Простое счастье доктора Вершининой. Глава 57

Ужасно хотелось пить. Но спекшиеся губы и шершавый язык не позволяли даже никого позвать. Таисья с трудом открыла глаза. Взгляд не фокусировался, все вокруг плыло перед глазами. Но даже этим расплывчатым взглядом она увидела, что потолок не тот, что у них в доме, стены были покрыты плиткой, дома такого не было. По знакомому стойкому запаху лекарств она поняла, что  находится в больнице.
- Что со мной? Почему я здесь?
Таисья пыталась вспомнить, как она здесь оказалась.  Взгляд ее стал более осмысленным, стены уже не бежали перед глазами.  Постепенно сознание возвращало ей  все то, что происходило ранее.
- Да, я ведь готовилась к празднику. Отпраздновали мы его или нет?
Восьмого утром Таисья поднялась рано. На празднование женского дня  должны были  прийти Дубровские. Не хотелось ударить в грязь лицом, поэтому уже в семь утра на плите в кастрюлях и сковородках что-то варилось и тушилось, жарилось и  кипело.  Она уже начала нарезать салаты, когда в кухню вошел заспанный Илья с большим букетом цветов.
- Дорогая моя, с праздником тебя, с женским днем! Счастья тебе и нам всем и, самое главное, пусть все у нас будет хорошо. Люблю тебя.
Поцеловав Таисью, он все-таки не удержался и принялся отчитывать ее:
- Тая, ну что тебе не спится? Поднялась в такую рань!
Тая смущенно ответила:
- Илья, ну гости же придут. Хочется, чтобы  все было по высшему разряду. Дубровские нам, конечно, друзья и они промолчат, если что-то будет не так, но все-таки... Спасибо, родной, за цветы и поздравление. Мне очень приятно.
- Тая, я понимаю, что тебе хочется, чтобы все было на высоте.  Но я считаю, что ты должна прежде всего думать о детях.  Они не должны страдать. Скоро Соня встанет, поможет. Я тоже на подхвате. Ты лучше распоряжайся, что делать, а не хватайся за все сама.
- Я думала ты сам поспишь дольше. Ты же поздно ночью пришел. Была сложная операция, тебе тоже надо отдохнуть...
Но Илья перебил ее:
- Тая, я мужик, а не беременная женщина. Завтра еще один день выходной, отосплюсь.
В это время в кухню вошла Соня. Увидев, что у мамы уже процесс приготовления в разгаре, тоже принялась бранить Таю:
- Мама, ну что это такое? Вчера ведь договорились, что  встанем в восемь, позавтракаем и будем готовить. А ты уже, наверное, с шести часов на ногах?
Тая попыталась оправдаться:
- Да мне не спалось что-то. Вот и решила, чем валяться в постели, лучше пойду  в  кухню.
- Так, мама, все, вон из кухни! Иди, отдыхай.  Мы с Ильей сами все доделаем. Если что-то не будем знать, как сделать, я приду и спрошу у тебя. Мальчишки встали, умываются. Сейчас накормлю их и будем готовить для гостей. Все, иди.
Таисье пришлось подчиниться. С одной стороны ей была приятна забота дочери, а с другой – она не узнавала свою Соню. Раньше Соню совершенно не интересовало усталая или не слишком пришла с работы мама. Если Таисья заболевала, она почти никогда  не встречала сочувствия ни со стороны детей, ни со стороны мужа.  Наверное, она сама была в этом виновата, потому что не раз говорила:
- Больной врач – плохой врач. Хороший врач сделает все, чтобы не заболеть.
Теперь же Соня всячески оберегала маму, заботилась о ней. И порой Таисья не знала по их отношениям у кого какая роль. Особенно  в последний месяц Соня вела себя так, словно это она мама, а Таисья ее дочь. Тая понимала, что скорее всего, это идет от той работы, которую выполняла сейчас Соня.  В группе, где трудились  Соня и Даша было около двадцати  малышей и всем им эти молодые  девушки казались  такими же взрослыми, как и их мамы.  А девушкам льстило, что на целый день  они заменяли всем этим Евам, Верочкам, Никитам, Глебам и Платошам их мам, чувствовали себя уже взрослыми и учили, как могли, малышей.
Таисья легла на диван. Вообще – то  она не хотела пугать своих близких, но уже второй день она  чувствовала себя не очень хорошо. Временами у нее кружилась голова, тянуло живот. Маша и Миша так пиналась в четыре ноги, что движение живота было заметно даже через широкий  халат, который она была вынуждена теперь носить. Таисья поглаживала живот и успокаивала разбушевавшихся ребятишек:
- Маша, Миша, не буяньте, потише.  Пора баиньки, пора спать.  Вы уже достаточно поиграли.
После того, как Илья дал имена детям, Таисья очень быстро стала чувствовать, что внутри нее родные существа, родные и любимые.  Ей теперь уже было стыдно и горько вспоминать о том, что она хотела их убить. На последнем приеме у Надежды Сергеевны она поблагодарила  ее:
- Надежда Сергеевна, большое Вам спасибо за то, что настояли на том, чтобы я оставила детей.  Я тогда, наверное, была очень напугана и боязнь родов перевешивала в моем сознании жизнь детей.  Примите мою искреннюю благодарность.
- Таисья Евгеньевна, я всегда считала и считаю, что лучше учиться на ошибках других. Я в свое время сделала такую ошибку. Тоже побоялась родить, возраст  был под сорок лет. А что в итоге? Дочь выросла и живет своей семьей. Муж не простил меня, ушел к другой, которая родила ему ребенка, не смотря на то, что она старше меня. А что ждет меня?  Одинокая старость. Я очень рада, что у вас с Ильей Остаповичем такая большая дружная семья. И я желаю вам, чтобы дети, которые родятся, скрепили эту семью.
- Спасибо на добром слове.
Таисья задремала. Но кто-то из детей, видимо, проснулся и стал отчаянно толкаться ножкой в живот.
- Тихо, тихо, не так бурно. Рано  вам еще на этот  свет появиться, терпите.
В комнату  вошла Соня с вопросом  на какую температуру поставить духовку, чтобы испечь пиццу.
- Ставь на сто пятьдесят градусов. Испечется.
Соня внимательно посмотрела на маму.
- Мама, ты как себя чувствуешь? Что-то ты побледнела.
Таисья отмахнулась:
- Да, наверное, душно. Дышать трудновато. Приоткрой, пожалуйста, окно. Пусть свежий воздух войдет.
Соня, приоткрыв окно, ушла, но буквально через минуту  в комнату вошел Илья:
- Тая, ты как?
Уже сердито, считая, что близкие уж слишком опекают ее, Тая ответила:
- Да все у меня хорошо. Что вы всполошились? Все у меня нормально.  Мальчики позавтракали?
- Леня позавтракал, а Степа отказался.
- Сейчас я его сама покормлю.
Таисья резко поднялась с дивана, но была поражена тем, что стены в комнате вдруг начали двигаться.
- Илья...
Илья едва успел подхватить падающую жену.
Пить хотелось все сильнее. Таисья начала оглядывать помещение в надежде, что увидит дверь и можно будет позвать кого-нибудь. Но вдруг увидела, что сложив руки на тумбочку у двери сидя спит Илья. Кое-как с трудом она прошептала:
- Илья...
Но Илья крепко спал и не слышал ее тихий голос. В отчаянии она постаралась крикнуть как можно громче:
- Илья, пить.
На самом деле она издала лишь громкий шепот. Но Илье этого оказалось достаточно. Увидев, что открытые глаза жены смотрят на него, он мгновенно вскочил и подбежал к кровати.  Встав на колени возле кровати, он взял слабую руку Таисьи в свою руку и,  сжимая ее, все повторял:
- Тая, Таюшка, как же ты нас всех напугала.
Наконец по движущимся губам жены он понял, что  она о чем-то просит.
- Тая, что ты хочешь?
- Пить, дай пить.
Приподняв голову жены, Илья напоил ее из стоящего на тумбочке стакана. Уже более  четким и слышным голосом она спросила:
- Дети?
Илья поспешил успокоить ее:
- Не беспокойся, Таечка, с ними все будет хорошо. Тебе сделали операцию кесарева сечения, малышей достали. Мишка весом кило шестьсот, Маша на двести граммов тяжелее. Сейчас они в кувезах.  Я разговаривал с врачом – педиатром  реанимации. Вес у детей, конечно, маловат, но врач пообещала, что их выходят. Никаких патологий у них нет. Так что не беспокойся.
Таисья повела глазами по палате и Илья догадался, о чем она хочет знать.
- Тая, ты в перинатальном центре. Мы сюда привезли тебя на « Скорой» восьмого.  Так что наши дети будут в женский день отмечать двойной праздник.
« Почему он говорит, что дети родились восьмого? А что, сегодня уже девятое?»  удивилась Таисья.
- А сегодня? – спросила  она Илью.
- А сегодня, Тая, двенадцатое. Мы все эти дни чуть с ума не сошли. Напугала  ты нас.
Дверь в палату открылась и впустила женщину в белом халате и шапочке:
- Пришла в себя? Молодец. Давайте – ка я Вас посмотрю.  А мужа Вашего я попрошу погулять в коридоре.