения  об отсутствующих и опоздавших.
- И что? – нетерпеливо поёрзал на кровати Сева.
- Слушай, не перебивай, мне противно про  это даже говорить, а ты мешаешь своими  вопросами.
- Прости, не буду, рассказывай.
- Я ей  специально  и  соврала, сказав, что у меня опоздавших не бывает, потому что я однажды их продержала у дверей  половину урока, и теперь никто не опаздывает.
- И что здесь не так?
- Вот нахалка, на педсовете при всех выдала этот факт, да ещё и отчитала при всех! Формально  она права, преподаватель не имеет права так поступать, - рассуждала Веста.
- Могла же ты при всех опровергнуть и рассказать всем правду?
- Нет, длинно, неэтично и скандально. Не мой стиль. Мне достаточно, что я про неё всё поняла, но зачем ей-то  это? Я  к ней всегда хорошо относилась, хотя интуитивно держалась на расстоянии.


- Глупая ты, Веста. Она тебе завидует. Тебя в институте оставила авторитетный и всеми уважаемый  преподаватель,  позволяет тебе ходить к ней на занятия и набираться опыта работы, наращивать профессионализм, тебя любят студенты, наконец. Тебе этого мало?   -  Сева сел на край кровати.
- Трудно работать, имея завистников, Сева, а это надолго. Она обожает лесть, и я бы могла расположить её к себе, но лесть – холодное блюдо. Не моё.
- Не вступай в контакт, не делись глупостями, перейди в плоскость рабочих отношений,- посоветовал муж.
- Она никогда не была ни подругой, ни приятельницей даже, к тому же  мой начальник. Всё, спим. Хоть бы у Анфисы всё получилось…
                ***

       Прилетел из командировки Глеб  Емельянович. Анфисе неудобно казалось беспокоить его в день прилёта, но Светлана настойчиво предлагала это сделать, пока его не поглотила текучка. Так Анфиса и поступила. Ей повезло, потому что при выходе из кабинета  босса она заметила очередь выстроившихся сотрудников перед его дверями.
   Разговор состоялся короткий, но результативный, все распоряжения Анфиса уяснила, но её удивило одно обстоятельство: Глеб Емельянович почему-то улыбался, а руки при этом будто бы искали на столе что-то потерянное. На Анфису бросал короткие взгляды и тут же отводил глаза.
«Нервничает, наверное, подумала про себя. - Может, что-то в командировке случилось?»


Побежала спасать  несчастных, у кого документов о соответствующем образовании не оказалось. Эльвира ей вслед метнула желчный взгляд, но Анфиса  не моглаего видеть. Заметили другие: Сергей и Валерий, молодые мужчины в отделе, улыбнулись. Света сделала вид, что ничего не видит, хотя поняла, что «небоскрёб» психует из-за того, что не опередила Анфису.
  Когда Анфиса вернулась, Эльвира Артемьевна бросила  фразу сквозь зубы: «Вас просил зайти Глеб Емельянович». При этом губы скривились, а без того узкие глаза прищурились. Она старалась не терять самообладания, это можно было сказать  по её прямой спине и горделивой осанке.
  Второй раз прошла в кабинет начальника.
- Присядьте, Анфиса Юрьевна.
- Спасибо,- села на край стула и прижала к груди папку с собранными документами.
-  Отложите папку, успеется, - начальник встал из-за стола.
Анфиса развернула голову к нему: он встал справа от неё.
 Увидел поворот головы и перешёл на другую сторону стола, Анфиса снова развернулась.


- Да что вы головой крутите? Вот же я, перед  вами!
Анфиса вскочила со стула, руки сами подхватили папку, и отошла от стола. В какое-то мгновение ей показалось, что напротив неё стоит  Арсений и буравит её чернотой глаз.
- Я вас не понимаю, Глеб Емельянович.  Скажите, что я делаю не так, всё пойму и исправлю.
-  Если бы я это знал.  Папку оставьте. Хорошо, вы свободны.
 Светлана сразу поняла, что с Анфисой не всё в порядке.
- За что навалял, говори,- сразу же подошла.
- Ни за что.
- Но навалял?
- Нет.
Тогда зачем лицо обморочное сделала?
- А что, оно такое?
- Хуже.
- Почему?
- Потому что ты скоро в кому войдёшь или в нирвану. Что тебе больше нравится? Рассказывай.
- Не знаю, что говорить, я ничего не поняла.
- Значит, дело гиблое, «небоскрёбу» респект.


                ***

           После работы Анфиса со Светланой  решили отметить новоселье.
- Ты пока сортируешь продукты, я прочитаю про кормление птиц хотя бы,- остановила напор коллеги Анфиса.
Открыла «трактат» Льва Борисовича, но  услышала пение канареек, то с короткими, то длинными руладами, звонкими и красивыми, подняла голову и засмотрелась: у них своя, птичья жизнь, продолжалась и без их хозяина. Беззаботно перелетали с жёрдочки на прутья вольера, с  них – к кормушкам и поворачивали крохотные головки, наблюдая за новой хозяйкой. Анфиса открыла страницу наугад: регулярно чистите клетку, далее шли разъяснения, Регулярно меняйте воду, давайте канарейкам птичий корм в виде гранул, давайте канарейке фрукты и овощи, белковую пищу, давайте канарейкам возможность купаться, присматривайтесь к возможным болезням, всё  - с разъяснениями.
- Света, тут столько всего, - показала  раскрытые страницы.
- И что? Изучишь на досуге, с недельку будешь заглядывать в подсказки, потом всё будет получаться на автомате. Вот корм, подсыпь и присоединяйся, - успокоила новую подругу Света.


      За столом разговорились, вино снимало усталость и создавало доверительную атмосферу.
- Свет, расскажи о себе. Я  ничего про тебя не знаю, - попросила Анфиса.
- Можно подумать, что я про тебя всё знаю, - Света сделала глоток и потянулась за долькой мандарина. – Начинай, а я продолжу.
И Анфиса вкратце рассказала свою историю.
- Так у тебя уже ребёнок имеется, подруга?
- Да, Митенька. Я обживусь и заберу его к себе, маме одной с ним трудно.
- А у меня детей нет, но могла бы и родить. Она прикурила сигарету.
Есть такое замечательное озеро Иссык – Куль в Киргизии. Такого и не найдёшь больше.  Горное, большое, сто семьдесят километров с хвостиком в длину. Родилась я в курортном городке Чолпон-Ата, в нём всего-то двенадцать тысяч жителей, но каких…
- Ты киргизка?


Наполовину, отец русский. Мы с Амиром хотели пожениться, - Светлана потушила сигарету,  отпила из бокала, но не поставила его на стол, держала в руке. – Я была беременна, четыре недели. Составили список гостей, киргизские семьи до сих пор большие,  разнесли пригласительные, заказали кафе с казахским ансамблем. Там такие парни поют, заслушаешься. Знаешь, казахские и киргизские парни какие бывают красивые, но Амир… Он был лучший.
        Анфиса не узнавала свою новую подругу.  Куда-то исчезли ее раскованность и уверенность. Она время от времени замолкала, облизывала свои яркие полные губы и говорила даже короткими взглядами! Они то прищуривались, то расширялись в утончённом восточном разрезе, чёрные густые волосы до плеч слегка вздрагивали, когда она после паузы продолжала рассказ. Видно было, что ей нелегко вспоминать, но по тону голоса и взгляду чувствовалось, что ей очень хочется выговориться. Анфисе хотелось о многом спросить, но  боялась потерять душевность и в какой-то степени интимность общения.


   Светлана провела ладонями по лицу, будто разглаживала морщинки.
- Амир учился в академии управления в Бишкеке, год оставался, а летом приезжал домой и работал инструктором на конных маршрутах для туристов
 в горах, - Света закрыла лицо руками. Резко оторвала их и сложила на груди. – Всё! История закончилась!
Анфиса молчала, но вид лица был вопросительный.
- Что? Что? Спрашивай! Спроси сама! – закричала Света.
- Он погиб? – прошептала Анфиса.
- Да.
- А ребёночек?
- Ночью открылось маточное кровотечение, увезли, выскребли, детей не обещали.
- Когда это было?
- Два года прошло. Всё, мою тему закрыли. Теперь про тебя.
- Ты же видишь, у меня всё хорошо пока, - дала оценку сама себе Анфиса и испугалась своих слов после грустной истории.
- Нет, у тебя отлично, у тебя есть Митенька, сын. Я тебе ещё кое-что скажу: наш Глебушка-то, по-моему, интересуется тобой, - Светлана озорно подмигнула.
- Вот ещё! – румянец выдавал волнение Анфисы, - он тебе сказал про это?
- Жди, скажет он. Пока ты бегала по отделам, два раза подходил и тебя спрашивал.
- Может, по делу.
- Если бы по делу, передал мне указания для тебя. Нет, здесь что-то другое.
- Не выдумывай, девчат вон сколько. Кстати, а как он, такой молодой возглавляет такую большую и серьёзную организацию?
- В конкурсе победил, его проект развития оказался самым лучшим. Даже эксперты из-за бугра признали этот факт.  Да, ты думаешь  английским заниматься серьёзно? Если думаешь, давай вместе куда-нибудь документы подадим?
- Конечно, времени пока не было подумать об этом. Мне бы к своим съездить хоть на денёк, соскучилась.  В ближайшие  выходные поеду.


                ***

      Веста с большим напряжением переступала порог в универ, где неизбежно должна была встречаться с Зарубиной и выполнять её приказания. Каждый раз уговаривала себя не волноваться и не обращать внимание на любые её уловки и выпады, перед дверью делала глубокие вдохи и выдохи – получалось плохо. Успокаивалась в студенческой аудитории, увлекалась темой, диалогами с молодёжью, шутила.  Память у неё  была феноменальная, как говорил ей муж, и студенты это знали, поэтому в конце лекции или практикума просили часто прочесть  стихи.  И сегодня как всегда…

- У нас сегодня проза, уважаемые, имейте совесть, - напустила строгий вид.
- Веста Платоновна, причём сегодняшняя проза? А поэтический слух когда развивать у своих учеников? А русской   поэзией когда напитываться? – Азаров, крупный широкоплечий парень с усами и бородкой,  привстал со стула и подал знак сотоварищам.
Все захлопали в ладоши.
- Перестаньте, а то подумают, что здесь театр, а не учебная аудитория. Слушайте.
За порогом — потрясающие бездны.
 Я в одну из них, смеясь, беру билет...
Кто-то ночью под окном пел песни.
Хулиган, наверно. Или поэт...
Ошалелая капель стучит в стёкла.
 Водосточная труба пьяным-пьяна!
И над жадною землёю распростёрта,
 как несбыточный покой, голубизна.
- Это всё стихотворение?
- Нет, кто продолжит? Кто назовёт автора? Никто. Тогда к домашнему заданию прибавьте ответы на мои вопросы. До свидания.
- Веста Платоновна, потрясное стихотворение. Я в инете нашёл. Это Рождественский, - студент Миша  Кравченко сиял от  удовольствия.
- Хорошо,  осталось выучить.



                ***
Веста и Сева собирались ужинать. Стол накрыт, яблочный пирог приготовлен на десерт, но Сева не утерпел и взял с блюда кусочек. Веста укоризненно покачала головой.
- Дорогой, потерпи, не перебивай аппетит сладким.
- Ты как моя мама, она так же мне  в детстве говорила.
- Ты прав, мужчины остаются детьми до старости.
- О, какие выводы, откуда?
-   Мне моя мама говорила про папу, - отразила атаку Веста.
Звонок в двери прервал диалог. Сева направился к двери.
- О, дружище, проходи. Как это ты надумал при твоей занятости? – услышала Веста голос мужа, а потом и увидела Глеба вместе с ним.
- Мужчины, за стол, привет, Глеб, прошу отведать солянку и греческий салат по рецепту моей подруги, - заворковала хозяйка.
-  Не  про Анфису ли ты говоришь? – оживился Глеб.
- Про неё.
- И где она сейчас, почему не с вами? – Глеб даже оглянулся по сторонам.
- Ты разве не знаешь? Она нашла съёмную квартиру. Похоже, зарплата ей  это позволила.  Что-то случилось? – Веста вглядывалась в лицо Глеба, которое постепенно приобретало розовый оттенок.
- Ты чего краснеешь?
- Ничего я не краснею, просто спросил.
- Она не справляется с работой? – Сева подхватил тему.


- Ребята, проехали, всё у неё нормаль.
- Значит, неровно дышишь в её сторону, - сделал заключение Сева. – Угадал?
-  Понравилась она мне, не скрою, хочу побольше о ней узнать, приглядеться.
- Глаза не прогляди, сколько уже приглядываешься, и все девушки проходят мимо.
- Проходят, им замуж подавай чуть ли не на второй день, а мне отношения серьёзные пора заводить, - признался Глеб.
- Вот и заведи, - посоветовал Сева.
- Как ты себе это представляешь? Примитивным и пошлым не хочу быть с приглашениями на ужин и прочим.
- Купи билеты  в театр, кино, наконец, тебя учить надо? – Сева повысил голос.
- Нет, ребята, с Анфисой это не  пройдёт, она откажется, я её хорошо знаю. Да и обстоятельства у неё… - Веста прервала диалог мужчин.
- Что же это за обстоятельства, если не секрет? – Глеб привстал со стула, чтобы взять кусочек пирога.
- Захочет, сама расскажет, если у вас с ней будут отношения. Я даже знаю, как это сделать, - Веста многозначительно обвела мужчин взглядом. – Мы её пригласим в выходной на обед, и появишься ты.
- Мимо шёл, к вам зашёл, да?
- Именно так. Не устраивает, соображай сам, - чёрный пучок  из глаз Весты  сверкнул в лицо Глебу.
               Конечно, Анфиса поведала о последних событиях своей жизни Весте, и та пригласила её в выходной на обед.
- Весточка, не обижайся, еду к маме и Митеньке, соскучилась.
- Хорошо, - не сдавалась Веста, тогда через неделю, договорились?
- Постараюсь.



                ***
Веста с мужем пять лет пытались родить ребёнка. Прошли всевозможные медицинские обследования. Когда миновал этот этап, упорно лечились и надеялись, но ничего не получалось. Тогда Веста самостоятельно, не сказав ничего мужу, начала посещать  знахарей и   целителей. Увы… И здесь – безрезультатно. Ни с кем не делилась своим горем, даже с Анфисой.
       Машинально резала огурцы для салата,  думала о себе и Севе.
Потребность в любви, которая заложена в человеке с его рождения,  была обращена только к Севе. Это она для него делала причёску, для него старалась модно и элегантно выглядеть. Ему готовила и пекла, красиво сервировала стол. Ему рассказывала про свои успехи и неудачи на работе, ему позволяла любоваться собой, знала, что красива. С детства привыкла к этой оценке от мамы и отца, родных и друзей родителей. Сначала гордилась  своей внешностью, сейчас – тяготилась. Сбывалось мудрое и народное: не родись красивой…
      Сева никогда не затевал разговор о рождении ребенка первым. Нарушение параметров спермы у Севы излечили на  сто процентов, так сказали врачи, но причину незачатия установить не смогли.


 То есть, получается, - раздумывала Веста, - мужское бесплодие беспричинное?  Вычитала – идиопатическое? Врачи не согласились с ней, но зачатия нет. И сердиться на мужа у Весты причин не было: такой же нежный и заботливый, много работает, старается для семьи, то есть для неё, Весты. Успешен на работе, повышение не за горами, все об этом говорят.  Надо подумать об усыновлении  ребёночка, отказываются же некоторые от своих детей.
 Веста подошла к окну. За ним – красота и  простор. С ясного неба сыплется сияющая снежная крупа.  Долго всматривалась в неё, закрыла глаза, а она продолжала падать, крутиться и сиять. Да, решено.
         Мысль, приправленная желанием, должна материализоваться. На занятии выяснилось, что студентка Ирина Озолина отсутствует уже вторую неделю.
- Что с ней? Кто знает? – обеспокоенно спросила Веста Платоновна.
 Ответа не последовало, но в перерыве подошла  подружка Ирины Ольга.
- Можно с вами поговорить?
- Конечно, ты что-то знаешь про Ирину?
- Знаю,  вы же никому не скажете?
- Можешь не предупреждать, я куратор,  моя обязанность – знать причину отсутствия студентов.


- Она беременна и хочет делать аборт. Живёт у тётки, родители погибли, утонули в реке. Тётку она до смерти боится. Наверное, бегает и ищет подпольного врача, чтобы никто не узнал.
- А ты не боишься, что Ирина обидится на тебя за разглашение её секрета?
- Боюсь, но ещё больше я боюсь, что она может попасть в руки непрофессионала и погибнуть.
- Где она сейчас, ты знаешь?
- Есть у неё одна знакомая, сестра парня, с которым она залетела, простите, Веста Платоновна, забеременела. Поддаваха ещё та. Ну, то есть выпивает часто.
- Поехали. Далеко живёт?
- Нет, минут пятнадцать добираться.

                ***
         В общежитии медицинского колледжа нужную комнату нашли быстро. Стучали, никто не отзывался. Ольга приникла ухом к двери. Из соседней комнаты вышла девушка.
- Они там, недавно пришли, стучите сильнее.
- Томка, открывай, я знаю, что вы здесь с Иришкой. Не уйду, не надейся.
Кто-то подошёл к двери, щёлкнул замок.
- Чего надо? Никого здесь нет, одна я.
Взлохмаченная голова, густо накрашенные ресницы и губы. Лицо круглое и миловидное. Ольга толкнула открывшую дверь Томку и вошла в комнату. Две кровати и две тумбочки, плательный шкаф и стол у окна. Посреди стола бутылка вина и тарелки с нарезанной колбасой, очищенными  бананами  и  солёными огурцами. Ирина сидела на стуле, головы не повернула, будто никто и не вошёл.
- Ирка, ты зачем к ней ходишь, мы с Вестой Платоновной за тобой пришли.
При имени куратора группы Ирина повернула голову. И Веста разглядела её лицо. Она видела это лицо много раз на занятиях, но сейчас рассматривала его будто в первый раз. Юное и беззащитное, испуганное и уставшее, безучастное и отрешённое. Черты лица правильные, но какие-то безликие, будто отдельно от своей хозяйки жили. Взгляд  бессмысленный.


- Ирина, мы за тобой, - с трудом выговорила Веста Платоновна.
Ирина не возразила, оделась и вышла вместе с преподавателем и подругой на улицу.
Настоящая зима, мороз, и ни одного облачка,  снег скрипел под каблучками Весты Платоновны и её студенток, иней на деревьях почему-то окрашен розовым светом, а небо – бледным изумрудом. Январский день приближался к концу, вечерний холод сковывал движения и сжимал неподвижный воздух.
- Оля, спасибо, поезжай домой. Я справлюсь.
                ***
          Сева ещё не  пришёл с работы. «Вот и хорошо», - обрадовалась Веста. Она дала Ирине полотенце, свой халат и отправила в душ. Из ванной Ирина вышла с порозовевшим лицом и осмысленным взглядом.
- Рассказывай. Всё останется между нами.
И Ирина поведала свою незатейливую и грустную историю.
Как Томка её познакомила со своим братом, как она влюбилась в него, забеременела, как он её бросил, потому что «ребёночек в его планы не умещался». Как боится, что тётка её выгонит, когда всё узнает, а идти ей некуда. Закончила рассказ, закрыла лицо руками, худенькие плечи подпрыгивали и тряслись, она смахивала слёзы ладошками со щёк и вытирала руки о полы халата. Перестала плакать. Помолчала.


- Что мне теперь делать? Куда я с ребёночком?  Мне учиться надо.
- Ты часто выпивала? – спросила Веста, поправив рукой свою короткую стрижку, будто короткие ёжиком волосы могли за это время разлохматиться.
- Нет, пару-тройку раз, когда Томка особенно приставала.
- Значит, так. Скоро придёт Всеволод Кириллович. Ты переночуешь у нас. Какая у тебя беременность? Я ничего не заметила.
- Пять месяцев, я думаю.
- В общем, говорим, что тётка забыла тебе ключи оставить и уехала. Завтра после занятий обсудим, что делать дальше.
Ирина кивнула и благодарно взглянула на своего преподавателя.

                ***
       Анфису в родительском доме встретили радостно. Митенька уселся  на колени к ней и не собирался играть, хотя его бабушка несколько раз пыталась отправить к игрушкам.
- Мама, пусть сидит, наскучался.
Сын благодарно взглянул в лицо матери.
- Когда ты ещё к нам приедешь?
- Всегда, всегда буду к вам ездить, пока не заберу к себе, потерпи, - успокаивала  мальчика Анфиса.
- Сколько потерпеть? – не отставал  Митенька.- Я уже устал потерпеть.
- Тебе разве со мной плохо? – обеспокоенно спросила бабушка.
- Нет, но пусть ещё мама будет с нами.
- Конечно, буду, заработаю денежки и буду.
- А много денежков надо? Может, у бабули есть, она бы тебе дала, она не жадина.
Женщины заулыбались. Валентина Михайловна вглядывалась в лицо дочери, словно искала что-то глазами, но не находила. По-прежнему улыбчивое и даже более жизнерадостное.
Анфиса пересказала за столом все свои последние новости: как научилась ухаживать за канарейками, как на работе оформляла документы и собирала сведения о сотрудниках, как приобрела новую подругу, которая ей во всём помогает.
- Анфиса, ты бы не тратила столько денег на нас, накупила всего. У меня денег на нас, двоих, хватает.


- Мама, как без гостинцев-то ехать? Устала ты, наверное, с Митенькой? Работаешь же ещё.
- Пока справляюсь, не беспокойся. Добрые люди помогают.
- Кто? Соседи?
- И не только. К нам в сад устроился на работу новый сторож Анатолий, заодно и плотничает. История непонятная с ним приключилась, но остался без семьи и жилья.  В пристроечке живёт.  Приветливый и добрый. Сумки мне как-то до дома донёс, розетку чинил. Хороший человек. Митеньку к себе быстро расположил.
- Мам, у вас с ним отношения? – удивилась Анфиса.
- Какие отношения, одиночество своё усыпляем.
- Я рада за тебя, мамочка, - она обняла Валентину Михайловну, - ты ещё молодая.
Взглянула на мать. Морщин почти нет, лицо свежее и ухоженное, лёгкий макияж подчёркивал глубину выразительных глаз. Брови высокие, будто вскинутые, бархатные, с коричневым оттенком. Многие мечтают о таком цвете бровей, а  маме природа подарила, да и меня не обделила при этом. Губы розовые и полные, тоже напоминают бархат. Красивая-то какая…
- Мамочка, бархатная моя, ты ещё вполне могла бы выйти замуж.
- Ты с кем-нибудь познакомилась, дочка? – зарумянилась Валентина Михайловна, твоя молодость и на лице живёт, и в душе.
- Мне пока не до отношений, встать на ноги надо да Митеньку забрать.


                ***
       В город Анфиса ехала с хорошим настроением. Из окна электрички ей попадались только солнечные блики на белом пространстве снега.                Дома Анфиса не успела переодеться, как раздался стук в дверь. «Светка, конечно. Она только стучит, как будто звонка нет».
- Анфиса, с прибытием тебя! Переодевайся и – ко мне! – выкрикнула ещё в дверях.
- Светочка, устала я, хотя и не делала ничего, на работу завтра, птиц кормить ещё, - попыталась возразить Анфиса.
- Вот и отдохнёшь, познакомлю тебя с братом Амира, в гости зашёл, - тараторила и подавала одежду Анфисе.


Она поняла, что от Светланы не отмахнуться, поэтому направилась вместе с ней.
Юноша встал со стула, когда девушки вошли. Высокий и хорошо сложенный, черноволосый. Детская припухлость губ выдавала возраст, восточные глаза смотрели внимательно и весело.
- Это Анвар, младший брат Амира. Познакомьтесь. Анфиса, моя подруга, - Светлана вопросительно посмотрела на Анфису, словно ждала возражения.
- Мне приятно, спасибо за представление меня как подруги.
- У нас торт, поэтому чай. Согласны?
- Хорошо, Светлана, - Анвар расставил стулья.
Пили чай, вели разговоры. Анфиса про себя отметила: »Красивый парень, неглупый, учится, к Светлане неравнодушен, это заметно. Не просто родственник её погибшего жениха».


   Когда после ухода Амира она свои наблюдения озвучила, Светлана не удивилась.
- Да знаю я, не слепая. Молод он для меня, и Амир не ушёл из моего сердца. А давай-ка мы летом с тобой отправимся ко мне на родину, а? Ты такой красоты не увидишь нигде, ещё захочешь туда приехать, гарантирую.
- Если я и поеду, то только с Митенькой.
- Хорошо, с Митенькой, - она обняла Анфису.
- Анвар похож на твоего Амира? – не утерпела от этого вопроса Анфиса.
- В том-то всё и дело, словно близнецы, только у Амира была на щеке родинка, как нарисованная. Он мне  говорил, что восточные женщины считались некрасивыми, если не имели родинки на лице, поэтому и рисовали их. Его мать часто при всех признавалась, что они с мужем ждали девочку, поэтому Амир и родился с родинкой. Я прочитала про родинки.  Кокетливые аристократки рисовали их со смыслом: возле рта – призыв к поцелую, на лбу – показывали неприступность дамы, в области декольте – призыв к любви. Рассказала про это Амиру, спросила, какой смысл имеет его родинка.
- И что он ответил? – Анфиса от нетерпения дотронулась даже до своей щеки.
- Эта родинка говорит о моей любви к тебе.
Анфиса  накрыла ладонью  руки Светланы, лежащие вытянутыми на столе, будто защищала от печали и отчаяния свою новую подругу.



                ***
Веста всё рассказала мужу, когда они вошли в спальню, а Ирину устроили   в смежной комнате.
- Я понимаю, ты куратор и заботишься о своих студентах. Роль Терезы тебе пришлась по душе, - начал  Всеволод, выслушав супругу, - а завтра что ты ей скажешь? Живи вместе с нами?
- Сева, это же наш шанс начать новую жизнь. Я думала, ты догадаешься сам.
- Каким образом? – он передумал ложиться в постель и стоял перед кроватью.
-  Севочка, конечно, первое чувство моё – сострадание и желание помочь, но потом…- Веста замолчала, не зная, как сказать о своих планах.
- Я понял, можешь не проговаривать. Ты хочешь взять её ребёнка в нашу семью. Так? – Сева подошёл к Весте и смотрел на её лицо, в полумраке настольной лампы юное и оживлённое, с распахнутыми глазами и с пылающими угольками в их глубине. «Какая же она красивая», - вспышка неожиданной мысли  вклинилась в реплику.
- Да, Севочка. Ты против? – она вглядывалась в лицо мужа с надеждой и ожиданием согласия.


- Предположим, я соглашусь. Предположим, - он поднял указательный палец, - как это произойдёт?
- Я всё продумала, - Веста с каждым словом ускоряла свою речь, словно боялась, что муж остановит её. – Иринка возьмёт академический по состоянию здоровья, будет  жить у нас, родит, мы оформим родительские права на ребёночка, а она продолжит учёбу, место в общежитии, думаю, нам удастся для неё выхлопотать.
- Санта-Барбара какая-то, честное слово. А она знает про твой план? И сколько ещё до родов ждать?
- Не знает, но я уговорю, у неё нет других вариантов. Четыре месяца всего-то подождать, Сева, - умоляющий взгляд неотступно следил за мужем, нервно вышагивающим по спальне. – Не отказывайся, она здоровая девочка, не пьёт, не курит, просто так сложилось у неё. Выйдет замуж в дальнейшем, родит ещё, а если аборт, неизвестно.  Бесплодие – не лучший вариант.
- А что, Веста, если у ребёнка  генетика сомнительная окажется? Ты потом сможешь отказаться? Нехороший ваш ребёнок, заберите обратно, мы другого возьмём. Так? – Сева присел на корточки перед Вестой, сидящей на кровати.


- Вот это ты правильно сказал, - Веста погладила мужа по голове, - здесь мы знаем мать ребёнка, создадим ей все условия для вынашивания нашей малютки, а если брать рождённого и подросшего неизвестно от кого, риск нехорошей генетики увеличивается в разы. Согласен?
          Утром Веста и Всеволод  рассказали Ирине о своём решении. Ирина  замолчала,  прикрыла глаза  ресницами с застывшими на них слезинками. Думала недолго, кивнула. Видно, выговорить своё решение не смогла.
   И стали они жить втроём. Осталось добавить, как в сказках говорится, «дружно да счастливо». Решили, что Ирина закончит семестр, оформит академический отпуск, медицинскую справку добудут.
        Её  устроили в соседней комнатке, окном выходящей во двор. В нём можно было увидеть подъезд, снежные холмики по его сторонам и несколько зимних деревьев, сиротливо жавшихся друг к другу. Ирине нравилось по вечерам сидеть у окна  без включённого света и наслаждаться тишиной и покоем. Не было раздражённой тётки с бесконечными наставлениями и упрёками, с подозрительным взглядом из-под сведённых к переносице бровей.


            Веста с Севой принялись дружно ухаживать за сиротой.  Старались прийти домой пораньше, вместе готовили ужины,  покупали фрукты для Ирины.  Понимали, что у них уже началась новая жизнь. Решив  оградить себя от нападок тётки, прописали Ирину в общежитии. К их удивлению и удовольствию, местожительство племянницы  тётка так и не узаконила в своей квартире.  Из рассказа  Ирины поняли, что тетушка не особо горевала по поводу  переселения родственницы.
    Новые хлопоты и впечатления вытеснили из памяти просьбу Глеба о  «случайной» встрече с Анфисой. Звонок Глеба напомнил.
-  Сева, как же нам быть, у нас дома живёт Ирина. Мне бы не хотелось, чтобы Анфиса и Глеб повстречались с ней в нашей квартире. Обстановка не соответствует нашим планам. Что делать? – размышляла вслух Веста, рассматривая мужа. В руках она держала салфетки и не могла понять, для чего взяла их.
- Надо подумать, дорогая жёнушка. Не впадай в очередную панику. Есть же кафе, рестораны.
- Рестораны? Не по карману они нам пока, да и Анфиска ни за что туда не пойдёт, уж я-то знаю, - сверкнула взглядом и выставив ногу вперёд, притопнув пяткой.
- Ну-ка, ещё так сделай! Кукла ты моя ненаглядная. Живая кукла. Ты когда в женщину превращаться собираешься? – понизил голос и протянул руки, пытаясь обнять.


- Ты сам виноват, совсем про меня забыл, как Иринка у нас поселилась,- надула чувственные губы Веста.
- Вот я и вспомнил, - привлёк к себе и начал целовать, проводя медленно ладонями по её спине и  бёдрам.
Веста не сопротивлялась, прижалась  к мужу  и закрыла глаза. Сева подхватил лёгкое тело жены и направился к спальне.
- Мы одни, не оглядывайся по сторонам, - шептал горячо в ухо.
«Какой же нетерпеливый и страстный сегодня Сева, словно вернулся медовый месяц,- всё, что успело мелькнуть в голове у Весты.
После любовной близости спросила всё-таки.
- Что с тобой сегодня? Ты давно таким не был.
- Не знаю, подкатило, перерыв у нас с тобой затянулся, силы накопил и страсть.
Веста подумала: « Может, эти новые силы и сотворят чудо? Может, я сама забеременею? И как тогда быть с Ириной?». Севе ничего не сказала. Потянулась за новым поцелуем.

                ***
Анфиса  вышла из здания фирмы и направилась к зоомагазину, чтобы купить корм канарейкам.  Навстречу ей шла Веста в  модной зимней куртке и брючках, заправленных в белые изящные сапожки. Белые шапочка и варежки непременно каждого, кому бы она попадалась  на пути, заставили подумать: »Снегурочка идёт!» Лёгкая, улыбчивая, нарядная. Увидев её, Анфиса заулыбалась и прибавила шаг. Обнялись почти на перекрёстке. Их обходили люди  со всех сторон.
- Ты как здесь, Веста? – удивилась Анфиса.
- Тебя жду.
- Что-то случилось?
- А должно? Случилось, соскучилась я по тебе. Ты как переехала от нас, не показываешься. Может, зайдём в кафе?
- Хорошо, но сначала в зоомагазин, а то могут закрыть.
    После магазина удобно устроились в кафе.
- Рассказывай, - Веста в нетерпении постучала ладошками по столу.
- Всё хорошо, спасибо вам с Севой. Работаю, живу, ухаживаю за  канарейками, ездила к маме и Митеньке. Вот и всё, пожалуй, - Анфиса виновато посмотрела на подругу.


- А как на работе? Как твой начальник? Не достаёт?
- Как тебе сказать. Странный он какой-то. То улыбается, то без причины сердится, то несколько раз в день подходит с распоряжениями, то  внимания не обращает, будто  мимо пустого места проходит.
- Анфи, ты немного даже похудела, одни глазищи остались – утонуть в них можно, но тебе идёт такое преображение: красота стала ярче.
- Не преувеличивай, я просто устаю очень.
- Надо хорошо отдохнуть. Значит, так, ты эти выходные не поедешь домой, мы просто сходим все вместе погулять по городу, отдохнуть в кафе, потанцевать, - перечисляла, загибая пальцы на руке  Веста.
- Потанцевать… Ты с Севой, а я – с бокалом вина?
- Хорошо, послушать музыку мы можем? Скажи, что ты хочешь? –
- Спать я хочу, дома ещё за компьютером сижу, не успеваю всё выполнить на работе.


- Вот и договорились, в выходной идём в кафе. Сева – за.
- А можно мне Светлану пригласить в кафе тоже? – Анфиса просительно посмотрела  в лицо Весты.
-  Понимаешь, Анфи, дорогая моя подруга, мы знаем друг друга много лет. Говорить будем о своём, известном только нам, Свете нужно по ходу беседы что-то объяснять, досказывать. Тебе это надо? Мы можем с ней встретиться у тебя. Ты, кстати, ещё не приглашала нас на новоселье, там с ней и познакомимся. А это просто разгрузка для твоих будней. Согласна?
- Умеешь ты, Веста, уговорить любого. Постараюсь.



                ***
      Неделя для Анфисы пролетела незаметно. Они со Светланой  записались на  курсы обучения английскому языку с очень удобным для них графиком занятий: раз в неделю приходить  осваивать тему, получать задания и затем в режиме онлайн общаться с преподавателем и выполнять самостоятельные работы.
      Субботний день Анфиса решила посвятить полностью себе.  С причёской для кафе мудрствовать не стала: природный насыщенный каштановый цвет её устраивал, а лёгкая самостоятельная укладка феном придала волосам  пышность и изящество. Оставался наряд. Открыла шкаф: выбирать долго не пришлось, она из последней поездки домой привезла платье для всех случаев жизни, называла его сама универсальным. Не броское, но нарядное одновременно, с широкой юбкой и пышными рукавами на длинном манжете. Туфли решила не брать - не ресторан и не театр, сапожки на каблучке годились. Светлана, к счастью Анфисы, ещё не заявляла о себе, и ей не пришлось ничего объяснять новой подруге.


              Веста с Всеволодом ждали её у входа, когда она подошла к назначенному времени.
- Девочки, сегодня я вас гуляю, - Сева сказал известную фразу из популярного фильма и сделал заказ. Кафе называлось почему-то «Театральное». Название оправдывали только развешенные на стенах маски, изображающие эмоции человека, и разложенные на столах афишки театров города. Анфиса удивилась выбору блюд. Подали  салат «Селёдка под шубой» и отбивную курицу с тушёными овощами.  Сева разлил шампанское по бокалам и ждал, когда Анфиса отведает салат. И когда это произошло, ей стал понятен выбор Севы. Такой вкуснятины она не пробовала ни разу, хотя новогодний стол никогда не обходился без такого блюда в любой семье нашей необъятной страны. Сева ликовал, потирал ладони и прищуривал глаза.
- А что я говорил?
- А ты что-нибудь говорил? – удивилась Веста.
- Каков салат? – Сева будто не расслышал вопроса жены.
- Это не салат, это песня! – дала оценку Анфиса и чуть не поперхнулась, увидев своего начальника, приближающегося к их  столику.
- Ребята, хорошо сидите, но у вас нет на столе фруктов и десерта. Разрешите мне присоединиться и внести свою лепту в ваше пиршество? – весело проговорил Глеб. – Добрый день всем. Я тоже люблю это кафе и иногда здесь бываю.
- Не вопрос, дружище, усаживайся. Я думаю, девочки не будут против. – Сева выразительно посмотрел на жену.


- Да, Глеб, очень кстати, здесь такая шикарная музыка… - пауза была недолгой, - может, потанцуем даже.
Анфиса полушёпотом поприветствовала своего начальника и отложила вилку. Аппетит пропал, это читалось на её лице, сменившем выражение удовольствия на противоположное.
Неловкость исчезла, когда заиграла музыка и обе пары вышли танцевать. Глеб оказался хорошим партнёром по танцам, уверенным, раскованным и галантным. Легко двигался и увлекал танцем Анфису. Она улыбалась, шампанское добавляло настроения.
- Анфиса Юрьевна, может, перейдём на «ты» и уберём отчество? Я думаю,   обстоятельство, что  у нас есть общие друзья, позволит это сделать? – Глеб заглянул в глаза Анфисы.
- А давайте, Глеб Емельянович…простите, Глеб, - она не отвела взгляд и даже приблизилась телом к партнёру.
Дотанцевали танго, глядя в глаза друг другу. Когда вернулись за столик, Анфиса заметила изменившееся лицо Глеба. Улыбчивый, притягательный и совсем не похож на Арсения, как ей показалось при первом знакомстве.  Живой и выразительный взгляд без скепсиса и превосходства, без пошлого налёта, которые были у Арсения. «Почему я этого не заметила раньше?» - мелькнула мысль. А какие восхитительные ямочки в уголках губ!


- Как наша Анфи встроилась в ваш рабочий процесс, Глеб? – полюбопытствовала Веста.
У Глеба немного  короче  стала улыбка, но блеск в глазах не убавился.
- Разве Анфиса вам не рассказывала про новых коллег и своего начальника? – вопросом на вопрос ответил Глеб.
Анфиса на миг представила, как  её друзья начнут  пересказывать всё услышанное от неё и нервно постучала пальцами по столу. Веста посмотрела на руки подруги.
- Конечно, рассказывала, но мы хотим это услышать от тебя.
- Хорошо, докладываю. Приобрела в лице коллеги подругу, по-моему, активно включилась в работу. Даже слишком активно, на мой взгляд, потому что разговаривает со мной только на производственные темы, отчитался Глеб.
- А ты ей другие темы предлагал? – Сева решительно подхватил тему.
- Предложу. Для начала  - тост за знакомство с Анфи, так её у вас называют? До сегодняшнего дня знаком только с Анфисой Юрьевной, даже Анфисой она мне разрешила себя называть только во время танца.
- А вы всегда, - Анфиса снова перешла на «вы», -докладываете друзьям, о чём разговариваете с женщинами во время танца? – румянец покрыл лицо Анфисы, но голос не дрогнул.


Глеб  смутился, и пауза повисла над столом.
- Ребята, что с вами случилось во время танца? Так хорошо всё начиналось, - Веста недоумённо пожала плечами.
- Извините, Анфиса, я не хотел вас обидеть, Глеб тоже перешёл на «вы».
- Принимается, я не сержусь.
Встреча не задалась, все это поняли.
      Анфиса отказалась от проводов и вернулась домой. Недоумевала дорогой, почему всё так нескладно получилось. Набросилась на Глеба из-за пустячной реплики, придралась,  можно сказать, сделала его виноватым. Осознавала свою глупую выходку, но изменить ничего уже нельзя.  Не успела открыть двери, выскочила из своей квартиры Светлана.
- Наконец-то, ты куда пропала? На звонки не отвечаешь, - вместе с Анфисой вошла в квартиру.
- Не пропала я, встречалась с Вестой и Севой в кафе. Случилось что-то? Телефон сел, - расстроенное лицо, тусклый взгляд не остались незамеченными Светланой.
- Уууу, да мы скисли, пересолёными огурцами угощали? – Светлана потрясла подругу за плечи, - рассказывай.
Анфиса устало опустилась на стул.
- Я, наверное, полная идиотка. Или меня хотели сегодня ею сделать мои друзья, - глаза расширились, она облизнула губы, бархатные брови поползли вверх, будто хотели удивиться без ведома хозяйки.
- Давай всё по-порядку, - Света придвинула свой стул, потом встала и наклонилась над Анфисой.


 Анфиса коротко пересказала событие последних нескольких часов.
- Слушай меня, - Светлана встала посреди комнаты и подбоченилась, привычно покусывая губы. – Допустим, что встреча была запланирована. Не думаю, чтобы это была инициатива твоих друзей, значит, это Глеб Емельянович  об этом попросил. Замечательно всё получается, он втюрился в тебя! – она хлопнула в ладоши.
- Света, я не готова к новым отношениям – это раз. Второе, и он не знает об этом, у меня Митенька. Я даже не брошенная жена, я элементарно ребёнка нагуляла, как говорят в народе. Зачем ему такая? – Анфиса встала со стула.
- Вот и проверишь Глебушку, когда сама ему об этом скажешь.



                ***
         Веста с Севой ещё по дороге к дому переругались  несколько раз. Сева обвинял жену в слишком большой активности за столом.
- Ты сыпала вопросы один за другим, будто экзаменовала своих студентов. Хоть здесь выключала бы училку в себе.
- Жаль, что ты не заметил, что я старалась разрядить обстановку и придать ей естественный характер, - пыталась оправдаться Веста. Довольно меня шпиговать, лучше скажи, что нам делать дальше.
- Ничего. Ничего не делать. Ты правильно сказала «естественный». Если у Глеба это серьёзно, сам найдёт способ расположить к себе Анфису.
Оба услышали звук ключа в замке двери – возвращалась откуда-то Ирина.
- Всё,  тему закрываем, дорогая, - успел посоветовать Сева.
- Иришка, ты откуда? – вышла в коридор Веста и стала помогать ей раздеваться.
- Гуляла, Веста Платоновна, на улицах так хорошо. Снег такой красивый, на солнце искрится и сверкает.


- Поэтесса ты наша, проголодалась? – всматривалась в лицо Ирины.
«И вправду, гуляла, похоже, не обманывает. Румянец, здоровый цвет лица, но глаза потухшие. Какой контраст!» - мелькнуло в голове у Весты.
- Нет, ты не просто гуляла, ты с кем-то встречалась, такие расстроенные  с приятной прогулки не возвращаются, - Веста рассматривала, как Ирина причёсывается у зеркала и пытается сменить выражение лица.
Сева выглянул из спальни и постучал костяшками пальцев по своей голове, прибавив при этом выразительный взгляд, метнувшийся к Ирине.
Веста пожала плечами и надула губы.
- Хорошо, не хочешь, не говори, садимся все за стол.
И всё-таки поздно вечером Веста постучала в комнату Ирины. Та лежала, уткнувшись в подушку, а когда подняла голову, сомнений не осталось: красные глаза и зарёванное лицо.


- Расскажи всё сама, тебе будет легче, - попросила Веста.
- Да нечего рассказывать, - Иринка натянула одеяло до подбородка, - встретила его, - она даже имени ЕГО не называла. – Поговорили. Живот мой заметил. Может, вернётся он ко мне, Веста Платоновна? Тогда как наш договор? Может, ребёночек ему понравится? – она всматривалась в лицо своего преподавателя.
- Давай не будем загадывать, Иринка. Пусть будет как будет. Захочет с тобой жить, ты первая об этом узнаешь. Вот тогда и вернёмся к нашему разговору. Договорились?
Ирина кивнула.
- Ложись, успокойся. Я тебе скажу кое-что,  тебя это утешит. Если на этом вашем этапе отношений между девушкой и парнем будущий отец ребёнка  самоустраняется, не надо о нём жалеть. Он сможет тебя предать  в вашей дальнейшей  совместной жизни. Порядочный мужчина так не поступает.  Он не достоин твоей любви. Подумай. Спокойной ночи тебе, не расстраивай малыша, ему тоже сейчас плохо.
Веста вернулась в свою спальню и всё рассказала мужу.
- Умница моя, - одобрил поведение жены Сева. – Ложись уже. Что сидишь?
- Сева, мне дали новую группу студентов. Я у них провела одну вводную пару занятий. Вызывает в кабинет Зарубина и говорит мне, что студенты недовольны тем, как я веду занятия и со

бираются от меня отказаться. Что это? Я эту загадку разгадать не могу.
- И что ты ответила Зарубиной?
- Не столько ответила, поинтересовалась, как по одному вводному уроку студенты могут составить мнение о преподавателе и его компетентности, чтобы отказаться от него.
- Да, с завкафедрой ей не захотелось об этом говорить,  чтобы изменить тарификацию, потому что понимает, что чушь полная, а ты засомневаешься в себе, да и сама откажешься. Вот и всё объяснение, - просветил жену Сева.
- Правильно я поняла, что мои часы она хочет кому-то отдать?
- Вот ты    загадку и решила.
- С твоей помощью, заметь.
- Ты очень хорошо думаешь обо всех, кто тебя окружает, поэтому у тебя в голове не рождаются варианты дурного поведения коллеги, - вразумлял жену Сева.
- Здесь ты прав. Я верю всем и не чувствую подвоха. Сева, тяжело же жить и работать с оглядкой и постоянным ожиданием пакости.
- А ты можешь переделать людей? Пробуй! Мне интересно будет посмотреть на результаты.
Веста не знала, что ответить, поэтому улеглась, выключив  торшер. Комната погрузилась в темноту. Почему  последнее время ничего не удаётся сделать правильно?  Иринка расстроена, не может забыть своего парня. Тот, скорее всего, не созреет нравственно никогда до отцовства, а Иринка попортит своё здоровье и своего ребёнка. Нет, нашего ребёнка. Что-то с этим надо делать. Опять делать? Сева же сказал, что ничего делать не надо. Мужской ум в таких делах холоднее, а значит, рассудительнее. На работе Зарубина достала. Как же так может человек поступать? Улыбается мне, заводит первая разговоры, советуется  даже… Бррр, всё!  Забудь! Так, ещё Анфиса.  Вмешательство всё испортит. Можно, конечно, новый год встретить всем вместе. Нет, она уедет к сыну и матери, конечно. Может, уговорю? А к ним съездит  утром тридцать первого, например?



                ***
Всеволод Кириллович работал на  историческом факультете, поэтому с Зарубиной пересекался крайне редко, но узнать-то он может что-то про неё? Веста приходит домой взвинчена, это ему не нравилось, и он решил обратиться к проректору по научно-педагогической работе Николаю Ивановичу. Одно обстоятельство, по мнению Всеволода Кирилловича, могло позволить ему задать не совсем профессиональный вопрос. Хотя как спросить. Хорошо, можно придумать, как спросить, чтобы не было никаких подозрений. Какая тема моей диссертации?  Кто мне её предложил? Всё срастается.


«Опыт этнологического изучения школьных систем в полиэтнических мегаполисах: подходы и практики обучения детей этнических меньшинств в Москве, Лондоне и Мехико». Школьные системы у филологов тоже существуют, значит, Зарубина в теме.
После занятий Всеволод Кириллович отправился к проректору.
- Николай Иванович восседал за своим столом, полноватый, но не грузный мужчина лет за пятьдесят, с округлым лицом и прищуренным умным взглядом. Костюм и рубашка не давали возможности видевшему  сказать про них со знаком плюс. Скорее, наоборот. Поговаривали, что у него с женой давно разладились отношения, а сам себе обеспечить ухоженный вид не мог или не хотел.
- Проходи, Всеволод. Что привело?
- Посоветоваться хотел, Николай Иванович.
- Давай, по диссертации?
- Угадали.


- Что тут гадать, я твой научный руководитель, это моя обязанность, - Николай Иванович отодвинулся от компьютера и устроился поудобнее в кресле.
- Тему вы мою, конечно, знаете. Могу я в помощники взять завотделением филологии, например? Обоснование. Во-первых, гуманитарии, как и я. Во-вторых,  история и литература, язык в подходах и практиках обучения детей   завязаны друг с другом, если можно так сказать, и параллельное исследование углубит и разовьёт тему.
- Я тебе больше скажу. Богатство любого народа – это не только и не столько развитая экономика, но, в первую очередь, высокое национальное самосознание. Знать историю своего народа, пользоваться своим родным языком, культурой, уважать народные традиции являются главными задачами любой школьной системы. Понимаешь меня? Если понимаешь, то и отвечать мне не имеет смысла. Ты о ком говоришь? О Зарубиной?
- Да, о ней. С ней можно сработаться? Это же не одна встреча и не одна беседа.
- Я тебя понимаю. Ты не спросил о её компетентности даже, тебя больше интересует человеческий фактор. Понятно. Вдаваться в подробности не буду, но одно обстоятельство ты должен учитывать. Зарубина до прихода в наш университет работала в другом учебном учреждении вместе с нашим ректором. Он её сюда и привёл за собой, когда его назначили на эту должность. По-моему, они дружат семьями. Этого тебе достаточно?


Всеволод Кириллович почувствовал, как лицо его загорелось. Он поёрзал на стуле и потёр ладони друг о друга.
- Николай Иванович, да вы психолог ещё, кроме того, что мой научный руководитель.
- Решай теперь сам, Всеволод, - подвёл итог беседы проректор.
                ***
      Веста сидела на диване с лицом, приготовленным к плачу, когда Сева вошёл в комнату.
- Что на этот раз? – встал напротив. – Зарубина? Рассказывай!
Веста передумала плакать и повернула лицо, обратив взгляд на мужа.
- Сегодня ко мне подошла Зарубина и молча вручила заявление студентов новой группы об отказе от меня со всеми подписями. Представляешь? Это после проведённой у них пары. Занятие как занятие. Ни одной реплики, ни одного выпада с их стороны, и вот тебе, пожалуйста.
- А ты?
- Я после уроков пригласила студентов этой группы в свою аудиторию и спросила их, почему они так поступили.
- Они что-то тебе сказали?
- В том-то и дело, что нет. Они молчали и даже не смотрели на меня. Только староста не  отводила глаза и улыбалась. Я им предложила провести ещё несколько занятий, чтобы они сказали, что их не устраивает. Они молчали, потом все встали и вышли. Что это, Сева?


- Перестань психовать сначала. Зарубину привёл в универ ректор. Это раз.
Они дружат семьями – это два. Оба не хотят светиться перед завкафедрой, а часы отнять как-то надо. У кого? У самой молодой и неопытной. У Зарубиной в группах всегда есть студенты-стукачи, она поэтому и старост сама назначает и выбирает. Не самых достойных, заметь. В глазах студентов она всесильный человек. Закрыть глаза на пропуски занятий, допустить к экзаменам с хвостами, отпустить  съездить домой к родителям, помочь устроиться в общежитие. Им есть за что её обожать и выполнять все требования и пожелания. Всё относительно тебя сфабриковано. Не торопи события, откажись от группы сама. Найдутся  порядочные студенты. Они же дети, проговорятся, ты узнаешь всё, но позже. Твои часы, скорее всего она отдаст своему ученику.


- Максиму Андреевичу? – спросила Веста. – Он же лодырь, бездарь, Сева.
- Ну и что? Это не мешает ему дружить со своим бывшим преподавателем и пользоваться её благосклонностью.  Тему закрываем, дорогая моя жёнушка. Будь осторожна с Зарубиной. Проявляй гибкость, в конце концов. Учись фильтровать, как иногда наши студенты говорят.
- Не умею я так жить, Сева, - обречённым голосом прошептала Веста. – Может, мне уйти? Другую работу найду. В школу могу устроиться!
- Приехали… Ты забыла, что скоро ты будешь мамой, тебе придётся уйти в послеродовой отпуск по уходу за младенцем. Сейчас это три года! Вот и отдохнёшь от производственных отношений. Не дури.
- И все узнают, что мы взяли чужого ребёнка, не смогли родить своего. Нет, я этого не переживу. Хочу, чтобы он нас считал своими родными родителями, а если узнают на работе… узнает и он.
- Что ты предлагаешь? Имитировать беременность?
- А хоть бы и так. Всего-то два месяца до декрета.
- Кто тебе его оформит? У тебя есть такой врач?
- Найду, - Веста выразительно смерила чернотой глаз  мужа и встала с дивана. – Через несколько дней Ирине оформляем академический, и она в универе больше не появится, - решительным жестом взъерошила ёжик волос на голове.



                ***
Анфисе  хотелось вольно дышать, глядеть по сторонам, замечать снег, солнце, ощущать движение ветра, поднимающего снежные вихри, чтобы как-то расходовать своё ощущение спрессованной воли. Годовой отчёт поглотил всё свободное время и выстроил свой график жизни.
Она  машинально вставляла слова и цифры в ровные столбики отчёта на компьютере, а  сама думала о приближающемся новом годе. Конечно, съездить к маме и Митеньке, купить подарки. Мысли прервало появление Глеба Валерьяновича рядом с её рабочим местом.
- Анфиса Юрьевна, вот вам пригласительный билет от меня на новогодний вечер, - он аккуратно положил рядом с компьютером красочно оформленное  приглашение.  Надумаете, придёте. Если не захотите, я расстроюсь, - пытался притянуть взгляд Анфисы.


- Спасибо, - она подняла голову и даже привстала со стула.
К ним обернулись несколько человек и с интересом наблюдали. Глеб с достоинством удалился в свой кабинет.
Анфиса прочитала в приглашении, что  праздничный ужин заказан на  тридцатое, значит, тридцать первого она  сможет уехать к матери. Ну что ж, не буду огорчать своего начальника, надо билет купить заранее.
   Ничего никому говорить не стала. И в назначенное время вошла в ресторан «Матрёшки» на Кутузовском проспекте, где её у входа встретил Глеб. Улыбчивый, предупредительный и с букетом белых роз.
- Вы прорицатель? – так поприветствовала Глеба Анфиса.
- Почему?
- Белые розы – это лучшие из роз, на мой взгляд.
- Я вдвойне рад.
- Почему вдвойне?


- Что пришла и что цветы понравились.
Ощущение праздника охватывало Анфису всё больше и больше. Панорамные окна с видом на Москву-реку. Современные росписи стен с элементами старины. Чугунная лестница  с перилами и  включёнными светильниками причудливой формы. Она не успевала следить взглядом за меняющимися картинками, пока они с Глебом дошли до заказанного столика. Когда Глеб вручил ей для ознакомления меню, Анфиса, пробежав глазами несколько позиций (блины с крабом, вареники с белыми грибами и картофелем, утиное филе с яблоками и одуванчиковым мёдом…), не выдержала.
- Ты, - перешла на «ты» с первой минуты, - здесь не в первый раз, закажи сам.
Получилось настоящее русское застолье с развлекательной программой, сюрпризами, подарками, выступлением певцов и артистов. Много веселья, зрелищно и интересно. Танцевать выходили со всеми вместе, никто не хотел сидеть на месте. Прикосновения Глеба приятно согревали тело. Несколько раз он щекой прикоснулся к волосам Анфисы, и её будто обдало жаром от многочисленных плит, которые не были спрятаны от глаз гостей, а были видны сквозь стеклянную перегородку, около них крутились повара с новогодними украшениями на колпаках и фартуках.
За столом Глеб  положил свою руку поверх Анфисиной, и ей не хотелось разрушать новое впечатление.


- Анфиса, тебе здесь нравится? - пытался перекричать музыку Глеб.
 И она кивала в знак согласия.
Нарядная блестящая чёрная блузка подчёркивала белизну кожи и глубину тёмных широко раскрытых глаз.
- Ты где завтра будешь встречать новый год? – поинтересовался Глеб.
- Дома.
- Одна?
- Нет, не одна, - она внимательно посмотрела на Глеба, как будто что-то хотела прочитать в его выражении лица. Помолчала. Собралась с духом. – С мамой и сыном.
- То есть, с твоим братом? Маминым сыном? – прокомментировал Глеб.
- С моим сыном, Глеб. Его зовут Митенька, - она  выдернула руку из-под руки Глеба.
Глеб переменился в лице, но  ровным голосом продолжил, - и с мужем?
- Нет, без мужа, у меня его никогда не было. «Вот я и сказала, хорошо, что сейчас, когда ещё ничего и не начиналось».
- Я испортила тебе настроение, Глеб?
- Ничуть, у меня даже есть предложение-просьба. Можно мне с тобой поехать к твоим родным?


- Давай потанцуем ещё немножко, а по дороге домой договорим на эту тему, - не ответила на вопрос Анфиса.
Ей хотелось ещё хоть один разочек прижаться в танце к сильному и крепкому телу молодого мужчины, который  всё больше и больше нравился ей.. Шампанское ли, музыка или общее новогоднее настроение людей в зале, неважно, но удержать во что бы то ни стало новое ощущение радости и счастья.
           Праздничный облик города может вызвать восхищение у любого, даже у живущих там. Анфиса не переставала удивляться всему, что видела, когда они с Глебом покинули  ресторан. Большому городу – большие ёлки, Москва всё-таки! С гирляндами и светящимися шарами, она выглядела как Диснеэйлэнд, хотя его Анфиса рассматривала только на экране телевизора, но мысль мелькнула. Нарядные витрины магазинов, много фонарей. Пришло ощущение, что город не спит никогда.  Ей хотелось любоваться, погружаться в праздничное настроение. Глеб почувствовал  состояние Анфисы и взял её под руку. Она будто опомнилась, повернулась к нему.
- Ты хочешь поехать со мной к маме и моему сыну? – продолжила тему, но счастливая улыбка не успела слететь с её губ, и Глеб  непроизвольно и инстинктивно обхватил голову Анфисы и приник губами к её улыбке. Секундная дрожь Анфисы не помешала поцелую, мягкому и нежному, глаза закрыть они не успели, поэтому видели расширенные зрачки друг друга и немигающий взгляд,  один на двоих.

Сладостное мгновение закончилось, молчание обоих продолжило его. Первым опомнился Глеб.
- Да, хочу поехать с тобой .
- Ты ухаживаешь за мной? – Анфиса  решила сократить этим вопросом другие.
- А тебе не нравится это или не нравится, как я это делаю?
- Мне всё нравится, но мы в разных статусах с тобой,  Глеб.
- Статусы равны в отношениях между  мужчиной и женщиной. Разве не так? Анфиса, не буду многословным.  Ты мне  понравилась сразу. Ты не похожа на других. У тебя на первом месте твоя семья, я это понял, и для меня это очень важно. У тебя достойные друзья. – Глеб остановился и смотрел на Анфису. – Наконец, ты красива.
Анфиса неотрывно смотрела в лицо Глеба,  словно боялась упустить на нём следы восхищения своей красотой. На самом деле она была в смятении  и растерянности.
- Хорошо, завтра и поедем.
- Только к вечеру вернёмся и встретим  новый год у меня. Пригласим Весту с Севой, я уже им намекнул на встречу. Они не отказались, значит, согласны.
- Предусмотрительный ты, Глеб, оказывается, всё продумал, как будто знал, что я соглашусь.
- Мне этого очень хотелось, Анфиса, а в новый год все мечты сбываются.
- Можно мне мою новую подругу пригласить?
- Зачем спрашиваешь? Тебе всё можно.



                ***
Двести километров по шоссе на машине   – это каких-то два часа. Глеб уговорил Анфису именно так добираться до родительского дома.
       Сын спал на кроватке в своей комнате. Он шумно дышал, как насос, будто совершал серьёзную работу, милое и родное личико его во сне было сосредоточенное и напряжённое. Анфиса склонилась над ним, вглядывалась. И всё лучшее, женское и глубоко спрятанное, почти святое, вылетало навстречу спящему сыну, раскинутые руки мальчика словно устремились тоже, чтобы встретиться с волной любви и счастья. К ней подошёл Глеб. Митенька открыл глаза.
- Мама, ты с папой приехала? Он вернулся  из кармандировки, да? – радостно произнёс мальчик, рассматривая Глеба.
- Просыпайся, познакомимся и разберёмся обязательно, кто я такой, - успокоил  его Глеб и подмигнул Анфисе.

Сзади стояла Валентина Михайловна. Её уже познакомили с Глебом. Она очень удивилась, когда услышала вместо имени »Арсений» - «Глеб». На память она ещё не жаловалась и не могла понять, зачем Арсений изменил имя. Спрашивать не стала. Нужно будет, расскажут сами. Значит, так надо.
Маленькая ёлочка уже стояла наряженная в большой комнате у окна. Анфиса увидела на ней и узнала некоторые игрушки из своего детства. «Мама, милая, сохранила», - подумала благодарно и радостно. Ей предстояло объяснение с матерью и сыном, поэтому она не стала ждать подходящего момента и отвела мать на кухню, оставив Глеба с Митенькой.


- Мама, это не Арсений, я увидела твоё недоумённое лицо. Это Глеб, он мой начальник, любезно согласился привезти меня к вам. Это друг Весты и Севы, - проговаривала торопливо, но мягко.
- Доченька, я тебя очень хорошо знаю. Глаза-то светятся и вспыхивают огоньком, когда ты на него смотришь. И он хорош, не получается у вас обоих скрыть свою радость и долгожданную находку.  Не торопись, приглядись, потом принимай решения. Как похожи, одно лицо, а фигура, рост!
- О чём ты? Он мне просто решил помочь, - больше успокаивала себя, чем мать, Анфиса, - остановилась, Митенька держал за руку Глеба и улыбался во весь рот.
- Я знаю, на Новый год взрослые делают детям подарки, и ты не хочешь раньше сказать про это. Да, мама? – он смотрел на Глеба, развернувшись к нему.
Взрослые переглянулись. Они не знали, что сказать мальчику.
- Знаешь что, Митя, мы сейчас отпразднуем Новый год у твоей бабушки, а потом все вместе поедем  ко мне в гости. Договорились? – за всех ответил Глеб.
- Ура! Зачем так долго ждать, давайте уже собираться.


И всё получилось: праздничный стол, подарки под ёлочкой, новогодний торт.
- Доченька, Валентина Михайловна оправдывающимся голосом обратилась к Анфисе, - я рада  за тебя и Митеньку. Столько отрады и праздника  для души давно у нас с тобой не было. Даже страшно становится.  Берите Митеньку с собой, а я здесь останусь. Не в обиде, Анатолия жаль, хотел к нам с внуком прийти вечером. Что же, я его обманула, получается?
- Хорошо, мама, отдохнёшь хоть от хлопот, перед выходом на работу Митеньку привезу.
С Вестой и Севой уже несколько раз Глеб поговорил  по телефону, поэтому красноречиво жестикулировал Анфисе о необходимости побыстрее выдвигаться в  город.
Доехали  быстро и почти без пробок. Анфиса беспокоилась за праздничный стол, поэтому несколько раз по телефону обсуждала эту тему с Вестой.
- Анфиса, я кое-что предпринял заранее, всё получится, - успокаивал Глеб.
- Значит, ты заранее знал, что Митька поедет с нами?
- Нет, конечно, но этот вариант отрабатывался тоже.
- Опять твоя предусмотрительность обезоруживает меня.
- Привыкай! – не удержался Глеб от многообещающей реплики.
Яркое солнце врывалось в кабину машины сквозь стекло и слепило  глаза. Анфиса сомкнула веки.


              Мысли обгоняли друг друга. Ей хотелось остановить события, оглядеться, всё и всех рассмотреть, понять про себя, про Глеба, про маму и Митеньку. Осознать себя в этом вихре событий, наметить план и потом уже принимать какие-то решения или не принимать. Так  быстро жить она разучилась, а заново научиться ещё не успела. Да и когда?  Работа, новые отношения с коллегами, новая подруга Светлана, поездки к матери и сыну. И Глеб.  Арсений во всей этой цепочке стоял в стороне, но уже не вторгался в её новую жизнь неожиданными вспышками памяти. Как ночная гроза, которая сначала гремит и сверкает, пугает людей треском разорвавшегося грома высоко в небе и всполохами молний, высвечивающих дома, улицы, деревья с трепещущими листочками, а затем отдаляющаяся, но всё ещё  светящаяся, ворчливо напоминающая о своём присутствии.
   Глеб не мешал Анфисе, не вторгался с разговорами.
Она вышла из своих раздумий, когда остановились у высотного дома.
- Вот здесь я живу, - обратился Глеб к своим пассажирам.
- Сразу к тебе?
- Что тебя смущает?
- У меня нет с собой даже праздничного  наряда.


- Позволишь  сделать тебе новогодний подарок? – Глеб взял Анфисины руки в свои.
- Неожиданное предложение. В магазины повезёшь?
- Зачем? Сейчас сама всё увидишь. Идёмте к лифту, я на пятнадцатом этаже.
- Ура! – опомнился от молчания Митя. – Я давно хотел на лифте покататься.
Квартира Глеба была в двух ярусах: три комнаты  с кухней располагались в первом и две – во втором. Современная мебель, большие окна и две лоджии.
- Вам с Митенькой – наверху, – открыл шкаф, встроенный в стену и почти незаметный в интерьере. – Примерь, выбери по размеру.
- Чьи это платья? – отшатнулась от шкафа Анфиса.
- Пока ничьи, выберешь, будет твоё. Остальные заберут курьеры. Примерь, пожалуйста, мне хочется посмотреть, какое тебе понравится. Я загадал желание на твой выбор.
- Ты романтик?
- А разве это плохо?
Анфиса выбрала, на её взгляд, самое простое: серебристое, без излишеств. Классический стиль, даже немного строгий, без декольте и рукавов. Прельстила широкая волнообразная юбка. Смутили вокруг выреза фигурные петельки, крест-накрест уложенные по всему вырезу. Отложила. Постучал Глеб.


- Выбрала.
-  Вот, смотри, - показала платье.
-  Прекрасно, я знал, что оно тебе понравится больше других.
Телефонный звонок отвлёк от обсуждения обоих. Звонила Веста, обещала приехать с Севой к восьми вечера. Светлане позвонила  Анфиса.
Митя освоился в квартире Глеба быстро, и его можно было увидеть везде: на кухне, где Анфиса колдовала над салатами, в комнатах, взбегающего по лестнице, наряжающего с Глебом ёлочку.


                ***
      К девяти часам собрались все. Веста с Севой и  Ириной, Светлана с Анваром. Ирину увидеть никто не ожидал, поэтому познакомили как с племянницей Севы. Светлана понравилась всем сразу. Она и помогала всем сразу. Ловко, проворно и с хорошим настроением.
   Когда  вокруг стола хлопоты закончились, Анфиса вышла переодеться. За -  ней проследовал Глеб.
- Ты со мной? – удивлённо приподняла дугообразные брови.
- Да, последние штрихи к твоему платью  хочу сделать сам. Надень, я подожду.
Анфиса вышла из комнаты в новом платье. Глеб, как волшебник, из-за спины  выставил коробку и стал доставать из неё…  сначала чёрный шифоновый шарф. Его нужно вставить в каждую петельку выреза, а концы опустить вниз. Получилось. Глеб облегчённо вздохнул и достал серебристые перчатки из такой же ткани, как и платье. Он потянул руку Анфисы на себя и стал надевать первую. Медленно  – надевал на руку перчатку, гладил, наконец, наклонился и поцеловал в локтевой сгиб, где и заканчивалась перчатка. То же самое проделал со второй рукой. Анфиса не сопротивлялась, молча наблюдала за действиями Глеба.  Выхватил из коробки чёрные изящные туфли-шпильки, приговаривая: «Не подойдут, померим другую пару». Подошли. Глеб отошёл в сторону и рассматривал Анфису.


- Всё сошлось. Ты выбрала  это платье, значит, моё желание сбудется. – Он приблизился к Анфисе. – Ты хоть знаешь, насколько ты красива? – обхватил руками  её талию.
- Мама, тебя все ищут, а тебя нет. Мама!  Ой, это ты? – увидел Анфису в новом наряде. – Моя мама принцесса! Моя мама принцесса!
-  Митя,  не выдумывай, перестань кричать. Пойдёмте, нас ждут.
- Подождите, новый год же скоро. Можно и  поприкалываться над гостями.
Он  из своей волшебной коробки достал шляпу-цилиндр, перчатки, тросточку и галстук-бабочку. – Это мне, я  же волшебник.
- А мне тогда что? Я тоже хочу быть волшебником. – закричал Митя.
- Держи, это тебе.
- Что это?
- Луноход.



Глеб поставил игрушку на пол и нажал на пульт. Она загорелась голубым светом изнутри, начала движение по полу, поводя усиками-антеннами в разные стороны. Митя стоял без движения несколько секунд, следил глазами за передвигающейся игрушкой. Подбежал и присел с ней рядом.
- Я тоже волшебник буду теперь?
- Ты больше, чем волшебник, ты гость  с другой планеты, может, даже с луны. Это же луноход.
Втроём спустились с лестницы и встали перед гостями. Все замерли. Первой опомнилась, конечно, Светлана.
- Неожиданная картина!  Глеб Емельянович,  я знала, что у вас богатое воображение, но чтобы настолько…
Веста и Сева  не могли скрыть ликующих улыбок.



     Все разместились за праздничным столом. Анфиса пыталась вспомнить, когда она могла видеть племянницу Севы, и не смогла. Разве у Севы есть братья и сёстры?  Никогда о них  никто из её друзей не рассказывал. И почему она оказалась вместе с ними, а не в своей, молодёжной компании?
       Праздник получился! Шампанское, вкусные новогодние блюда, уж Веста постаралась, Светлана и Анвар приготовили узбекский плов с бараниной и наполнили вазу сухофруктами.  Митенька от такого изобилия  сначала растерялся, рассматривая уставленный вкусностями стол, потом стал пробовать каждое блюдо. Остановился на четвёртом и попросил немножко отдохнуть, чтобы поиграть в космического гостя. Ему разрешили.
Конечно, под бой курантов – бенгальские огни!  Перед  первым ударом  Анвар попросил всех взять по виноградинке  и загадать первое желание, и так проделал двенадцать раз. Митеньке тоже предложили, но на пятой виноградинке он не выдержал.
- Я позабыл, какие  дальше!
И все стали ему подсказывать: побывать на луне, быстро расти, научиться кататься на лыжах, познакомиться с новыми друзьями, научиться читать…



       Конечно, танцевали, получились три пары. Разгорячённый шампанским, присутствием гостей, Глеб не стеснялся своего игривого и радостного настроения. Шутил, балагурил, любовался Анфисой, словно собственным произведением искусства. Анфиса до конца не осознала ещё происходящего. Новогодняя суета, поездка к матери, встреча с друзьями в квартире у своего начальника, неожиданные подарки – всё упаковалось в один волшебный сундучок и никак не хотело существовать отдельными экземплярами, чтобы можно было каждый рассмотреть и оценить. Это же Новый год.  Праздник закончится, и всё встанет на свои места, по-порядку. Тогда можно будет и посмотреть  на эту сказку из чужой жизни другими глазами.

     Женщинам удалось, наконец, поговорить без мужчин: они отправились в другую комнату разбираться с фейерверками, чтобы выйти на улицу и заявить всем о наступившем Новом годе и своём праздничном настроении.
Один и тот же вопрос  желал сорваться с губ Весты и Светланы. Он читался в их блестящих глазах и лучезарных улыбках. Света опередила.
- Анфиса, а что я тебе говорила? Глебушка наш влюбился.
- Я бы тоже так сказала, знаю его давно, - поддержала тему Веста, - угольки глаз  сверкали и искрились. – Ты рада, Анфиса?
- Я ничего не знаю. Мне время нужно, в моих планах не было столько событий за такое короткое время.
- Зачем тянуть кота за хвост?  Кому нужны твои планы? – Светлана встала из-за стола. – Например, я читала, что Наполеон влюбился в  Жозефину за один вечер, проведённый вместе.


- А она влюбилась тоже? – поинтересовалась  Веста.
- Про это не читала, но они стали сначала любовниками, а потом поженились, выходит, тоже влюбилась.
- Мне страшно, девочки. Глеб, по-моему, выстраивает в голове план, детально и педантично готовится к его достижению, и сам не может и не хочет ничего менять из-за своего самоутверждения и упрямства. Может,  высокомерие так ведёт его? Это меня пугает и настораживает… - Анфиса замолчала. -  Я нисколько не удивлюсь, если он сегодня, первого января, достанет кольцо и при всех мне сделает предложение. И что тогда? Смотрите, квартиру к празднованию приготовил. Платье и туфли мне купил. Аксессуары к своему костюму приобрёл. Игрушку Митьке  заготовил.
- Не забывай, он руководитель, проектировщик, в его подчинении столько служб и людей. Это сказывается на его поведении, дорогая, - успокаивала Анфису Веста. – Он готовился, да. Так вся страна готовилась много дней к Новому году. Ты по Москве ходишь? Это не город. Волшебная территория.
- Сделает предложение? Прекрасно! Подумай пару дней, чтобы не сильно обрадовался, и прими за красивую и правдивую сказку, -  советовала Светлана.
- Сказок правдивых не бывает, на то они и сказки. Тебе хорошо давать советы. Ты Анвара знаешь давно, уверена в нём.


- Я ничего ещё не решила про Анвара, хотя в его чувствах уверена.
Анфиса хотела Весту спросить про Ирину, но мужчины ворвались в комнату с ароматом морозной свежести  зимней ночи.
- Девчонки, к празднику фейерверков готовы? – выкрикнул Глеб.
- И мы готовы! – на лестнице появился Митя, держась за руку  Ирины.
- Все пойдём! Одевайтесь. Готовность через  минуту! – не умолкал Глеб.
    Это были яркие вспышки и звездопады в небе, символы праздника, радости и начала нового этапа. Каскады, вихри, мерцания! Каждый фейерверк создавал свою уникальную атмосферу. Удивительное зрелище, которое погружало всех в мир волшебства, красоты и восторга. Кто хлопал в ладоши, кто подпрыгивал на месте, Митька порывался несколько раз подбежать к Глебу, исполняющему роль пиротехника, Анфиса еле удерживала его, и ему оставалось только каждый раз кричать «Ура!».
Ирина стояла в сторонке, любовалась вместе со всеми, улыбалась. К ней подбежала Веста.
- С Новым годом тебя, девочка!
      Разгорячённые, румяные, со счастливыми улыбками,  все расселись на свои места. Не было только Глеба.
- Мама, сейчас будет снова «сюприс?», - не выдержал Митя, - сейчас Глеб скажет всем, что он мой папа?


         Наступило глубокое молчание. Все посмотрели на Анфису, у которой  лицо мгновенно покрылось яркой алостью. Услышали звук хлопнувшей двери в верхних комнатах. Одновременно подняли глаза на лестницу, по которой торжественно и значительно спускался Глеб. Женщины переглянулись. Митя  не сводил глаз с фигуры Глеба и даже приоткрыл рот от ожидания чуда.


       Телевизор выдавал праздничный концерт. Глеб подошёл к нему, чтобы выключить или убавить звук, так все и  подумали,  в это время современный исполнитель эстрадных песен запел «Эти  глаза напротив». Песню из прошлого столетия, которую когда-то исполнял Ободзинский. Глеб на секунду остановился  и отошёл от телевизора. Подошёл к Анфисе. Веста и Светлана посмотрели друг на друга. Глеб из кармана пиджака достал… коробочку и открыл её перед ошалевшей Анфисой. Она встала из-за стола, Глеб на вытянутой руке держал кольцо.
- Анфиса, я всё понимаю, тебе трудно принять решение, а мне ещё труднее получить твой отказ.  Знаю точно, что ты мне нужна, - произнёс самые трудные слова Глеб.
Эти глаза напротив
Ярче и всё теплей, - выдавал телевизор.
- Ты не сказал самые главные слова, дружище, - вторгся в песню Сева.
Глеб бросил короткий взгляд на друга.
- Да, я знаю. Я сейчас.
Пусть я впадаю, пусть
В сентиментальность и грусть.
Воли моей супротив
Эти глаза напротив, - будто подсказывал нужные слова певец из телевизора.
- Я  влюбился в тебя, Анфиса, и хочу, чтобы ты стала моей женой. Всё!
Вот и свела судьба,
Вот и свела судьба нас.
Только не подведи,
Только не отведи,
Только не отведи глаз.



Все переводили взгляды с Глеба и Анфисы на телевизор, снова их возвращали к мужчине и женщине, стоящих друг перед другом. Тогда Глеб подхватил Анфису и закружил в танце. Певец допевал песню.
Эти глаза напротив.
Пусть пробегут года.
Эти глаза напротив
Сразу и навсегда.
- Анфиса, приди в себя, я тебя люблю, - шептал Глеб, склонившись  к уху любимой женщины.
Танец закончился вместе с песней. Глеб встал на согнутое колено. Светлана не выдержала и захлопала в ладоши, подскочила к телевизору и выключила звук. Глеб неотрывно смотрел в глаза Анфисы.
- Эту песню ты тоже запланировал? – опомнилась Анфиса.
- Что ты? Я хотел выключить звук, но там… запели, - оправдывался Глеб.
- Можно мне подумать? Хотя бы два дня, - оглянулась на Светлану. Та кивнула несколько раз.
- Два дня! Я готов ждать два дня!
- Мама, я же говорил, что Глеб волшебник. Вы же принц с принцессой, и он придумал новую сказку. Пусть теперь признается, что он мой папа! Он обещал!
                ***