5 каунасских лет в жизни художницы Эстер Лурье

1.Эстер Лурье, автопортрет, 1943 г.
2.Обложка каталога выставки Э. Лурье «Живопись и акварель».
3.Картина Э. Лурье «Иерусалим. Панорама, открывающаяся с горы Скопус».
4.Рецензия «О выставке картин» в газете на идише дос ворт [в пер.: слово] 7 января 1940 г. (в сокращении).
5.Рецензия Пятраса Тарабилды «Живопись и акварель Эстер Лурье» в литовской газете “Lietuvos zinios” [летувос жинё, в пер.: вести Литвы] 29 декабря 1939 г.
6.Каунасское гетто было разделено на Большое и Малое, которые соединял мост.
7.Рисунки Э. Лурье, созданные в гетто:
8.Рабочие каунасского аэропорта Алексотас.
9.Главный раввин Литвы А. Д. Шапира.
10.Председатель суда в гетто Ш. Беляцкин [в межвоенное время юрисконсульт, лектор Университета им. Витаутаса Великого].
11.Секретарь Совет старейшин Abraham Tory, до войны был юристом.

 В начале 20-го века и в межвоенные годы появились новые течения в искусстве, обусловленные новыми идеями и поисками новых выразительных средств. Первая выставка после трагических для евреев периода военных невзгод –  это выставка работ Бенциона Цукермана в ноябре 1920 г. В последующее два десятилетия в разных жанрах плодотворно творило немало талантливых каунасских художников-евреев: Иаков Мессенблюм, Шолем Зельманович, Довид Каган, Неемия Арбит Блат, Хаим Меер Файнштейн, Зале Беккер, Лейзер Каган, Яков Липшиц, художница Черне Перцикович и др. Их работы экспонировались на персональных и коллективных выставках. Проходили выставки и зарубежных художников: в 1925 г. и в августе – сентябре 1932 г. Макса Банда (Франция), в апреле 1937 г. Мане Каца (Франция), в июне 1932 г. Исайи Кульвянского (Германия), в январе 1933 г. Михаила Ио (Латвия), в ноябре 1934 г. Сиднея Гельфанда (США), в мае 1922 г. Марка Шагала (покидал СССР). В октябре 1932 г. состоялось и экспонирование работ Исраэля Таля (Эрец-Исраэль, в ноябре 1932 г. – октябре 1933 г. проходила эрец-исраэльская выставка картин, фабричной продукции, изделий художественных промыслов [прошла в Каунасе, Мариямполе, Клайпеде], также в марте – октябре 1933 г. – выставка «Эрец-Исраэль», организованная Еврейским национальным фондом («Керен Каемет ле-Исраэль») и «ВИЦО»[в Каунасе, Паневежисе, Клайпеде].
 
    Эстер Лурье (1913 – 98 гг.) родилась в городе Лиепая, Латвия.  В 1917 г. семья переехала в Ригу. Профессионально учиться живописи Эстер стала с 15 лет. В период с 1931 г. по 1934 г. она обучалась профессии художника-декоратора в Институте декоративного искусства в Брюсселе, а затем училась рисунку в Королевской академии изящных искусств в Антверпене. В 1934 г. семейство Лурье почти в полном составе репатриировалось в Эрец-Исраэль, где Эстер окунулась в мир искусства. Она создавала театральные, помогала организовывать выставку, посвящённую творчеству поэта Хаима Нахмана Бялика. Когда из-за политических событий многие театры в стране закрылись, Эстер посвятила себя рисунку, создавая множество портретов. Она много путешествовала, рисовала пейзажи Эрец-Исраэль и посещала кибуцы, где проходили домашние выставки её работ. Первая профессиональная выставка Эстер экспонировалась в кибуце Гео в 1937 г., а в 1938 г. художницу приняли в Палестинскую ассоциацию художников и скульпторов. Её персональные выставки проходили в Тель-Авиве, Иерусалиме и Хайфе. В 1938 г. она удостоилась очень престижной награды – премии имени Меира Дизенгофа в области пластических искусств – за рисунок под названием «Оркестр Палестины». В 1939 г. Эстер Лурье вернулась в Европу, чтобы продолжить учёбу. Некоторое время она пробыла во Франции, а затем поступила в Королевскую академию изящных искусств в Антверпене. В этом же году приехала в Каунас.
 
Эстер Лурье приехала в столицу Литвы во второй половине 1939 года. И навестить родственников, и заниматься в студии живописи Юстинаса  Веножинскиса в Каунасской школе искусств. По инициативе Союза художников Литвы в его здании с 23 декабря 1939 г. по 9 января 1940 г. экспонировалась выставка работ Э. Лурье. Были представлены 44 картины: большей частью пейзажи Эрец-Исрэль, также пейзажи Литвы, портреты, композиции, акварели. Для учащихся вход был свободный. Накануне открытия выставки Э. Лурье посетила редакцию газеты ди идише штиме [в пер.: идишский голос], об этой встрече рассказали в статье, иллюстрированной автопортретом гостьи. Читатели узнали о творческом пути молодой, но уже немало достигнувшей художницы.

  Пресса еврейская, литовская и русская уделила этой выставке искреннее внимание, дала компетентную оценку: “Lietuvos zinios“ [летувос жинёс, в пер.: вести Литвы] – в рецензии Пятраса Тарабилды «Живопись и акварель Эстер Лурье»,  ди идише штиме – в объёмной статье Хаима Лейковича «Выставка картин Эстер Лурье», дос ворт, [в пер.: слово] – в статьях «О выставке картин» и «Выставка картин Эстер Лурье»
Цемаха Фелдштейна, «Эхо» – в рецензии Р. Криницкого «Романтика Палестины» и др.

  Газ. „Ap;valga“ [апжвалга, в пер.: обзор] в статье «Выставка картин Эстер Лурье» писала: «Представленные на выставке мотивы показывают, что за плечами у художницы хорошая школа, что она владеет мастерством живописца и способна легко менять интонацию, переходя от пейзажей к портретам, от города к деревне, от леса и отдельных пейзажей природы к морю. Часть полотен показывает, что художница чувствует Палестину как Литву и Латвию. Город Иерусалим изображён на двух картинах, на них теснятся церкви, синагоги, монастыри, построенные тысячу лет назад. Точка обзора очень удачно выбрана — на горе, с которой ярко предстаёт облик исторического города. Видна «Стена плача» [25], загородные дороги, островки зелени и деревьев вокруг. История человечества, стремление подняться ввысь чувствуется в стиле различных построек. Высокие и заострённые, широкие и округлые стоят рядом с простыми, скромными, не устремлёнными в небо синагогами, так как земля под ними всегда такая же святая, как и небо. Интересны цвета на картинах Палестины, чувствуешь их тускловатость, их боль и сдержанность, как будто всё хочет спрятаться от палящего солнца. Для портретов Э. Лурье всегда умеет правильно усадить или поставить модель. Очень живо смотрится полотно с йеменской певицей, где и рукам придана яркая выразительность. Поза также является решающим фактором. На портретах люди составляют единое целое с располагающимся на заднем плане видом деревни. Графические работы художницы показывают, как она, тонко концентрируя внимание на мелких деталях, не упускает из виду целостность всего».
К выставке был выпущен каталог «Живопись и акварель».

  В газете «Эхо» о выставке рассказал Р. Криницкий в статье
«РОМАНТИКА ПАЛЕСТИНЫ»:
     «Перед нами вполне законченный художник, знающий, чего он хочет, к чему стремится, великолепно владеющий техникой рисунка и гаммой серебристо-серых тонов. Всем общеизвестен факт, что школа накладывает на воспитанника порою неизгладимый отпечаток, прививает ему свои требования, свой вкус; художник Эстер Лурье училась в Бельгии и поэтому неудивительно, что именно сероватые, притупленные тона наиболее ей по душе. К чему увлекаться темами «Богом сожженной страны»… не набили ли нам оскомины все эти низкопробные открытки в 2 – 3 тона, где синее – ультрамарин – небо и охра – земля, песок; неужели палестинские пейзажи должны быть непременно конфектно – сладкими? Разве там нет времен года, нет мглистых вечеров и бледных утр? Бледный тон некоторых картин доказывает, что художник обладает бесспорным вкусом и чуткостью и достигает максимум впечатления с минимумом затраченных технических средств. Как просто, но верно взят «Гигантский кактус» (№5) и как непосредственно, как нежно в колорите и как легко художник подошёл к сюжету №6. Именно легко, но отнюдь не легкомысленно, чем грешат некоторые художники, у которых легкомыслие часто переходит в недомыслие… Вот много говорящий пейзаж №13, а ведь всего немного штрихов, несколько линий и тронуто акварелью. В Иерусалиме чувствуется отражение веков. Вот современная Палестина с ее заграждениями из колючей проволоки – каждая колония – временная крепость (№22). Перед нами несколько рижских видов. Как хорош №41! Первоклассный рисунок! И Литва №№37 – 40. Много вкуса в выборе сюжета и тонах».
  Очень серьезный портрет г. [К.] Меркявичюса (№36), который так удачен по композиции и тонам, особенно в верхней своей части, где так гармонируют фон и голова. Портрет же г. [П.] Гудинаса (№35) наименее удачен, жесток, невкомпанован. №33 – ничего более как декоративный эскиз, производящий к тому же довольно хаотичное впечатление. Но извиним художника за то, что он нам показывает, ведь не надо забывать, что в эскизе художник видит то, чего не видим мы, зрители; он видит уже завершенную работу, он не переживает то, он создает из этого эскиза впоследствии. Работы маслом производят более слабое впечатление, возможно, что в этом виноват неудачный подбор выставляемых работ. Ведь вот же два портрета (№№36 и 34) исполненные маслом хороши. В общем будем надеяться, что в будущих своих выставках художник еще не раз доставит нам наслаждение».
 
дос ворт тоже опубликовала обширную статью «К выставке картин», но предупредила, что вся она не будет ей посвящена. Газета нелицеприятно оценила поведение каунасских евреев в дни работы выставки, на которую приходило много литовцев, а на еврейской улице всё прошло тихо, почти незаметно. Была упущена редкая возможность общаться с литовским народом на общем языке — языке искусства. Литовские художники, видя, что евреи оказались равнодушными к такой редкой выставке, сделали вывод, что они вообще не воспринимают мир прекрасного. Автор статьи наказывал, чтобы евреи хоть в последний день посетили выставку, так как иначе их поведение заслуживает лишь плохой оценки.
  Но, наверное, автор [он подписался кhл] позволил себе недопустимую вольность при написании рецензии на художественную выставку, так как через два дня [явление далеко не рядовое] была напечатана написанная по всем канонам и статья Ц. Фелдштейна «Выставка картин Эстер Лурье».

  В Каунасе Э. Лурье нарисовала 24 картины, на которых она запечатлела балет Государственного театра. 7 июня, в день окончания балетного сезона шло «Лебединое озеро», в фойе состоялась репрезентация выставки талантливой художницы. Посещать её можно было в то время, когда шли представления. ди идише штиме отмечала, что новая выставка вызвала большой интерес в художественных кругах.
Некоторые из работ Эстер были куплены Каунасским городским музеем, а также местными еврейскими организациями. После оккупации Каунаса фашистами работы Э. Лурье были конфискованы как “еврейские”.
  В Каунасе экспонировались лишь две выставки Э. Лурье. К сожалению, они стали для литовских евреев и последними эрец-исраэльскими, и, вообще, последними еврейскими межвоенных лет. Дальнейшие работы художницы увидели уже узники Каунасского гетто (концентрационного лагеря).
               
  Подготовить новую выставку в мирное время Э. Лурье не было суждено. В августе 1941г. она стала узницей Каунасского гетто (концентрационного лагеря), где царили голод, психическое напряжение, страх смерти, безнадёжность, принудительные работы, расстрел евреев в IX форте.

  Вот как вспоминает об этом времени художница:
«Происходящее вокруг было так странно, так непохоже на все, к чему мы привыкли, на прошлый жизненный опыт каждого из нас. Я почувствовала, что обязательно должна рассказать об этом, или хотя бы оставить рисунки. Я должна показать остальным то, что видела сама. Не скрою, такая работа давалась мне нелегко, только в периоды относительного душевного спокойствия. Но по прошествии времени я стала считать творчество своим долгом.
  Первым местом, где я примостилась с блокнотом, стало бывшее ремесленное училище. Там собирались те, кто не смог найти себе другого пристанища. Люди жили в огромном дворе, под открытым небом, и готовили еду на камнях. В этом месте я нашла для себя богатый натурный материал: груды старой мебели, настоящие баррикады, из которых люди сооружали себе нечто вроде жилья. Там были дети, старики, евреи всех мастей. Жизнь копошилась везде, в каждом углу. Разговоры и перебранки не затихали ни на минуту, кто-то все время суетился и хватался за все подряд, а кто-то, наоборот, оставался неподвижен или сидел, уставившись в книгу. Как только я устроилась со своим блокнотом в уголке двора, меня тут же окружили любопытные. Моя работа сразу же заинтересовала всех, и каждый хотел чем-то помочь. Окружающие все время стояли на страже, чтобы предупредить меня, если вдруг появятся немцы. Все были воодушевлены идеей создания летописи того, «как это было».

  Вскоре Эстер привлекла внимание Altestenrat'а  [эльтестенрат, в пер.: совет старейшин]. Понимая важность её творчества для истории, художницу попросили делать зарисовки всего, что происходило в гетто:
«Возглавлявший совет доктор Эльханан Элькес и другие его члены приветствовали мой шаг. Меня попросили продолжать поиск и запись такого материала. Их поддержка укрепила мои душевные силы, и с тех самых пор я принялась отображать все, что представлялось мне важным. Но это занятие оказалось не из лёгких. Рисовать прямо на улице было очень опасно, поэтому случайные прохожие приглашали меня войти в дом, чтобы я могла рисовать из окна их комнаты. Хозяева всегда принимали меня очень радушно и задавали один и тот же вопрос: «Как помочь вам сохранить картины?»

  В гетто узники делали все возможное, чтобы сохранить хотя бы подобие нормальной жизни, в том числе духовной. Одним из событий культурной жизни гетто стала в июле 1943 г. организованная для небольшой группы людей выставка работ Эстер Лурье.

После ликвидации  Каунасского гетто в 1944 г. , Эстер была выслана в концлагерь Stutthof. Только в июле 1945 г. Эстер вернулась в Эрец- Исраэль, создала семью и вырастила детей. Она продолжала творить и выставлять свои работы на персональных и коллективных выставках в Израиле и других странах
    
P.S. В фондах Литовской национальной библиотеки им. М. Мажвидаса (Вильнюс) есть выпущенный в 1958 г. в Тель-Авиве комплект открыток «Живая свидетельница» – 30 рисунков и акварелей с авторским текстом.
 В музее Каунасской религиозной общины хранятся 10 оригинальных офортов Э. Лурье.
  Avraham Tory свою книгу „Surviving the Holocaust: the Kovno Ghetto deary“ (1990 г.) иллюстрировал и рисунками Э. Лурье. [в 2000 г. книга была переведена на литовский язык под названием „Kauno getas: diena po dienos“.

P. S. S. В 2020 г. газета «Обзор» (Вильнюс) напечатала мою статью «ЭСТЕР ЛУРЬЕ В КАУНАСЕ – ЖИЗНЕННЫЕ ПЕРИПЕТИИ МОЛОДОЙ ХУДОЖНИЦЫ». Правда, иллюстрации редактором А. Шаховым были введены с огрехами. Я смирилась с этим, так как только начала сотрудничать с этой газетой. На днях я абсолютно случайно открыла эту публикацию и ужаснулась, так как была погружена в обзоровские экскременты!
Статью «Юлиус Блументаль и 100 лет газете «Эхо» постигла та же участь!