Дама, имя которой Смерть. Из романа

ДАМА, ИМЯ КОТОРОЙ  СМЕРТЬ
(Из романа "Троянский конь").

«ЗАГАДКА МАССОВОГО УБИЙСТВА В ДОМЕ БИЛЛИНГТОНОВ», «КРОВАВАЯ БОЙНЯ. ДВЕНАДЦАТЬ ТРУПОВ И ОДНА ИСЧЕЗНУВШАЯ ДЕВУШКА», «АДСКИЙ КОШМАР», «ДОМ УЖАСА И КРОВИ», «УЦЕЛЕВШАЯ ДОЧЬ БИЛЛИНГТОНОВ НАЗНАЧИЛА ДВА МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ ЗА ГОЛОВУ СООБЩНИКА УБИЙЦЫ», «ТАЙНА ДЭВИДА УОРНЕРА. КАК МЕЛКИЙ ГАНГСТЕР СТАЛ СЕРИЙНЫМ МОКРУШНИКОМ?», «ПОСЛЕДНИЙ АКТ КРОВАВОЙ ДРАМЫ. МЯСНИК ЗАРЕЗАЛ МЯСНИКА», «ПОКАЗАНИЯ ОТРУБЛЕННОЙ ГОЛОВЫ».
«САМОЕ ГРОМКОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПОСЛЕДНИХ ПЯТНАДЦАТИ ЛЕТ. БОЙНЯ В ЗАГОРОДНОМ ДОМЕ. ПОЛИЦИЯ НЕ МОЖЕТ НАЙТИ ВТОРОГО ПРЕСТУПНИКА».

Такими заголовками пестрели газеты в те позднеиюльские и  августовские дни 2006 года. Высокая сексапильная широкоплечая дама в темных очках и с крупными чертами лица, с «ураганом» вьющихся черных волос, сидела на террасе своего загородного домика,  вытянув длинные шикарные ноги в шикарных же туфлях. Среди немногих, посвященных в круг ее занятий лиц она имела прозвище «ЧЕРНАЯ БЕККИ». Впрочем, бывало так, что ее называли и «Леди Ураган». Если посмотреть со стороны, эту развалившуюся в ленивой позе, элегантную и как будто бы изнеженную красавицу трудно было принять за одну из самых опасных и жестоких преступниц в истории. Между тем, так и было. Обложившись ворохом газет, покуривая сигару и попивая мелкими глотками ароматный кофе, женщина внимательно вчитывалась в сообщения по нашумевшему делу. В эпоху интернета, может быть,  было старомодно черпать новости из газет, но дама любила их шелест, колонки, типографский шрифт... Иногда она отчеркивала особо заинтересовавшие места фломастером. Некоторые заголовки, правда, раздражали кричащей безвкусностью. «Например, этот...», – Бекки недовольно поморщилась. – «Показания отрубленной головы»... Ну, что за чушь! Что только не выдумают писаки, чтобы притянуть внимание читателя. Материал-то ниже толковый, – что удалось полиции выяснить, анализируя труп Уорнера. Но дурацкий заголовок заранее настраивает на несерьезный лад». «Терминатор, конечно», –  в который  раз призналась себе Бек, отложив пока газеты в сторону.  – «Ну, а кто я еще? Утонченная интеллектуалка, любительница классической литературы? Можно и так сказать. Не зря училась в университете. Но и роль вульгарной малышки мне по плечу. Разным клиентам могу быть по вкусу перед тем, как их… Хм! Лучше не продолжать, правда?».

«Вообще эта история», – улыбаясь, думала Бекки, – «тянет на занимательный детективный роман в духе Чейза». Она достала из ящика записную книжку в кожаном переплете и стала энергично водить в ней карандашом:
 
«Если бы кто-то его написал, книга стала бы бестселлером, можно не сомневаться, и принесла бы автору деньги и славу. Но только я и могу ее написать! Хваткому писателю или журналисту нужно знать для этого все подробности преступления. Следовательно, оно должно быть раскрытым, а это, по всей видимости, не раскроют никогда! Ха-ха! Так что какому-нибудь новоявленному Трумэну Капоте  здесь делать нечего. Вообще нет лучших книг, чем те, которые пишет сама жизнь!»

Последняя фраза показалась настолько эффектной, что дама ее подчеркнула и хлопнула над головой в ладоши. Профессионалка убийства  гордилась совершенным делом.  Были у нее «коллеги по профессии», которым удавалось уничтожить за короткое время и в одном месте большое количество людей, но такие случаи не были столь эффектными, не становились нераскрытыми преступлениями века, не попадали на передовицы газет, не оказывались главными событиями криминальных хроник на ТВ. В основном речь шла о каких-то перебитых бандах, но… чтобы в считанные минуты… вот так взять и истребить семью миллионера со всеми домочадцами? Было похоже на то, что, даже устроив бойню, полицию она в который раз провела за нос. Бекки почесала за ухом, немного покусала карандаш и продолжила запись:

«Это ж только в детективной литературе и в дурацких криминальных фильмах полицейские, чаще всего, тупые увальни на манер хрестоматийного инспектора Лейстрида, – плетущиеся в хвосте событий и годящиеся только для оформления дел, раскрываемых проницательными частными детективами. На самом деле полицейские расследования проводятся, как правило, тщательно, с использованием новейших технических средств. Поэтому умный опытный преступник должен, как в шахматах, рассчитывать на несколько ходов вперед. Надо предупреждать какие-то шаги полиции, рассматривать разные варианты и версии следствия. Надеюсь, что и в этом масштабном «деле» я не допустила ошибок, хотя от мелких промахов никто не застрахован. Даже такая умница, как я…»   

На констатации этого непреложного, с точки зрения мисс Гилланд, факта грифель карандаша сломался.

Ребекка давно считала, что если бы не выбрала профессию киллера, то могла бы стать, если и не великой, то очень интересной остросюжетной писательницей.

«Ведь я читала много детективных романов», – продолжила она доверять мысли и чувства бумаге, уже вооружившись ручкой, –  «у меня превосходный криминальный склад ума, и сама могла бы попробовать создавать что-то подобное не хуже старушки Кристи, а, может быть, лучше. Непременно лучше! Намного лучше!!! Хотя… моя жизнь, конечно, стала бы куда менее интересной. Ведь тогда все убийства совершались бы не в моих реальных делах, а только… в фантазиях и затем выплескивались на бумагу. Следовательно, вреда обществу (есть ведь такое смешное выражение «вред обществу»?) от меня было бы существенно меньше. Но теперь уже поздно: я киллерша и кровавая злодейка, на счету которой… сколько? сколько? Да уже целая гора трупов! И не собираюсь менять род занятий. Нет, нет, убивать самой намного более волнительно, чем в воображении. Да, и, черт возьми, во сто крат приятнее! А в будущем… В будущем все возможно. Может быть, когда-нибудь… наверное, весьма нескоро… я удалюсь от дел и напишу свои «Записки киллерши» (Вот удачное название!), и они станут всемирной сенсацией, станут! Издам под псевдонимом, – конечно, с измененными именами, фамилиями, некоторыми сюжетными линиями. А источником такого труда послужит не только память, но и тайные дневники, которые веду несколько лет. Тогда пригодятся и альбомы газетных вырезок с репортажами о моих преступлениях. Например, как тот, что я намерена сделать по итогам и этой, почти уже состоявшейся, при моем хм! хм! самом активном участии, кровавой истории. Эх! Слишком многим действующим лицам в ней не повезло, надо честно признать... Не повезло благодаря МНЕ, мисс Ребекке Гилланд! Великой, прекрасной, непререкаемой! Бескомпромиссной! Неповторимой! Бедняга Уорнер... Так верил, что его ждут золотые горы... А его… Ха-ха-ха! А тот парень в канаве… Хм! Плохая девчонка, скверно я с ним обошлась, конечно. Но круто! Жестко! А это главное. И еще… Но лучше обо всем по порядку...»

Сигнал о трагедии в полицейский участок поступил в без пяти двенадцать утра. И минут через двадцать машины с сиренами были у загородного дома семьи миллионера Джеймса Биллингтона. Копов вызвал сорокалетний Барт Айрвен, в прошлом сам полицейский. Тот, кто обычно дежурил в кабинке у ворот. Он был единственным, кого пощадили. Охранник был в шоке, давился от слез и говорить мог с трудом. Не сразу бедняга Барт смог дать показания…