Отражение судьбы глава 31

31

Размеренное течение жизни в доме Орловых давно уже было безнадёжно нарушено, а случившийся за ужином скандал всколыхнул её ещё больше. Всё, казалось, пришло в движение: мысли, слова и действия домочадцев. Нинель Эдуардовна очень быстро поняла, что погорячилась, заявив о своём отъезде, потому что манипулятивный эффект от её заявления оказался нулевым - никто не спешил уговаривать её остаться, даже сын.
Верная своему внутреннему «Я», она не оставляла попыток напоминать домашним о чувстве собственной важности, но все они казались жалкими и не вызывали никакой эмоциональной реакции ни у одного из членов её семьи, которыми она считала сына, внука Кирилла, ну и, конечно, невестку. Последняя по её мнению должна была бы утонуть в волнах вины и раскаяния, но ничего подобного не происходило.  Все, в том числе и Роман, устали от её кукловодческих приёмчиков и, похоже, ждали, когда же она соберёт чемоданы.  Её отъезд состоялся недели через две после запомнившегося всем ужина. Роман Евгеньевич направлялся в служебную командировку в Германию и предложил сопроводить матушку до её московской квартиры.
Какое-то спокойствие снизошло на Орловский особняк, но об умиротворении и безмятежности говорить было рано, а, может, и вообще невозможно, ведь были и другие проблемы. Никуда не делись неуклюже растопыренные углы сердечного треугольника, так или иначе колющие и цепляющие всех.
Переживая за всю троицу, Елена Витальевна без труда поняла, что эпитет «любовный» к подобному треугольнику можно применить лишь с большой натяжкой. Любила по-настоящему здесь, кажется, одна Анюта, а Лика и Артём были движимы совершенно иными мотивами. Что это было – жажда обладания, притворство или просто спонтанное следование за потоком случайных событий, Лена пока не разобралась. Возможно, молодые люди не задумывались об этом, пока не столкнулись с тем, что сейчас переживали, а вместе с ними и их близкие. Но ей казалось вполне очевидным, что чувства здесь подменяются притворством, а, может, и холодным расчётом.
Честно говоря, Елене не хотелось верить в подобное, но муж в этом вопросе был более категоричен. Именно он первым указал ей на эту версию, которая, показавшись ей поначалу абсурдной, всё больше принимала жизнеспособную обёртку.
Лика проводила с ней почти всё время, ведь остальные были заняты учёбой и работой, а они с ней всегда были дома. До отъезда Нинель Эдуардовны девушка старалась держаться рядом с Леной, чтобы в случае чего дать отпор придирками и нападкам этой диктаторши, как она её называла, но и после того, как Роман с матерью уехали, она тоже не отходила от женщины, развлекая её своей бесконечной болтовнёй.
Лика ничего не упускала из виду. Когда уехал на соревнования Кирилл, она живо интересовалась его спортивными успехами, а когда тот вернулся с триумфом, долго разглядывала привезённую парнем медаль, которой его наградили, как и всех остальных участников команды.  С искренним интересом и воодушевлением расспрашивала Кирилла об игре, соперниках, условиях, в которых они жили, словом интересовалась любой мелочью и, в конце концов, сумела расположить его к себе. Кирилл даже с братом стал более любезен. Проявившаяся между ними теплота полностью казалась заслугой Лики и, может, так и было, но почему-то это напрягало Елену. Она не могла понять, что именно её беспокоит, но не могла стряхнуть внутреннее волнение, нарастающее с каждым днём. С отъездом мужа она остро нуждалась в поддержке и с нетерпением ожидала приезда Татьяны.
Таня Воробьёва приехала во второй половине декабря. На вокзале её встречали Артём и Аня.
- Как же я рада видеть вас, детки! – растроганная Татьяна раскинула руки, стараясь обнять сразу обоих.
- Привет, мама! – прижал её к себе Тёма, как показалось матери, гораздо крепче, чем было в последнее время.
Она расцеловала улыбающегося сына в обе щёки и повернулась к Анюте.
- Анечка, это так приятно, что ты тоже приехала меня встретить! – совершенно искренне сказала она давно уже полюбившейся ей девушке.
- Я тоже рада видеть Вас, тётя Танечка! – сказала Аня и вновь кинулась к ней с объятиями.
- Ой, какие же вы хорошие, у меня настроение прямо до небес взлетело, четное слово! – не могла успокоиться Татьяна.
- Ну вот, а ты ехать не хотела! – сказал Артём, обращаясь к Анюте, и подхватил дорожную сумку матери, стоявшую на очищенном от снега перроне.
- Что ты говоришь такое, - смутилась девушка и зашлась краской неловкости, - я просто не хотела мешать вашей встрече…
- Тёма! – укоризненно покачала головой мать и взяла девушку под руку. – Не обращай внимания, Анечка, он же так неуклюже шутит… Разве ж ты можешь помешать, ты же как лучик солнца, с тобой всегда приятно! – ласково сказала она, прижимая её к себе и направляясь вслед за сыном к автостоянке.
- Ой-ой, уси-пуси какие… Смотри, мама, я же ревновать начну, обижусь! – шутливо сказал Артём, приостанавливаясь возле них.
- Не волнуйся, моей любви на обоих вас хватит с запасом! – продолжала растроганная сегодняшней встречей Таня, которую распирала безмерная радость, и она уже представляла, как будет рассказывать об этом Николаю.
Аня тоже чувствовала себя счастливой. Она радовалась абсолютно всему - шуткам Артёма, идущей с ней под руку Татьяне, воробьям, серым облачком взметнувшихся из-под ног прохожих и скрывшихся в кроне огромного карагача. Восторгалась солнечному зимнему дню, пощипывающему лёгким морозцем её щёки и добавляя тем самым им нежного румянца.
Её волнение не унималось с самого утра, когда Тёма предложил после занятий поехать с ним встречать его маму. Аня чуть не запрыгала от радости. Тётю Таню она любила всей душой, чувствуя и её ответное тепло. А одна только мысль, что они вместе с Артёмом и только вдвоём поедут на вокзал, привела её в трепет, сердце часто забилось, а голова пошла кругом. 
Всю дорогу до вокзала и потом, пока ждали поезд, на котором приехала Татьяна, они болтали, шутили и смеялись, отчётливо чувствуя, как приятна им компания друг друга. Сейчас всё это продолжилось, только уже вместе с мамой Артёма. Они ехали по городу к Таниным родителям, которые ждали дочь дома, и продолжали непринуждённую беседу, что обычно происходит между встречающими и теми, кто только что приехал. 
При этом все трое, может, и в разной мере, но всё же ощущали особые чувства лёгкости и единения, что дарила им душевная близость, окутывающая приятным теплом.
Родители Тани продолжали удивлять Артёма своим пробудившимся вдруг вниманием. Когда, сдержанно поздоровавшись с ними, он занёс в дом вещи матери и собрался уходить, Елена Александровна всплеснула руками и воскликнула:
- Как же это, у меня и пироги уж на столе, чайник закипает, давайте проходите-проходите, мойте руки… разве ж можно без угощения-то… Отец, ты чего молчишь? – непривычно повелительно обратилась она к мужу.
- Так ты же не даёшь и слова вставить… - отозвался он тоже непривычно спокойно и даже оправдываясь, что не укрылось от внимания Тани и её сына.
- Ну всё, я на кухню, а вы давайте в ванную и за стол, - тоном, не терпящим возражений, повторила Елена Александровна и медленно, тяжело ступая, отчего у Тани защемило сердце, пошла по коридору.
- Мать права, давайте, проходите… - проговорил отец, стоявший, опираясь на костыль. – Сынок, давай, проходи, посиди недолго с нами, успеешь ещё по своим молодым делам… - обратился он к некогда непризнанному внуку.
- Артём, пожалуйста… - тихо произнесла мать, наклонившись к сыну.
- Но там Аня… - Артём и сам уже готов был принять приглашение стариков, которые давно растеряли былой апломб и надменность.
- Разумеется, сходи за ней! – сказала Татьяна и легонько подтолкнула его к двери, нежно улыбнувшись и мысленно поблагодарив высшие силы за приятный день!
- Кто там, девушка его, что ли? – поинтересовался Иван Михайлович, когда Артём вышел.
- Это племянница Елены Орловой, - пояснила ему Таня, - она была здесь как-то, но не помню, виделись вы с ней или нет…
- Ну сейчас и познакомимся, - кивнул отец и остался ждать, когда придёт молодёжь.
Чудеса этого невероятного дня продолжались и за столом, над которым Елена Александровна постаралась от души. Помимо пирогов, было ещё достаточно угощений, на которые мать была мастерица. Таня всегда это знала, но сейчас она видела, как матери было нелегко справляться с домашним хозяйством, а, представив, сколько времени она провела на ногах, готовя все эти кулинарные изыски, вообще расстроилась.
- Мамочка, ну разве ж обязательно было столько готовить, что же ты не жалеешь себя нисколько!
- А как же иначе, ты так редко к нам приезжаешь, хочется побаловать тебя… и Артём вот, и Анечка, спасибо им, уважили нас сегодня…
«Ох, мама, где же вы раньше были, когда все мы так ждали вашего внимания, ловили каждый добрый знак, долетавший к нам от вас… Сейчас всё могло бы быть по-другому!» - вертела Таня мысль, острыми шипами вонзающуюся ей в сердце, которое болело за этих двух родных ей людей, что много лет отталкивали их любовь и вообще чуть не вычеркнули их из своей жизни.
Анюта кое-что слышала, конечно, о взаимоотношениях Артёма с родителями Татьяны, поэтому сейчас наблюдала за их общением за столом. Тёма сдержанно, но вежливо отвечал на вопросы, что задавал ему Иван Михайлович, и благодарил Елену Александровну за вкусную еду, которую та щедро подкладывала ему в тарелку, следя, чтобы она не оставалась пустой. 
- Спасибо большое, но я лопну, если съем ещё что-нибудь! – взмолился он, когда та протянула ему кусочек мясного пирога. – Хотя всё очень вкусно, правда, Ань?
- Невероятная вкуснотища! - согласилась та.
- Так угощайтесь, угощайтесь! -  засуетилась Танина мама.
- Спасибо большое, мы уже наелись, аж вот так! – Артём подставил ладонь ребром к шее. -  Вы нас извините, нам пора, мы поедем, ладно?
- Хорошо, сынок, поезжайте, - вместо родителей разрешила им Татьяна. – Увидимся завтра, хорошо?
- Конечно, ты же помнишь о приглашении Елены Витальевны? - кивнул сын. – Я за тобой приеду!
  Они с Анютой попрощались с хозяевами дома и пошли к выходу, а Татьяна вышла из-за стола, чтобы их проводить.
- Какая хорошая девушка, это невеста, что ли, Артёмкина? – донёсся до неё голос матери, обращавшейся к отцу.
- Да вроде нет... – ответил он.
Она подумала, что они ещё не знают о беременной Лике и вздохнула. Она и сама ещё не была с ней знакома, но в разговорах с Леной о ней сквозила какая-то непонятная тревога, вызывая в душе Тани всё нарастающее беспокойство.
Из задумчивости её вывел громкий мужской голос.
- О, это я удачно зашёл! – воскликнул Павел, племянник, встретившийся в дверях с одевшимися и собравшимися выходить Артёмом и Аней. – А я думаю, чья это такая игрушечка стоит у нас на улице, а это, оказывается, моего кузена! Ну привет, братан, наконец-то свиделись! – всё балагурил Паша, протягивая руку Артёму и  не сводя глаз с Анюты.