Как не поссорились Иван Иванович и Борис Иванович

 Людмила Петровна стояла возле машины, которую муж только что выкатил на линию их дачного массива. Стояла и смотрела в ту сторону, куда им предстояло вскоре поехать...
 А там назревала неприятность - почти такая же, как их вазовская ласточка, тыкалась неумело, явно намереваясь поехать навстречу, что было видно даже издалека, с середины линии, где был расположен их участок.

 Людмила Петровна гадала, кто это едет, а, что самое главное, - где расположен участок, на который намеревается попасть владелец этой неприметной тёмной машинки.
 Если участок расположен ближе, чем тот, у которого стояла их машина, то всё в порядке - муж подождёт, пока этот неизвестный паркуется.
 А что, если участок расположен дальше?! Очень даже может быть - у соседа участком ниже, дочь, кажется, учится водить... Муж не сдаст назад, ни за что не сдаст, если всё произойдёт по худшему сценарию, сразу возникшему в голове...

 А ведь тогда им не разъехаться... линия слишком узкая для этого, хотя изначально её ширины хватало для проезда двух машин. Двинули когда-то заборы все соседи в дикие 90-е, один за другим. Двинул забор, глядя на них, и отец мужа, который и приобрёл дачу, перейдя окончательно на пенсию и переехав в их город в середине этих самых 90-х, поближе к внукам.


 А тем временем муж, Иван Иванович, закрывал импровизированные воротца открытого с двух сторон гаражика, куда теперь входила только задняя часть их ласточки - ведь дед сделал эту пристройку к домику исключительно для своей, купленной сгоряча, "Оки".
 Мужу ещё предстояло закрыть и ворота дачи, поэтому он ничего не видел, - свою машину он выкатил ещё до того, как появилась эта, ещё неизвестная, конкурентка.

 Худшие опасения Людмилы Петровны оправдались - темненькая вазовка неуверенно двинулась им навстречу, хотя они с мужем уже оба сидели в своей машине. Сидели и ждали - вдруг всё-таки пронесёт...
 Не пронесло - уже видно было, что за рулём сидит именно та девчонка, дочь недальнего соседа - значит, она рассчитывает, что они или проделают всю операцию с открыванием-закрыванием ворот ещё раз, или, что, всего вероятнее, они сдадут назад, на два участка ниже по линии.

 Но Людмила Петровна точно знала, что ни на то, ни на другое рассчитывать не стоит - муж бывает очень упёртым, когда считает, что он прав. А он был прав - девчонка не должна была соваться на линию, не посмотрев, стоит ли на ней уже машина, готовящаяся к отъезду, не рассчитав, где стоит эта машина.
 Знала, но пыталась тихо, сквозь зубы, его уговорить - ведь она назад не сдаст, ни за что не сдаст, просто не сумеет. А на что она рассчитывала - так же, сквозь зубы, отвечал Иван Иванович, уже исходя справедливым гневом, потому что девчонка, наконец, поняв, что давать ей дорогу никто не собирается, вышла из своей машины, оказавшейся 14-й моделью, и направилась к ним.

 Случилось худшее - вместо извинений и ссылки на свою неопытность, в придачу к покорной просьбе сдать назад, как гораздо более опытному водителю, девчонка полезла в бутылку. В которой она и так уже была, собственно.

 - Придурки! - так она обратилась к ним. Людям, по крайней мере, вдвое старше себя.

 Какое-то время тянулось препирательство. Мучительное для Людмилы Петровны, которая всё ещё пыталась сквозь зубы убедить мужа отступить, не нагнетать конфликт, проявить мудрость, а не упрямство.
 А он повторял, обращаясь к девчонке:

 - Ты что, не видела, куда ехала?! Зачем ты поехала?!

 Наконец, девчонка направилась на свой участок пешком, призвав на помощь отца, Бориса Ивановича, крупного, темноглазого, седоватого мужика с тёмными, слегка курчавыми волосами. Несколько постарше, чем они - Иван Иванович и Людмила Петровна.

 Тот подошёл к машине дочери, сел за руль и стал сдавать назад, участков десять вверх по линии, включая небольшой пригорок, по которому машины въезжали на главную дорогу, ведущую через весь массив. Иван Иванович, закусив нижнюю губу, следовал точно за ним...

 Всю ночь Людмиле Петровне не было покоя. Девчонка проявила себя отвратительно, но упёртость мужа тоже не была признаком большого ума. Лучше всех себя в этой ситуации проявил Борис Иванович. Человек, с которым Людмиле Петровне пока что сталкиваться никак не приходилось, хотя они здоровались через участок, непосредственно соседствующий с тем, на который муж отвозил её по утрам, перед тем, как ехать на собственную работу.
 Уже не было деда, увы, купившего дачу...
 А утром надо было опять туда. Рано, пока ещё роса. Рано, пока ещё там Борис Иванович - который жил на даче всё лето, но ездил на работу оттуда. Как теперь смотреть ему в глаза? Как поздороваться - сделать вид, что ничего не случилось? Но ведь случилось!..

 Крутилась, обдумывая, что же ей-то делать? Наконец, придумалось - с соседом надо поговорить. Хорошо поговорить, объяснить всё. Найти слова. Извиниться.

 Как же это было трудно! Но как потом стало легко!


 Людмила Петровна, помедлив какое-то время, после того, как муж оставил её на даче, направилась на ухоженный участок соседа с одним из самых больших домов на их линии. Начала разговор неловко, издалека.
 Тем временем, подошёл ещё один сосед по линии, с участка, расположенного наискосок от участка Бориса Ивановича. Сразу поняв, что что-то не так, спросил, из-за спины Бориса Ивановича:
 - Помощь нужна?
 - Я сама - сказала Людмила Петровна. Объясняя соседу, что если бы не слово "придурки", которое его дочка употребила по отношению к ним, то всё-таки конфликта такого, возможно, удалось бы избежать. Извиняясь при этом за мужа волей-неволей. И понимая, что Борис Иванович понял всё, как надо.

 Недели через полторы-две, в выходной, когда и Иван Иванович  находился на даче дольше обычного, девчонка явилась к ним в паре со своим парнем. Явилась, неся в руках какую-то деталь от своей машинки. Явилась, чтобы посоветоваться с Иваном Ивановичем. Который ответил на её вопрос по поводу её техники спокойно и рассудительно.

 Конфликт был исчерпан, Соседи не поссорились...