Какая гадость. Или - оболганная

                КАКАЯ ГАДОСТЬ... ИЛИ - ОБОЛГАННАЯ.

         Мы с сыном продолжаем отдыхать на Азовском море. Почти всё, что у нас происходило в течении
     этого счастливого отпускного периода уже описано до мельчайших подробностей. Я как и все купалась
     в море, как и все валялась на горячем песке побережья; но не как все, а как сама по себе любовалась
     на сынишку своего растущего не по дням, а по часам. Какой-то один месяц в году - он мой, моё дитё!
     Вот мы с сыном уже и дома в Ленинграде. Меня ждали не очень приятные дела... развод с мужем, который
     лгал на каждом шагу. Даже не хочу об этом. Отдаюсь на волю волн и  наблюдаю за счастливыми парами -
     другими...
 
         Каждый вечер я ходила вверх на гору за молоком. Очень поздно. После полуночи. Хозяйка коровы
     работала на ферме и могла своим покупателям, подоив корову, продать сколько-то молока. Я первые
     несколько вечеров ходила с сыном. Но он спал на ходу и ныл, что боится, вдруг там в колючках шпионы.
     Это его Гришуня напугал своими рассказами о шпионах... Пришлось ходить одной. Страх отступал и с утра
     до самого вечера я только и делала, что любовалась на мальчишек, которые с одним из взрослых
     отдыхающих ловили бычков уже на "драчку". "Драчка" - обыкновенный примитивный квадрат сетки в руках
     рыбаков. Любовалась и на трепыхающихся в полном ведре пойманных бычков. Прищурив глаза, я и любовалась
     на этих юных рыбаков и чужого дядю. Слушала их смех, восторженные крики и была счастлива вполне!  О
     чём тараторила ребятня с этим дядей меня не интересовало.

         В один из моих походов за молоком ко мне присоединился этот дядя. Он даже испросил разрешения.
     - Да, ради бога. Гора общая, дорога - тоже. Ходите кто хотите. И оно /для меня - совсем пустое место/
     каждый вечер шагало рядом. Я же с раздражением слышала болтовню и молила бога, чтобы голос этот
     заглох.  Но в один из совместных походов, однажды...
     - О нас все отдыхающие думают бог весть что, а я даже Вас ни разу не поцеловал.  И ни одного слова от
     Вас ещё не услышал...  Я чуть не упала от такого заявления этого - пустого места. И промолчала.

         Мы уезжали домой. От моря южного к морю северному. За окном у нас висела гирлянда вяленых бычков,
     которая промокла насквозь от Ленинградского, встречающего нас дождя. И пришлось этих бычков сушить
     заново уже дома в Ленинграде.
                *   *   *
         И начались будни. Работа - дом, дом - работа. И редкие минуты общения с сыном. Иду домой после
     работы в утреннюю смену. Сначала позвонила в дверь, а потом стала своим ключом открывать. На пороге
     меня встретила мама...
     - Доченька, а у нас гости! За столом сидели и пили чай муж с женой. Лицо мужа /чужого мужа/ глянуло на
     меня в смущении и тут же опустило глаза. А у меня не было причины смущаться. Тут же за столом я  имела
     неосторожность, глядя в глаза гостье, чужой жене, похвалить её мужа и поблагодарить за тёплое его
     отношение к детям. Предложила целую культурную программу и поход по театрам. В ответ услышала очень
     робкие слова благодарности и полный отказ от всяких культурных мероприятий.

         У этой семейной пары была своя программа: магазины, отправка контейнеров с багажом и пропадание с
     раннего утра до позднего вечера. Я наивная дура и радушная хозяйка огорчилась было, пока очень
     нечаянно подняла уроненный листик, положила им на столик, а глаза увидели текст бланка.  Мне стало
     ясно всё об этих людях. Только им было не совсем ясно в какой город они приехали. Да и бог с ними. Мне
     то что?! Чужие люди, пустые места. У каждого свои заботы.  Позабылось и осталось в прошлом, если бы...
 
        Прихожу домой тоже с работы. Мама за столом, как радушная хозяйка, поит чаем  и потчует своими
     фирменными оладьями какую-то незнакомую женщину...
     - Доченька, у нас гостья. Мы представились друг другу. Я пообедала и извинившись, ушла в свою комнату,
     не поддержав разговора. Мне эта тётка сразу не понравилась. У неё бегали глаза. Я не стала предлагать
     ей никаких культурных программ.  Через пять дней эта особа уехала.

         И вот, что мне рассказала мама. Оказывается. То /пустое место/ чужой муж чужой жены признался, что
     у нас был роман. А вторая тётка приехала к нам, чтобы всё рассказать и заодно побегать по магазинам.
     - Доченька, это что - правда? Я долго молчала, брезгливо переваривая ложку дегтя в бочке мёда. А потом
     взглянула на маму.
     - Мама, ты помнишь какие мы с Димочкой приехали с моря? У нас было только одно огорчение - вымокшие
     вяленые бычки. Высушили. А второе огорчение - предстоящий развод. Ты там не была. Была твоя лучшая
     подруга. Поговори с ней. Да она и сама не хочет вспоминать, наверняка, сколько лжи мой бывший вылил на
     мою голову. Судьи ушли на совещание и нам было, через не плотно закрытые двери. слышно, как они  там
     смеются... Нам с тобой, дорогая моя, пора умнеть. А не то так и будем по жизни оболганными всяким
     бабьём с бегающими глазками.
                *    *    *
         Я написала своей хозяйке письмо со всеми подробностями. И попросила не давать наш Ленинградский
     адрес  своим многочисленным родственникам. Получила оттуда ответ и дальнейшее приглашение приезжать
     отдыхать на море.
     - Дорогая,  Васильна! Мне теперь не с кем так сладко пить зелёный чай, как с Вами! Приезжайте без
     всяких обид!  И мы с сыном ездили. И на моё счастье подлых, с бегающими глазками, я там больше не
     встречала.  Один приятный миг воспоминаний о хорошем: Фроловна  подарила нам с собой плитку  чая
     зелёного. Но он в Ленинграде не был таким вкусным, как на море. Я фроловне об этом написала. Она
     ответила:
     - Васильна, вкус зеленого чая зависит от воды. У Вас она мягкая. А у нас - жёсткая и чуть солоноватая!
     Вот таковы не очень приятные,в огромную перемешку с приятными, события пятидесятилетней давности.

                Седьмое октября 2025 года.