Камчатка 2016 30 апреля Суббота

30 апреля. Суббота

  Проснулась ровно в час ночи, попыталась отзвониться Игорю, спросонья нажала кнопку «скайп» и… поговорили на 250 рублей, дороговато, зато полюбовались  друг на друга. Потом на волне эйфории набрала номер дочки. Оля ответила сразу, у них уже 24 часа 30 мин. – в трубке слышен весёлый смех и крики. Они уже в Греции (там «пляжники» организовали волейбольно-теннисный турнир), отмечают прилёт и всё у них хорошо и тепло. Рада за всех. На утро на балансе от моих 500 рублей осталась ровно сотня. По телефону Игорь посоветовал аккуратней обращаться со связью и положил ещё 500 на мой счёт, – спасибочки, Игорь Иванович, что обошлись без нравоучений.
Утро, до завтрака ещё два часа, – иду гулять. Вчерашние ручейки и лужицы замёрзли, дует холодный ветер. Народ утеплился: куртки, шапки, перчатки. Дошла до мусорных баков, которые похожи на ботисферы с окнами-отверстиями. Отдельно палатка для крупногабаритного мусора. Почти все кондоминимумы оборудованы шлагбаумами и будками с охраной, внутри стоянки – на них только иномарки, даже у обшарпанных пятиэтажек ни одного «жигулёнка».
Возвращаюсь, в номере уютное тепло (отопление ещё не отключили), перекинулась парой слов с дежурной по этажу:
– Как вы тут живёте-выживаете с такими ценами?
– Приспособились уже – основные продукты закупаем на оптовых базах. А у пенсионеров есть всяческие льготы по оплате жилья, да и наши зарплаты выше, чем на материке… – люблю я оптимистов.
За дверью какая-то возня, слышатся голоса. Вообще-то на нашем этаже спокойно – пройдёт кто-нибудь, вскипятит себе чайку, и всё. Выглядываю, – из соседнего номера выносят чемоданы, – наверное, уже уезжают.
– Как вы сегодня спали, у вас всё нормально? – это ко мне.
– Да, вроде как.
– А мы всю ночь не спали, задыхались от вони, я целый флакончик французских духов истратила, вот посмотрите сами, – две симпатичные молодые женщины с громадными чемоданами уже стоят в коридоре.
Ванная комната у них в номере, действительно, требует ремонта. И запах – запах канализации.
– Вот, чувствуете, чем здесь пахнет! А нам сегодня участвовать в симпозиуме психологов. Согласились на эту авантюру на «краю» света:
«Давай, доченька, слетаем, и Камчатку заодно посмотрим» (они обе из Москвы).
– Нет, вы только подумайте, платить 40 долларов за такой номер!
– А цены, вы видели здешние цены – 100 рублей за пакетик молока?! А грязь? – город просто утопает в грязи!
Я молча слушаю.
– А вы, вы зачем сюда приехали? – это уже ко мне.
– Хочу увидеть оке… – мямлю я.
– Да нечего здесь смотреть, вернее, не на что, – категорически заявляет москвичка.
– И как только вы тут живёте с вашими зарплатами? – это уже к дежурной по этажу, – к примеру, сколько вы получаете?
– Но нам не разрешают разглашать…
– Боже мой, великая тайна, да тут и разглашать нечего. Я и так знаю: 30 тысяч! И на такие деньги вы тут живёте? – это же просто кошмар! – продолжала москвичка, вытягивая за ручку из коридора чемодан, больше похожий на приличный сундук. Да, трудно москвичам жить в России, а самое главное, они не понимают, как можно жить за пределами столицы.
Вчерашняя дежурная сменилась, – сегодня дежурит смуглая, худощавая женщина лет шестидесяти, она пытается как-то оправдать свое существование здесь:
– Я раньше жила на юге, в Джанкое, вышла замуж за парня с Камчатки, родила детей. Сыну – 29 лет, сейчас он живёт отдельно  на полном обеспечении… в монастыре, как закончил юридический вуз, так и подался в монахи.
– Вот и чудненько, теперь он отмолит все ваши грехи, – безапелляционно заявляет москвичка.
А мне её жалко: – Теперь не видать вам внуков, – с сожалением замечаю я.
– Может, ещё не всё потеряно, батюшка отговаривает его от монашества, предлагает учёбу в семинарии, – робко и с надеждой говорит женщина.
– После получении сана им можно заводить семью. Он ведь у меня красивый, высокий – под два метра, просто ещё не встретил свою половинку. Во всём моя вина, – родила-то я его от женатого мужчины.
– Ерунда, – говорю я,– не должны дети отмаливать грехи родителей. Пусть живут своей жизнью, совершают свои ошибки и, если что, отмаливают их.
Женщина рада моей поддержке :
– Вот-вот, как раз это я и пытаюсь ему внушить, осторожно, без нажима…
эх, только разве нас слушают молодые.
Москвички грузят свои чемоданы-сундуки в лифт, – они переселяются на третий этаж.
Завтрак утром в кафешке при отеле: нас всего четверо – москвички, я и мужчина. Мы отдаём свои талончики и заказываем нехитрые завтраки. Всё скупо, строго и без добавок. Прошу заменить рис в гарнире на гречку – гречки нет. Есть каша, то же рисовая. Паренёк на кухне споро разогревает контейнеры с едой в микроволновке, – и никакой тебе плиты, а значит и запахов. В это время дверь стремительно распахивается – ещё один посетитель. Это пожаловал на завтрак полковник милиции, он грузно опускает своё тело в кресло и щёлкает пальцами, но вот талончика он, как мы не предъявляет («халявщик или партнёр»?) помните из известной рекламы МММ, сегодняшняя молодежь и не знает этой шутки.
Завтрак весьма однообразный, приведу подробное меню, так как это основная пища за целый день, перекусы во время экскурсий не считаю. Скажу сразу, в ресторан не ходила ни разу, учитывая здешние цены, да и со слов гида никаких-таких блюд национальной кухни в них не готовят. Итак, меню в кафе нашего отеля.
Первый вариант: 1) минтай – гарнир: гречка, рис, макароны; 2) омлет натуральный 3) каша молочная (всегда рисовая); 4) хлеб и масло сливочное;  5) йогурт;  6) сырок глазированный; 7) чай, кофе, компот (фактически, сок).
Второй вариант : 1) сосиски молочные, 2) яйцо отварное, пункты № 3, 4, 5, 6, 7  повторение первого варианта.
Третий вариант: 1) оладьи с джемом, 2) яичница-глазунья (не было ни разу),
пункты № 3, 4, 5, 6 и 7 повторение первого варианта.
Весь набор в любом варианте стоит 200 рублей и включен в стоимость путёвки. Каша в больших термосах, которые через полчаса остывают, натуральный омлет почему-то голубоватого цвета, рыба-минтай была только в день заезда. Мужчины в основном берут сосиски, кашу, и запивают всё горячим кофе. Йогурты в детских баночках и глазированные сырки жильцы отеля забирают с собой в номера. Варианты меню существуют только на бумаге, можно брать всё, что есть сегодня на «шведском столе». Я тоже прихватываю несколько кусочков хлеба, пару йогуртов и сырок, на случай, если по возвращению вечером с экскурсии захочется перекусить, кстати, это не возбраняется, как в других отелях. У меня в номере маленький холодильник «Саратов», там и храню свои припасы: яблоки, свёкла, бананы, апельсины – всё своё из Саратова.
По программе тура сегодня, 30 апреля, всё и начинается. Прилёт в аэропорт Елизово (я уже вот, туточки, – вчера прилетела). Аэропорт в 33 километрах от П.-К., затем поездка в Паратунскую зону отдыха, – это 25 км. от Елизово, – купание в горячей термальной воде (стоимость входного билета 250 руб.), далее возвращение в П.-К. – ещё 45 км., и размещение в гостинице «Гейзер». Точка – никаких замен и вариантов типа «начальник Чукотки» или там «Камчатки»…
За мной заехал не Володя, представившийся вчера – «просто водитель», а «гранд-дама» – это гендиректор ООО «Гранд». Знакомимся, её зовут Инна, по пути она предлагает заехать на оптовый рыбный рынок:
– Время до прилёта туристов есть.
У знакомого продавца она покупает: 0,5 кг. икры кежуча (5 тысяч за кг) и копчёного палтуса. Продавщица при этом приговаривает:
– Берите, это последняя икра, на дворе уже май, и новой не будет до осени.
Я стою рядом, и мне кажется, что у меня шевелятся ноздри от умопомрачительного запаха этих деликатесов. В ведре с янтарно-оранжевой икрой, икринки одна к одной, крупные, как горошины. Что делать, как быть, купить всё сейчас в Камчатский подарок или оставить до дня отъезда? А кто меня сюда повезёт, и не «впарят» ли мне, что-нибудь залежавшееся…Инну здесь знают, это определённая гарантия, – рискну, покупаю точно такой же комплект, как и она, если останутся деньги, докуплю ещё.
Продавщица довольна:
– Берите, берите, не пожалеете, сезон кончается.
Выходим во двор, он уже забит до отказа машинами всех марок, видать это известное рыбное местечко, хорошо, что мы оставили машину на обочине дороги. Надо спешить в аэропорт. Зря торопились, самолёт ещё не прилетел.
– Ну что, сделаем ещё один заход в магазин, а то у меня в холодильнике дома шаром покати, – Инна покупает продукты, а я фотографирую витрины с рыбными деликатесами. Покупателей почти нет, – продавцы откровенно зевают – ранее утро. Возвращаемся в аэропорт, по пути рассказываю Инне, как Володя чуть не «запихнул» меня в гостиницу «Начальник Камчатки» и добавляю, что, возможно, это отель его друга.
– А я уже всё знаю, Володя вечером мне всё рассказал, – он мой муж.
Опа! Я сижу у неё за спиной и она не видит моего удивлённого лица (кажется, я «вляпалась» в семейную историю). Так-с, что же теперь у нас получается: «просто водитель», по совместительству ещё и супруг, а может быть, даже и партнёр-соучредитель этого самого «Гранда»… а я жалуюсь. Инна горячо убеждает: – Это новый очень хороший отель, с  десятью дизайнерски оформленными номерами: корякский, рыбацкий, весенний, зимний и т. д.
– Хорошо, а лифт, есть ли там лифт?
– Нет, лифт там не предусмотрен, это же всего второй этаж.
– То есть, только та самая крутая лестница в углу, градусов под 65 (пытаюсь намекнуть на свой возраст). Но в путёвке у меня указан совсем другой отель.
Инна, кажется, не слышит меня: – Мы хотели для вас же сделать лучше. А знаете, отель «Гейзер» для нас обходится даже дешевле, чем «Начальник Камчатки», но мы иногда, ради комфорта клиента, согласны терпеть убытки...
Эти доводы выстреливаются в меня, не давая опомниться. То есть, получается я ещё и «привереда», – обшарпанное здание, неубранный холл с  кислым запахом, почти вертикальная лестница на этаж, нежелание горничной показать номер до заселения, – всё это для моего же комфортного проживания в П.- К. Н-даа…
– Извините, но я этого ничего не просила, и о замене отеля меня никто не предупреждал… – вы думаете я это сказала? Нет, я поняла бессмысленность приводимых мной доводов. Инна, казалось, убеждает саму себя в своей правоте:
– Сейчас не сезон, а в разгар туристического сезона мы принимаем заявки от состоятельных туристов, которые едут к нам несмотря на, к примеру,  изменившиеся погодные условия, оплачивают туры заранее, и знаете, погода к их приезду улучшается.
В её тираде я не заметила параллели с моей ситуацией, а вывод только один: состоятельные не капризничают, берут, что дают. Сейчас в несезон они вынуждены принимать таких прихотливых, да и к тому же, не богатых туристов, как моя персона. Наконец, чтобы окончательно сразить меня, она добавляет: – Не буду называть всех фамилий, но недавно к нам приезжала семья Коха (по моему, какой-то министр времён Ельцина). Просто идеальная семья, воспитанные дети, тактичные, вежливые родители, и т. д. и т. п., заказали вертолёт, даже не спросив о его комфортабельности…
– Извиняюсь, а не тот ли это Кох, на которого заведено несколько уголовных дел…?
– Да не переживайте вы, всё у него «рассосётся», – уверенно заявляет Инна.
Возможно, вы правы, у богатых в нашей стране всё «рассасывается» само собой: и деньги, что они крадут у народа, и совесть, – мысленно отвечаю ей. А вслух говорю: – Такие внешне идеальные семьи часто становятся героями скандальных хроник, а их повзрослевшие образованные и вежливые дети,  что они сделали для России?
– Я экономист по образованию и считаю, что экономика сама восстановится, когда в этом будет необходимость, а пока есть потребность качать нефть и газ – будем качать нефть и газ, – весомо добавляет Инна, как будто с завтрашнего дня она лично будет это делать…
Ну, что тут скажешь? Все будет, как в сказке: поля сами по себе ни с того, ни с сего заколосятся, появятся в одночасье тучные стада, рабочие приобретут квалификацию и встанут к станкам… Только это произойдёт нескоро, не при нашей жизни, а когда иссякнет в трубах нефть и газ. Нет-нет, ни боже мой, я не возражаю Инне, что-то в её голосе удерживает меня от этого, и всё же замечаю: – На мой взгляд такие вороватые семейные кланы разлагающе действуют на молодёжь России.
– Ну уж нет, – молодёжь у нас прекрасная, – и дальше она демагогически перечисляет качества молодых, – и вообще, я предпочитаю не зацикливаться на негативе, всё у нас просто здорово, а негатив надо отбрасывать, – голосом, не терпящим возражений, заканчивает Инна.
Я уже поняла, – противное мнение она не приемлет, и не вступая в полемику, пытаюсь обходить острые углы в нашей беседе.
Самолёт с туристами всё никак не прилетает, предлагаю: – А давайте лучше о нашем, о женском… Моё семейство в основном дамское: две взрослых дочки, две взрослых внучки и одна совсем маленькая – в этом году ей исполнится 2 годика, и мы супругом Игорем.
– У нас с Володей тоже две взрослых дочки, обе живут не с нами. Старшая, ей 25 лет, живёт и учится в Москве. В этом году по гранту от аспирантуры будет стажироваться в Швейцарии.
Пока я загадываю себе загадку по какой специальности. Инна не без гордости: – Она учится в Вышке (высшая школа экономики).
А кто бы сомневался…
– Младшая, вот с младшей есть проблема. Отправили её учиться в Питер на экономиста, а она возьми и на втором году учёбы попыталась перевестись в театральный.
– Неужели в артистки подалась?
– Нет, конечно, на факультет менеджмента и продюсирования. Но ей не повезло: на два свободных места взяли «своих». Вот только отступать она не собирается.
– Представляю, в какую копеечку вам обходиться их обучение.
Инна и не скрывает, что обе дочки на их материальном обеспечении.
– Мы с Володей, конечно не рады решению младшей, но отговаривать, ломать её не пытаемся.
Вот уж в чём-в чём, а в этом я сильно сомневаюсь, – жёсткая напористость её характера чувствуется во всех её высказываниях. А впрочем, с какими ещё другими качествами поднимешь свой бизнес.
– Когда заканчивается туристический сезон на Камчатке, мы с Володей отправляемся путешествовать, побывали уже во многих странах…
Дорога до аэропорта довольно пустынна, – редко-редко мимо проносятся автомобили. Вдоль дороги совсем и не белоствольные, а коричнево ствольные берёзы, а между ними холмики снега. Я почти задремала, вдруг голос издалека (всегда сажусь сзади водителя):
– …Про свои впечатления от отеля «Начальник Камчатки»  вам желательно с вновь прибывающими туристами не делиться…
– Да-да, конечно, – рапортую я спине Инны (шутить про супер-пупер-дизайн отеля не решаюсь).
Самолёт-таки приземлился, Инна быстро вычислила пожилую пару туристов, и сразу без таблички с названием турфирмы направилась к ним. Вернулась очень быстро и одна: – Всё-всё, едем в Паратунку (так местные называют Паратунскую зону отдыха).
– Что туристы отказались купаться в горячем источнике, кто же их повезёт в П.-К.?
– Ой, да не беспокойтесь вы о них, это их личное дело!
– Как, но мы два раза ездили их встречать?
Инна без всякого удовольствия и, следуя своему правилу отметать негатив:
– Эти дальневосточники заказали у меня две путёвки на майский тур. Я им выслала все документы, оплата у нас «нал» и «безнал». Они ответили, что подумают, так как им удобнее по карточке. Прилететь-то они прилетели на Камчатку, но оплачивать согласны только по карточке. И уже не сдерживая раздражения: – Они ещё и высказали мне претензию, дескать, как может существовать ваша такая отсталая организация.
То есть, получается, зная заранее, что туристы не согласны на её вариант, Инна всё же два раза ездила в аэропорт, – а вдруг… (и катала заодно и меня).
«Вдруг» – не случился, перед ней даже не извинились. Следуя модной теории фен-шуй (в которой я ничего не смыслю), она отмела весь негатив или по крайней мере постаралась (но, судя по интонации, всё не так просто).
– И что, мы теперь поедем купаться вдвоём?
– Да, всё в силе, – с деланным энтузиазмом в голосе отвечает Инна.
– Правда, я не планировала сегодняшнее купание, но раз уж так вышло, купальник я всегда вожу в машине.
Чёрт возьми, я опять чувствую себя не в своей тарелке (это, конечно, мои заморочки), но получается, что из-за меня Инна сегодня незапланированно полезет в воду.
  Въезжаем в комплекс, это охраняемая территория, огороженная по периметру. Чисто, ухоженно. В центре здание, рассчитанное на зимний и на летний период. Входной билет – 300 рублей. Платит Инна, я протягиваю деньги, она останавливает меня: – Не надо, я уже всё оплатила.
– Но как же…
– Никаких но, для вас это подарок.
Констатирую ситуацию – мыслей ноль (хотя, возможно, плата входит в стоимость путёвки), просто говорю «спасибо».
Быстро переодеваемся и наружу, прямо на открытом воздухе большая чаша с голубой водой, слева красивая сопка, поросшая лесом, в основном, это берёзы. Вода очень тёплая, градусов 35-40, находиться в ней можно не более 20 минут. Воздух прохладен и по весеннему чист, запаха сероводорода совсем не чувствуется.
Немного расскажу о Инне: на вид ей лет 45, она выше среднего роста, стройна, но без худобы, симпатичное лицо в веснушках и зеленые с азиатским разрезом глаза, рыжеватые вьющиеся волосы. Скулы довольно высокие – это всё-таки скорее напоминание об азиатских предках местного происхождения. Одета стильно: модного покроя пальто с выпущенным
из-под воротника концом красивой косынки, на ногах итальянские ботильоны.
Плаваем, да-да – плаваем, места в бассейне много, а народу мало. Вокруг голые деревья, снег, а над нами теплое облако пара. Болтаем с Инной ни о чём: рассказала, что веду путевые заметки, а дома напечатаю на их основе небольшую книжицу. Книжица сугубо внутреннего употребления: для своих друзей и родственников, да ещё девчатам из турбюро.
– Уж и не понимаю, что в таких записях интересного: прилетел, посмотрел, поел, улетел… Писать нужно, когда кто-то об этом просит тебя или, если не писать не можешь, – назидательно заключает Инна.
– А встречи, а разговоры, а ещё бывают экстремальные ситуации, – ну зачем, зачем я тогда это упомянула?
– Думаю, заметки про Камчатку начну со встречи с дочерью нашего земляка великого виолончелиста Кнушевицкого. Жаль только не сделала фото с ней.
Инна поняла меня правильно: ей тоже будет посвящена заметка, и с готовностью попозировала мне. Правда, я её предупредила, что фото сохраню лишь то, что она одобрит. В воде тепло, но стоит выскочить на резиновый коврик, пятки примерзают к полу. Набрасываю халат и под душ. Всё, до свиданья, Паратунка!
Вы думаете, после совместного омовения мы с Инной стали ближе друг- другу? Да-нет, я чувствую, что она контролирует каждое своё слово, и это, наверное, правильно: ведь не известно «как слово наше отзовётся».
Уже в машине Инна интересуется – работаю ли я, и чем занимаюсь. Рассказываю, что пытаюсь восстановить генеалогическое древо своего рода.  Но пока работа продвигается медленно. В архиве мало что сохранилось, да и родственники никаких записей не оставили.
– А мне в этом плане повезло – мой дед по материнской линии (он был довольно известный зоолог и ветеринар), когда ему исполнилось 82 года, взял и описал свою родословную, которая корнями уходит  в Швецию. Не забыл он рассказать и какой трагический случай привёл его на Камчатку.
А было это так: дед написал кандидатскую диссертацию, а перед защитой совершенно случайно узнал из печати, что его руководитель неделю назад защитил докторскую диссертацию именно по дедовой тематике. Когда же прочитал её, то убедился, что это точный повтор его работы. В отчаянии дед полез в петлю. Спасибо жене (моей бабушке) – вызволила его, и решили они уехать с глаз долой куда подальше, то есть, на Камчатку. На Камчатке дед руководил ветеринарной службой, в основном проводил проверку скота, ввозимого из Китая в Россию.
Дорога до П.-К. не близкая, – Инна окунулась в свои воспоминания, и я не прерываю её: – Наши с Володей дочки тоже читали эти записи, и знаете, они гордятся своими предками.
– Вот видите, как вам повезло, цены нет вашему деду, такие подробности. А я многое упустила, теперь пытаюсь восстановить хотя бы этапы своей жизни, связанные с родственниками. А вы говорите, зачем писать… думаете вашим будущим внукам будет не интересно знать, как вы с Володей жили. Неожиданно Инна соглашается: – Возможно, вы всё-таки правы, но пока у меня совсем нет времени – работа, работа.
Ей только 49 лет, и у неё ещё всё впереди, но по собственному опыту знаю, как трудно восстановить былое, ещё труднее восстановить прошлые думы.
Подъезжаем к  П.-К. – надо заметить, что моя визави очень хорошо водит машину, и разговор её не отвлекает, она внимательна на дороге. Я сетую, что не захватила с собой никакого чтива, а в местных магазинах книги очень дороги.
– А я вам подскажу, где можно приобрести любую  книгу по цене 5 руб. за штуку, – мы почти подъехали к повороту, за которым наш «Вулкан», тьфу ты, – « Гейзер», – вернитесь назад, на правой стороне – Пенсионный фонд, рядом школа, в ней и продают эту литературу из старых фондов. Я недавно была на курсах по экономике и копалась в том развале, была там и беллетристика.
– Вот уж спасибо, так спасибо!
Вылезаю из машины, и меня едва не сдувает холодный пронизывающий ветер, что дует из Авачинской бухты. Распаренная после купания, с мокрой головой, – мелькнула мысль вернуться в машину, да только она уже далеко. Натянула капюшон и, поплутав немного, нашла эту школу. На третьем этаже шкаф с книгами, а рядом ящик с прорезью, а над ней надпись: «5 рублей».
Перебираю корешки – Соловьёв, да нет, – не тот, что из телевизора и чьими «нетленками» завалены книжные полки наших магазинов, хотя именно ему и подходит такая цена. Соловьёв-историк –  год издания 1950, Толстой, Гоголь, Лермонтов, Ремарк, Курт Воннегуд, Саймак… (да что они, с ума в этой школе посходили?!).Чувствую, что хочу всё, но как потом расставаться со всем этим, улетая. Говорю себе: – Таня, «тормози»… Выбрала: Помяловского (рассказы) и «Дневники Л. Н. Толстого», (наперёд скажу – не прогадала: Помяловского прочитала и оставила в отеле, – его место в багаже  заняли клешни камчатских крабов, а вот с «Дневниками» расстаться не смогла, библиотека будет закрыта до моего отлёта, – повторный искус не возможен).
Опускаю 10 рублей в щель ящика. За время моего пребывания в школе никто меня не остановил и не подошёл ко мне, – просто заповедник доверия какой-то. Мысленно ещё раз благодарю Инну. Возможно, я слишком много уделила в записках внимания Инне и хотя она и руководитель турфирмы «Гранд», как человек для меня она не очень интересна. Просто у меня пока мало контактов на Камчатке, а с ней я провела практически целый день.
Пешочком дотопала до отеля, глянула из окна на бухту, – ветер гонит барашки белой пены, волны приличной высоты, и это в бухте, а что же твориться там на море-океане?.. Крыши на домах хлопают и гремят, ощущение, что их вот-вот унесёт в море.
Пока я кипячу воду для чая, дежурная жалуется: – Ой, боюсь ставни в доме не выдержат, а отлучиться не могу – работа. Потом без всякой связи начинает рассказывать о муже, с коим уже 7 лет как в разводе. Чайник, как назло, долго не закипает. Дежурная, наверное, ждёт моего сочувствия: – Нет, мужчина у меня, конечно, есть, – он капитан (а какие мужчины ещё есть на Камчатке, конечно, только капитаны, про матросов расскажу позже, я про них и сама пока ничего не знаю, вот только этот самый капитан, который моложе её на 10 лет, а ей уже 54 года, совсем не торопится предложить ей руку и своё морское сердце). Я чертовски устала за сегодняшний день, да и организм ещё не акклиматизировался, мне бы выпить горячего чая и в постель… Наконец, чайник закипает, выражаю дежурной свою женскую солидарность и отправляюсь к себе в номер. Про себя зарекаюсь впредь выслушивать истории незнакомых мне людей, только если честно: как это сделать – не знаю…
Чай с лимоном, кусочек хлеба с сыром, запечённый в микроволновке, глазированный сырок, – вот и весь мой ужин. За окном ветер продолжает рвать крыши, сыпет мелкий снег, а у меня в номере тепло и даже уютно. Всё – спать. Просыпаюсь часа через три: 21 час местного времени. За окном без изменений , бухту заволокло туманом, внизу едва различимые огоньки на двух суднах. Сегодня пасхальная ночь, всего второй раз встречаю этот праздник вне дома (первый раз это случилось на Филиппинах). Включаю телевизор и бегом на кухню за кипячёной водой, быстро прошмыгнула мимо каморки словоохотливой дежурной, заметила только её ноги на диване, возможно спит. В номере съела йогурт и запила его водой – нормально. По первому каналу нестареющий «Служебный роман», по «культуре» – документальный фильм о том, как Тарковский снимал фильм «Страсти по Андрею» – в прокате «Андрей Рублёв». Фильм хотели положить на полку за кадры излишней жестокости… 1967 год! Прошло 50 лет: сейчас на это никто бы не обратил внимания: в кадре сбрасывают лошадь с колокольни – съёмка почти замедленная. Правда, я и сегодня смотреть на это не могу. Пояснение Тарковского за кадром: – Лошадь была взята с живодёрни, и ей так или иначе грозила смерть… Следующий кадр – мечущаяся, объятая пламенем кобыла и голос Тарковского: –Лошадь не пострадала, мы её завернули в асбест…
Только крупный план – глаза совершенно обезумевшего животного, для меня говорит о другом... Комментарий закадрового голоса, участника съёмок фильма: – Именно тогда мы впервые заметили странности в поведении Тарковского.
Тарковский об актёре Быкове: – Он конечно чертовски талантливый актёр, многие эпизоды в роли шута придуманы им, но как же я устал от него…
Гении – вне моего понимания, и мне ли их судить?! Как говорят на радио «Эхо Москвы»: не нравится – не слушай, переключись на другую станцию…
Но я не переключаю и смотрю «Новости культуры». Анонс нового спектакля современного режиссёра Богомолова по роману Достоевского «Идиот».
Главного героя Алёшеньку играет сам постановщик. Его трактовка роли такая: скрытый педофил (Алёшенька), выращивает пятилетнюю девочку (не поняла Настасью Филипповну, что ли?) для себя, при этом сладострастно подглядывает за ней. Весь этот бред иллюстрируется выдержками из спектакля. И наконец, комментарий корреспондента: – 80 человек покинули зал, не дожидаясь окончания спектакля.
После того, как стали модны антрепризные спектакли со «звёздами» из сериалов, в театр не хожу. А то, что я сейчас услышала и увидела на уважаемом мной канале, иначе как скрытой рекламой не назовёшь, одно слово – «сатана там правит бал»… И это в канун светлого праздника Пасхи.
Уже 3 часа ночи, надо заканчивать– никак не привыкну к девятичасовой разнице во времени.