Страсти по Шопенгауэру и Нар Досу -сценарий-II-5

Страсти по Шопенгауэру и Нар Досу -сценарий-II-5 (Базенян и Шахян. Колебания Шахяна касательно Базеняна. Передача денег Базеняну.)

2/14. ИНТ. ДОМ ШАХЯНА. КОМНАТА ШАХЯНА.
АВТОР. ШАХЯН. МАТЬ ШАХЯНА. СТЕПАН-УПРАВЛЯЮЩИЙ ИМЕНИЯМИ ШАХЯНОВ. БАЗЕНЯН. СЛУГА ШАХЯНА. ГОЛОС БАЗЕНЯНА

После ухода Степана, в комнату Шахяна входит Базенян в очень счастливом настроении.

АВТОР
Этот неожиданный визит показался Шахьяну крайне неприятным.
Никогда еще беззаботное, веселое лицо и красивая наружность его друга не казались ему столь ненавистными, как теперь. Но больше всего ему показалась ненавистной рука Базеняна, висевшая на черной повязке. Шахян старался оказать Базеняну холодный прием и даже дать ему понять, что теперь его посещения ему совсем не доставляют удовольствия, но, благодаря слабости своего характера, он выразил все это так неловко, что Базенян даже не заметил, что в его отношении к нему произошла какая-то перемена.
Шахян думал, что первым делом Базенян спросит, почему он, Шахян, так рано покинул бал вчера вечером, но он был глубоко оскорблен вопросом Базеняна….

БАЗЕНЯН
Почему ты не пришел на бал вчера вечером?

ШАХЯН (спокойно)
Возможно, ты стал слишком великим, чтобы замечать меня.

БАЗЕНЯН (на мгновение с искренним удивлением, взглянув на Шахяна)
Ах да, ты же был с Марутянами, когда я пришёл. Как я мог забыть? Но виновница — дочь Марутяна, она схватила меня и больше не отпускала. Она спрашивала тебя о моих делах, а ты ничего не сказал. Спасибо за секретность, но я сам ей все рассказал. Она меня просто пленила. Если я скажу, что мы так и не поняли, как прошел бал, ты, не поверишь. Она была намагничена сама и намагнитила меня к себе. Ты бы видел, с каким энтузиазмом, с каким сочувствием она слушала меня... Она обещала попросить отца пожертвовать немного денег на наше дело.
Она даже дала понять, что готова сама пожертвовать всем, чем сможет... Короче говоря, сокровище, настоящее сокровище, которое я совершенно не надеялся увидеть среди наших нынешних армянских девушек. А? Что скажешь, Левон?…
Медленно, молча, словно измученный, Шахян ложится лицом вверх на мягкую кровать, положив руки под голову. Он изо всех сил пытается оставаться максимально спокойным и безразличным.

БАЗЕНЯН
Слушай, Левон, я тебя спрашиваю, разве такая девушка не сокровище?
(смеясь, снимая с его ноги одну из тапок с цветочным узором, кладя его на пол)
Какой ты равнодушный и невежливый человек.

ШАХЯН (с трудом скрывая своё раздражение, теряя контроль над собой, наклонившись, чтобы надеть тапок)
Ну, если она сокровище, пусть будет сокровищем, чего ты у меня спрашиваешь?

Базенян смотрит на его покрасневшее и вытянувшееся лицо и продолжает смеяться.

БАЗЕНЯН
Ладно, почему ты злишься?

ШАХЯН
Я злюсь, потому что... какое отношение ты имеешь к моим тапкам?
(повернувшись лицом к стене)

АВТОР
Базенян многозначительно задумался. Шахян, отвернувшись лицом к стене, хотя и не мог ее видеть, сразу почувствовал, что он понимает, что происходит у него внутри, и ему стало глубоко жаль, даже стыдно, что он невольно высказал свои самые сокровенные чувства. «Тапки... какие глупые, детские рассуждения», — подумал он.
Базенян молча и, покручивая кончик уса, не мигая уставился в затылок своего друга.

АВТОР
Шахян был напуган этой таинственной тишиной. Теперь он был полностью убежден, что Базенян его полностью понял. Он почти с ужасом ждал, что Базенян спросит его об этом, и чувствовал, что не сможет никак скрыть от него свою ненависть из-из ревности.  Базенян садится рядом с ним на стул и с большим проворством переменил тему разговора, не проронив больше ни слова о Еве. Но это не облегчило состояние Шахяна. Он был бы счастливее, если бы Базенян продолжил говорить о Еве, чем если бы он избегал разговора о дочери Марутяна, тем самым создавая впечатление, что он его жалеет. Теперь Базенян заговорил с прежней дружелюбностью. Будучи таким счастливым и воодушевленным, когда он только зашёл, теперь он вел себя очень сдержанно, даже холодно. Но постепенно и все больше в его голосе стала овладевать та грустная струна, которая пленяет слушателя и звучит в голосе человека, искренне сочувствующего чужому горю. Он заговорил о страданиях нации.
Он внимательно слушал Базеняна и думал не о том, что говорит его друг, а о том, как он говорит, как звучит его голос. И Базенян с этой точки зрения показался ему совершенным волшебником. Он чувствовал, что если этот красивый молодой человек будет так говорить со всеми, то невозможно будет не пленить их, особенно Еву, эту неопытную девушку, живущую искренними, страстными чувствами. И я хочу с этим соревноваться?» - подумал он с глубокой горечью.
Когда Базенян ушел, Шахян долгое время лежал в том же положении. Он глубоко задумался. Затем он медленно встал, сел за стол и написал письмо. Написав, он прочитал его, но оно ему не понравилось, он разорвал его и написал еще раз. Это ему тоже не понравилось. Написав таким образом несколько писем, он, наконец, отредактировал написанное следующим образом.
 
ГОЛОС БАЗЕНЯНА
"Дорогой друг, конечно, ты понял, почему я сегодня оказался вдруг таким раздражённым... И, может быть, именно потому, что ты пожалел меня, ты не спросил о причине. Но все же я должен честно признаться тебе в этой причине, и я не собираюсь ее скрывать. — Я люблю Еву, люблю ее безнадежной, невыразимой мукой, потому что чувствую и верю, что она никогда не сможет полюбить такое жалкое существо, как я... Видишь ли, я говорю откровенно. Ну же, не скрывай от меня ничего, скажи мне прямо, что ты уже любишь ее. Я уверен, что она к тебе неравнодушна, потому что с первой минуты вашего знакомства я увидел, что ты произвёл на нее сильное впечатление. Иначе было бы невозможно. Она такая чувствительная девочка... Наверное, никто не понимает ее душу так хорошо, как я. Не удивляйся, чем мертвее я кажусь внешне, тем тоньше понимание моей души. Слушай, Базенян! С тех пор, как я осознал, я всегда чувствовал себя несчастным. Но теперь мои страдания достигли апогея. Я страдаю, невыразимо страдаю. Я больше не могу выносить эти страдания. Что поделаешь? Природа лишила меня этой смелости. Чтобы положить конец этим страданиям, осталось два выхода: либо покончить жизнь самоубийством, либо положить конец дружбе между нами. Я предоставляю тебе возможность выбрать, что ты хочешь... Я не буду на этом останавливаться.
Надеюсь, ты меня понимаешь... О, дай мне спокойствие, только спокойствие, а остальное — Бог с тобой, остальное в твоих руках, я смирюсь со своим положением... До свидания, счастливый друг, еще раз до свидания. Твой несчастный Шахян».

АВТОР
Шахяну очень понравилось письмо, настолько, что он не колеблясь переписал его начисто и прочитал несколько раз. Письмо получилось лучше, чем он ожидал, хотя оно имело совершенно иной характер, чем он изначально задумывал. Он заметил что-то трогательное в том, что написал, и именно это трогательное ему понравилось.
Запечатав письмо в конверт, Шахян передаёт его слуге, чтобы тот отнес его Базеняну в отель «Лондон». Ответ пришел на третий день по городской почте.

ГОЛОС БАЗЕНЯНА
«Мой драгоценный Левон. Ты, вероятно удивлен, почему я так поздно отвечаю на твоё письмо. Твоё удивление рассеется, если ты представишь себе мое положение, как соседа. Твоё письмо настолько потрясло меня, что даже сейчас я чувствую себя так, словно сошёл с ума. Ты можешь поверить? Я не спал ни прошлой ночью, ни сегодняшней ночью, вернее, не мог заснуть, потому что все время думал, что тебе ответить? Действительно, что ответить?... Но я попробую ответить. Возможно, мой ответ тебя не слишком разочарует. Ты признаешься мне во всем честно. Для меня это очень ценно. И ты хочешь, чтобы я ничего от тебя не скрывал. Позволь мне обратить твоё внимание, мой дорогой, что ты напрасно думаешь, будто я могу быть нечестным в чем-либо. И кому мне лгать? Тебе? Почему? И какой смысл лгать в этом случае?
Если ты не так скептичен, Левон, и мои слова что-то для тебя значат, то я могу тебя заверить, что я никогда не любил никого из своих друзей, да, никого из них, так сильно, как я люблю тебя... Но я сокращу это, потому что кто знает, какие объяснения вы можете дать моим словам...
Давайте перейдем сразу к делу.
Как ты видишь, дорогой, я стараюсь писать, как можно спокойнее. Своим письмом, Левон, ты действительно оказал мне большую услугу — неоценимую услугу, за которую я никогда не перестану вспоминать твое имя с благодарностью, пока я дышу. Позволь мне объяснить почему. Ты не ошибаешься в том, что я неравнодушен к дочке Марутяна. Думаю, я уже говорил об этом тебе в первый вечер моего визита к ним, что эта девушка мне очень понравилась.
— Видишь, я был честен с тобой и без твоих слов? Действительно, я должен признаться, что впечатление, которое произвела на меня Ева, если не любовь, то, по крайней мере, очень скоро может перейти в любовь. Я более чем это чувствую. Я знаю, что такое чувство, называемое «любовью». Я уже рассказывал тебе историю из своей жизни на эту тему. Теперь я могу добавить следующее. Если я и любил тогда эту эльзасскую девушку так, как только способен любить человек, то я все же чувствовал, что эта девушка мне чужая, такая чужая, как могут быть чужды два любящих сердца, хотя и объединенные одной идеей, но принадлежащие к разным национальностям и каждое из которых думает о несчастье своей родины. Но теперь я чувствую, что, если бы мне встретились тысячи таких незнакомок, я бы не променял их всех на одну, — да, одну, — армянку Еву. Один родная душа дороже тысячи иных, вместе взятых. Это естественный закон.
Итак, мой драгоценный и честный друг, с этого дня все решено. Я собираю все мужество моего сердца, всю мудрость моего разума и прощаюсь с тобой, а вместе с тобой — и с Евой. Если бы у меня не были кое какие важные дела, которое, однако, я надеюсь скоро закончить, — я бы уехал сегодня же. Но это не важно, с этого дня я больше никогда не увижу Еву и постараюсь изгнать ее образ из своего ума и сердца.
Наконец, я считаю своим долгом выразить тебе особую благодарность за то, что ты в вовремя вытащил меня из этого самозабвения и, хотя и косвенно, напомнил мне о благородной цели, которому я обязан служить. Итак, прощай, мой драгоценный друг. И прощай, Ева. Я иду туда, куда должен идти... Хотя у меня нет никакой надежды выжить там, а смерть будет для меня еще слаще после этого неожиданного события.
Прощай еще раз, мой драгоценный, мой честный, мой искренний друг.
Навеки твой, Сурен Базенян».

АВТОР
Шахян не сразу понял смысл этого письма. Он прочитал его второй раз, третий раз... и постепенно под его влиянием впал в глубокую депрессию. Действительно ли Базенян был столь благороден, бескорыстен и предан своей родине? Пока он, Шахян, был его соперником в неудачной и безнадежной любви к нему, он был полон злой зависти и ненависти к нему. Базенян, напротив, был последователем величайшей христианской заповеди, жертвуя своим благополучием и счастьем ради блага своего друга. Это было настолько ясно из письма Базеняна, что Шахяну даже испытал стыд и отвращение к себе за свою мелочную и ревнивую ненависть к нему. Но эта ненависть тут же исчезла. Шахян теперь чувствовал, что он готов любить и уважать Базеняна с еще большим пылом, чем прежде, если бы его душа не перевернулась от осознания того, что это не имеет значение, отказ от Евы Базеняна не изменит же её симпатии к нему? Напротив, как чрезмерно чувствительная девушка, она еще больше полюбит бескорыстного и преданного делу свободы родины Базеняна и возненавидит его, Шахяна, ненавистью, когда узнает, что именно этот мелкий, жалкий Шахян разлучил с ней любимого ею юношу. Последняя мысль показалась Шахяну невыносимой. Он был поражен. С чего он взял, что вмешивается в отношения, начавшиеся между Евой и Базеняном, ведь он с самого начала был убежден, что их сердца уже связаны друг с другом, и Ева никак не может его любить?
Правда, он написал свое письмо Базеняну с единственным намерением заставить его держаться от него подальше, чтобы он мог обрести душевный покой, но как он мог не понять, что его письмо было на самом деле глухой и незаконной жалобой сердца, полного чуждой зависти на счастье, которое должны были иметь Ева и Базенян, любя друг друга? Была ли Ева виновна в симпатии к Базеняну, был ли Базенян виновным в симпатии к Еве? Почему он причиняет им страдания? По какому праву? Разве его поведение не является результатом низменной зависти эгоистичного человека? Шахян вздохнул. На этот раз он почувствовал, что его душа могла бы обрести покой только в том случае, если бы он вообще не написал письма Базеняну и продолжил с ним прежнюю дружбу. Да, в тысячу раз лучше человеку страдать из-за кого-то другого, чем чувствовать себя причиной чьих-то страданий, подумал Шахян. Покой Шахяна полностью нарушился, и чем больше он думал о своем поведении, тем больше чувствовал, что ему нет оправдания. Ему казалось, что он убил человека, и никакие угрызения совести не смогут искупить это преступление. Положение Базеняна показалось ему просто трагическим. И он почувствовал, что не только больше не ненавидит Базеняна и не сомневается в его благородной миссии, но что этот молодой человек слишком высоко поднялся в его глазах. Несмотря на простое и лаконичное письмо Базеняна, Шахяну показалось, что их отношения стали слишком сложными, что нужно что-то сделать, чтобы разобраться в этих отношениях, но он не знал, что именно. Конечно, лучше всего было бы увидеться и поговорить с Базеняном лично, но сейчас, как никогда, ему не хватало уверенности сделать это. Ему было крайне неловко идти к Базеняну после его письма, и он даже не знал, о чем, собственно, с ним говорить.
Прошло около месяца. Шахян все еще беспокоился о том, как он встретится с Базеняном, как вдруг однажды он остановился, счастливый, при мысли, что Базенян наверняка уехал из Тифлиса в течение этого месяца, так что больше не было нужды так беспокоиться о том, чтобы увидеть его и поговорить с ним. Эта мысль принесла ему неописуемое облегчение, то облегчение, которое обычно испытывают нерешительные люди, когда внезапно находят словесную причину оставить невыполненным какое-то тяжелое дело. Но он ошибался.

2/15. НАТ. УЛИЦЫ ТИФЛИСА. МОСТ МИКАЭЛЯНА
АВТОР, ШАХЯН, БАЗЕНЯН

Вечер. Шахян, прогуливается. Переходя мост Микаэляна, перед ним внезапно появляется Базенян, закутанный в шубу и в серой меховой шапке, которая, будучи набекрень, очень ему идёт. Встреча настолько неожиданна для Шахяна, что он невольно останавливается, то краснея и бледнея.
Базенян по-прежнему с правой рукой на повязке через шею. Сдержанно. Взгляд его  серьезный, глаза смотрят с тревожным спокойствием.

БАЗЕНЯН (сдержанно, серьёзно, с тревожным спокойствием, холодным, ровным голосом)
Неужели мы действительно должны были расстаться, не увидев друг друга в последний раз?

ШАХЯН  (чувствуя себя крайне неловко из-за холодного приема своего друга)
Я думал о том же.

БАЗЕНЯН
Это было бы немного странно. По крайней мере для меня.

ШАХЯН  (машинально)
Для меня тоже.

БАЗЕНЯН
Давай оставим нашу юность... за это короткое время мы стали настолько близки друг другу, по крайней мере, я чувствовал себя настолько близким к тебе, что был убежден: ничто не сможет помешать нам пожать друг другу руки как братья в момент разлуки и проститься друг с другом в последний раз.

АВТОР
Шахян был тронут. Эти слова, сказанные без упрека и с сожалением, так подействовали на него, что он не смог сдержаться и воскликнул со всей искренностью.

ШАХЯН
Да, да, мы снова друзья... Ты должен меня простить, Сурен... Я чувствую себя виноватым перед тобой, я не должен был написать тебе то письмо...

Базенян молча, испытующе смотрит на его растерянное лицо, спокойно пожимая плечами.

БАЗЕНЯН
Видишь ли, ты всё понял не так. И это не то, что я имел в виду.

ШАХЯН  (быстро и искренне)
Я знаю, я знаю. И ты напрасно думаешь, что я воспринимаю твои слова как намек на моё злополучное письмо. Напротив, Сурен, я более чем верю в твою дружескую искренность, и если я сказал, что не должен был написать тебе это письмо, то сказал это потому, что... совесть моя не спокойна. Кажется, я совершил тяжкое преступление, за которое ни я, ни, кто-либо, другой никогда не простят меня...

Базенян на мгновение бросает свой острый взгляд на грустные, наивные глаза Шахяна.

БАЗЕНЯН  (спокойно, серьёзно, на мгновение кинув свой взгляд на грустные наивные глаза Шахяна)
Не доверяй своей совести, Левон. Твоя совесть доходит до крайностей, потому что ты слишком чувствителен.
 
ШАХЯН (резко)
Я не хочу долго об этом говорить.

БАЗЕНЯН
Я скажу лишь, что ты бы совершил ошибку, если бы не написал мне то письмо.

ШАХЯН (удивлённо)
Как?

БАЗЕНЯН
Так...
(хватая Шахяна за руку и потянув его к перилам моста, чтобы освободить проход для прохожих)

БАЗЕНЯН
Послушай, Левон, что я говорю. Между такими друзьями, как ты и я, не должно быть никакой секретности. Просто, без скрытых мотивов, признаться друг другу во всем — это единственный способ поставить дружеские отношения на прочную основу. Раньше я думал, что, когда, по какой-то причине между двумя друзьями возникает неприязнь, было бы очень хорошо, если бы они не скрывали свои чувства друг от друга. Если они любят своего друга, это проявится, если они начнут ненавидеть, то и не надо пытаться это скрыть. В этом случае скрытие еще хуже. Просто выскажись и уходи. Это даст тебе душевное спокойствие и укрепит твою душу….

АВТОР
Шахян был сбит с толку и ошеломлен. Ему казалось, что Базенян проник в глубину его души и строка за строкой раскрывает ему то чувство неприязни, которое он начал испытывать к своему другу. Но теперь это чувство, казалось, исчезло у него. На этот раз он испугался от проницательности Базеняна, и почувствовал, что готов любить своего друга еще больше, чем прежде, в котором он теперь увидел нечто совершенно новое и трогательное.

ШАХЯН (мягко)
Как я вижу, Сурен, ты снова сомневаешься в моих чувствах к тебе.

БАЗЕНЯН (с обидой)
Эй, что ты за человек. Почему ты всегда воспринимаешь мои слова против себя? Я говорю в общем. Ты сказал, что ты виноват передо мной, что ты не должен был написать мне это письмо, а я хочу доказать, что ты сделал бы хуже, сделав.... И ты сделал бы хуже, если бы...

ШАХЯН
Однако, увы, ты меня не понял...

БАЗЕНЯН
Погоди. Ты бы поступил хуже, если бы... Как я понял тебя? Я имею в виду, что своим письмом ты невольно дал мне возможность уйти от Евы, чего ты вовсе не имел в виду, что твое письмо будет иметь для меня такие серьезные последствия, и, что именно по этой причине тебя мучает совесть. Не так ли?

ШАХЯН
Да.

БАЗЕНЯН
Видишь, я тебя понял. Да, это ты не понял смысл моего ответа тебе... К сожалению, у меня нет времени, Левон, говорить долго, — я спешу по очень важному делу, — но, чтобы ты не преувеличил мою значимость своей похвальной добротой, вот что я должен тебе сказать. Это правда, что Ева произвела на меня большое впечатление, я видел ее всего несколько раз, и находиться рядом с ней, разговаривать с ней всегда доставляло мне огромное удовольствие, но это всё. Чувство, которое я к ней испытываю, — это не любовь, как ты думаешь, и поэтому нет особой трудности мне убить в себе это чувство. Мне достаточно отойти в сторону, и все закончится, само собой. К тому же мне надо было уехать отсюда, а если я все еще здесь остаюсь, то причиной тому — непредвиденные обстоятельства, связанные с нашей работой. Возможно, в своем ответе тебе, под влиянием твоего письма, я несколько преувеличил свое положение, но теперь мои чувства к Еве мне совершенно ясны. Это были первые дни нашего знакомства... Ева - одаренная, любознательная, независимая, красивая девушка, я впервые встречаю такую армянскую девушку... Наконец, я и сам очень впечатлительный... эх, в таких обстоятельствах вполне понятно, что я мог бы впасть в состояние самозабвения. Но, слава Богу, теперь дело не может зайти далеко, потому что... спасибо, благодаря тебе и только твоему письму у меня, к счастью, хватило благоразумия вовремя сдержаться и удалиться. Дело, которому я предан, требует, прежде всего, бескорыстия, а при любви не может быть такого бескорыстия вне ее пределов. Человек, преданный делу своего народа, должен быть совершенно свободен от личных чувств, по крайней мере он не должен позволять этим чувствам играть главенствующую роль в своей жизни, а чувство любви имеет особенность делать человека самым ограниченным эгоистом. Нередко люди предавали свою родину только потому, что любили. Такое предательство могло быть как осознанным, так и бессознательным. Я мог бы стать одним из неосознанных предателей, я бы поддался чарам любви и... вне этих чар даже если бы весь мир погиб, мне было бы все равно. Между тем, у меня есть друзья... они действуют... они верят, что я с ними на всю жизнь... Я сам дал слово... мы вместе дали обет, и как я могу нарушить свое слово, свою клятву?... Вот почему я говорю, потому что ты сделал бы хуже, если бы не написал мне того письма, - письма, которое стало для меня отрезвляющим лекарством….

АВТОР
Базенян говорил спокойно и смотрел на мирное течение реки невидящим взглядом человека, погруженного в свои мысли. В этот момент весь его облик принял столь внушительные очертания, а в его спокойном голосе звучала такая печаль, что Шахян почувствовала, будто он готов пожертвовать всем, чтобы сделать его счастливым.
ШАХЯН (тихо, хватая его за руку)
Послушай, Базенян! По-моему, любовь не должна быть препятствием для продолжения деятельности на благо родины, особенно любовь к такой девушке, как Ева...
Базенян молча продолжает смотреть на течение реки, нахмурив брови, с задумчивым, суровым взглядом.

ШАХЯН (после короткого молчания)
Мне кажется, что ты приносишь эту жертву... ради меня.

БАЗЕНЯН (с горькой улыбкой, мельком взглянув на него)
Ты хочешь сказать, что я напрасно напомнил про родину?

ШАХЯН (настойчиво, с пылкой искренностью и даже обидой)
Нет, ей-богу, нет, Сурен! Я говорю, что ты приносишь свою жертву ради меня, потому что... Ева никогда не может стать препятствием для того, чтобы ты продолжал работать на благо нашей родины. Напротив, я думаю, я даже убежден, что она любит тебя именно за это... В конце концов, я ее знаю.

БАЗЕНЯН (словно злясь на себя)
В любом случае, давай больше не будем об этом говорить.

ШАХЯН
Я смотрю на этот вопрос с другой точки зрения. Мое решение окончательное.
(собираясь уходить)

БАЗЕНЯН
Это наша последняя встреча или мы увидимся ещё?

ШАХЯН
Ещё, ещё. Когда ты уезжаешь?

БАЗЕНЯН
Думаю, я останусь еще на неделю.

ШАХЯН
Вот именно, Сурен, приходи завтра ко мне на обед... как и прежде. Ты придёшь?

БАЗЕНЯН
Посмотрю... Я слишком занят.

ШАХЯН
Нет, ты должен прийти, иначе я подумаю, что ты на меня обиделся.

БАЗЕНЯН (с добродушной улыбкой, протягивая левую руку)
Хорошо, я приду.

ШАХЯН
Удивительно, твоя рука еще не зажила?

БАЗЕНЯН
Как видишь, моя правая рука по-прежнему обречена на бездействие.

Они расстаются очень дружелюбно.

2/16. ИНТ. ДОМ ШАХЯНА. КОМНАТА ШАХЯНА.
ШАХЯН, МАТЬ ШАХЯНА, СЛУГА ШАХЯНА, ГОЛОС БАЗЕНЯНА.

АВТОР
На следующий день Шахян долго ждал Базеняна. В тот день для него приготовили особенно роскошный ужин. Но Базенян так и не появился. Наконец, он получил от него письмо следующего содержания:

ГОЛОС БАЗЕНЯНА
"Дорогой друг. Прости, что не смог прийти сегодня, вопреки своему обещанию. Я только что получил очень важное письмо с неожиданными новостями: двое моих самых верных друзей стали жертвами шантажа... Я нахожусь в очень тревожном положении. Требуется немедленная помощь. Мне нужна большая сумма денег. Мне не хватает этой суммы. Мне нужна еще тысяча рублей. Спрос срочный. Я должен непременно найти деньги. Сожги моё письмо. Твой С. Б.
«P. S. Я уеду, как только найду оставшиеся деньги. Возможно, мы больше никогда не увидимся. До свидания. Повторяю, сожги мое письмо».
Прочитав письмо, Шахян бросает его в печь. Затем он быстро подходит к столу и выдвигает один из ящиков. Там было тысяча и несколько сотен рублей. Из этой суммы тысячу рублей он получил накануне от управляющего своим имением, за проданное рухнувшее здание. Берёт отложенную сумму, кладёт их в конверт, а конверт в карман и выходит.

2/17. ИНТ. ОТЕЛЬ "ЛОНДОН". КОМНАТА БАЗЕНЯНА
АВТОР,  БАЗЕНЯН, ШАХЯН, ШВЕЙЦАР, ПРОХОЖИЕ, ПАНИ ЗДАНЕВИЧ, ГОЛОС БАЗЕНЯНА,
АВТОР

В этот вечер был уже третий раз, как он пытался застать в гостинице Базеняна. Ему хотелось поскорее передать Базеняну деньги в качестве пожертвования за всеобщее дело. Вечер, но еще довольно рано. От швейцара отеля он узнал, что Базенян на этот раз был в номере. Швейцар добавил, что он «не один», но Шахян не послушался и быстро поднялся наверх. Он схватился за щеколду двери комнаты Базеняна и толкнул ее. Дверь была закрыта. Он постучал.

БАЗЕНЯН
Кто там?

ШАХЯН
Это я.

БЕЗЕНЯН
Левон?

ШАХЯН
Да, это я.

БАЗЕНЯН
Сейчас.

АВТОР
На мгновение Шахяну показалось, что он слышит изнутри какие-то шорохи, затем скрипнул стол или стул, и ему показалось, что кто-то босиком пробежал из одного конца комнаты в другой…
 
Дверь открывается. На пороге стоит Базенян в рубашке. Его раненая рука не на повязке. Шахян входит. Его сердце колотится от быстрого подъема по лестнице и осознания того, что скоро он осчастливит своего друга.

ШАХЯН (тихо, затаив дыхание и оглядывая комнату)
Ты один?

БАЗЕНЯН
Я один. Извини, что встречаю тебя в таком виде. Я как раз собирался спать.

ШАХЯН (удивленно, посмотрев на него)
Так рано?

БАЗЕНЯН
Что поделаешь, дорогой? Я так устал. Я сегодня натерпелся, как собака... Извини, ты сегодня приходил дважды, меня не было дома.

ШАХЯН
Да, я... Я получил твое письмо... Напрасно ты перенес столько беспокойства... Пожалуйста, прими это от меня...

И Шахян, достаёт конверт с грудного кармана, протягивает его Базеняну, стараясь сохранить максимальное спокойствие, показывая, что выполняет совершенно незначительный акт.

БАЗЕНЯН (машинально берёт конверт и минуту молча и раздраженно смотрит на Шахяна)
Что это?

ШАХЯН
Это... те деньги, которые... они потребовали от тебя.

БЕЗЕНЯН
Какие деньги?

ШАХЯН
О которых ты сегодня написал?

БАЗЕНЯН (чуть было не вспрыгнув от радости)
Левон... Погоди... Я не знаю, право, что сказать... Ты делаешь такое доброе, такое честное дело, что... нет, я не хочу об этом говорить, это лишнее, ты и сам чувствуешь, чего стоит это пожертвование... Если бы ты хоть на минуту представил, какие оскорбления я претерпел, как меня унижали... Подозрения со всех сторон, двуличная ирония со всех сторон... Но, что всего страшнее, полное отсутствие благородных чувств... Будто дело касается моих личных интересов, будто это дело не для их, не для общего блага... Будто я негодяй, какой-то, подлец, который вышел на сцену с маской на лице, чтобы обманывать людей... Вот-вот им придется сказать мне это прямо в лицо. Это ужасно. Нужно быть камнем, бессердечным камнем, чтобы все это видеть и выносить. За время своей деятельности я пришел к убеждению, Левон, что во всем армянском народе, за малейшим исключением, не хватает одного, такой страшной злости души, той возрождающей силы, которая потрясает всю сущность человека с самого начала, зажигает, вдохновляет его на святое дело. Везде узкая личная ограниченность, мышиная трусость в революционной работе, полная гибель гражданских чувств, корыстная торговля пожертвованиями, умирают за копейку, и даже когда дают, то кажется, что отрезают себе плоть. Разве можно не отчаиваться в таких условиях... Особенно в Тифлисе, в этом выродившимся, денационализированном Тифлисе... Сказать по правде, Левон, я написал тебе это письмо, но очень об этом пожалел. Я думал, кто знает, может быть, ты подумаешь, что это игра с моей стороны, что я хочу еще раз выжать из тебя деньги...
Шахян делает очень тревожное движение и смотрит на него с искренним упреком.

Базенян замечает это и быстро берёт его за руку.

БАЗЕНЯН (растроганный)
Пожалуйста, Левон, прости меня. Горький опыт жизни сделал меня таким пессимистом, что я, видишь ли, позволяю себе усомниться даже в чистоте твоего честного сердца... О, мой дорогой друг, как я тебе благодарен...

Базенян крепко сжимает руку Шахяну. Шахян едва успевает отпустить его руку.  Он настолько сбит с толку и потерян, что не слышит, как в этот момент раздался какой-то шорох, по-видимому, женский, и не видит, как слегка сдвигается дверце шкафа в углу комнаты.
 
ШАХЯН (пожимая руку)
Спокойной ночи. Видно, что ты устал. Не буду тебя больше занимать. До свидания. Признаюсь, я немного устал, да и тебе надо отдохнуть.
Уходит быстрыми шагами.

АВТОР
У выхода из отеля, швейцар с почтительной готовностью спешит открыть ему дверь. Шахян остановившись, вынимает из кармана пальто серебряную монету, кладёт в руку швейцара, не глядя на него, как бы стыдясь того, что он дает ему деньги, поспешил на улицу. От осознания важности принесённого пожертвования на благое дело и благодарности Базеняна, у него закружилась голова. На улице он шел быстро и уверенно и не думал об этом, он только чувствовал, что он чрезвычайно счастлив. Это было то возвышенное, гордое счастье, которое облагораживает душу и разум, которое человек испытывает сам собой, когда совершает доброе дело….


2/18. НАТ. УЛИЦЫ ТИФЛИСА.
АВТОР, ПРОХОЖИЕ, ШАХЯН, МАРУТЯН, ЕВА.

МАРУТЯН
Парон Шахян... Парон Шахян.
Слышит Шахян позади себя, останавливается и быстро оборачивается. В ярком свете магазинов он видит Марутяна и Еву, идущих за ним. Шахян спешит к ним.

МАРУТЯН (улыбаясь)
Вы просто прошли мимо нас и не поздоровались. Не обиделись ли Вы ненароком на нас.

Шахян, улыбаясь, пожимает руки отцу и дочери.

ШАХЯН (лицо сияет духовной радостью)
Извините, я не заметил.
Все трое продолжают свой путь вместе.

МАРУТЯН                Это, простительно, ведь Вы же торопились, наверное, чтобы поскорее укрыться от этого холода? Видите, какой здесь восхитительный холод? Но как приятно с такой осторожностью ступать по мерзлой земле. Если Вы меня спросите, то у зимы тоже есть свои поэтические прелести. Например, посмотрите на небо: в какую весеннюю ночь синева неба бывает такой чёткой, такой чистой, как сейчас? Когда Вы увидите, чтобы звезды были такими большими и яркими, как сегодня вечером...

МАРУТЯН (отводя взгляд от неба на Шахяна, с улыбкой)
Представляю, как Вы мысленно смеетесь над нами.

ШАХЯН
Наоборот, я завидую вашей прогулке.

Марутян берёт его за руку.

МАРУТЯН
Так-то так, мой юный друг, Вы мне еще во многом можете завидовать... Одна только дочь моя, не знаю, право, с чего такая перемена, не воодушевляется и не разговаривает. Скажи, пожалуйста, разве можно в такую чудесную ночь ходить молча и безмолвно, когда мы, дочь моя и я, уже целый час гуляем по свежему воздуху, и, кроме нескольких отрывистых слов, я ничего больше из ее уст не слышал? Она думает, обдумывает какие-то глубокие мысли, но о чем, разве что только всевышний знает.

Марутян с насмешливым выражением лица смотрит через плечо в лицо дочки, словно, желая спровоцировать ее рассердиться и заговорить. Ева, отрешённая, казалось, не слышит, о чём говорит отец.
Заложив руки в муфту, то падая вперед, то запрокидываясь назад, она идёт рядом с отцом и машинально поглядывает на съёжившихся от холода прохожих. Какая-то сдержанная тревога заметна и в его походке, и во взгляде. Иногда она устремляет свой тревожный взгляд на Шахяна, будто желая что-то спросить, но тот ничего не говорит, снова и снова то опережал отца, то отставая от него.

МАРУТЯН (серьёзно)
Я хочу спросить Вас, кое, о чем, парон Шахян. Куда делся этот Ваш парон Базенян?
Ева шагает вперед и нетерпеливо смотрит в глаза Шахяна.

Шахян смотрит на неё сбоку и чувствует, как его радостное настроение внезапно изменилось.

ШАХЯН (едва сдерживая вспыхнувшую в нем вдруг наплыв ревности)
Базенян? Базенян? ... Только что, я был с ним.

МАРУТЯН
Хм? Чего это он не появляется больше у нас? Около месяца назад он был у нас дома на ужине. Я обещал пожертвовать немного денег на это дело, но с тех пор он так и не появился, не знаю почему.

ШАХЯН
Причина?

Задумчиво, взглянув на лицо Евы.

ШАХЯН (стараясь вести себя как можно более отрешённо)
Он получил письмо. В котором было написано, что с двумя его друзьями случилось несчастье, и необходимы деньги для них. Возможно, в спешке он не успел навестить вас.

МАРУТЯН
Это удивительно. Я же говорю, я обещал ему деньги, так что, думаю, он должен был сначала обратиться ко мне, если бы у него была такая потребность.

АВТОР
Шахян вспомнил ответ Базеняна на его письмо, в котором тот писал, что, чтобы держаться подальше от Евы, он решил с того дня полностью порвать отношения с Марутянами, и ему стало ясно, почему Базенян не обратился к Марутяну за деньгами. Он был удивлен решимостью Базеняна и почувствовал, как наплыв ревности, вспыхнувший было в нем мгновением раньше, исчезла.

МАРУТЯН
Подождите. Когда Вы получили это письмо, в котором он пишет о несчастье его друзей, на что требовались деньги?

ШАХЯН
Сегодня.

МАРУТЯН
Сегодня… Значит, думаю, что он приедет к нам хотя бы завтра.

ШАХЯН
Я так не думаю.

МАРУТЯН
Почему?

ШАХЯН
Потому что... у него уже есть эти деньги.

АВТОР
Шахян хотел было добавить: «Я их отдал», - но из скромности промолчал, но добавил.
 
ШАХЯН
И он скоро уедет.

МАРУТЯН (резко останавливается)
Да-а? О, вот это Вы сказали плохую вещь. Я боюсь, возможно он может уехать, не встретившись с нами. А? Что Вы думаете?

ШАХЯН (нерешительно)
Я не знаю... но это вполне возможно.

Ева нетерпимо пожирает его глазами.
 
ШАХЯН (про себя, с каким-то тупым отчаянием)
Нет сомнения, она любит его.

Марутян быстро подходит к освещенным витринам ближайшего магазина, достаёт часы и смотрит на время.
МАРУТЯН
Сейчас 8 1/2 часов. Может нам стоит пойти к нему прямо сейчас? А, Ева?
Ева смотрит на отца. Шахян замечает, как её глаза горят странной решимостью.

ЕВА (решительно)
Пойдем. Отлично. Пойдем. А Вы, парон Шахян, пойдете с нами?

ШАХЯН
Вы зря пойдете.  Он сейчас, наверное, уже спит.

МАРУТЯН
Что Вы говорите, так рано?

ШАХЯН
Да, когда я уходил, он уже собирался спать. Он сказал, что очень устал.

МАРУТЯН (отчаянно махнув рукой)
Жаль!… И всё же, мне интересно, почему же он к нам не приходил. Вы не знаете, парон Шахян, в чем дело? Мы давно не получали писем от сына. В последний раз, когда Базенян был у нас на ужине, он сказал, что собирается ехать в те края. Мы думали послать сыну письмо через него и хотим попросить его, не дай Бог, если с ним что-то случится, дать нам информацию. А Вы говорите, что он скоро уедет и вряд ли придет к нам. Как же мы теперь его увидим?

ШАХЯН
Зайдите к нему завтра утром, что такого.

МАРУТЯН
Дело в том, что у меня нет времени завтра утром.

ЕВА
О, как было бы здорово, если бы мы пошли сейчас. Подождите, Вы знаете, как мы это сделаем? Парон Шахян, а Вы увидите его завтра?

ШАХЯН
Я не знаю, правда...

ЕВА
Нет, Вы должны его увидеть. Умоляю Вас, парон Шахян. И передайте ему, чтобы он обязательно встретился с нами перед отъездом. Обещаете?

АВТОР
Хотя Шахян обещал это сделать, но он был полон решимости никогда больше не встречаться с Базеняном. Как ни был он с самого начала убежден и считал весьма естественным, что верность Базеняна своему обещанию, то есть его постоянный уход от Евы, не ослабит любви Евы к нему, а, напротив, придаст этой любви большую силу, тем не менее в это время он тайно, робко лелеял надежду, что, может быть, Ева, если не скоро, то со временем совершенно забудет Базеняна, и тогда он, Шахян, если осмелится просить ее руки, может быть, и не откажет. Но теперь, увидев лихорадочное состояние Евы, он сразу же потерял эту надежду. Впервые он почувствовал, что поставил себя в очень ложное, даже бесчестное положение между Евой и Базеняном. И если полчаса назад он считал, что, отдавая Базеняну тысячу рублей, он приносит пожертвование от чистого сердца ради очень доброго дела, то теперь он без тени сожаления в глубине души чувствовал, что эта жертва была на самом деле чем-то вроде награды только за то, что Базенян отдал его Еве. Эта мысль так тяготила его, что ему казалось, будто он совершил в высшей степени безнравственный поступок, за который все, особенно Ева, должны были бы с отвращением отвернуться от него... У Шахяна больше не хватило смелости оставаться с Марутяном и его дочерью. Он воспользовался первой же возможностью и остановился, чтобы отделиться от них.

ЕВА
То есть Вы обещаете, что обязательно увидите его завтра и скажете ему, чтобы он обязательно встретился с нами перед отъездом?
Да?

Ева, смотрит на него отчаянным, умоляющим взглядом.

ШАХЯН
Да, конечно.

АВТОР
Шахян дал слово твердо, чувствуя, что он был непременно обязан рассказать Базеняну об отцовско-дочерней просьбе, не потому, что это было важно для них, а потому, что это было необходимо ему, потому что он чувствовал, что, только восстановив вновь начавшиеся и прерванные из-за него сердечные отношения между Евой и Базеняном, он смог бы смыть с своей совести отвратительную грязь, которая грозила навсегда тяготить его совесть от осознания истинного мотива передачи Базеняну тысячи рублей...





Словарь
Парон (арм.)-господин
Паронайк (арм.)-господа
Пан (полск.)- господин
Пани (польск.)- госпожа
Пановье (польск.)- господа
Ориорд (арм.)- барышня, сударыня
Ориорднер (арм.)- барышни, сударыни
Тикин - госпожа
Ага (тюрк.)- господин, вельможа