1. Ярославичи и экзистенциальный враг

Русь Великая. 4 часть: ШАПКА МОНОМАХА.
   
1. ЯРОСЛАВИЧИ И ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ВРАГ. Без малого два столетия Киевская Русь карабкалась к вершине своего могущества. Два века, сбивая в кровь колени и локти, сдирая кожу на пальцах и ломая ногти о камни, Русь с упорством одержимого продолжала тянуть свое могучее тело вверх по отвесной скале, неуклонно приближаясь к заветной цели. В середине 11 века, в правление Мудрого «царя» Ярослава, трудный путь был завершен. Русский великан распрямил, наконец, свою громадную спину, вдохнул полной грудью кристально чистый, нетронутый земными ароматами, воздух вершин, перенес могучую ногу через горный хребет и сделал свой первый шаг на пути к бездонной пропасти. Остановиться на вершине он не мог: он должен был идти дальше, ибо знал, что дорога это жизнь, а остановка в дороге это смерть. Хочешь жить – двигайся, и неважно, что тебя ждет впереди. Балансируя на самом краю ущелья, имя которому – Междоусобица, великан начал свой путь вниз – путь во сто крат более сложный, чем тот, что привел его к вершине. Мудрый поводырь великана ушел в мир иной, но и после его смерти путнику удавалось еще какое-то время сохранять равновесие, ибо многочисленное потомство Мудрого «царя», несмотря на взаимные упреки и мелкие обиды, старалось поначалу держаться в одном строю, и пока были живы Ярославичи, была жива и Русь. Потом, после того, как последний Ярославич уйдет из жизни, и почва уже начнет уходить у одинокого путника из-под ног, на тропинке появится вдруг новый поводырь, который подставит умирающему великану свое плечо. Это будет еще один проблеск величия и славы Киевской Руси, еще один луч света на самом краю черной пропасти, последнее светлое пятно в тысячелетней истории русского Киева. Но это все будет потом, а пока: «Король умер! Да здравствуют короли!».

Исполняя завет Ярослава Мудрого, его сыновья разделили Русь межу собой: Изяславу, как старшему из братьев достались Киев, Новгород и все земли на запад от Днепра вплоть до предгорий Карпат и литовских рубежей, в отчину Всеволода отошли Переяславль, Ростов, Суздаль, Белоозеро и все земли по берегам Волги, к уделу Святослава Черниговского были присоединены Тмутаракань, Рязань, Муром и земли вятичей, Вячеслав стал смоленским князем, во Владимире-Волынском сел Игорь. В 1056 году, после скоропостижной смерти Вячеслава Смоленского, в список удельных князей по общему согласию братьев были внесены коррективы: Игорь со всеми домочадцами перебрался с Волыни в освободившийся Смоленск, а во Владимире-Волынском сел сын умершего еще в 1052 году Владимира Новгородского, Ростислав. Помимо уделов Ярославичей на Руси, как мы помним, было и еще одно княжество – Полоцкое, где в ту пору сидел внучатый племянник Ярослава Мудрого, Брячеслав Всеславич. Таким образом, Русь, формально еще считаясь единым государством, на практике распалась на несколько независимых удельных княжеств. Мудрость умершего царя Ярослава «царевичам», очевидно, так же пришлось разделить на всех: кому-то ее досталось побольше, кому-то поменьше, но вне зависимости от того, чей «IQ» в итоге оказался выше, а чей – ниже, совершить что-либо полезное в рамках всей страны Ярославичам было по силам лишь, когда они начинали действовать сообща.

О великом князе Изяславе Ярославиче летописи говорят как о человеке мягком и незлобивом. Он снова отменил смертную казнь, заменив ее денежным штрафом, и с согласия всех Ярославичей, выпустил из темницы своего несчастного дядю, Судислава Псковского. Не исключено, что при этом с опального Ярославого брата взято слово, что он не станет ссориться с племянниками из-за потерянной им власти. Во всяком случае, точно известно, что Судислав в большую политику больше не лез и на киевский трон не претендовал. Позже он принял постриг и монашествовал весь недолгий остаток своей жизни. На международной арене Изяслав также старался поддерживать добрососедские отношения со всеми европейскими государями. Византийская Империя, терзаемая со всех сторон врагами, нуждалась в союзе с Киевом как никогда, и великому князю все чаще приходилось снаряжать в Константинополь войска. Не слишком заносчив был и германский император Генрих II. Дела его шли далеко не блестяще. В 1055 году имперские войска потерпели жестокое поражение в войне с лютичами, а затем были отброшены и от рубежей Венгерского королевства.

Без малого десять лет сыновьям Ярослава Мудрого удавалось поддерживать на Руси мир и порядок. Вооружались они в основном по мелочам: Изяслав возвращал под руку Киева латышей и прусских голядов, а Всеволод перекинулся крепким словцом с торками, обосновавшимися в низовьях Днепра в опустевших печенежских степях. В 1055 году торки впервые отважились испробовать на прочность русские рубежи, и Всеволоду лично пришлось объяснять степнякам, почему этого делать не стоит. Очевидно, князь был не слишком красноречив, так как с первого раза до них не дошло. В 1059 году несколько тысяч конных торков вновь ворвались на Русь. Обойдя стороной пограничные русские крепости и двигаясь по левому берегу Днепра, торки поднялись до устья Суллы и у стен городка Вокием повстречались со своим старым знакомым, Всеволодом Переяславским. Всеволод, как и следовало ожидать, встретил незваных гостей горячо, правда, ни хлеба ни соли он им не предложил. Короткий бой у Вокиема закончился полным разгромом степных орд и их беспорядочным бегством в Дикое Поле. В 1060 году Изяслав Киевский, Всеволод Переяславский, Всеслав Полоцкий и Святослав Черниговский дружной кампанией отправились в гости к степнякам с ответным визитом, справедливо полагая, что если не «почистить степь» сейчас, то потом торки успеют так сильно расплодиться, что смогут со временем превратиться в новых печенегов. Память о кровавых печенежских вторжениях была на Руси еще слишком свежа – не все раны еще затянулись. По степи русские дружины шли широкой облавой. Конница и пехота на телегах двигались на юг обоими берегами Днепра, а судовая рать с припасами для всего войска спускалась по воде. Степь «чистили» до самой зимы. Из русской облавы смогли вырваться только три орды. Побросав имущество, собственные семьи, скот, больных и раненых, торки навсегда покинули соседство с Русью, откочевав куда-то к Дунаю. Остальные были перебиты или умерли с голоду. Некоторые, спасая свою жизнь, сдались в плен и были угнаны на Русь. Их потом расселили по правому берегу Днепра, по обоим берегам реки Рось и севернее Переяславля в междуречье Трубежа и Супоя. Военные отряды торков были размешены а пограничных русских крепостях и в свежевозведенном Торченске.

Торки были разгромлены совершенно, однако, общая обстановка на степном рубеже после этого не стала мене опасной и более предсказуемой. С востока в Дикое Поле продолжали пребывать все новые и новые толпы переселяющихся кипчаков. Перевалив через Волгу, половцы-кипчаки заняли берега Дона, по следам разрозненных печенежских отрядов добрались до Днепра, переправились на его правый берег и, продолжив движение на запад, вскоре добрались до пограничных византийских крепостей на Дунае. Заселив огромные пространства между Доном и Дунаем, половцы окончательно отрезали Русь от Черного Моря, тем самым, сведя на нет титанические усилия прежних русских государей по поддержанию в рабочем состоянии древнего торгового пути «Из Варяг в Греки».

Половецкий воин был великолепным наездником и славился своим умением метко стрелять из лука даже на полном скаку. В его вооружение кроме лука и колчана со стрелами входили еще легкий щит, сабля и копье. Однако ближнего боя половцы всегда старались избегать и со своими врагами предпочитали сражаться на расстоянии при помощи арканов и «залпового огня» из луков. Залогом их военных успехов была тактика внезапных стремительных набегов, не позволявших противнику собраться с силами для решительного отпора. На кровавые посиделки к соседям половцы отправлялись чаще всего осенью, когда уборочная страда заканчивалась, и в амбарах земледельцев появлялся ликвидный товар. Первое знакомство с Русью у них состоялось уже в 1061 году, когда они разграбили долину Ворсклы и Сулы и возле Переяславля разгромили дружину Всеволода, который у стен своей столицы пытался с малыми силами остановить нашествие неведомого врага. Сам Всеволод тогда едва спасся.

Так началась многовековая война русских с Половецкой Степью, война, которая будет идти с переменным успехом, но которая все же заставит Киевскую Русь медленно и неуклонно пятиться на север в непроходимые для степной конницы леса Центральной России.