Глава 5. Убивец

- Шик, чего сонный такой? – спросил одноклассник, стоя в компании других одноклассников и прочих учащихся на школьном крыльце. Понимая, что вот он – звёздный час, Шики имел неосторожность сказать:
- Да так, деваху одну полночи порол…
Вместо удивлённых и завистливых возгласов Шики внезапно услышал мелодичный голос, что раздался из-за спины:
- Надеюсь, презервативом пользовался?
- Что? – сказал Шики, поворачиваясь в парализующем страхе.
- Презервативом, спрашиваю, пользовался? – повторила, обворожительно улыбаясь, Настя.
- П-пользовался.
- Молодец, нечего уродов плодить.
Взрыв гомерического смеха, тыканье пальцев и колких комментариев прервал родной голос, что раздался откуда-то с небес:
- Ши-и-ки-и-и, просыпайся, сынок …

По дороге в школу, вместо того, чтобы смаковать вчерашние приключения, Шики думал о минувшем сне. Будучи человеком суеверным, он очень трепетно и серьёзно относился к подобным вещам. Символичность сна трактовала одно – лишившись девственности с нелюбимым человеком, ради мести, ради низменных чувств, Шики просчитался, совершил роковую ошибку. Всю жизнь он строил воздушные замки, как полюбит раз и навсегда, встретит одну единственную, что будет первой и последней. Алёна, со всем к ней уважением, на титул дамы сердца даже с пивом не тянула. Получалось, Шики изменил не Насти, Шики изменил себе, предав идеалы, предав мечты.

Первым занятием был французский. Единственный урок, на котором Шики сидел за одной партой с Настей. Это были самые чудесные школьные мгновения, ведь вся атмосфера, казалось, была пропитана особым шармом: колоритная французская речь, одноимённый аромат духов, что источала любимая девушка, случайные нежные прикосновения, электричество от которых заряжало каждую клеточку, атом, молекулу и даже воздух кругом. Одно из таких прикосновений случилось и на сей раз, Настя задела рукой руку Шики, который, находясь в исступлении, резко схватил её, поднёс ко рту и жадно впился губами (благо педагог стояла спиной, увлечённо орудуя мелом).
- Ты что творишь?! – высвободив руку, грозно прошептала Настя. – Совсем сдурел?
- Прости, — был ответ.
- Больной, блин.
Шики хотел поспорить, опротестовать, сказать, что это не так, а если и так, то это не просто так, а из-за больших глубоких чувств, из-за любви, хотел признаться, что согрешил, изменил, попросить прощения, покаяться, но всё никак не мог дождаться подходящего момента.
Прозвенел звонок.
- Настя.
- Ну чего тебе, Шики?
- Эээ…
- Ну?
- Ммм…
- Рожай быстрее!
- Дай, пожалуйста, конспект за вчерашний день переписать.

На перемене Шики ждали неожиданности. Приятные и не очень. На выходе из класса его караулил лучший бывший школьный товарищ, ныне заклятый враг и искусный провокатор с типичной внешностью антагониста: худощавый, а местами откровенно костлявый, с тонкими холодными чертами лица, рыжеволосый, но не конопатый, имеющий изящный вкус, безупречные манеры, железные принципы, и дефект речи – заиканье. Звали юношу Янис Лисицын.
- Ш-шики, пойдём по-по-по…
- Поссым?
- Покурим!
Приглашение Яниса было приятной неожиданностью, ведь, несмотря на вражду, этот человек импонировал Шики, а в его памяти ещё были свежи воспоминания былых совместных приключений. Опыт с Глебом, однако, Шики кое-чему научил, потому он не спешил бросаться с распростёртыми объятиями, а режим бдительности включил на максимум. Противоречивые же чувства, чувства недоумения вызывала осведомлённость Яниса относительно новой, порочной и вредной привычки Шики. Откуда?
Сей вопрос Шики и задал, когда они оказались за гаражами на школьном задворье, где по обычаю спешно дымили курильщики.
- Н-неважно, — отмахнулся Янис и, протянув открытую пачку «Веста», сказал, — угощайся.
Вообще (достигнув цели) Шики планировал завязать с курением, но в том, чтобы побаловаться сигареткой-другой ничего катастрофичного не видел.
- С чего вдруг такое расположение? – спросил он, подкуриваясь.
Решение сделать шаг к примирению Янис объяснил простым желанием не иметь врагов и родившимся интересом к поведенческим изменениям Шики.
- То внешним в-видом эпатируешь, то ш-школу прогуливаешь, то вот – к-куришь.
Такое детальное внимание сразу же подкупило Шики, он не уловил ноток фальши в голосе, а глаза излучали неподдельную теплоту и участие.
«Дело ясное», — думал Шики, решив более не искать подводных камней в мотивации Яниса.
- Янис, дай сигаретку! – попросил борзый толстый семиклассник.
- Куришь – кури свои, — был ответ.

Вернувшись в школу, Шики имел неосторожность нарваться на классного руководителя.
- Здравствуйте, Лев Николаевич, — приветствовал он, спеша удалиться.
- Постой Шики, задержись на секундочку.
- Да, слушаю.
- Это я слушаю. И очень внимательно.
Тон учителя Шики не нравился.
- Если вы по поводу моего двухдневного отсутствия, то беспокоится не о чем, у меня были веские обстоятельства.
- Так. Конкретнее, пожалуйста.
- Болел я.
- Понимаю. И справочку, конечно же, принёс?
Ладони потели, лицо предательски пылало, а в горле пересохло.
- Справочки, к сожалению, нет, — едва слышно произнёс Шики, поднёс ко рту сжатый кулак, прокашлялся. - Дело в том, что я отравился, но чувствовал, что скоро поправлюсь. Смысл был зря беспокоить врачей?
- Понимаю, — сказал мужчина, демонстративно внюхался, сморщил нос. – Фу, чем это пахнет?
- Чем? – покраснел Шики ещё пуще.
- Враньём, табаком, скользкой дорожкой! – понесло педагога.
Пятиминутная проповедь о вреде курения, лжи и опасности переходного возраста кончилась приглашением отца в школу.
- Может, не стоит, Лев Николаевич?
- Свободен, — сказал учитель под шум звонка.

Все последующие уроки Шики провёл в абстракции, думая о том, как серьёзно попал, и как из этого всего выпутываться. Не найдя выхода, решив принять удар судьбы стоически, отправился домой в сопровождении Яниса.
- Ты же в другой стороне живёшь? – минуя дом Пикуля, спросил Шики.
- Л-летом переехали.
- Вот оно что. Ну, рассказывай тогда, чем ещё интересным летом занимался?
- Лысого д-душил.
- Пф! Баб давно пороть пора, — повернул, было, разговор в нужное русло Шики, как на горизонте в ста метрах от них нарисовались два знакомых силуэта. – Твою мать!
- Шо?
- После, — сказал Шики и, сделав полицейский разворот, что есть духу дал по газам. Былая бурная ночь отразилась на физическом состоянии, и даже пробудившийся адреналин не помог спастись. В считанные секунды Боженко нагнал беглеца и ловкой подсечкой сбил с ног. Снял со спины Шики ранец и кинул подоспевшему Пушкину. Пушкин, сделав невиданные жертве махинации, со словами: «Привет от Емели Лютого», кинул ранец под ноги поднимавшемуся Шики, после чего Иваны лихо испарились.
- Не т-трож! – рявкнул, подбежавший Янис, прекрасно всё видевший. Далее он героически открыл ранец и только собирался освободить содержимое от постороннего предмета, как раздался оглушающий хлопок разорвавшейся петарды. Бах!..

В чувства Янис приходил постепенно. Сначала вернулось зрение: обеспокоенный Шики, придерживая одной рукой за плечо, махал второй перед лицом. Затем прорезался слух:
- Янис, братишка, живой?
Последним вернулся дар речи:
- Живой – живой, — сказал юноша, встряхнул голову, принял вертикальное положение. - Сука, самую малость не успел, — смотрел Янис на идущий из ранца дым. - Что это за обиженки были?
Впечатлённый, благородным поступком товарища, Шики не сразу заметил отсутствия дефекта речи.
- Да есть одни… Погоди, ты, кажется, заикаться перестал?
- Да?
- Да. Ну-ка, скажи что-нибудь длинное…
Четверть минуты напряжённой думы, лукавая ухмылка и, как следствие, пошлый анекдот:
- Идёт лиса по тропинке, вдруг слышит в кустах петух кукарекает… Она раз и туда… Возня, шум, визг, пыль… Выходит из кустов волк, застёгивает штаны… Вот что значит знать иностранный язык!
- Хах! Обалдеть! Во дела!
Чувство изумления, радости и восторга сменил панический страх, когда, достав из ранца учебные принадлежности, чтобы проверить их на предмет повреждений, было обнаружено, что пострадала (весь удар на себя приняла) одна единственная вещь – Настина тетрадь по-французскому.
- Чего скис? – заметил Янис резкую смену настроения.
- Та…
- Чего та? Такие чудеса происходят, а ты из-за какой-то вшивой тетрадки расстроился?
- Если бы. Это не моя тетрадь. Это Настина тетрадь!
- И? Чего так истерить? Пошли шалавье идти лесом, делов-то.
- Какая шалавье? Какой лес? Ты чего такое несёшь?
- А чё?
- Настя богиня! Небожительница! Исида!..
- Пф, тоже мне Исида, — возразил Янис, но шёпотом, так как Шики не на шутку возбудился и был страшен в ту минуту. - Хорошо, если это так важно для тебя, то я знаю, как тебе помочь.
- Да? И как же?
- Идём.

Через 10 минут ребята оказались у Яниса дома. Первое, что отметил Шики – вид из окна, что выходил на тот самый двор, где он пару дней назад практиковал курение. Второе – плакаты на стенах, на которых красовались звёзды Голливуда (преимущественно мужчины). Тут были и Леонардо Ди Каприо с постера фильма «Пляж» голый по пояс стоявший в воде, и Брэд Питт с обнажённым торсом на постере «Трои», и прочие представители прекрасного сильного пола. Комментировать увиденное Шики не отважился.
Решение проблемы заняло меньше часа. Янис, славившийся аккуратным стилизованным почерком, переписал конспект из своей тетради в чистую, подписал её Настиным именем, вручил Шики.
- Не благодари.

Оказавшись дома, Шики почувствовал зверский аппетит. На помощь пришли мамкины щи, которые сын разогрел в железной миске, накрошил туда батона и шлефанул всё это дело доброй порцией майонеза. Набив брюхо до отказа, Шики расположился на постели в родительской комнате, включил телевизор. Шёл популярный молодёжный сериал:
- Мы тут не любим иностранцев, — сказала главная героиня.
- Мне очень жаль, но могу поспорить, что ты в меня влюбишься, — парировал главный герой, после чего заиграла музыкальная тема и пошли финальные титры.
«Жиза», — отметил Шики, выключая телевизор. Красивая, сочная, с округлыми формами актриса возбудила молодую кровь, зародила почвой шальных мыслишек. Поддавшись соблазну, влекомый инстинктами, предвкушающий торжество плоти и белковый салют в качестве апофеоза, Шики полез уже в тайничок в шкафу, как раздался звонок в дверь.
Тзыыыыыыыынь...
- Мля-а-а…
Идя к дверям, озлобленный юноша желал, чтобы незваным визитёром оказался сосед-инвалид с первой квартиры, что повадился в последнее время терроризировать семью Шики просьбами о куске хлеба, и с которым у Шики были старые счёты (обидели Барсика, больно и самое главное ни за что - забавы ради, ударили костылём по хребтине).
- Пинка под вонючий зад тебе, а не хлеба кусок! — чуть не слетела с уст заготовленная фраза, однако, Шики на мгновение онемел, отворив дверь.
- Здорово, Казанова, — переступая порог, приветствовал Глеб. – Один?
- Один.
- Ништяк, — разулся без приглашения гость. – Есть что пожрать?
Во время приёма пищи Шики поделился событиями дня с присущими ему (нерастраченной энергией) эмоциями.
- Ну что сказать, Шики, нам объявили войну, и ударили, извиняюсь за откровенность, в слабое место, чего и следовало ожидать от этих крыс, — заключил Глеб услышанное.
- Слабое место – это типа я? – уточнил Шики.
- Да, но, задев тебя, они задели и меня. Выкупаешь?
- Ну, так и ладно. Главное, что всё кончилось хорошо. Разве нет?
- Нет. Месть будет. А месть, как известно, что?
- Что?
- Месть в два раза сильнее.
- Ну, не знаю…
- Да ты не переживай, ответим завтра, я всё устрою. Ты только раньше времени ничего не предпринимай, сиди дома и не высовывайся. Усёк?

Вечером, когда отец пришёл с работы, сын прилежно делал уроки, в частности задание по литературе, читал отрывок из романа Ф.М. Достоевского. И делал это не без удовольствия.
- Привет, пап, — отложил учебник в сторону Шики, когда Михаил Васильевич заглянул в комнату. - Тут такое дело, тебя Лев Николаевич в школу завтра приглашает…
- По поводу?
- Кто его знает? Навыдумывал себе всякого вздора…
- Например?
- Ну, типа, что я курю, а я ведь не курю, я только с ребятами рядом постоял, вот одежда и пропахла...
- Отвечаешь?
- Отвечаю.
- В глаза смотри.
- Отвечаю! - повторил Шики с вызовом.
- Хорошо. Всё?
- Не совсем.
- Говори.
- Ещё я два дня школу прогулял, делал сюрприз своей девушки, а учителю сказал, что отравился.
- Что за сюрприз?
- Пивные бутылки собирал, потом сдал и купил букет цветов, — от такого наглого вранья Шики покраснел до кончиков ушей.
- Серьёзно? - прищурил левый глаз и изогнул правую бровь Михаил Васильевич. Шики пристыженно молчал.
- Ладно. Завтра как раз с утра кровь поеду сдавать, на обратном пути тогда и в школу загляну, - сказал отец и, выходя из комнаты, добавил. - Заодно и с девушкой со своей познакомишь.
Чего-чего: допроса с пристрастием, выбивания чистосердечного, строгого наказания в виде лишения карманных денег или домашнего ареста, — чего угодно ожидал Шики, но только не этого.
"Подстава, блин. Придётся Настю уговаривать, чтоб подыграла", — не видел других вариантов он.

Утром следующего дня Настя встала не с той ноги, и на это были веские причины – начало красного календаря. Туалет пришлось совершать холодной водой, ибо горячую без предупреждения (в экстренном случае) отключили. Такса по кличке «Лариса» в силу физиологических потребностей или скверного характера справила нужду посредине кухни, за что смачно отхватила по длинной заднице, и что укротило время на завтрак и сборы вдвое. Из-за спешки Настя обожгла язык чаем, забыла напарфюмиться, о чём вспомнила уже на улице, а когда закрывала дверь на ключ, сломала ноготь на среднем пальце.
- Фак!

Тем временем Шики и Янис встретились в условленном месте, обменялись крепким рукопожатием, отправились в школу.
- Решено – сто сигарет курю и исключительно для галочки, — сказал Шики, прикурив.
- А потом?
- Бросаю.
- Понял.
Придя в школу, первым делом, что запланировал Шики, было вербовка Насти, которая, однако, опоздала. Лев Николаевич, не признававший авторитетов, потребовал дневник, где в воспитательных целях размашистым почерком зафиксировал нарушение порядка. Заметив на лице Насти явное неудовольствие и раздражение (вместо покорного раскаяния), учитель потребовал рассказать домашнее задание – отрывок из романа Фёдора Михайловича.
- Честное слово, я пыталась Это читать, но текст оказался таким нудным и тяжёлым, такой тягомотиной, что я не смогла его осилить, — не стеснялась Настя в выражениях.
- И, что делать?
- Простить за откровенность, а ещё лучше перестать мучить нас этой вашей… долбанной классикой.
- Это уже дерзость! – вскипел учитель, но увидев на лице Насти страх и сожаление за сказанное, проявил милость. - Садись, Царёва, два. Есть желающие к доске?
Тут-то бы Шики следовало проявить чувство такта, не высовываться, но ослеплённый тщеславием и желанием угодить классному руководителю, он усердно тянул руку вверх.
- Прошу, Шики.
- Тварь ли я дрожащая или право имею? – ключевой фразой кончил монолог Шики.
- Браво, Шики, пять, — сказал учитель, а класс, пребывая под впечатлением, не ожидавшей от тихого и скромного Шики такой экспрессии и проникновенности, наградил овациями.

На перемене довольный собой Шики подошёл к Насте.
- Привет, Настя. Шикарно выглядишь. Впрочем, как…
- Чего хотел?
- Есть одно деликатное дельце тебя касающееся.
- Ближе к сути.
- Помощь твоя позарез нужна – вопрос жизни и смерти.
- Боюсь, не вовремя.
- Понимаю, но всё же вынужден просить…
- Ты тетрадь мою принёс?
- Ах, да, — сказал Шики, открыл ранец, достал тетрадь. – Вот, держи.
- Это что? Это не моя тетрадь.
- Знаю, не поверишь, но…
- Что?! Это что - почерк рыжего?
- Ага, красивый, правда?
- Да вы чё, сволочи, издеваетесь сегодня все? – сорвалась Настя на истеричный вопль.
- Не понял.
- Верни тетрадь своему заднеприводному другу, а ещё лучше запихай в этот самый задний привод! – швырнула Настя тетрадь в грудь Шики. – Идиоты, затрахали!..
- Вот блин, — поднял тетрадь обиженный и всеобще пристыженный Шики.

- Чего кислый такой? – спросил Янис, смоля табак в мужском туалете.
- Та… овца одна настроение испортила.
- В смысле?
Шики кипел негодованием и, не фильтруя речи, языком высшего возмущения поведал, какого он ныне мнения о богине Насти.
- А я тебе сразу говорил – лесом шли! Не слушаешь умных людей и зря, — поучал Янис.
- Блин, а отец в школу явится?
- И?
- Он хочет  познакомиться с моей девушкой… Девушкой, которой у меня нет! — Шики схватился двумя руками за голову, демонстрируя масштаб трагедии. - Ну, и что посоветуешь, умный человек?
- Скажи, что поссорились, не знаю…
- Может, тупо сбежать?
- И как это решит вопрос? – резонно заметил Янис. - Погоди, а ты называл ему имя?
- Нет, кажется…
- Вот и решение – подговори лояльного к тебе человека и дело с концом.
- Лояльного человека? Гм…

Весь следующий урок Шики мысленно проводил кастинг на роль псевдодевушки и кандидата лучше, чем Лиза Кондратьева не придумал.
- А что я получу взамен? – начала торговаться Лиза.
- Проси всё, что хочешь, — был великодушен Шики.
- Звучит заманчиво. Согласна.
- Серьёзно? Не шутишь?
- Ни разу.
- Отлично! Супер. Только… это, ты не сказала…
- Какова цена услуги?
- Ага.
- В своё время узнаешь, — загадочно улыбалась Лиза. – А теперь давай обсудим детали легенды.

Михаил Васильевич явился в школу в полдень. Сразу пообщался с классным руководителем, всячески выгораживал любимого отпрыска, беря всю вину и ответственность за двухдневное отсутствие на себя.
- Согласен – легкомысленен. Исправимся! - пообещал Михаил Васильевич.
Когда он вышел из учительской, Шики встретил его у самых дверей, стоя в обнимку с Лизой.
- Ну, что сказал? – не скрывал волнения Шики.
- Ничего нового, — успокоил родитель. – А это, стоит полагать, твоя девушка?
- Да. Знакомьтесь. Лиза Кондратьева – любовь всей моей жизни.
- Очень приятно.
- Взаимно, — ответила Лиза и тут же чмокнула колючую щёку. – Вообще, мне жутко с Шики повезло, — возбуждённо, с подобострастием тараторила она. – Красивый, внимательный, щедрый. Постоянно меня всячески удивляет, услащает, подарочки, сюрпризы, цветы. Вот недавно кольцо дорогое подарил, правда, я его в школу не ношу, чтоб от зависти не лопнули, а то, знаете, и так все слюной исходят, что у меня самый желанный парень. Очень мне с ним повезло, за что вам большое девичье спасибо, — чмокнула ещё раз колючую щёку Лиза, как прозвенел звонок.
Школу Михаил Васильевич покинул удовлетворённый, очарованный пассией чада и даже чуточку гордый собой: «В меня пошёл, моя кровь!»
- Фу-х, — выдохнул Шики.

На следующем уроке произошло нечто, что вызвало у Шики недоумение и вопросы. В суете личных проблем, он совсем как-то позабыл о вчерашнем чудесном исцелении Яниса и лишь, когда того вызвали к доске отвечать материал, память пробудилась. Отвечая урок, Янис снова стал заикаться, а местами даже пуще прежнего.
- Довольно, — устал учитель. – Садись, Лисицын, три.
На перемене Шики потребовал объяснений.
- Это будет наш с тобой секрет, Шики. Заруби себе на носу – никто не должен этого знать.
- Хорошо, — Шики льстила честь быть единственным просвещённым, хоть он секретов не любил и даже презирал. – Но, почему?
- Причины имеются, поверь.
- Из-за учёбы? Чтобы спрос был меньше?
- Не только.
- Что ещё?
- В своё время узнаешь, — загадочно улыбался Янис.

Придя домой, Шики выслушал слова одобрения от отца (за выбор девушки), сытно отобедал, посмотрел сериал. Отдохнув, принялся за уроки, чтобы как в той пословице. На последнем предмете за окном раздался болезненный душераздирающий вопль. Кричал Барсик, как выяснил Шики, выглянув в окно, где он также заметил соседа-инвалида, заходящего в подъезд.
- Вот скотина, — процедил он, стремительно направляясь в прихожую. Отворив дверь, наткнулся на Глеба, собиравшегося давить кнопку звонка.
- Гм! Ты меня уже у дверей ждешь? В глазок увидел? Приятно, польщён…
Пока Глеб сыпал остротами, дверь за его спиной захлопнулась.
- Чего серьёзный такой?
- Та, — отмахнулся Шики.
- Понял. Ну, что боевой товарищ, готов к военным действиям?

Аммиачная селитра, используемая в быту в качестве удобрения, в иных руках служит в менее мирных целях. Прежде, чем приступить к операции под кодовым названием «Месть в два раза сильнее», ребята пришли на водоём в безлюдное место.
- Это дымовая шашка, — начал консультацию Глеб, достав из рюкзака газетный лист плотно свёрнутый в цилиндр. – Если её поджечь и затушить то она будет густо и объёмно дымить, — продолжал Глеб и, оглядевшись по сторонам и, убедившись в отсутствии посторонних глаз, перешёл от слов к делу.
- Вау, — оценил Шики. – И, что дальше?
- Дальше берём бутылку, — достал Глеб полуторалитровую пластиковую тару. – Пихаем шашку, но не полностью, кончик оставляем снаружи, поджигаем, тушим и только теперь пробкой заталкиваем внутрь, крепко закручиваем и кидаем.
Под давлением газа бутылка стала стремительно набухать, расти в размерах и, когда критическая масса была достигнута, прогремел мощный внушительный взрыв.
- Е-ё! Да простые бомбочки детские шалости по сравнению с этим! – был впечатлён силе детонации Шики.
- А ты думал - я шутки шутить буду? – был доволен произведённым впечатлением Глеб.

Когда на улице стемнело, акт праведной мести был запущен в действие. Первым адресом, где люто бомбануло (сначала в подъезде, а потом у перетрусивших жильцов) был дом Вани Боженко. Далее жертвой стал подъезд Вани Пушкина, где, однако, бомбануло со второго раза, ибо первая бутылка дала осечку. Последним стал дом Малютина, где всё пошло не по сценарию. Пока Глеб работал внутри, Шики стоял на улице и при виде опасности должен был оповестить звонким свистом. Но, когда из-за угла нарисовалась Варвара Малютина, с дружелюбной и нежной улыбкой на лице, Шики попросту растерялся.
- Привет, Шики.
- Здравствуй, Варя.
- Давненько тебя не видела, — продолжала лучиться улыбкой на устах Варвара. – Емельяна ждёшь?
- Ну, да.
- Не жди, он у дяди лишнего хлебнул, я его там спать положила, - пояснила она. - Он какой-то нервный последнее время, у вас ничего не случилось?
- Нет, — сказал Шики и, помахав рукой на прощание, поспешил удалиться.
Во время этого короткого разговора, который Шики казался мучительно долгим, он всё с коликами в груди ждал, что сейчас, вот-вот выбежит Глеб со злорадной улыбкой, затем прогремит взрыв, и тогда Варваре всё станет ясно и очевидно. И вот этого он больше всего и опасался – разочаровать Варю, которая с ранних лет была к нему крайне расположена.
Глеб, к счастью, не выбежал, взрыв не прогремел и виной всему, как выяснилось позже, послужила сломанная зажигалка.

- Ну, ты красавец! - возмущался Глеб. – Не свистнул, урулил по тихой куда-то. Как это прикажешь понимать?
- Прости, — был ответ.
- Прости, - передразнил Глеб. - Ладно, проехали. Последняя шашка осталась, но огня нет и говнюка этого дома нет. На завтра перенесём?
- Не знаю…
В этот момент к ним подошла зачюханная кошка, стала тереться и жалобно мяукать.
- Пошла вон, — несильно, навесиком, отшвырнул ногой животное Глеб.
- Знаю! Есть идея, — прозрел Шики.
Прошуршав карманы, наскребли мелочи, коей хватило на пачку спичек, пачку влажного корма «Вискас» и три сигареты поштучно. Накормив кошку, они, молча, с благородным оттенком на лицах, выкурили по сигарете.
- Соседа с первой квартиры надо проучить, — сказал Шики, когда они подошли к его дому.
- У себя в подъезде хочешь взорвать?
- Зачем в подъезде? В форточку закинем.
- Закидывать сам будешь.
- Без проблем, только подмогни, — попросил Шики, залезая на карниз.
Свет в комнате не горел, форточка была открыта на всю ширину.
- У тебя одна попытка, не промахнись, — сказал Глеб, протягивая готовый снаряд.
Чувствуя груз ответственности на своих плечах, Шики подошёл к делу со всем вниманием и концентрацией.
- Долго целиться то будешь? – нервничал Глеб. – Рванёт сейчас, кидай уже!
Мгновение, и Шики кинул, и… попал.
- Бежим!
Они отбежали метров двадцать, как прогремел взрыв, мелькнула яркая вспышка, осветив всю комнату, а ударная волна разбила оконные стёкла.
- Японский Бог! Вот это Голливуд!
- Какой Голливуд?! Валим, валим, валим! – паниковал Шики и, стоит признать, было от чего.