Русские пельмени

Я как истинный и политически -грамотный гражданин своей страны, а к тому же человек, привыкший анализировать и давать правильную политически верную оценку всему происходящему, подвергаю глубокому анализу все, о чем услышу в телевизоре, и о чем прочитаю на полях телефона.  Подчас даже наши пропагандисты, не вылазящие из эфира, не могут додуматься до тех, на удивление, метких и далеко идущих выводов, какие удается делать мне.  Это словно обо мне пели в песне: «наш острый взгляд пронзает каждый атом». А иногда я в своих выводах так по глубине и своевременности анализа опережаю экранных аналитиков, что создается впечатление, что их высказывания - сняты у меня с языка.

Я давно взял за непреложное правило: анализируя, сравнивать все, что творится в обществе, с вечными и неопровержимыми законами природы.  Такой подход диалектически верен. Я бы даже сказал так: мой анализ неопровержим, потому что он верен.

Например – полетели птицы на юг. Я, глядя на птиц и одновременно стоя на диалектической платформе, сравниваю это обычное природное явление с попыткой некоторых - даже не подыщу точного определения, - искать, как над ними закапает, теплые края и западные печенюшки. Возвращаются птицы весной, и я сравниваю их прилет, с попыткой этих же самых презренных личностей вернуться, чтобы снять пенку, именно в ту пору, когда страна расцветает и встает с колен. А чуть запахнет жареным, они снова кинутся в свои Лондоны, Кипры и Тель-Авивы.

Рассмотрим еще в школе изучавшийся круговорот воды в природе.  Это явление не только подтверждает правоту учений основоположников, не только согласовано с заранее спланированным курсом развития страны, но и подсказывает мне, как вечные закономерности природы согласуются с жизнью страны.

Как верно говорит наш президент, во всем нужно видеть старые корни нынешних событий.  Испарение влаги с водной поверхности обеспечивает набухание туч.  Потом тучи проливаются ливнями. Это цепочка явлений иллюстрирует, что война - природная закономерность, не возникающая из вакуума.  В мирное время набухают грозовые облака будущей войны. 

  Я ниже приведу свое меткое образное сравнение, касающееся нашего населения и наших национальных традиций. А точнее, нашей традиционной еды – русских пельменей.  Когда -то их продавали в картонных килограммовых пачках. На пачках большими красивыми красными буквами было выведено «Пельмени русские». По всей стране их продавали. В каких только городах я их ни видел. Было время, когда на прилавках в мясных отделах шаром покати, а пельмени есть.  О чем это говорило?
   
 Это говорило, например, о том, что многие заводы по всей нашей необъятной стране их делали. Колбасы говяжьей уже нет, колбасы свиной нет, колбасы конской нет. А пельмени русские есть. А что же им татарскими мантами быть?  Мы ведь в России.
 Разными эти пельмени оказывались на вкус.  Вроде бы им положено быть из свинины.   Хотя бы потому, что, если некоторые народности нашей необъятной страны свинины не едят, но русские – уминают за обе щеки. Потому и пельмени русские.  Но в одном областном сибирском городе пельмени очень отдавали рыбой.  У меня возникло подозрение, что свиней, из мяса которых, надеюсь, делали эти пельмени, кормили рыбой. Потому и вкус такой. Нашей команде, приехавшей на пару недель в командировку, они показались несъедобными. А местные рас купали. Отлетало. Там с ветчиной, сервелатами и беконами была напряженка.

Но все эти нюансы не столь важны. А важно то, что эти пельмени с их разновкусьем в разных русских городах напоминали мне, как вдумчивому социальному аналитику, наш многоликий российский народ.   В следующем разрезе: мы все разные на вкус, а вместе мы все – русские. Как пельмени.
 
Но даже не это то самое важное, о чем стоит сказать. В те годы, когда мясомолочная промышленность особыми изысками не могла порадовать, даже в Москве мы, студенты, чаще всего в общаге варили эти вот самые русские пельмени. И наблюдалась еще одна характерная особенность.  Если колбаса уже исчезала, то пакеты еще не появлялись. Пользовались авоськами. И если человек купил пачку или две пачки пельменей – это было заметно.  Если посмотреть на поток москвичей в метро или на улице, или на остановке, глазами импрессиониста, бросаются яркие алые пятна. Это не капли крови. Это буквы с пачек пельменей.

 И   это могло иллюстрировать особенность нашего народа. Тогда, проблемы были не только с мясом, но, как видно, и с холодильниками. Как видно с холодильными автомобилями была тоже напряженка.   Возили обычными. И поэтому на пути от завода, производившего пельмени, к холодильникам   продовольственного магазина, пельмени ждал период тепла. Пока машину с пельменями на заводе загрузят, пока в магазине разгрузят – время тикает.  И пельмени раскисали.   А в магазине они вновь попадали в холодильник и уже замерзали. Но теперь уже не каждая пельмешка в отдельности, а общей массой, монолитом.  Так они и поступали в продажу.

Очень легко было проверить. По звуку. Достаточно пачку встряхнуть. Но встряхивает кто? продавщица. И что убедившись. Что там монолит, она не станет продавать? Ничего подобного.  А если покупатель. Который всегда прав, купив, встряхнет, ему уже деваться некуда. Он уже заплатил.  А он и не ропщет. И несет он монолит домой.
 
Купишь такой монолит в магазине, сядешь в метро в давку, когда в тела впрессованы тела.  И в давке пельмени снова подтают. Но не все. По оболочке монолита. И с авоськой приходишь в общагу. И все видят, что ты купил пельмени. И конечно, покупка дружно съедается в тот же день. Вся пачка.  А то и две.  Компания, наши из группы, уже ждут к ужину. Впрок покупать можно только зимой, когда стойкий минус. Холодильников в общаге нет. Хранить можно только в авоське за окном. И то нужно тщательно защитить от наглых воробьев.
 
И вот пельмени сварены и поданы к столу. Теперь это блюдо представляет собой загадочную смесь из кусочков мяса и теста.  Причем поскольку их в кастрюлю кинули слипшимся конгломератом, чтобы проварить блюдо до средины приходится подчиниться печальному правилу: по краям монолита это все разварится и превратится в нечто.  И ничего. Не дворяне.  Все съедается. Аж за ушами трещит.  Особенно если поперчить. Да под водочку.
 Давно это было. В студенческую мою молодость.  Тогда все казалось нормальным. Фонтаны били голубые и розы алые цвели. И пельмени пролетали как голубки.

Это сейчас народ разбаловался. Индивидуалисты.  Подавай каждую пельмешку по отдельности.  А особенно не в меру стали требовательны те, у кого вставная челюсть. Им видишь ли, иначе прилипает. Им, видишь ли, нужно попельменно. А прежде, когда мы прямой дорогой шли к счастливому будущему, возьмешь это месиво в рот - и вполне съедобно.  Правда зубы у нас были своими.  Когда мы были молодые и зубы были не вставные - пельмени были, как родные. 

В те годы все было проще.  Колбас – два сорта варенки и два – копченки.  По телеку – одна программа.  В радиоточке – одна программа. И у кого транзистор – радиостанция «Юность».  И с политической обстановкой было все понятно. Мы боролись за мир и помогали другим странам.  Поэтому самим не хватало.  А потом началось чужое влияние, непонятное вихляние, которое стали называть потеплением. И что из этого всего вышло?
 
И вот, на мой взгляд, история страны очень напоминает историю пельменей.  Наше общество - те же пельмени. Изготовлены по единому рецепту, вылеплены по одному размеру. И не беда, что мясо в разных регионах разное по качеству и на вкус. Все мы слеплены при помощи всеобщей системы образования, октябрятской звездочки, пионерской организации, комсомольской организации - этакой огромной алюминиевой пельменницы. И поэтому все похожи друг на друга. 

А в процессе транспортировки от одного исторического этапа к другому, мы где-то оттаивали. И что эти непрошенные оттепели сделали с прежде монолитным народом? Ничего хорошего.   Вместо каждого идеологически твердого гражданина появляется каша. Кто в лес, кто по дрова.   Продукт настолько неприятный при употреблении, что руководству снова приходится включать морозильную камеру. Чтобы в чувство привести.  Мороз полезен. А некоторых, из которых мясо уже повылазило, отправить в места вечной мерзлоты.  «Мороз и солнце день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный?» 

И вот когда эту кашу подморозишь, потом бросишь его в кипящую воду, и еще с лавровым листом и подержишь до всплытия, и вот тогда – пожалуйте к столу. Морозилка возродила пельмени. Как не вспомнить:

 «Вот они условия, вот она среда,
 А впрочем для здоровия полезны холода.»