Семечка секвойи

Рассказ

 Посвящается рано ушедшему из жизни сыну Андрюшке ,
 с большой любовью.


 1



 Небо над городом стало маренговым, как бывает перед дождём.
Владимир стоял на Невском проспекте и взглядом искал телефонную кабинку, чтобы позвонить. Командировка в Ленинград затягивалась, а его жена Ника в другом городе, вот вот должна была родить. Владимир, почемуто был уверен, что родится мальчик.
Он запустил несколько двухкопеечных монет в приёмник аппарата и набрал междугородний код. Раздался скрежет и на другом конце, в роддоме, ему ответили: родился мальчик, настоящий богатырь, 4600 весом.
 Свершилось самое большое чудо любви! Желанный ребенок пришёл в этот мир. Имя выбирали недолго, назвали как отца, Володей.


 Ему хотелось петь. Кричать. Сердце выскакивало из груди.


И вдруг полил сильный дождь. Поразительный дождь! Никогда еще Владимир не видел, чтобы струи дождя светились таким ярким светом. Он запрокинул голову.
Нет, ему не показалось. В мутной серой пелене неба застыло тусклое солнце, и лил почти зеркальный ливень.
Владимир, весь мокрый от дождя, раскинул руки и громко крикнул:
- Ура!!! Сын! У меня сын!!! С ума сойти!!!
Прохожие под зонтиками пробегали мимо, не обращая внимания. Сумасшедший!
Влюблённость - это диагноз!
- Я хочу от тебя ребенка, - говорила Ника, прижимаясь к нему. И чтобы быстрее забеременеть, всякий раз после секса, ложилась на живот, - Так обязательно  залетишь!
И вот появился Вовка!
Только с возрастом уже, понимаешь полное значение всего случившегося. А тогда казалось, что их всё ещё двое, и только вчера произошла их встреча...
Её звали Ника. Владимир влюбился в неё с первого взгляда.
Девушка с улыбкой Джаконды мелькнула среди спешащих прохожих на Аничковом мосту. Как видение, как стоп кадр.
В одно мгновенье Владимир успел выделить её из всей толпы.
Она тоже что-то почувствовала, потому что вдруг обернулась и с удивлением посмотрела на него. Их взгляды встретились,  и в городе не осталось больше никого, кроме неё и его, словно в песочных часах вмиг закончился песок.
Владимир прошёл весь мост прежде чем ясно понял, что хочет ещё раз увидеть свою незнакомку. Он испугался одной мысли, что больше никогда не увидит эту девушку.
Владимир  развернулся и пошёл  обратно, ускоряя свой шаг. Они встретились на середине моста. Она тоже возвращалась ему навстречу и улыбалась. Такая удивительная! Такая красивая! Так они познакомились.
Она училась в финансовом институте на Фантанке, возле крылатых львов. Заканчивала аспирантуру. Первую встречу они отметили в ресторане "Якорь ".
Ника заявила, что умирает с голода и что он, Владимир,  должен её накормить и спасти. Они много шутили и смеялись в тот вечер. И никак не могли расстаться. Время вдруг пошло совершенно по другому, в разы быстрее. Встреча продолжилась в её  съёмной квартире. Они проговорили всю ночь. О родителях, о себе, о своих планах. Незаметно для них обоих,  как-то само собой, эти планы сделались общими. Их тянуло друг к другу.
Браки заключаются на небесах, даже если ты и не фаталист. У бога тоже есть чувство юмора, и своё испытание - для каждого.
 Утром они проснулись в объятиях друг друга, счастливые и с ощущением, что всегда знали друг друга и всегда были вместе.
- Мне так хорошо с тобой, - сказала она ему, - что даже страшно!
Ведь часто, когда любят так сильно-сильно, случается несчастье! Вспомни хотя-бы Ромео и Джульетту! От влюблённых  исходит свет, который не спрячешь, а люди - злые и не прощают чужого счастья.
Если ты меня разлюбишь, я умру!
Владимир  ответил:
- Об этом не беспокойся. Я буду любить тебя всегда,  даже если у тебя вдруг вырастут птичьи лапы. И с птичьими лапами ты останешься самой любимой.
И самой желанной!
- Это правда?! Ты не придумываешь?
- Правда! Ты самая любимая женщина на Земле!


И вот у них появился крошечный малыш. Их Вовка!
Когда ребёнок улыбался, у Владимира перехватывало  дыхание. Он брал его на руки с любовью и нежностью, прежде ему неведомой. Вся жизнь этого маленького существа сейчас была в его руках!  Это была его семечка секвойи.
Его чудо! У самого мощного дерева на планете, самая маленькая семечка, меньше укропного. Поражало,  какая  невероятная мощь скрыта до поры до времени в этой крошечной семечке. Так и младенец, уже таит весь потенциал своего рода, весь его генетический код. Поразительно!
- Ты моя маленькая семечка! - тихо шептал Владимир ребенку, который очень внимательно смотрел на него.
- Ты мой комочек космической пыли! Ты моё продолжение! Моё маленькое солнышко! Улыбающийся человечек! Я люблю тебя!
Ника называла Володю самым прекрасным из младенцев. Она говорила:
-  Ты посмотри, все младенцы обыкновенные, а наш такой чудесный и уж точно, ни на кого не похож! А какой красивый!
-  Весь в маму! - шутил в такие моменты Владимир.
Если ребенок рождается по любви, он всегда самый лучший из всех. Потому-что, самый любимый.
 Ребенок был беспокойный, по ночам засыпал тяжело, часто и подолгу кричал. Супругам приходилось просыпаться, чтобы поочерёдно укачивать малыша. Когда тот наконец засыпал, Владимир на цыпочках укладывал его в кроватку.
Малыш улыбался во сне, трогательно посасывая соску. Его веки чуть подрагивали.
-  Страшнее ребёнка зверя нет! - шутила Ника.


В одну из таких беспокойных ночей, Владимир проснулся как от крика ребенка, но тот спал. На кровати возле него сидела Ника, странная  бледная и незнакомая.


- Что случилось? - спросил Владимир, интуитивно чувствуя неладное.
Ника энергично размахивала руками и шептала сбивчиво :
- Ты не понимаешь! Бедный, бедный Володя! Мне так жаль тебя! И мне очень страшно!
Владимир впервые не понимал, что происходит с Никой. Он растерялся:
 -  Родная, что случилось? Наверное, ты просто устала. Давай спать, пока ребенок не кричит.
На следующий день Владимир пришел с работы поздно. Ребёнок был у бабушки.
Его жена безучастно сидела на кровати и молча смотрела в одну точку. Лицо её  за одну ночь  обострилось и стало некрасивым как у Щелкунчика, почему-то подумалось Владимиру. На столе стояло ведро с картошкой, половина из которой была рассыпана по всей комнате.
Владимир оцепенел. Ему хотелось прекратить все происходящее, прервать как кошмарный сон. Он бросился к Нике, упал на колени и обнял её.
 - Милая, что с тобой? Ты что?! Всё будет хорошо, потому-что я люблю тебя! Мы справимся, ведь у нас есть наш малыш, о котором мы должны позаботиться!
 Владимир говорил и говорил, боясь остановиться, потому-что  он вдруг понял, что случилось непоправимое. Он ещё не знал, что именно ... Предчувствуя неизбежность беды, он старался хотя-бы отсрочить её наступление.
Ему казалось, что если он сейчас не найдет нужных слов, то уже никогда и ничего нельзя будет исправить.
Ника никак не реагировала. Она вдруг встала с кровати и громко сказала:
-  Ты не понимаешь! Картошка должна лежать ровно!
Пожилой доктор скорой помощи в белом халате с виноватым выражением на лице обьяснил, что роды спровоцировали болезнь шизофрении.
"К сожалению,  это не лечится,"  - сказал он, - "триггером рано или поздно, могло стать всё, что угодно, если была предрасположенность. Болезнь до конца не изучена. Увы! Ваша супруга будет адекватная только в периоды ремиссии."




 2




Конец августа выдался тёплый. Воздух был неподвижен, блестящие нити паутины - почти невесомые, а на зелёном газоне в парке лежали солнечные пятна. И  только красные гроздья рябины разрушали идиллию.
 Владимир держал сына за ручку и вёл на площадку, на качели. Хотя мальчику исполнился год, он все ещё не говорил и вёл себя очень беспокойно.
Ника приводила в пример Серафима Соровского, который молчал до пяти лет, а потом стал святым. Нужно время и всё образуется!
Владимир провел полное обследование младенца и врачи установили свой диагноз, который прозвучал как приговор: ДЦП с эпизодами эпилепсии. Обьяснить происхождение расстройства никто не мог.
Этот диагноз как раскаленный гвоздь засел в голове Владимира. Но он запретил себе думать, что это не лечиться. Мы справимся! Он по-прежнему не разделял себя и Нику, считая их одним целым. И в горе, и в радости, в болезни и здравии...
Только ответственности добавилось. В себе то он был уверен на все сто.


Каждую неделю у мальчика случался приступ эпиленсии. Ребёнок вдруг закатывал  глаза , сцеплял руки и  рушился как подкошеный. Конвульсии длились недолго, но отнимали все силы. Часто после этого мальчик просто засыпал. Смотреть на это стало для Владимира еженедельной пыткой. Его любовь срасталась с болью. Это было невыносимо.
Однажды приступ длился дольше обычного и Владимир испугался. Он схватил мальчика, обнял и стал целовать в белое лицо, сотрясаемое тиком.
- Только не умирай, - заклинал он про себя, - только живи! Я люблю тебя! Любого люблю! Я всегда буду с тобой! Прошу тебя, живи! Только живи, моя семечка!


Началось долгое хождение по врачам.


На приёме у педиатра Ника вела себя спокойно и даже вызывающе. Когда педиатр сказала, что им уже никто не поможет, потому-что,  это как если бы,  трамваем переехали, Ника назвала ту полной дурой, ни-че-го несмыслящей в медицине. Ника пыталась убедить врачей, что помочь мальчику можно, и требовала исполнять клятву Гиппократа. Она делала это с обреченным упорством матери, выполняющей свой долг.Те скоро стали шарахаться от неё.
День за днем Ника изыскивала очередные новые способы помощи. Она стала обливать мальчика холодной водой по утрам и вечерам. Ведь вода обладает даром исцеления. Правда, через месяц такой экзекуции,  Вовка уже сам бежал в ванну.


Владимир  нашёл частную клинику, где обещали помочь. Лечение основывалось на уколах церебролезина в спазмированные мышцы. Требовалось только постоянное нахождение с ребёнком одного из родителей. Владимир взял отпуск за свой счёт и лёг в клинику.
На процедурах он держал ребенка на руках, чтобы хоть так согреть его заботой во время уколов. Врач делал до тридцати уколов за один приём. Мальчик сильно кричал. Владимиру было бы легче принять всю боль лечения на себя, но это было невозможно. Это было его тяжёлым испытанием, его личная Голгофа.
После каждой процедуры Владимир вытирал пот с лица и относил мальчика в кроватку.
"Ты молодчина у меня," - говорил он сыну, - " мы справимся!"
Скорее даже,  он говорил это сам для себя.
Мальчик смотрел на него очень внимательно и казалось, всё понимал. В один из таких дней, он внезапно схватил Владимира ручками и тихо сказал: " мама - дядя!" Это были первые в его жизни слова.


Потом было лечение стволовыми клетками и новое обследование, следующий подбор лекарств ... Новые круги врачей и клиник. Теперь Владимир точно знал, что нет ничего страшнее, чем наблюдать страдания своего ребёнка,  и быть не в состоянии никак ему помочь.


Ника по-прежнему оставалась для него самой привлекательной женщиной.
Когда болезнь отступала, она становилась всё той-же его родной Никой, которую он встретил на Аничковом мосту. Она ждала его с работы с улыбкой и всегда  рассказывала о маленьких успехах сына.
 -  Мы сегодня долго гуляли, и он хорошо покушал и теперь сладко спит.
 -  Значит у нас есть возможность побыть вдвоём?
 -  Глупости! У меня все мысли только о ребёнке, и мне больше ничего не нужно! А если ты этого не понимаешь, ты - ненормальный. У тебя болен ребёнок,  а ты смеешь приставать ко мне!
Близости у них больше не было.


Ника выходила из ремиссии все реже, а продолжительность ремиссии становилась всё  короче. Владимира страшила появившаяся мысль, что он незаметно остаётся один на один с бедой. Нет, он не опустил руки, но он тоже изменился. Он никому не жаловался, но все чаще ему начинало казаться, что сама его жизнь утрачивает смысл. Он много работал, ещё больше занимался ребенком, всячески заботился о Нике, но это был уже не он. Он перестал смеяться. Совсем. Просто разучился это делать. Ему запали в память чьи-то слова, мы своих не бросаем! Эта мысль сделалась у него идеей - фикс. И единственной мотивацией.


Родители Ники придерживались  убеждения, что дети должны сами позаботится о себе после совершеннолетия. И сами справляться с любыми трудностями. Такова цена самостоятельности!
У Владимира мама не выходила из больницы. Помощи ждать было неоткуда.


Так прошло долгих пять лет.



 3




Жизнь - это выброс дофамина в мозг. От него зависит, что ты увидишь в луже : грязь или отражающиеся звезды. Без дофамина наступает депрессия.
А главный дофамин - это любовь!


Владимир пришёл с работы с тревогой. Это чувство стало у него постоянным.
 -  Как мои солнышки провели день? - спросил он от дверей.
 -  Ты издеваешься?! У твоего сына опять был приступ. Сделай же что-нибудь! Ведь ты мужчина!
Теперь такое происходило часто. Иногда Ника срывалась и кричала, что больше  не может наблюдать мучения ребёнка. "Ты понимаешь,  что любой его приступ способен спровоцировать инсульт? Ты за это ответишь!" Она сделалась агрессивной.
 А чаще она просто смотрела мимо Владимира. В такие минуты ему казалось, что рядом с ним совершенно чужой человек. Они все больше отдалялись  друг от друга. Может быть,  это было даже нормально в их случае, кто знает?
Ника опустилась, перестала следить за собой. Но что самое страшное, она стала полностью ко всему безразличной.


Когда приехала скорая психиатрическая помощь и появился врач, Ника спряталась за дверью, и её не сразу нашли. Она вдруг наладилась:
 -  Зачем ты это делаешь? Ты не можешь не понимать, что так ты убиваешь меня! Если ты это сделаешь, ты меня потеряешь. Я прокляну тебя!
У Вовки ко всему ещё вдобавок случился приступ эпилепсии. Владимир заколебался. Но только на миг. Любовь это не то, что ты гладишь предмет обожания по головке. Это забота! Даже через боль.
 -  Оформляйте, - сказал он врачу.
 -  А здесь без вариантов, -  ответил тот.



 4




В тот вечер Вовка не отходил от Владимира. Подходил и обнимал без причины. Владимир поднимал мальчика на руках, прижимая к себе. От любви и нежности перехватывало дыхание. Горячая волна накрывала  Владимира всякий раз, когда он обнимал сына, как тогда , когда он в первый раз увидел его и сравнил с семечкой секвойи.
Приступ случился внезапно. Владимир перенёс мальчика на кровать и сел рядом. Судороги скривили нос и рот ребенка, тело его сотрясалось в конвульсиях. Владимир вызвал скорую. Судороги прекратились также внезапно,  как и начались. Вовка лежал бледный и измученный.
Владимир что-то почувствовал и стал неистово целовать сына в лоб, глаза, щеки. Ему подумалось, что они прощаются. Этому не было никакого объяснения,  только чувство. Вовка открыл глаза, посмотрел очень внимательно, взял руку Владимира и поцеловал. Мальчик улыбнулся и умер на руках Владимира.
Скорая опоздала. Попытка реанимации длилась недолго.
Врач вышел из комнаты и Владимир  все понял :
-  Мне очень жаль!
Владимиру захотелось спрятаться как устрица в раковину, чтобы всё случившееся не случилось. Он цеплялся за невозможное :
 -  Доктор, это правда, что его не стало?!"
Врач тяжело вздохнул:
 -  Мужайтесь, - наконец произнёс он.
 -  Ему не было больно? -  Владимир говорил, не понимая, что говорит.
Происходящее казалось сном. Внутри Владимира было невыносимо пусто, не было ни боли, ни чувств,  словно его заморозили. Только невыносимая пустота. За окном тревожно метались  тени от  ветвей на ветру.
Первой пришедшей ему мыслью, была мысль о том, как он скажет обо всем Нике.
 -  Он не страдал, если вы об этом, -  ответил доктор.


Когда хоронили Вовку, пошёл сильный ливень, а после выглянуло яркое солнце. Владимир вдруг вспомнил, что он такое уже однажды видел... Давно в прошлом.



 5



Была глубокая ночь, когда Владимиру позвонили из отделения полиции:
- Здравствуйте,  вы могли бы приехать сейчас. Мы задержали вашу жену. Даже не знаю как сказать... За эксгумацией.


Владимир нашёл Нику в возбуждении, всю перепачканную в земле, с безумным взглядом. Состарившуюся вдруг на годы.
Что он испытывал к ней сейчас? Только жалость и раздражение. Так тяжело уставший человек смотрит на результаты своих усилий, оказавшиеся напрасными.


 - Что случилось?
 - Ваша супруга пыталась выкопать гроб из могилы! Как она объяснила, вашего сына. И ей это почти удалось. Помешал кладбищенский сторож. В таких случаях мы обязаны вызвать психиатрическую помощь.


Владимир сжал кулаки так, что побелели пальцы. Он знал одно, это - предел, самый край его чаши испытаний. Последняя капля.
 - Вызывайте!  - ответил Владимир.
Он не контролировал случившееся. Он совсем не знал, что ещё можно ждать от этой нездоровой и убитой горем женщины. Ещё он понимал, что ей нужна помощь. Его с ней больше ничего не связывало, кроме её ненависти.


Чтобы победить своих демонов, требуется лишь одно - сделать не так как всегда! Перешагнуть через себя. Только так можно лишить демонов силы.