Соломея 37-40 главы черновик

   37 глава
- Арька! Арька! Ну где ты опять шляешься? – уже почти безнадежно взывал к сестре Адольф. – Таблетки кончились, сбегай, купи! Эх… не слышит. Паола!
Та прибежала сразу. Посмотрела на хозяина дома с неприкрытой, и как ему показалось, торжествующей улыбкой, молча встала у кровати в ожидании приказаний.
- Скажи Ариэдне, чтобы таблетки купила, от боли которые, кончились.
- Хорошо, скажу. Можно идти?
- Кто это приходил? Ну девушка эта… кто ее позвал? Ты?
Паола неопределенно пожала плечами:
- Понятия не имею, это все Аря, наверное, ей кажется, что со мной и моим ребенком что-то не так, вот и пригласила акушерку.
- А с тобой все нормально?
- А не все ли равно, вам всем, а? – с раздражением огрызнулась та. – Своих забот мало? Да хватает, по-моему…
Адольф скривился то ли от боли, то ли от необходимости сдерживать свои эмоции:
- Родишь, и чтоб духа твоего в нашем доме больше не было! Поняла?
- Не очень-то и хочется, за спасибо у вас вкалывать, да и того не дождешься. Но по закону у меня есть право жить у вас еще полгода после рождения малыша.
- Давно грамотной такой стала? Нет уж так долго терпеть тебя я не намерен, ты лучше признайся, чей ребенок? Я напишу его отцу, пусть он о его судьбе дальше заботится.
Паола загадочно ухмыльнулась в ответ, но ничего не ответила.
Юноша настаивал:
- Все равно ведь, когда родится ясно будет, чей.
- А не боишься, что твой?
Адольф изменился в лице:
- Да как ты смеешь со мной так шутить?! Врать она еще будет! Вообще страх потеряла?!
- А что? -  нагло взглянув ему в лицо, спросила служанка. – Вы все пьяные в бане были, а я так и вовсе ничего не помню. Твои же дружки меня и напоили. С определенной целью, не так ли? И ты тоже там присутствовал, разве нет? Может, чего и сам не помнишь… Так что… все может быть, все может быть…
- Пошла вон!
- Да и пожалуйста!
Еще и дверью хлопнула, зараза! Адольф снова поморщился от нестерпимой боли, на этот раз заболела голова. С трудом дотянулся до тумбочки, взял в руки книгу о философии горных монахов и сосредоточился на чтении. Вернее, пытался сосредоточиться. Написано-то все было просто и понятно, но… для здорового человека со здоровой же психикой. Попытался было дышать животом, да только хуже стало, желудок так схватило, что чуть не вырвало… С проклятием зашвырнул бесполезную книгу куда-то в дальний угол комнаты, раздался звук разбитой посуды. Ваза упала. И хочется сестренке цветы сюда таскать, да воду им каждый день менять? Зачем? Не понимает глупая, что все красивое и действительно ценное только раздражает больного человека, напоминая ему о днях, когда и он мог наслаждаться жизнью… Не понимает… Да и не должна понимать, конечно. Но, Господи, как же обидно! И Парящий павильон… Видимо, так и останется он его недосягаемой мечтой. Эх…
В дверь робко постучали.
- Входи! Чего стучишься?
Ариэдна поставила на стол чашку с бульоном и приказала:
- Выпей! Ты обязательно должен это выпить!
Брат послушно исполнил ее желание.
-Вот и хорошо. Что с Паолой, не знаешь? Она заплаканная от тебя вышла. Адик, я понимаю, что тебе сейчас очень трудно сдерживаться, но потерпи, пожалуйста. Она беременна, ей сейчас нельзя волноваться, это может плохо на малыше отразится…
- Я! Ее! Не! Обижал! – разделяя предложение на слова отчетливо проговорил юноша. -  И вообще, Арька, не верь ты ей, очень тебя прошу! Ни одному ее слову не верь! Сходи лучше в аптеку, таблетки кончились.
- Уже сходила. Вот, возьми! Подожди! Воду в графине поменяю! Я быстро! Ой, ваза… тетина любимая…
- Это просто куски обожженной глины, и нечего тут нюни распускать. Иди уже за водой!
- Адик, а можно та девушка к тебе еще заглянет? - осторожно спросила Ариэдна. – Она массаж восточный умеет делать, уверяет, что он боль снимает на какое-то время, не навсегда, к сожалению, но… Вдруг поможет, Адик? Пожалуйста! Давай попробуем? Не прогонишь, а?
- Хорошо. Не прогоню, но если не поможет, сама понимаешь…
- Спасибо! Поможет! Обязательно поможет! Я сейчас! Подожди!
И поцеловав брата, выскочила за дверь, прижимая к груди пустой графин.
Невольная улыбка промелькнула на лице юноши. Она любит его! Как же она его любит! А он… да… он не достоин такой любви!

Сам не понял, как заснул, даже не приняв обезболивающее. Проснулся от странного стука, доносившегося со двора… Тук, тук, тук-тук, тууук… Словно сваи какие забивают…
Адольф с трудом добрался до окна, выглянул и удивленно уставился на какого-то старика, возившегося в его саду. Ничего себе! А сад-то преобразился! Дорожки чистые, аккуратно обкошены. Ручка на колодце водворилась на то самое место, где ей и положено было быть…
Ох, уж эта Арька! Она, что, не понимает, в каком плачевном состоянии находится их бюджет?! Наняла садовника! Да какого! По скорости сделанной работы уже ясно, что профессионала, а значит, что и обойдутся им его услуги недешево, совсем недешево. Хотел было тотчас высказать все эти мысли сестре, но… что-то удержало… Увидел, как заботливо старик очистил от сорняков, распрямил и подвязал, лежавшую на земле розу и… сердце защемило… А ведь и вправду, Ариэдне сейчас нелегко, ей просто физически красота необходима. Пусть старик приведет сад в порядок! Сестра порадуется, да и самому на ухоженный участок куда приятней будет из окна смотреть. К сожалению, только из окна… А деньги… Найдет он деньги! В этот момент, старик разогнулся и, взглянув на то самое окно, за которым Адольф наблюдал за ним, почтенно поклонился хозяину и улыбнувшись, отправился к дровнику…
На этот раз боль выстрелила в правом ухе, в голове зашумело… Адольф спешно вернулся в кровать, схватил с тумбочки таблетку, запил… и в бессилии опустился на подушки. Нет, ему уже ничего и никто не поможет… Что ж… Значит, судьба такая… Вернее, не судьба…
Минут через пять острая боль сменилась приглушенной. Адольф снова встал и, опираясь на костыль, тихонько вышел в коридор. Ходить нужно, обязательно нужно, превозмогая боль, иначе мышцы атрофируются, пролежни появятся и… считай, труп. Возле столовой остановился, услышав незнакомые девичьи голоса. Прислушался. Ариэдна с ними… Подруги, что ли, пришли? Но откуда у нее незнакомые ему подруги? Странно…
- Паола очень слаба, ей бы лучше в госпиталь лечь, - высказала свое мнение одна из девушек.
Адольф узнал голос дневной гостьи. Ну надо же! Целый консилиум собрался… Сдерживая жгучее желание тут же разогнать этот балаган, все-таки решил пока продолжить наблюдение.
Вот и Ариэдна предсказуемо поддержала «акушерку»:
- Я договорюсь, посоветуюсь с отцом Дамоном, и на этой неделе, думаю, можно будет устроить Паолу в госпиталь.
- Гонять ее нужно, как сидорову козу, а не в госпиталь класть! – неожиданно послышался еще один незнакомый Адольфу голосок. – Жиром заплыла, спит по двенадцать часов в день, ест, все, что только под руку попадется, насколько я поняла! Вот и отеки, и токсикоз, и слабость, и лишний вес! А теперь – да! Спасайте меня семеро! Кладите в госпиталь, оплачивайте лечение! Нет уж, извините меня, конечно! Но пусть будущая мама сама себя в руки для начала возьмет, потом и о госпитале поговорим. Вот, Ариэдна, возьми! Это диета! Соблюдать все по пунктам, обязательно! А это список физических упражнений, которые она должна делать ежедневно! Ежедневно!!!
- Но… но она не будет их делать, да и еда для нее слишком простая, нет, она откажется, - растерянно отозвалась сестра.
- Ей же хуже!
- Но я в ответе за нее и за будущего ребенка…
Тут уже две гостьи в один голос возразили ей:
- Ну уж нет! Каждый человек сам ответственен за свою судьбу!
А девушки-то не настолько глупы, как показалось ему в начале. Может еще, и научат уму-разуму его доверчивую сестренку. Довольный этим обстоятельством, Адольф чуть приоткрыл дверь, чтобы получше рассмотреть гостей, и бессовестно продолжил свое наблюдение. Действительно, консилиум… А какие красивые блестящие волосы у той самой докторши, что собралась ему массаж делать! Нет, он определенно не против! Пусть делает.
- А теперь-ка тобой займемся! – безапелляционно заявила девушка с медно-каштановыми волосами, обратившись к его сестре.
Послышались слабые возражения:
- Да со мной - то все в порядке, честное слово. Я и сама справлюсь.
- Ага, вижу, как все в порядке! Анемия налицо, даже анализов можно не назначать, и так ясно! Нервное истощение, к тому же, – не согласилась с ней Пенелопа. – Солька, с твоей стороны что-то обнаружилось?
 Послышался странный ответ:
- Нет! Все чисто! Может быть, даже чересчур… До прозрачности…
Горло она у нее, что ли, смотрела или кожу? Ничего не понимающий Адольф еще немного шире приоткрыл дверь. Та предательски скрипнула. Все трое дружно обернулись.
Пришлось входить…
А еще через пятнадцать минут он лежал полуобнаженный на кушетке в своей спальне и не мог поверить в то, что происходит. Под нежными и почти невесомыми руками черноглазой целительницы он чуть ли ни стонал от блаженства. Боли не чувствовалось! Как давно это было! Казалось, что вечность прошла с того момента, когда первые симптомы болезни заставили его ползком сползти на пол по крашеной стене коридора… И никаких наркотиков! Какая ясность в голове, сейчас бы за чертежи! Да! Не теряя ни минуты! За работу!
- Соломея, - шепотом, словно боясь спугнуть собственные чувства, спросил он. –Сколько это еще продлится? Мне легче!
Она ответила так же шепотом:
- У тебя полчаса… не больше…
- Хватит! Там, в столе – папка! Дай ее мне! И карандаши еще! Ага. Спасибо.
Он даже не заметил, как она ушла. Жадно накинувшись на листы с недавними записями, лихорадочно начал было перечитывать их. И тут же застонал от разочарования… Что за белиберду он написал! Какое магнитное поле?! Он, что, спятил?! Еще и с сестрой спорил! Выбросить! Нет времени даже на перечитывание этой ахинеи! Срочно! Все заново! С чистого листа! Только бы не солгала целительница! Только бы были у него эти полчаса!



   38 глава
Солнце уже зашло. Макарио с Леоном сидели на террасе и ожесточенно играли в шахматы, все шло к тому, что Леон уже третий раз подряд потерпит неудачу. А между прочим, он в академии состоит в основной команде шахматистов, ездил на различные соревнования по городам и даже иногда, не так уж и редко, кстати, привозил награды! Нет, ему нужно отыграться во что бы то ни стало! А то отчим засмеет! Во что бы то ни стало!
Пенелопа с удовольствием рассматривала новый, вчера только купленный журнал «Золотые ручки» и прикидывала, куда бы ей поместить этого милого розового слоненка. Вышить его она уже горела желанием, но вот где вышивать? На подушечке? Но у нее и так все диваны завалены думками с изображениями различных животных. Дедушка даже шутил иногда, называя гостиную зоопарком. На платочек поместить? Нет! Не хочется потом сморкаться в такого милашку. На футболку? Тоже не подойдет. Салфетка со слоником? Как-то несерьезно… И тут ее осенило! Паола же скоро родит! А вот и подарок! Да! Украсит она этой вышивкой конвертик для новорожденного! Довольная своей выдумкой, Пепа схватила журнал и побежала наверх, в комнату, подыскивать подходящие нитки.
На лестнице она услышала сдавленное всхлипыванье. Солли? Обеспокоенная, осторожно постучалась в спальню к подруге.
- Солнышко, что-то случилось?
- Нет-нет, ничего. Это я так, - натянуто улыбаясь ответила та. – Не обращай внимания.
- Ты все из-за дедушки, да? Мы ему вчера письмо отправили… Не знаю, конечно, что из всего этого выйдет… Но, надеюсь, что он простит тебя. Родной все-таки человек…
Соломея обняла Пепу и тихо поблагодарила:
- Спасибо! Но… я не из-за деда вообще-то расстроилась. Я, кажется, совершила страшную ошибку…
- В чем?
- Неправильно поставила диагноз. Но это было бы еще полбеды… Нет, даже боюсь и думать об этом…
- Так, рассказывай уже, что случилось! Не пугай меня!
Девушки сели на диванчик, и Соломея принялась рассказывать:
- Понимаешь, я все не могу из головы женщину ту выбросить! Ну сумасшедшую! А вдруг это она Адольфа прокляла? Сначала-то все легко казалось. Проклятие из-за обиды за близкого человека. Поставлено по классической схеме… Я потянула было за ниточку, и тотчас же пожалела о своей беспечности. Это было больно!
- Ударило возвратной волной?
- Сначала мне показалось, что да. Поставила защиту, но, Пеп, представляешь? Она не сработала! В общем, не знаю, как сеанс до конца довела, боли страшенные начались. А парень ожил, поверил в меня! За работу принялся! Он же неплохой парень, на самом деле. Изобретатель талантливый! Тут Ариэдна права! Эгоистичен немного, это да. Но… понимаешь, Пеп? Он имеет на это право! Он гений! И боли… если бы ты знала, какие это страшные боли!
Напуганная подруга шепотом спросила:
- А сейчас… они ведь прошли?
- Сейчас прошли, но полчаса, которые я пообещала своему пациенту, показались мне адом… Ох, чует мое сердце, что зря я в это все ввязалась!
- Подожди! Ты что, все полчаса держала его боль на себе?! Ты с ума сошла?! Это же запрещено! Сама ведь мне рассказывала об этом!
- Мне жалко его стало, Пеп… Он так воодушевился! Поверил… Да и Ариэдна… Она смотрела на меня, как на ангела спасителя…
Пенелопа нежно обняла подругу и поцеловала ее в лоб:
- Но ведь это все без последствий прошло? Да? Ну и не ходи больше к ним… Ну кто тебя заставляет?
- Нет, Пеп… Я обещала! А потом… Ну должна же я разобраться, в чем здесь загвоздка! Иначе какая я после этого магиня?! Не обращай внимания на меня, это так, минутная слабость… Пройдет… Я разберусь, обязательно разберусь. Тут, понимаешь, какая ерунда. Нить, словно исчезает куда-то… Но не просто теряет видимость и не обрывается! Исчезает! А когда тянешь за следующий видимый участок, так он в тебя впивается… Никогда ничего подобного не встречала… Такое ощущение, что проклятие частями поставлено… А, может, даже и не одним человеком… Но… разве такое возможно?
Пенелопа осторожно предположила:
- А если та женщина и вправду сумасшедшая? И… подожди, Солька! А что будет, если сумасшедший человек поставит проклятие?
От этой мысли Соломеи стало не по себе.
- Считается, что подобное невозможно. Тут срабатывает формула самозащиты… Во всей истории человечества не было еще ни одного случая…
Пенелопа презрительно фыркнула:
- Ага, не было. Знают они… А сколько неснятых проклятий, они подсчитывали? И смертей по неизвестным причинам? Не было… Так! Я завтра же всерьез приступлю к поискам этой ведьмы! И выведу ее на чистую воду! Может, Леона с Юлием подключить, как думаешь?
Соломея поспешно ответила:
- Ни в коем случае! Вообще, очень тебя прошу, Пепа! Не говори об этом никому! Хорошо?
- Даже Ариэдне?
- Тем более ей! Я разберусь, обязательно разберусь. Помнишь, я тебе рассказывала, что нашла в сарае свои старые тетради, в которых пыталась вывести универсальную формулу снятия неправильно поставленных проклятий? И там, по-моему, есть очень интересные мысли. Мне кажется, могут сработать. Завтра попробую.
- Завтра?! Нет уж! Не подходи больше к этому дому, пока не будешь уверена в способе лечения! Солли, это небезопасно! А ведьму ту я все-таки разыщу!
- О ней, как я поняла, никто в городке ничего не знает. Приезжая, похоже…
- А Ариэдна? Разве она не около их дома к тебе подошла?
- Насчет Ариэдны, не знаю…
- Я спрошу! Не волнуйся, не буду я о тебе ничего рассказывать! Но к Адольфу не подходи! Обещаешь?
Пенелопа взяла подругу за руку и с надеждой заглянула ей в глаза, но та отвела взгляд и уверенно прошептала:
- Нет, прости! Ничего, потерплю еще несколько дней. Понимаешь, так мне проще будет разобраться в ситуации. Еще бы поговорить с ним! Но он не знает, кто я и от чего его лечу, он думает, что я акушерка, обладающая навыками восточного массажа. И пусть себе так думает…
Пепа недовольно поморщилась на эти слова, но спорить не стала. Знала, что бесполезно. Сама такая же! Просто решила все-таки подключить мальчишек к поискам ведьмы, не вводя их в суть дела, конечно. Ничего, придумает что-нибудь…
Думала долго, аж до трех ночи, но результатом ее мучительных раздумий оказался только невероятно симпатичный улыбающийся розово-лиловый слоненок, задорно глядящий на мир с уголка салфетки. Потом к конвертику пришьет. Как только все случится, тогда и купит одеяльце, а то примета плохая, заранее детские вещи покупать. Самим шить – это да, сколько угодно, а вот покупать – ни-ни…



   39 глава
К девяти часам утра в доме уже раздался звонок. Соломея, не спавшая почти всю ночь, выглянула в окно и тяжело вздохнула. Ариэдна… За ней… Наверное, брат послал… И вот что ей делать?
Мужественно провела сеанс, в этот раз боли активизировались прямо в пальцах рук, так что массаж пришлось нагло имитировать. Впрочем, не массажа от нее ждал пациент, а облегчения боли. Тех самых тридцати драгоценных минут, которые можно было бы плодотворно уделить науке. Вот и тетради уже на столе раскрытые лежат, и карандаши, все до одного заточены, и циркули, и линейки, и угольники – только и ждут своего хозяина. Так что Адольф и внимания не обратил, что сам массаж на этот раз продлился не более трех минут… Вот и славно! Ариэдна, правда, испугалась, увидев ее выскочившей из спальни брата так скоро, думала, что поругались… Но у Соломеи нашлось ума объяснить все постановкой точечной блокады, мол, она и должна быть молниеносной, но тщательно выверенной и глубокой. Девушка поверила, только пожалела:
- Ох, я и смотрю, на тебе лица нет! Устала? Давай я тебя завтраком угощу? И вообще, я ведь обещала и стол, и проживание, а ты… и не пользуешься всем этим, нехорошо…
Солли поспешно отвергла ее предложение:
- Нет-нет, меня… что-то… прости! Мне нехорошо!
И кинулась за дверь…
Да, невежливо получилось, но… слишком сильные боли, чтобы разговаривать… Думать-то невыносимо, кажется, что любая мысль иголкой впивается в мозг… Бедный! Да как же он все это терпит?!
Спряталась в саду, в домике для инструментов, надеясь, что хозяевам самого дома сейчас не до нее… Села на корточки, опустила голову… Нет, так только хуже… Легла на твердый земляной пол сарая и так и пролежала все тридцать минут, считая про себя до тысячи и обратно. Вернее, пытаясь считать. Выходило не очень.
Подходя к дому, она с тревогой заметила, что боли, конечно, отступили, но… не до конца, что ли… Ее по-прежнему немного мутило, голова слегка побаливала и… пальцы рук, да и ног тоже неприятно ныли… Это что еще за новости?! Такого не должно было быть по определению!
К досаде своей, Пенелопы она в доме уже не обнаружила. Видимо, та ударилась в поиски. Только бы не переборщила! Лишнее внимание к себе ей не хотелось привлекать. Сделала небольшую зарядку, ту самую, которой каждый божий день начинает свое утро ее дедушка, заварила кофе, выпила… С тревогой заметила, что головные боли и не думают отступать. Таблетку, что ли выпить? Ладно, подождет еще пару часиков, терпимо пока.
Принялась за чтение конспектов. Итак, что налицо: проклятие поставлено относительно недавно… несколько месяцев назад. Поставлено человеком, знакомым с классической магией, скорее всего, учившимся в ее академии. Поставлено в отместку за обиду любимого человека. Такие проклятия всегда непростые. Их труднее снимать. Укореняются хорошо. Если бы Соломея верила в Бога, то объяснила бы данный факт попущением божьим из-за справедливости обиды. Поговорить обо всем этом с Адольфом она, по понятным причинам, не могла, а вот с Ариэдной, пожалуй, можно будет и поговорить. Только знает ли сестра о грехах своего брата? Вряд ли… Но… все равно расспросит. Дальше… Поставлено женщиной, «вот уж поистине, все зло от нас, и не поспоришь ведь, правы мужики» - с усмешкой уловила промелькнувшую в голове мысль Солли. Что ж, попробуем подключиться по памяти…
Резкие звуки, хохот… мальчишеский будто… Тишина… долгая… Музыка! Громкая и неприятная какая-то! Фальшивят музыканты безбожно. Так! Стоп! Что-то очень знакомое в этой музыке! Но вот что? Снова тишина… Запах… винный, кажется… Ну в этом-то она ничуть не сомневалась, в том, что проклятие поставлено под действием какой-нибудь гадости: вина или наркотиков… Снова тишина и… спокойствие… полное спокойствие… абсолютно полное…
Соломея резко открыла глаза. Жгучая боль просверлила ее голову в области лба и… бесследно куда-то улетучилась… Кинулась к детским тетрадкам. Ох, недаром ее так интересовал этот вопрос, что будет, если не успеешь поставить проклятие из-за каких-нибудь внешних причин! Кто-то спугнет, например, или отвлечет… Откатить обратно? Стоит попробовать! Только нужно сделать так, чтобы она видела Адольфа, а он ее нет, желательно, чтобы тот спал, но без воздействия таблеток… Итак, ей срочно надо бежать к Ариэдне! Но та сейчас в церкви. Может, туда и сходить? Перехватит по дороге, спокойнее будет разговаривать, не опасаясь, что ее брат услышит. А что, хорошая идея!



   40 глава
Еще возле храма заметила свою работодательницу, она разговаривала с тем самым стариком с «зеркальной аурой», что так настойчиво зазывал ее в праздничную службу… Несмело отступила назад, не желая тратить сейчас время на абсолютно не нужную ей экскурсию… Но поздно. Отец Дамон, кажется, обладал неплохим зрением… и памятью на имена…
- Соломея, милая! Заходи! Заходи! Рад! Значит, решилась-таки Бога порадовать! Заходи, заходи!
Смущенно поздоровавшись, девушка попробовала было отказаться от приглашения:
- Простите, отец Дамон. Я вообще-то Ариэдну ищу…
Но тот даже слушал не стал:
- Нет уж, милая! Заходи! Где это видано, в дом заходить, а с хозяевами его даже и не поздороваться! Ну нехорошо это! Пойдемте, мне совет нужен. Какие цветы к образу Святой Августины больше подходят?
- Она, кажется, ромашки любила, - заметила Ариэдна.
- И васильки еще, - добавила Солли, сама удивляясь тому, что так кстати вспомнила древнее сказание о блаженной Августине.
- Вот и чудесно! Идемте-ка, девочки, я вам работу задам! Не трудную, не трудную, не бойтесь! Идемте, заодно и поговорите. Я мешаться не стану. У меня перед завтрашним праздником дел столько, что скучать не приходится, - буквально приказал им отец Дамон.
Пришлось идти. Аккуратно вынимая из корзины полевых цветов ромашки и васильки, Соломея вдруг почувствовала, как отступает головная боль и улучшается ее настроение.
Посмотрела на Ариэдну, с благоговением помещающую букеты в скромные глиняные вазочки, и буквально ахнула, заметив внутренним взглядом (ну не могла она удержаться от искушения, снова им воспользовалась!) свечение, исходящее из груди ее новой подруги. Вот бы посмотреть на собственную ауру! Но да сейчас некогда, слишком долгая эта процедура, к тому же требует абсолютного одиночества…
Ариэдна, искусно украсив цветами уголок святой Августины, не удержалась от эмоций:
- Ах, посмотри, какая красота! И… нежность, такая нежность… Как здорово, что ты о васильках вспомнила! Она как живая здесь!
- Это потому, что глаза у нее тоже синие, васильковые, - объяснила Солли.
На что Ариэдна только улыбнулась:
- Нет, это оттого, что она радуется любимым цветам! Вот постой здесь немного, поговори с ней, и поймешь, о чем я!
И ушла за водой.
Солли недоверчиво взглянула на святой образ… Картина, как картина… Красивая, искусно выполненная, но не живая, конечно же… Глаза действительно, словно радуются чему-то и в душу так и проникают, но это заслуга художника, ничего больше… И все же… Как здесь в Храме спокойно и хорошо! Девушка прикрыла глаза и буквально растворилась в этом блаженном покое. А тишина-то какая! Нечаянно снова включила внутреннее зрение и… остолбенела от неожиданного открытия… Аура святой Августины оказалось живой! Да-да! Так же, как и у людей, искрилась она мерцающими блестками, так же волновалась пробегающими тенями и… что уж было совсем необъяснимо… страдала и изъязвлялась ранами от прилипших кое-где паутинок злой энергии! Соломея старательно собрала их все в один малюсенький, слава Богу, клубочек и за неимением шара-ловушки, запечатала в одной из пустых вазочек, стоящих на полу. Та мгновенно почернела, повалилась на пол… Девушка спешно схватила ее и выбежала вместе с ней из Храма. Куда бы выбросить?
Отец Дамон, как раз в это время занятый сжиганием во дворе накопившегося мусора, крикнул ей, словно зная, что она несет:
- Давай сюда, бросай! И ей, значит, досталось, да что уж поделаешь… люди…
- Так вы знаете? – удивленно спросила священника Солли.
- А чего уж тут не знать-то? Зависть, злоба, боль… вот грязь-то и накапливается! Спасибо, милая! Ты посмотри еще там, почисть, если нетрудно, а я отплачу!
- Хорошо, только денег не надо… - ответила она, ошеломленная всем происходящим.
- Не надо, так не надо… Ну что же… настаивать не буду, не в моих это интересах… Подожди-ка! На! Это чтобы вазы не портить. Зажги от лампадки, а после чистки, сюда же и выбросим.
И протянул девушке небольшую черную свечу.
Снова пришлось удивиться… Вот как оказывается! Что же это получается: они с церковью делают одно и то же дело? Зачем же тогда враждовать? Надо бы поговорить с этим человеком, только захочет ли он разговаривать с ней?
Свеча послушно втягивала в себя небольшие черные паутинки, крайне редко встречающиеся, кстати. Втягивала и тут же уничтожала в зеленовато желтом огоньке. Даже напрягаться не нужно было, только сфокусировать взор на ауре, да и то больше для контроля качества, чем для пользы дела. И никаких тебе головной боли, изнеможения, ломоты в мышцах… Надо бы спросить Ариэдну, где отец Дамон берет эти свечи…
Девушка охотно рассказала, что свечи эти продаются тут же в церковной лавке, их еще называют домашними, перед великим постом верующие зажигают одну такую и обходят весь дом против часовой стрелки.
- А ты тоже так делала? – поинтересовалась Солли.
- Да… но Адик в то время еще в столице был, экзамены сдавал, - поняла ее с полуслова Ариэдна.
- Может, еще раз попробовать, дом почистить?
- Пробовала, не помогает. Больше скажу, Паоле хуже сразу стало, с того самого дня как раз тошнота и началась.
- Ясно… - с грустью в голосе отозвалась подруга. – А я вообще-то поговорить с тобой хотела кое о чем, затем и пришла.
- Хорошо, только еще образ святого Тэфона украсим, а после и поговорим. Как ты думаешь, ему какие цветы подойдут?
Солли задумалась. Дело в том, что об этом святом ей почти ничего не было известно. Все, что знала о нем, так только, что он ребенком еще мальчика, друга своего змеею укушенного, спас от смерти. Да и знала-то только потому, что сама этот «подвиг» в отрочестве совершила, вот торренский священник и рассказал ей тогда эту историю. Долго еще ей пришлось людям доказывать, что не было никакого чуда, что мальчик просто без сознания был от шока, да попробуй им, верующим, объясни это! Даже слушать не стали, списали на скромность целительницы.
Взглянула на образ. Какой милый светлый юноша! Доброта так и сквозит в лице. Уже нисколько не стесняясь, просмотрела ауру… Стоп! Где-то она уже видела что-то подобное… Леон! Точно Леон! Ну надо же… Конечно, у Тэфона энергия посветлее и поярче будет, но в целом… очень даже похоже… А какие цветы любит Леон? Чем заполнены все вазы в доме ее подруги?
- Колокольчики! – без тени сомнения ответила она наконец.
Ариэдна всплеснула руками:
- Точно! И как это я не догадалась! Ой, а давай ты сама его образ украсишь, мне еще полы нужно помыть в трапезной. Это где-то пятнадцать минут. Не хочу тебя ждать заставлять…
- С удовольствием!
И правда с удовольствием принялась за украшение образа, с удивлением ощущая, что явственно чувствует ответную благодарную симпатию к себе, исходящую от иконы… Мистика какая-то! Подумала так и рассмеялась! Ведьма рассуждает о мистике!
А уютно-то как стало в церковном зале после их уборки! Надо же! Такие приятные ощущения! Соломея еще раз обвела взглядом одухотворенные образы работников божьих, вдохнула аромат полевых цветов, смешанный с запахом благовоний и горящих свеч… Неожиданно поймала на себе чей-то взгляд, вздрогнула, так как точно знала, что одна в зале. Обернулась… Ах, опять мистика! Это святая Диана улыбается ей… Святая Диана, самая строгая из всех святых… улыбается ей! Девушка подошла ближе, как угадала Ариэдна, что украсила ее образ белыми лилиями и кувшинками! И ведь додумалась их разместить в декоративных фонтанчиках! Хорошая девушка Ариэдна. Надо бы с ней подружиться! Только подумала об этом, как снова ей показалось, что святая ожила. Ах нет! Всего лишь солнечный лучик прыгнул на нарисованные губки, вот и создалось ощущение их движения. Словно что сказать хочет… Лучик скользнул дальше и остановился на спящем младенце в руках Богини-матери…
- Я закончила! – раздался приятный голосок Ариэдны. – Ах, как здесь стало красиво и… чисто… Даже уходить не хочется… Но… нужно, Адольф, наверное, уже проснулся… Пойдем?
Хотели было с отцом Дамоном попрощаться, но тот только рукой на них махнул, мол, идите уже, не до вас, дел полно, развернулся спиной и ушел к себе…
Солли удивленно спросила подругу:
- Он всегда такой?
- Какой?
- Странный вообще-то…
- Он замечательный! Поверь, пожалуйста, - рассмеялась в ответ Ариэдна. – Просто… для него времени не существует как будто, так что условности, этикет всякий – это не про него.
- Да… в первый раз я встречаю такого священника, - задумчиво протянула Солли. – Как ты думаешь, он станет со мной разговаривать, если я его совета попрошу?
- Конечно, он никому не отказывает в общении, а ты так вообще ему понравилась с первого взгляда, я это сразу поняла!
- Хорошо, если так. Слушай, мне с тобой поговорить нужно!
- Об Адольфе?
- Да, как бы так устроить, чтобы у меня была возможность понаблюдать за ним, но так чтобы он ни о чем не догадался? Есть такая возможность?
Ариэдна задумалась:
- Если только в веранду его спать уложить, там из кладовки выход запасной есть во двор… Но… я не знаю, как его из спальни вытащить. Подожди! А если я, якобы нечаянно краску там разолью?
Солли поспешила отговорить ее:
- Нет, нет, вот только не надо понапрасну его гнев на себя вызывать. Мне он в спокойном состоянии нужен, желательно даже спящий.
- Ну тогда просто у окна встань…
- Точно! А если что, так просто мимо проходила…
- Да он не злой вообще-то, это все болезнь проклятая, - с грустью произнесла Ариэдна.
- Знаю, что болезнь. А расскажи мне, пожалуйста, не обижал ли он кого напрасно? Этой весной?
- Да он бывает иногда резким, правду в глаза сказать любит.
- Я не о правде! Именно напрасно?
- Не знаю… Прости, правда, не знаю… А поговорить с ним…
Солли ласково обняла ее за плечи и утешила:
- Все в порядке, сама все разузнаю, не надо с ним ни о чем говорить. А вот еще! Не знаешь ли ты одну женщину? Высокая такая, волосы черные с проседью, одета в длинное темное платье, по всему видно, что магиня, но ведет себя достаточно странно. Я ее возле твоего дома встретила…
- Ой, видела! Да! Очень странная женщина! – вспомнила Ариэдна. – Она как раз перед твоим приходом у нас была. Помощь свою в лечении Адольфа предлагала, очень настойчиво предлагала, а потом увидела его и сбежала… Как будто испугалась чего. Подожди, сейчас вспомню, что она сказала… Что-то типа «бедный, бедный, молись, ему уже не помочь»… Правда, очень странная женщина… Но… Соломея, она же просто сумасшедшая, ведь так? Ведь это не правда? Ну то, что ему помочь нельзя…
- Конечно же, неправда, - кривя сердцем ответила ей расстроенная подруга. – Он обязательно выздоровеет, обязательно!
Теперь она уже не была в этом так уверена.