Издевательства в Нанси

Начало - http://proza.ru/2024/05/20/1484
Предыдущее - http://proza.ru/2025/06/12/1276


   Издевательства в Нанси.

   В Страсбург я приехал из Польши 23 октября 2017 года и сразу попросил политического убежища. Меня везде «записали», но с жильём не помогли. Благо у меня с собой был полный туристический комплект, и я жил в палатке в лесу около пруда Гериг. К зиме стало холодать и от постоянного переохлаждения и отсутствия перспектив у меня опять началась депрессия. Депрессия усиливалась пережитыми мною до этого в Австрии и Польше репрессиями (см. вышеописанное). Я, прежде абсолютный трезвенник, начал ежедневно пить вино. Пошёл в госпиталь, чтобы мне помогли. Однако психиатра Alice KUHN не интересовали причины моей депрессии, больше всего её интересовало то, что я живу в палатке и в каком количестве я пью вино. На бумаге в моем досье она извращала действительность, представляя меня социопатом, падким на алкоголь, у которого депрессия без причины.
   Только 2.5 года спустя я смогу отделаться от карательных психиатров подобных ей и попасть на приём к психиатру высшего ранга в Эльзасе профессору Gilles BERTSCHY, чтобы получить защитный диагноз «мисофония» (непереносимость шумов). Как известно «без бумажки ты букашка» и раньше меня просто игнорировали. Такой бумажкой я пытался защититься от тех условий (шума), в которые меня помещали, как беженца в Австрии и Польше, которые я не выносил. Профессор невольно обличит её - из его заключения: "Я нашёл предшественниц оценки, датируемые тремя годами и годом в нашем психиатрическом отделении неотложной помощи: он ставил под сомнение диагноз паранойи, который был предложен ему в Австрии, и просил моих коллег коррекции этого диагноза. Мои коллеги тогда заметили форму психической жёсткости. На сегодняшнем обследовании, я не нахожу ничего (такого) явного."
   Итак, сказав, мне, что госпиталь не гостиница и, что меня не будут госпитализировать, Alice KUHN дала мне рандеву 29.11.2017 в центр "Day Hospital Cmp Cattp (Epsan)" (16 rue Berne 67000 Strasbourg), и отправила восвояси замерзать. Я приходил в этот центр один раз на пустую беседу, после которой мне дали ещё рандеву через месяца два, а потом вообще отменили. Помощи я не дождался, потому что через три месяца в конце января, меня отослали в город Нанси.

   Я не смог бы без медицинской помощи побороть депрессию и погиб бы, но я приехал в Страсбург помогать многодетной семье (6 детей), с которой познакомился в лагере беженцев в Польше. Со старшими мальчиками тогда я играл в футбол. (Об одном из них Микке я написал рассказ http://proza.ru/2016/10/27/136 ) Это меня и спасло. Вместо своих проблем я стал думать о том, как помочь детям, и ужас террора, в который меня поместили перестал властвовать надо мной. Я тогда ещё слабо и постепенно осознавал этот террор (Осознаю я его сполна, когда в 2020 году буду всё ещё жить в палатке при минус 15 градусах и потеряю способность ходить.) Тогда у меня было очень мало денег, вместо литра вина для себя я покупал яблоки или шоколад детям. На вино денег как бы не осталось. В декабре 2017 я бросил пить алкоголь и с тех пор не пил его по настоящее время ни капли (2022), как и раньше до Евросоюза; состояние моё отчасти нормализовалось. Я был абсолютным трезвенником до ЕС, потому что вино мешало моей научной деятельности в сфере библеистики.

   К декабрю я очень сильно замёрз в палатке и заболел. Зимних морозов ещё не было, но я был не готов и к осенним ночным заморозкам, не успел подготовиться и адаптироваться. Однажды сильно перемёрз ночью так, что все моё тело начало «гореть». Я испугался, что последствия будут страшными. Врач общей практики M. GHULAM Abas, к которому я пошёл потому, что он русскоязычный, вместо срочной госпитализации и «комплекса по восстановлению организма после переохлаждения» прописал мне обезболивающее от замерзания. Принимая обезболивающее и замерзая дальше, я бы погиб. Я не стал принимать обезболивающее, боролся с болью в теле движением. Рубил ветки и делал плетни и настилы у себя в лагере. Так потихоньку в течении нескольких дней боль в теле прошла.
   Когда я устно или письменно по эл. почте просил PADA 67, организацию, которая занимается приёмом беженцев в Страсбурге, помочь мне с жильём, они игнорировали меня и не отвечали. Однако, когда я написал письмо с уведомлением о вручении, что я замерзаю в палатке, (вот что я коротко написал:
Пожалуйста помогите мне с жильём. Я инвалид, и меня гемангиома печени из-за этого я замерзаю. С 24.10.2017 по сейчас живу в лесу около станции Вирель (48.557 ° N 7.719 ° E). У меня не зимняя палатка. Палата старая и долго не выдержит - порвётся совсем, я тоже сильно страдаю. Сейчас мне очень плохо, я перемёрз. У меня очень болит печень! У меня ещё много других заболеваний. Из-за болезни мисофония я не могу жить с другими людьми. По многим причинам я не могу использовать сервис 115 (ночлежка).)
мне позвонила координатриса PADA мадам PARCHMENT, и мы проговорили около часа, большую часть времени я объяснял ей о моем невралгическом недомогании мисофонии, которое не позволяет мне жить рядом с шумными людьми. Я раньше и слово то такого не знал – «мисофония», пришлось залезть в Интернет и узнать. Позднее я ещё раз встретился с мадам PARCHMENT лично, в холле отеля, где жила близкая мне семья чеченских беженцев. Я просил не разлучать меня с детьми, но организация OFII, в которую обратилась мадам PARCHMENT, отправила меня за 150 км. в город Нанси. Я умолял, чтобы они оставили меня в лесу, объясняя, что они недооценивают мою болезнь - мисофонию и я, скорее всего, не смогу жить в предлагаемых условиях, что я не справлюсь с депрессией, если меня разлучить с близкими. Они проигнорировали мои мольбы, но обещали, что если я уйду из комнаты, то меня не лишат денежного пособия ADA + CADA.  К тому времени я получил от префектуры предписание покинуть Францию. Из леса под Страсбургом им затруднительно было бы депортировать меня в Польшу, я считаю, что комнату мне дали, чтобы меня можно было легко арестовать и отвезти в аэропорт Нанси.

   Когда 25 января 2018 года на поезде я приехал из Страсбурга в Нанси, сразу пошёл по направлению, выданному мне в OFII, в местное отделение SIAO (HUDA ARS). Это организация подотдел местной PADA, которая должна была заниматься моим жильём. Там меня передали молодой мадам Беранжер ФОРРИНИ (FORRINI B;ranger;), которая и отвезла меня на своём авто вселять в комнату на Парижской улице (Nancy, rue de Paris 27, chambre 7). Тогда она показалась мне довольно дружелюбной, но немного дёрганой. На мне был тяжёлый рюкзак, так что ей самой пришлось нести картонный ящик с тарелками и прочими мелочами. Улочка была довольно узкая. Дома были довольно старые, но не деревянные, а «каменные». Мы зашли в потрёпанный подъезд. На стене висела табличка с именами жильцов. Все они, как я были беженцами. Поднялись на третий этаж и вошли в квартиру. В общий коридор выходило четыре двери. Моя была левая дальняя. В моей комнате-студии двое ремонтников что-то делали. Снизу из-под пола играла музыка. Я сказал мадам FORRINI, что не смогу здесь жить из-за своей «мисофонии». Она мигом спустилась к соседу, и музыка прекратилась. Она сказала, что такого больше не повторится. Ремонтники дали мне подписать бумагу в моем вселении, что я со всем согласен, взяли с меня 50 евро залога и исчезли. Позднее выяснилось, что у входной двери внизу квадратная десятисантиметровая дыра с решёткой и сантиметровая щель по косяку, а стена со смежной комнатой такая тонкая, что слышен даже негромкий разговор. Однако, ремонтников я больше не видел их стало не дозваться. Ремонтник мне позвонил лишь через две недели 09.02.2018, но не пришёл. Потом мне сказали, что они все сильно заняты. Потом, что у них нет денег на ремонт. Потом они отказались, чтобы я оплатил ремонт. Потом они запретили мне самому закрыть щели.
   Но мне ещё относительно повезло. Со мной в квартире жила грузинская русскоязычная семья. В комнате напротив мать с грудным малышом и мальчиком 5-6 лет а в смежной комнате её престарелые родители. Я с ними смог найти общий язык, и они старались не сильно шуметь. Мать старалась делать потише телевизор, а её родители вообще были бесшумные. Бэби иногда плакал, но не часто. Однако, так, как я все равно жаловался на шум им, вскоре, к их счастью, выделили отдельную квартиру.
   С мадам FORRINI, как, впрочем, и со всеми не русскоязычными я разговаривал на своём примитивном английском, так как французский мне не давался. Вначале, когда я ей рассказал о своей мисофонии, она отнеслась к этому с пониманием и даже сбегала в первый день к соседу, чтобы он выключил музыку. Но когда в следующий раз она узнала от меня, что в Австрии я подвергался «карательной психиатрии» (я, доверчивый и наивный, рассчитывал получить её сочувствие), глаза её, вдруг, на миг загорелись, она улыбнулась какому-то недоброму озарению, и … начала действовать наоборот, точнее сначала бездействовать, а затем даже организовывать шум вокруг меня. Скорее всего она поняла, наоборот. Не то, что меня терроризировали психиатрией только за то, что я нежеланный беженец, а то, что меня карали психиатрией за какие-то проступки. А раз я «психический», то не надо трудиться и оберегать меня от шума, а можно игнорировать меня и спихнуть к психиатрам, пусть пропишут успокаивающие таблетки. Моя мисофония доставляла ей проблемы, так как у моей комнаты совершенно не было звукоизоляции, и я слышал все, что было не только в соседних комнатах, но и в подъезде. За эту студию с меня вычитали около 250 евро, а настоящее отдельное жилье начиналось с 450-500 евро. Помощь мне требовала от неё каких-то сверх усилий, а садизм, наоборот, давал ей удовлетворение. Как только я понял, что надо мной начали издеваться и долго я не выдержу я стал ставить обо всем в известность мадам Парчмент, по электронной почте.

   Когда я только въехал, мне нужно было постираться, потому что я не стирал свои вещи уже около 3-х месяцев в лесу. Стиральной машинкой, которая находилась в подвале, весь подъезд пользовался по очереди, по расписанию. В первую неделю я по незнанию пропустил своё. Я нашёл, что сегодня был день албанской семьи, что жила этажом ниже меня. Пошёл просить их пропустить меня постирать вне очереди, иначе мне пришлось бы ждать почти неделю. Однако, албанец в грубой форме отказал. Я редко раньше сталкивался с албанцами, и от этого по одной этой семье поневоле сужу о всем народе.

   На первом этаже жила грузинская семья. Я пару раз был у них в гостях, подружился. Глава семьи толстый добродушный человек. Как-то я сидел с ним у них на кухне и рассказал, про албанскую семью, как я звонил в полицию. Смотрю на грузина, а он как-то зажался весь. А он то ведь сидел и курил в это время на кухне. По правилам проживания курить в комнатах запрещается, иначе выселение на улицу. Вот он почему моих слов испугался!
   Грузины, муж и жена ходили на курсы французского языка, которые вели протестанты. Ну и я записался и стал ходить вместе с ними, два или раз в неделю, сейчас уже не помню… Они же мне подсказали, где находится местный магазин бэушных товаров Эмаюс, и я начал покупать своим чеченятам подарки.
   На верхнем этаже прямо надо мною жила молодая грузинская пара с бэби, который у них часто плакал. Вообще грузины вели себя очень шумно, они курили в комнатах, любили выпить… Когда выходили на улицу и громко орали, их крик разносился далеко. Но друг другу шумные люди мало мешали, может быть потому, что главным времяпровождением у них было время убивание и они лишь не давали друг другу заскучать. Источник же моей мисофонии – «непереносимости шумов» было постоянное размышление и миросозерцание. Эмоциональные крики и музыка мешали мне пребывать в этом умиротворяющем и интеллектуальном состоянии, я начинал мучаться.

   29.01 - я был в госпитале Нанси (UAUP-H;pital Central) на беседе у психиатра, дал большое интервью о своей мисофонии посредством хорошего переводчика и попросил поставить мне защитный диагноз - мисофония. Мне сказали, что нужны ещё беседы и назначили мне рандеву в CMP Medreville, где эти беседы были безрезультативны и максимально редки, несмотря на мои мольбы помочь мне срочно.

   31.01 мадам Форрини заявила мне, что ничем не будет мне помогать. Она поставила мне ультиматум: или я иду опять в лес или я соглашаюсь с тем, что есть. В день вселения в жилье мадам Форрини была очень заинтересована, чтобы я подписал акт вселения в жилье, в котором бы я соглашался с условиями, поэтому она мне обещала, что никто меня шумом мучить не будет. Она была всерьёз озабочена тем, чтобы обеспечить мне покой и тишину в жилье, хотя оба мы понимали, как это непросто. Однако, после того как я рассказал ей о карательной психиатрии в Австрии, где, для того чтобы изолировать меня от дачи показаний, они мне поставили фальшивый карательный диагноз "параноидальный психоз", вместо сочувствия я увидел немедленную улыбку и зажёгшийся огонь в её задумчивых глазах, обращённых внутрь. С этого момента она не только перестала заботиться обо мне, но наоборот делала все, чтобы вокруг меня было, как можно больше шума.
 
   Ещё будучи беженцем в Австрии, я боролся до конца и отправил жалобу на решение суда экстрадировать меня в Польшу в высшую инстанцию Конституционный суд Австрии. Суд мне отказал. С этого момента у меня появилось право подать жалобу в ЕСПЧ. Срок подачи был 6 месяцев, и у меня всё ещё оставалось несколько недель. Я ежедневно стал ходить в библиотеку. Дело было для меня новым и нелёгким, так как в небольшой формуляр нужно было впихнуть все объяснения и доказательства. Я работал с утра до вечера в течении 3-4 недель. Приходил домой измотанным. Входил в подъезд с чувством страха, будет ли сегодня шум, удастся ли отдохнуть? Если было шумно, то усталость не проходила, а день ото дня накапливалась. Я звонил своим чеченятам. Трубку обычно брал Ислам. Следовал короткий разговор. Его звонкий голосок меня очень расслаблял, иначе я не знал, как бы я справлялся с накапливающейся усталостью. Потом ужин и сон. Соседи шумели до 23-х, а засыпал я к полуночи или за полночь, потому что мне нужно было хотя бы немного времени, чтобы поразмышлять в тишине. Тогда я ещё был здоровее и ночной сон был способен расслаблять и освежать меня.

    Раз в две недели я решил приезжать в гости в Страсбург, потому что скучал один. Заказывал машину на BlaBlaCar. Отыскал в городе магазин Emaus, где продавали бэушные вещи и покупал подарки - детские игрушки. Покупал говяжье филе, солил, перчил, и вялил на доске на горячей батарее. Такое мясо особенно нравилось Микке. В общем с собой я набирал пару полных сумок всего. Однако, ездить с Страсбург мне было опасно, потому что обратно в тот же день шло всего 3-4 машины и в случае отказа водителя, я мог не успеть заказать другую машину. Т.е. мне пришлось бы ночевать в Страсбурге. Я сказал мадам Форрини, что возможно задержусь на ночь в Страсбурге и она ответила мне, что в таком случае мои вещи выкинут на улицу, а я буду считаться выселенным. Я начал ей доказывать, что они не могут меня выселить, если я задержусь не по своей вине, а ввиду непреодолимых обстоятельств и кажется мне удалось её убедить, но не до конца.

   В то время я получал 440 евро пособия ADA в месяц и 120 евро своей российской пенсии на банковскую карточку, так что денег было не много. За 180 евро в салоне я купил детям бэушный ноутбук с 17 дюймовым экраном. Как потом оказалось один из жёстких дисков сбоил, но тогда это сильно не проявлялось, и я установил все программы с нуля. Завёл несколько аккаунтов, чтобы хватало на каждого ребёнка. В субботу я отвёз ноут, игрушки, вяленое мясо и благотворительные игрушки детям в Страсбург. Перед переездом в Нанси, я дал Николя денег и просил его заказать на Leboncoin.fr электронную книгу NOOK Simple Touch. Николя передал старшенькой девочке мой подарок электронную книгу, так что она была ещё не взломанная, как у меня точно такая же. На взломанную можно было ставить все программы, что поддерживает Android 2.5. Так, что у меня было много работы в тот день. Когда я ехал на машине в Страсбург я повыписывал себе, что мне необходимо сделать. Получился внушительный список из нескольких десятков задач.
 
   Так как ремонтники закрывать щели в двери, ко мне так и не пришли, а мадам Форрини стала меня игнорировать, да и у меня возникли ещё вопросы, я 01.02 пришёл к начальнику HUDA ARS месье Берднису (Romain BERDNIS). Это был молодой манерный, как модель, молодой человек. Я подумал, что скорее всего его поставили на эту должность по блату, так как он был слишком молод для такой ответственной работы с людьми. Ведь, для такой работы необходимо сопереживание. А как ты можешь научиться сопереживать, если сам ещё мало пережил!? Он как раз сидел на ресепшене. Пригласил меня в кабинет, предварительно выгнав оттуда работника и сразу одел на лицо неприветливую маску холода. Я начал ему излагать мои не разрешаемые без них вопросы:
- «В двери десятисантиметровое отверстие и сантиметровая щель по косяку. Ремонтник обещали прийти, но так и не пришли. У меня непереносимость шума, а соседи сильно шумят.»
-  «Они не придут, потому что у них много работы и на Ваш ремонт у нас нет денег. Соседи могут днём шуметь.» Ответил, Берднис, не меняя безучастного выражения лица.
- «Но я заплачу любую сумму за ремонт, лишь бы избавиться от шума!»
- «Так не положено.»
- «Но тогда я сам сделаю ремонт»
- «Нет, это невозможно.»
- «Когда я хожу то на полу сильно скрипит половица, я боюсь потревожить покой соседа снизу.»
- «Не ходите!» Механическим голосом и, что самое, поразительное, не меняя выражения лица, ответил Берднис. Тут я к нему присмотрелся, не шутит ли он. Однако его лицо было как, маска, а глаза, как дырки. Это начинало меня пугать.
- «У меня в Страсбурге близкая мне семья и я хочу их навещать пару раз в месяц. Мадам Форрини мне сказала, что если я не вернусь из Страсбурга в тот же вечер, то мои вещи выкинут на улицу, так я буду выселен.»
- «Не ездите в Страсбург, да, Вас выселят, у нас такие правила...» Безучастно с не меняющимся выражением лица ответил Берднис.
- «Но мне нужно ездить! Эти дети единственное, что защищает меня от депрессии!»
- «Ваши вещи выкинут на улицу.»
Я не нашёлся, что ещё сказать. Меня пугало его лицо – маска. Он явно тренировался или уже много раз проделывал этот трюк с лицом. У нормального человека, всегда проявляются какие-то эмоции. У Бердниса было абсолютно каменное лицо. Вместе с тем то, что он мне отвечал это пугало меня ещё больше.
   Тут я запаниковал от ужаса, моё лицо скривилось в гримасе страдания, и я чуть было не заплакал. Его лицо, наконец, дрогнуло в усмешке, он наблюдал за моими душевными мучениями и молчаливо смеялся – он наслаждался результатом своих действий. Видимо, таким простым и жестоким способом они пресекают просьбы подопечных и минимизируют свою работу. Потому что он был молод и ещё не познал страданий, то не мог сочувствовать чужой боли, и делал свою бездумную жестокость, как робот. Я отчитал его, что он потерял или продал свою душу - стал автоматом. Вдруг, в его глазах появился страх, он испугался! Наверное, он не понимал, почему при нем я позволяю вести себя с достоинством? Но тут же, он, наверное, понял, что я из тех сумасшедших, что могут иногда не бояться очевидного насилия, и опять стал надо мной насмехаться. Я, поняв, что мне больше никогда не о чем с ним разговаривать, тут же, не прощаясь, ушёл. Когда я шёл по улице, на меня изредка стал накатывать какой-то панический ужас… Это мною пыталась овладеть депрессия. Так не применяя никаких особых средств можно запугать человека.

   Не добившись ничего от начальника подразделения OFII, я пошёл в само OFII. Когда я входил в здание меня отругали. Женщина-работница в вестибюле спросила куда я иду. Я ответил по-английски, сказал, что пока не говорю по-французски. Мне высказали, что нечего соваться во Францию, не зная языка, и «понаехали тут!».
 К начальнику я не попал. Со мной вызвалась побеседовать одна из сотрудниц, говорящая по-английски. Я ей все рассказал и в сердцах охарактеризовал месье Бердниса «бастард», что означает в моем словарике в телефоне от «испорченный человек» до «подонок». Мадам, с которой я разговаривал, пристально оценивающе посмотрела на меня, её лицо стало жёстким, и она с презрением сказала мне, что в OFII мне ничем не помогут. Я понял, что с этого момента я обречён на самое худшее и вряд ли смогу себя защитить. В это время позвонили. Она взяла трубку и перекинулась парой слов. «Это как раз он звонил», сказала она. Она пообещала помочь, и я ушёл. Её помощь заключилась в том, что они отселили моих относительно тихих соседей армян, и на их место вселили пятеро шумных чернокожих. С Франции у меня развилась такая привычка, вместо «негр» писать и говорить «чернокожий», так как здесь слово «негр» считается ругательным.

   2 февраля я решил письменно обратиться в OFII и в SIAO к Берднису. Вот, что я написал:
Спасаясь от холода и депрессии, после издевательств в Польше и пыток в Австрии (карательная психиатрия), я прибыл из Польши во Францию просить убежища. Я смотрю французы, вместо того, чтобы помочь и остановить беззаконие, пока я жив, собираются принять эстафету от мерзавцев и добить меня. В Польше я бы погиб зимой в моей летней палатке. Несмотря на мою мисофонию, поляки помещали меня в комнату с 10-15 курящими человек, а австрийцы чтобы скрыть свои преступления, описанные здесь (ссылка) применили пытки и карательную психиатрию. Я прибыл в Страсбург, потому что здесь живёт многодетная семья беженцев. С ними я познакомился в Польше. Только эти дети могут спасать меня от депрессии. Только благодаря им я выжил в Страсбурге один в лесу в палатке с октября до февраля 2018. Я звоню им каждый день, моё физическое присутствие необходимо им, так как кроме меня во многом им некому помочь. У родителей не хватает времени на 6 детей (одна новорождённая). 26.01.2018 меня разлучили с ними отправив в Nancy. Здесь меня меня поместили в тяжелые условия, потому что я болен мисофонией и клаустрофобией. Начальник L'Association SIAO-54 (Nancy) смеётся над моим горем и говорит, что мне ни в чем невозможно помочь. Мои просьбы были такие :
- прошу закрыть большие щели 1 см между дверью и косяком (у меня мисофония);
- прошу разрешить мне отлучаться в Страсбург к детям с воскресенья до понедельника еженедельно. Автостоп может не получиться быстро. Если я опоздаю ехать обратно я заночую в лесу в Страсбурге в палатке. Или прошу помочь с дешёвым проездным билетом по Нэнси, и до Страсбурга. Мне нужно навещать их каждую неделю. У меня нет денег на дорогой транспорт, потому что все деньги я трачу на необходимую им помощь. Сейчас мне нужно отремонтировать ебук и компьютер для школы и научить ими пользоваться.
Работники SIAO были дружественны до подписания договора и обещали помочь, сейчас мне ледяным тоном ставят ультиматумы (я не могу вернуться в Страсбург в лес в летнюю палатку, потому что ожидается -11°С, я не добровольно остаюсь в Нэнси!!), смеются надо мной и не хотят никак помочь моему гуманному делу и мне.
В последнее время я часто вспоминаю кадры из фильма "Список Шиндлера", где фашисты расстреливают еврейку только за то, чтобы она не показывала своё превосходство перед ними, поправив их ошибки в строительстве бараков в концлагере. Не наказывайте меня за то, что я пытаюсь взывать вас к человечности! Прошу помочь мне и пяти малоимущим детям! Разве я много прошу?
   05.02 мадам Форрини сказала мне, что через месяц меня скорее всего выселят на улицу, потому, что мне якобы жилье не положено, и лишат меня пособия ADA 378€.

   09.02 я был на рандеву у ассистента психиатра мадам TALEBBASSEM в CMP Medreville и просил объяснить работникам ARS, что у меня серьёзная болезнь и отказом в помощи они подвергают меня мучениям. Я отдал ей письмо, подготовленное на английском языке, где все объяснял. Она мне посочувствовала и поумилялась, что я помогаю шести детям в Страсбурге, но она мне ничем не помогла. Её больше всего интересовало скоро ли меня вышлют обратно в Польшу, их всех это интересовало в первую очередь…

   Я купил своим близким, 6 детям, продуктов питания, ноутбук и другие подарки и посетил их в Страсбурге в воскресенье 11.02. В понедельник рано утром Мадам Форрини проверяла, вернулся ли я домой. Ранее она грозилась выкинуть мои вещи на улицу, если я не успею вернуться в воскресенье.

  12.02 мои армянские соседи орали весь день.

   Перед тем, как армян переселили в отдельную квартиру, они перестали обращать на меня внимание и на 2-3 дня превратили мою жизнь в ад, я почти не спал. Каждый раз они прекращали кричать ровно в 23:00, но даже их бэби продолжало плакать ещё полчаса, потому что нужно время успокоиться перед сном. Я засыпал в 2-3 часа ночи, только после того, как получал необходимую мне ежедневную порцию тишины, а албанцы будили меня своими криками в подъезде в 6:30 утра. Они могли бы пройти эти 20-30 метров в подъезде молча, но каждый раз они истошно кричали, напоминая о том, что им тоже нужна отдельная квартира. Раньше у меня всегда был хороший сон, но здесь в течении двух недель я каждую ночь недосыпаю, а несколько ночей не спал вовсе, и это при том, что я работаю в библиотеке с утра до позднего вечера!

   Я узнал, что моих соседей отселяют, когда в очередной раз попросил шуметь потише. Мне ответили, что им наконец-то спустя два года «дали» квартиру. Я поздравил. Не знаю, что такого нужно было собирать с таким шумом, но шум в тот день не прекращался до 23:00. Ровно в одиннадцать наступила тишина… Только бэби начал плакать и плакал ещё минут пятнадцать, чтобы успокоиться. Всю следующую неделю я наслаждался тишиной и отсыпался. Мотом моя идиллия резко прекратилась. Я услышал крики, которые будут продолжаться пока я не уйду с этого жилья в лес. В основном кричали две чернокожие девчонки-близнецы лет 12. Они постоянно о чем-то спорили, ссорились и что-то отбирали друг у друга. Если бы это было хотя бы в полголоса, но они не сдерживались и орали. Их мать была к этому привычна с их рождения, поэтому я у неё не нашёл никакого сочувствия. Я пытался как-то задобрить их, дал какие-то подарки, немного мяса… Они стихали, когда я просил не кричать, однако начинали орать снова. Мои увещевания были бесполезны против их природной привычки орать друг на друга, причём эти крики не прекращались и у меня, казалось, не было и пяти тихих минут, чтобы урвать тишины и отдохнуть. Тут ещё эта жалоба в ЕСПЧ, из-за ежедневной изнурительной работы над ней, я сильно уставал, и тишина мне была более, чем необходима. В конце концов я им всем надоел, и они стали слегка огрызаться на мои просьбы.

Соседи за стенкой была чернокожая пара лет 40. Они громко друг с другом разговаривали, и я попросил их говорить потише, так как стена была очень тонкой и была не предназначена для каких-либо соседей, все-таки это все была одна квартира. Они понимали по английский и очень хорошо меня поняли, их я использовал, как переводчиков, чтобы общаться с мамашей с двумя девчонками.  Хоть они меня и поняли хорошо, но тише разговаривать не перестали, и я был вынужден периодически напоминать им, что они не одни и их очень хорошо слышно. Вскоре они стали раздражаться на меня. Чернокожие быстро сдружились друг с другом и очень тесно общались, я как бы стал им лишний в квартире. Поняв, что долго не выдержу в таком окружении я решил, что как только пройдут морозы, я покину это место и уйду в лес умирать, поскольку я не видел никакого решения проблемы. Куда бы я не обращался за помощью я находил либо безразличие, либо даже какой-то тихий садизм. День за днём моё здоровье истачивалось, и от недосыпа и шума, я становился все уставшей и уставшей, а голова была как-бы забита этим шумом, и мне труднее становилось работать в библиотеке. Хотя я считаю, что никакой особенной болезни мисофонии у меня нету, и, что я просто люблю тишину, однако раз я не выдерживал, значит это было серьёзно. О своих намерениях я написал в префектуру и в SIAO Бернису. Я не понимал, что никому я не нужен и моё письмо сразу отправляется в корзину.


Nancy, 12.02.2018
Dans: Pr;fecture de Meurthe-et-Moselle
Pr;fecture, 6 Rue Sainte-Catherine, 54000 Nancy, T;l;phone : 03 83 17 54 60
L'Association SIAO-54
47 rue Commanderie, 54000 Nancy

Заявление
Уведомляю вас, что как только внешняя температура поднимется выше нуля и станет достаточной, я уйду из предоставленной мне комнаты 7 по улице Парижа, дом 27 жить под открытым небом в моей туристической палатке.
Из-за своего заболевания мисофонии я не могу жить рядом с людьми, которые игнорируют правила общежития и бесчеловечны. Дети тут не виноваты. Я не могу отдохнуть, почти не спал две ночи, часто недосыпаю.   Из-за того, что я беззащитный беженец, я практически лишён важных общечеловеческих прав. Считаю, что достаточно терпел, чтобы выяснить, что милость мне оказана не будет.   При вселении, я просил закрыть сантиметровые щели входной двери, но мне запрещают это сделать самому, и до сих пор спустя 2 недели ничего не сделано.   Я пробовал обратиться за помощью к начальнику отделения АРС, но встретил не понимание, а насмешки. Поэтому 02.02.2018 я обратился к нему и в ОФИИ письменно, но пока не получил ответа.   Из-за того, что с октября почти до февраля, я жил один в лесу в палатке в Страсбурге, я не мог защитить свои права и составить действенные жалобу в суд или апелляцию. Сейчас я не могу подготовить защиту своих прав из-за условий несовместимых с особенностями моего здоровья.    Французские власти игнорируют мои свидетельства о бесчеловечном обращении со мной в Польше , о карательной психиатрии в Австрии (ссылка) , бесплатные адвокаты неэффективны, а сам я защитить свои права и рассказать об этом беспомощен. (конец письма)

   Я чувствую, что я на грани нервного срыва. Написал в твиттере на ломаном английском: «Когда средняя ночная температура поднимется выше 0°C, я напишу уведомление своим «благодетелям» и уйду в лес Нэнси умирать в тишине. Зачем эти бессмысленные пытки?.. Всё это бессмысленно! Я могу только выбрать, умереть ли клоаке или в чистоте.»

   Почти каждый день я переписывался по эл.почте с моей бывшей социальной работницей Madam Fr;d;rique PARCHMENT (SPADA 67, Strasbourg). Я писал ей, что у меня началась депрессия, что я не выдержу издевательств и уйду навсегда в большой лес. Я думал, что она вмешается и поможет мне, но она отвернулась от меня и сделала вид, что ничего не понимает. Она написала мне, что после того, как я уеду из Нанси, я могу заехать к ней в Страсбург, чтобы попрощаться. 15.02 - Из моего e-mail к мадам PARCHMENT: «Поехать попрощаться перед испытаниями, которые повлекут за собой возможную смерть? В этом что-то театральное :-) Когда я уйду, я уйду не к людям, я не поеду ни в какую страну... Никто и ничто не будет иметь ( к этому отношения ... только я и бесконечность ...»

   17.02 в 22:30 я услышал громкий и настойчивый крик ребёнка. Это кричал 7-8 летний сын албанцев. Так как он кричал долго я решил узнать в чем дело. Постучал в дверь. Мне открыл пьяный отец, он шатался на ногах. Комната была полна сигаретным дымом, хоть топор вешай. На столе стояло пиво. Не знаю, что у них там творилось, но я был против того, чтобы маленький ребёнок дышал дымом. Говорить с ними не имело смысла, так как они были пьяны. Я вернулся к себе и позвонил в полицию. Из моего слабого английского полицейский не все хорошо понял, и минут через 10 перезвонил переводчик, через которого я все хорошо объяснил. Но никто не пришёл и не было никаких последствий. У этой семьи была нехорошая привычка орать в подъезде. Не громко говорить, а именно орать. Их не было слышно, и вот, они выходил из квартиры. Начинались крики друг другу. Один раз я даже вышел сделать им замечание. Они сказали, что они психически больные и им нужна отдельная квартира. Когда в следующий раз я сделал им замечание мне стали угрожать мадам Форрини и полицией. Таким образом, мучая других криками, они думали, что ускоряют получение отдельной квартиры?! Больше я к ним не подходил.  Они уже долго жили здесь в комнате, и им хотелось поскорее получить квартиру, как получили мои соседи.

   Когда я вновь увидел мадам Форрини, она сказала мне, что днём я не имею права просить моих соседей вести себя потише. Получалось, так что не мне мешают шумом соседи, а я мешаю им тем, что надоедаю со своими просьбами. Мои соседи, увидев такое отношение ко мне их «начальства», стали меня подтравливать, шумя все больше и больше и огрызаясь на мои просьбы. Один раз, когда они опять все сильно шумели и я вышел и просить о тишине, они стали огрызаться. В этот момент мне позвонила мадам Форрини, и я резко поговорил с ней обо всем. После этого мои соседи, как в рот воды набрали и в этот вечер вели себя необычайно тихо. Они, видимо, подумали, что мадам Форрини со мной согласна, раз я так разговариваю. Следовательно, если они неправы их могут выселить. Все крутилось вокруг этого….В договоре при вселении так и говорилось «в случае…» таком-то выселение.
 
   Когда меня начали «терроризировать», я понял, что без защитного диагноза "мисофония" я не смогу защититься от садистов и записался на приём в местный госпиталь к психиатру. Хотя мисофония является не психическим расстройством, а неврологическим недомоганием, последствия издевательств могут привести к суициду. Поэтому я сразу обратился к местным психиатрам, но к моему удивлению, они начали защищать не меня, а организаторов издевательств. Я просил их дать мне защитный диагноз "мисофония" и попросить работников OFII 54 + SIAO (HUDA ARS) прекратить организацию пыток надо мной. Однако, вместо немедленной помощи меня переадресовали в центр CMP M;dreville (P;le Hospitalo-Universitaire de Psychiatrie d'Adultes du Grand Nancy), где ассистент психиатра мадам TALEBBASSEM заявила мне, что все издевательства надо мной можно считать агрессивным поведением, но ни в коем случае не преступлениями, а таковым может считаться, например, лишь произвольное убийство беженца. Мой разум оскорбила, эта навязываемое мне безумие, так, как я был начальником отдела краевого суда, считался юристом и умею распознавать и квалифицировать преступления, независимо от страны. Преступления они разные бывают, от лёгких до тяжких, но это нисколько не меняет их сути они остаются преступлениями и совершать их нельзя.

   Я рассказал мадам TALEBBASSEM недавний случай. 17.02.2018 в 22:03 я услышал длительные крики соседского мальчика, и пришёл узнать, что случилось. Семилетний мальчик находился в компании двух пьяных взрослых беженцев, в комнате было сильно накурено. Я позвонил 112 и все рассказал через переводчика. Никто, куда бы я не обращался, не помог не только мне, но и этому мальчику. На встрече 01.03.2018 14:35 в CMP Medreville ассистент психиатра madame TALEBBASSEM сказала, что мальчик это лишь шум, а на шум полиция не приедет, а издевательства надо мной совсем не преступления, преступление это убийство Она проигнорировала, что речь идёт об отчаянном положении маленького мальчика, находящемся в дыму среди пьяных взрослых!  Она сказала, что в постоянном тесном контакте с SIAO (HUDA ARS). Я попросил её объяснить моим мучителям, что то, что они делают для меня невыносимо, чтобы они прекратили это, но она мне не помогла. Вместо помощи, она интересовалась скоро ли меня вышлют из Франции и дважды назначала мне рандеву для пустой болтовни через очень длительные промежутки времени. Тем временем меня мучили все сильнее и сильнее, мои мучители шумовики стали меня вовсе игнорировать.

   19.02 у меня случился приступ депрессии, когда мне захотелось немедленно покинуть это место туда, где со мной могут обращаться гуманно. Твиттер : «Сегодня я почувствовал приступы депрессии... Тоска, меланхолия, сжатие сердца, нехватка воздуха и желание сбежать от всего этого... Но как и куда? Ни один человек не может спастись от бесчеловечности общества.» Я начал искать место в лесу, куда я уйду умирать. Дошёл до леса, углубился метров на 500. Родника не нашёл. На обратном пути зашёл в супермаркет и купил 2.5 говядины, чтобы завялить её на батарее для детей. Они с Кавказа и любят бастурму.

   21.02.2018 в ответ на моё письмо в ЕСПЧ о беззакониях против беженцев в Польше по почте из рук мадам Форрини я получил формуляр жалобы. Я просил ЕСПЧ принять мои свидетельства для использования их при рассмотрении жалоб других беженцев против Польши, но ЕСПЧ "нейтрализовал" мои свидетельства тем, что прислал мне формуляр жалобы. Копию этого письма я направил в префектуру Страсбурга, требуя пересмотра их решения, о высылке меня в Польшу по дублинскому регламенту, но префектура Страсбурга нейтрализовала моё письмо тем, что просто вернула мне его, никак не отреагировав. Мадам Форрини не знала о моем письме про Польшу и думала, что я собираюсь писать жалобу на беззакония во Франции. С этого дня репрессии против меня качественно изменились и резко усилились. Так же мадам Форрини дала мне уведомление о заказном письме, которое мне нужно получить в Страсбурге. Я спросил, нельзя ли им мне его переслать из Страсбурга в Нанси, но она ответила, что я немедленно должен ехать на поезде в Страсбург. Я посетовал ей, что это стоит 60€ и целый день, и отказался ехать. Тогда она сказала, что ничего страшного, скорее всего это решение суда, которое я уже получил ранее на руки. Я отметил бесчеловечность мадам Форрини. Это действительно было решение административного суда, которое я уже получил от адвоката, но она хотела меня заставить впустую ехать в Страсбург.
   25.02 я навестил детей в Страсбурге в отеле «Les Colonnes», привёз им несколько килограмм бастурмы, продукты питания и игрушки. Я был там весь день ремонтируя ноутбук, эл.книгу и смартфоны.

   10 марта я поехал в Страсбург. Хотя у Микки день рождения был 17 марта, я вёз ему подарок – свой смартфон Sony Xperia Z3 compact в светло-зелёном корпусе, который я купил себе в Австрии за 180 евро. Я уже знал, что это моя последняя поездка к ним. На замену я купил себе старый, но в хорошем состоянии Z1 compact за 70 евро. По дороге я настраивал смартфон под Микку, ставил программы прогноза погоды и т.п. Ещё нужно было починить ноутбук, который я привёз им две недели назад, и настроить читалку. Так что работы было много, и я даже выписал себе большой список задач, чтобы не забыть что-то не сделать. Приехал, поздравил Микки с наступающим днём рождения. Сказал, «Вот выбирай, какой тебе смартфон нравится. Это Z1, а это Z3…» Микка, естественно выбрал себе, тот, что постарее, Z1. Я говорю, «Микка, а зелёный смартфон более новый и по цвету, как-то лучше для мусульманина» В итоге Микка выбрал Z3. До самого вечера я возился с моими задачами. Все успел сделать. Раяна и Фариза носили мне чай с печеньем. Когда пришла машина меня вышли проводить трое, Имран, Ислам и Микка. Солнце как-раз садилось на закате. Я их всех обнял и счастливый сел в машину. Мы ещё махали друг другу руками, и я уехал. Водитель, молодой парень, ехал с какого-то представления. Мы заговорились, и он проехал поворот, потом ещё раз, и мы вместо Нанси уехали в Мец. Дорога получилась в два раза дальше.

   Мои грузины с первого этажа принесли чернокожим детям музыкальную игрушку. Я подумал, с чего это такое сочувствие, а потом сообразил, это же я грузинам рассказал, что у меня болезнь мисофония и, что я не переношу музыку. Естественно, девчонки сразу запустили эту игрушку, и она стала громко играть детскую мелодию. Я сразу вышел из своей комнаты и на повышенных тонах, почти в истерике, попросил их выключить музыку. Чернокожие стали возмущаться, «Это же дети!», но перестали включать игрушку.

    Пришла мадам Форрини. Сначала она посетила чернокожих, потом зашла ко мне. Сказала, что в понедельник они меня ждут в SIAO на что-то типа суда, по поводу моего поведения. Туда они пригласят и чернокожих. Ну понятно, что будет. Чернокожие придумают, что я их мучаю своими просьбами тишины и стал агрессивным. Получилось бы, что не они, а я нарушаю регламент и меня выселят в понедельник.

    У меня было ещё с десять дней, чтобы закончить свою жалобу на Австрию (я поместил её в конце текста), но я уже не мог думать о ней и решил отослать такую, как есть. Пошёл, на почту и отправил с уведомлением о вручении, хотя я его уже не мог получить, так как уходил. Но так полагается, с уведомлением о вручении, е письму отнесутся серьёзно и не выкинут сразу в мусорку. Я ещё долго не знал, что моё письмо в ЕСПЧ в суде сразу выкинут в мусорку с формулировкой «слишком много текста прислал». Так же я отправил «прощальное» письмо для различных адресатов. Из письма видно, как много я уже забыл на момент составления мною этого текста. Письмо я отправил с треккинговыми номерами. Смешно, конечно, что я адресовал его, например, президенту Франции. Но для меня все было серьёзно, надо мною довольно долго издевались и я уходил в лес в один конец, я считал, что из леса я уже живым не вернусь. Сразу оговорюсь, хоть я и написал в письме, что написал его на примитивном языке, на самом деле это не так. Гугл-транслейт скорее всего плохо перевёл моё письмо и все к нему отнеслись соответствующе – несерьёзно и тоже выкинули в мусорку.

15.03.2018, Нанси
Президенту Франции
В SIAO-54 (Nancy)
B OFII (Nancy)
В префектуру города Нанси
моему адвокату Chlo; Gaudron
в Центр университетской больницы психиатрии Grand Nancy
Заявление
Текст составлен на примитивном языке, для автоматизированного перевода.
У меня болезнь мисофония, это непереносимость человеческих криков, ритмов и музыки. Я могу долго переносить холод и голод, жить в самом некомфортном жилье, но я не способен переносить ментальный срачь. Я люблю хороших людей и могу жить в их обществе, но не способен жить в обществе люмпенов, которые игнорируют других людей.
По адресу: город Нанси, улица Парижа 27 мне, как беженцу, была предоставлена комната 7. Входная дверь в этой комнате - студии имеет дециметровую дыру и сантиметровые щели. Тамбур 4 соседних комнат общий, а дверь на лестничную площадку вовсе отсутствует. Поэтому я слышу все, что происходит в соседних 3 комнатах и в подъезде так же хорошо, как в своей комнате.
При вселении я предупредил моего социального работника мадам B;rang;re Forrini, что не смогу жить в этой комнате из-за отсутствия звукоизоляции и из-за игнорирования соседями норм общежития. Как раз в этот момент громко играла музыка у соседа внизу, которая была слышна у меня в комнате. В этом случае громкость музыки для меня не имеет значения. Мне плохо не от громкости, а от различимости мелодии и ритма. Если мелодия слышна тихо это даже хуже, потому, что мой мозг автоматически пытается восстановить мелодию и тратит дополнительные ресурсы. Если люди слушают музыку негромко, а у стен и дверей есть нормальная звуконепроницаемость, то я не мучаюсь.
Мадам B;rang;re Forrini побежала к соседу и попросила его сделать музыку потише. Он оказался хороший человек, много замечаний ему делать не пришлось.
Я попросил разрешения у мадам B;rang;re Forrini закрыть сантиметровые щели и дециметровую дыру во входной двери звукоизолирующими материалами. Она запретила, и порекомендовала закрыть дыры скотчем. Но скотчем закрыть щели между дверью и косяком невозможно. B;rang;re Forrini пообещала мне прислать мастера. Он звонил, я ждал, но он не пришел.
Соседи беженцы-армяне оказались очень шумные. Они плохо реагировали на мои просьбы быть потише. Я мучался, две ночи не спал совсем, т.к. не смог отдохнуть вечером и тогда мне нужно несколько часов ночной тишины, чтобы восстановиться. Беруши я не могу использовать постоянно. Перед отселением эти беженцы несколько дней громко шумели ровно до 23:00, так что их бэби потом плакал до полуночи. Ребенку тоже нужно время, чтобы успокоиться перед сном. После их отселения, три их комнаты были не заселены целую неделю. Были холода, кто-то в это время мучался без жилья.
Так как B;rang;re Forrini больше не реагировала на мои просьбы, я пошёл к начальнику SIAO-54 просить о помощи. Я помогал многодетной семье, 5 детям в Страсбурге, с которыми меня разлучили. Эти дети защищали меня от депрессий, которым я сильно подвержен. B;rang;re Forrini запугала меня, что, если я вовремя не вернусь из Страсбурга, меня выселят, а мои вещи выкинут на улицу. Я просил не выселять меня, если я опоздаю на ночь, не по своей вине. Потому, что детские проблемы требуют очень много времени и работы (чтобы починить ноутбук, все объяснить) a на обратном пути вечером может быть сбой с Блаблакар. Я просил привести входную дверь в комнату в нормальное состояние, даже за мой счёт. На все мои мольбы он, абсолютно без всяких эмоций, как живой манекен, автоматически отвечает "нет". Мне кажется, чтобы так совершенно механически реагировать на чужие беды нужна небольшая тренировка перед зеркалом. Оказалось так, что я не могу поехать помочь детям в Страсбург (больше никто им не поможет); я не могу совсем ходить по комнате потому, что скрипит пол; я могу мешать соседу снизу; я не могу просить соседей, чтобы они вели себя потише и т.д.. На его лице не было эмоций, он смотрел на меня как, на предмет. Его глаза были как дырки. Я чуть не заплакал перед ним, потому что понял, что не выдержу в этом месте.
Когда я стал проявлять перед ним свои мучения, его лицо оживилось, он начал смеяться, глядя на страдания, которые он мне причинял. Он начал получать удовольствие. Я сказал ему, что он потерял душу и т.д. Он со всем соглашался "да", кивал и смеялся. Я сказал, что понимаю его и рассказал как. Что так нельзя себя вести с людьми. Он испугался, словно я залез в его голову, увидел там срам и имею какое-то право быть человеком. В этом случае, его бы могли наказать за моральный садизм.
Я поехал в Страсбург и вернулся вовремя. B;rang;re Forrini пришла в неурочное время со свидетелем, чтобы проверить успел ли я вернуться. Она сказала, что дыры в двери не заделают совсем, и я не имею прав просить соседей вести себя потише.
Через несколько дней в 22:30 я услышал крики мальчика (7-8 лет) и взрослых. Я постучал в дверь, мне открыли. Его родители были сильно пьяны. В комнате стоял сильный запах сигаретного дыма. Я позвонил в 112 и сообщил все через переводчика. Я оставил свой адрес и телефон. Никто не пришёл и не позвонил мне. Я написал обо всем вышеизложенном в SIAO-54 и психиатрам CMP M;dreville (Nancy). Они имеют контакт с SIAO-54. После этого эти беженцы - албанцы угрожали мне полицией и социальным работником. Они сказали, что я не имею права приходить и просить их не кричать. Они сказали, что им нужна отдельная квартира. Последний их ответ была ругань и "Затнкись, затнкись, заткнись!" Я перестал к ним обращаться. Я неоднократно писал в SIAO-54 (писал и в OFII) и просил помощи, но SIAO-54 не ответило, а вместо помощи я получил репрессии. Эти албанцы кричат и поощряют своего мальчика кричать в подъезде. Получается и SIAO-54, своим бездействием поощряет их нарушать общественный порядок.
Потом моих соседей беженцев - армян отселили и подселили ко мне в тамбур 5 чернокожих: мать с двумя девочками и англоязычную пару (я говорю по-английски). Я сразу сказал мужу из этой семейной пары, что через 2 недели уйду в лес в палатку, умирать. Что они не виноваты, а просто не могут вести себя тихо. Что проблема во мне, т.к. я болен мисофонией, и не в силах долго выдерживать шум. Они согласились потерпеть, пока я не уйду в лес. Я старался вести себя так тихо, как хотел бы, чтобы вели себя они. За все время моего проживания мне никто ни разу не делали замечание за нарушение тишины. SIAO-54 не только не предупредили чернокожих о моей болезни, но подстрекали их вести себя шумно, а мне запретили просить их себя потише, стравливая нас.
Чернокожие соседи - девочки по приезду сразу стали орать, перекрикивая друг друга, визжать и прыгать по комнате. Я выходил из своей комнаты напротив, стучал им в дверь, и они на несколько секунд затихали. Я уходил, они говорили "ма", смеялись и начинали снова кричать. И так несколько раз.
Крикливые албанцы сами пострадали от них и попросили меня, чтобы я объяснил чернокожим, что прыжками и криками они мешают шумом соседям снизу. Я попросил чернокожих вести себя тише, объяснив также, что у меня мисофония. Они все поняли и стали ненадолго потише. Я подарил им много игрушек, купон на 10€, давал мясо, рассказывал, что и где в городе - как сэкономить. Показал и рассказал, какие подарки я купил детям из Страсбурга. Они захотели эти чужие подарки, но я не отдал.
У коровы не регулируется сфинктер. Поэтому она срёт, когда попало и где попало. А у этих чернокожих соседей, ощущением боли близких людей не регулируется совесть. Они опять начинали кричать. Я просил их быть потише, снова и снова, и они нехотя со злобой слушались.
Мадам B;rang;re Forrini из SIAO-54 заявила, что они могут вести себя шумно, а я не имею права просить их вести себя потише. Чернокожие соседи перестали реагировать на мои просьбы, обвиняя меня в том, что я лгу им, что якобы они мне сильно мешают жить. Они ссылались на крик грудного младенца в доме, "Почему ему можно кричать, а им нельзя?!" Они отворачивались от меня, когда я просил их не кричать, показывали мне неуважение, не отвечали мне, ругались из-за закрытой их двери и т.п. Из-за моей мисофонии за три недели они совсем истощили мои нервы и довели меня до истерики. Я становился перед ними на колени, просил их, "Ради Бога, не кричите, проявите милосердие, дайте мне всего несколько дней тишины, чтобы я смог закончить свои дела, и когда температура снаружи поднимется выше нуля, с миром уйти в лес умирать". Я готовил жалобу против преступлений против человечности в Австрии (ссылка). С утра до вечера я работал в библиотеке и был очень нервно истощён, а они не давали мне отдыха ни час утром, ни вечером, ни час в обеденный перерыв. Чернокожие соседи сражались за свои права производить вокруг себя и за пределы шум! Услышав из моей комнаты мелодию будильника, они тут же включили музыку; услышав как я тихо говорю по телефону, начинали говорить долго эмоционально и до полуночи. У меня сильно заболела голова от ежедневной интенсивной многочасовой работы в библиотеке, я лежал вечером в комнате и мне некуда было пойти. Они 3-4 раза шумом и оскорблениями довели меня до истерики, и я кричал "Услышьте меня, пожалуйста, я болен мисофонией. Я прошу тишины не ради комфорта, а из-за боли. Вы меня мучаете, потерпите два дня и я уйду в лес" и т.п. Я не мог уйти жить близко к городу и иметь возможность ходить в магазин за водой и едой, потому что палатка совсем не защищает от шума города. Оставить палатку без присмотра нельзя. Носить с собой все рюкзаке я тоже не мог, потому что надорвался.
Я показывал чернокожим соседям на свои уши и говорил по-французски, "Я болен. Боль!", я прикладывал к губам палец, я просил англоязычных чернокожих объяснить другим. Но они стали притворяться, что не понимают меня и выгораживать друг друга от меня, как от «агрессора». Они говорили детям, чтобы те продолжали шуметь. Они прикрывались детьми, использовали их, как орудие издевательства. Но когда я напрямую обращался тихим голосом к детям, они смущались и переставали шуметь. После того, как они довели меня до истерики музыкой, взрослые чернокожие звонили в SIAO и жаловались на меня, что я пристаю к ним с просьбами вести себя потише. Мне звонила мадам B;rang;re Forrini и сказала, что я не имею права. Я попросил переводчика и через переводчика уверенным голосом говорил с мадам Forrini. Чернокожие соседи после этого резко стали вести себя тихо и впервые сказали своим детям не кричать. Видимо они посчитали, что у меня есть человеческие права. Но на следующий день они во всем разобрались и стали делать самое страшное для меня, громко включать музыку, что раньше делать не осмеливались совсем, потому что я умолял их этого не делать и говорил, что для меня это абсолютная пытка.
После того, как они довели меня до истерики музыкой, и я умолял их прекратить немедленно, они пожаловались на меня начальнику SIAO-54. Он позвонил мне и сказал, что они имеют право днем включать музыку. Я ответил, что закон и жизнь сложнее, а он говорит неправду. Я подтвердил ему, что из-за своей мисофонии, шума соседей, и преступных действий и бездействий SIAO-54 я ухожу в глубокий лес умирать, потому что потерял веру в гуманизм, а больше мне идти некуда.
За три месяца до этого я просил помощи в госпитале Страсбурга (мисофония), а за месяц до этого я просил помощи в госпитале Нанси у психиатров (; la P;le Hospitalo-Universitaire de Psychiatrie d'Adultes du Grand Nancy), чтобы они объяснили SIAO-54, что такое моя мисофония. Но психиатры начали искать во мне паранойю (карательный фальшивый диагноз, установленный мне в Австрии, чтобы дискредитировать мои свидетельства о преступлениях полиции против человечности (ссылка). Я сказал, что не выдерживаю пыток "ментальным" шумом, уйду в глубокий лес и не смогу прийти к психиатру, на рандеву 15.04.18. Они сказали, что если я не приду, то они будут знать, что я ушёл в лес. Они сказали, чтобы я пришёл к ним из леса. Я удивился, потому что тогда в этом уже не было никакого смысла, т.к. никаких проблем из-за мисофонии у меня уже бы никаких не было!
Чтобы отдать дань долга таким же как и я, мне необходимо было закончить жалобу в ЕСПЧ на преступления против человечности в Австрии. Там были эпизоды, также связанные с моей мисофонией, так как я становлюсь беззащитен, но они были исполнены в другом стиле. Сегодня я закончил писать свою жалобу, и уведомляю вас, что 19.03.2018 покидаю эту комнату, чтобы уйти в лес в свою палатку. Из-за этого я теряю связь с французским правительством (проблемы с эл.энергией и невозможность приходить в город), так как я потерял веру в правду и гуманизм в Европе, и мне необходимо побыть в тишине, чтобы спасти свою душу перед смертью. Потому что с тех пор, как я обратился в Евросоюз за политическим убежищем и помощью, как беженец, я большую часть времени подвергаюсь издевательствам властей, граничащими с пытками и преступлениями против человечности; выживая и защищаясь от морального и физического уничтожения у меня не было времени для души. На первое место я ставлю спасения ментальной целостности, а не физического комфорта. У меня начались сильные головные боли и мне срочно нужно спасать свое психическое здоровье.
Больше я никуда обращаться не за какой «помощью» не буду, так что прошу обо мне забыть.
В первом псалме Давида написано: Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых, и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей,
(ссылка) Чтобы быть не виноватыми, а пострадавшими эти чернокожие соседи и эти работники SIAO-54 будут лгать, как лгали мне в глаза. Поэтому я не приду на, назначенный мне 19.03.2018, "суд" нечестивых в SIAO-54, а уйду в тишину под покров глубокого леса. Ключ от комнаты я оставлю в почтовом ящике своей бывшей комнаты. Я лучше замёрзну при -7;C (прогноз), чем соприкоснусь с мерзостью глумления и ненаказуемого садизма. Я принял это решение давно, после садисткой выходки в отношении меня начальника SIAO-54, после которой у меня началась, было, депрессия, но дети из Страсбурга меня спасли. Уже тогда я понял, что меня ждёт. После своего окончательного решения, я свободен от чьей-либо воли и соприкоснусь с покоем.
Update : Я предупреждал англоязычных черных , что я не выношу музыки на 100%. В последние дни они стали включать музыку, смеяться и говорить "Мисофония ахаха ... мисофония ахах ..." Я ухожу в лес сегодня 18.03.2018 вечером потому, что у меня развилась сильная головная боль и потом будет гололёд на дорогах..
Составлено на родном русском языке. Переведено на мой средний английский, а с английского языка на французский язык с помощью Интернет - сервиса Гугл-транслейт. (конец письма)

   16 марта, когда я ехал в автобусе в Емаюс мне позвонил Берднис. Он напомнил мне, что в понедельник у меня рандеву в мадам Форрини в помещении SIAO. Он сказал, что я веду себя негативно и нарушаю регламент, что я не имею права просить тишины у соседей днём, что они имеют право слушать музыку. Я ответил ему, что он лжец, что жизнь сложнее, что я имею право просить тишины, если соседи сильно шумят. Я сказал, что 20 марта уйду совсем из жилья. Он сказал, ОК.

   Мадам Парчмент я написал по эл.почте, что не выдержал издевательств и, что я уйду из жилья в глубокий лес. Она сделала вид, что не поняла меня, хотя я её постоянно держал в курсе дела. Она ответила, чтобы я заезжал к ней в Страсбург, если буду проезжать мимо.

   У меня было ещё 10 дней, чтобы доработать жалобу в ЕСПЧ, но я не выдержал, отослал её недоделанной и при минус 7 градусов ушёл в глубокий лес 10 км возле Нанси, чтобы умереть. Это было похоже на то, как человек поджаренный огнём прыгает из небоскрёба, не в силах выдерживать боль. Мне не давали спать и отдыхать 6 недель при чрезвычайно напряженной работе в библиотеке. Я не знаю, как я выдержал эту пытку! Настал момент, когда я не мог оставаться там ни часа, мне срочно нужны были тишина и покой. В лес ушёл я поздно вечером в воскресенье 18 марта. Взял с собой продуктов столько сколько смог унести. Ключи я решил отдать соседу снизу, но он не открыл дверь, тогда я их бросил в почтовый ящик. На улице лежал снежок. Я уже раза два ходил в лес и заранее присмотрел себе стоянку километрах в пяти от города. Дошёл до леса, перекусил. Пошёл до стоянки. Наверное, часа за 2.5 дошёл. Минут за 15-20 поставил палатку и заснул впервые за пару месяцев в тишине, в тишине леса.



МОЯ ЖАЛОБА В ЕСПЧ НА АВСТРИЮ.

КОМУ:
The Registrar
КУДА:
European Court of Human Rights,
Council of Europe

56.1. Настоящая жалоба против применения врачами, в отношении меня, карательной психиатрии, использованной для дискредитации моих свидетельств и сокрытия преступлений граждан и служащих против человечности; а так же, против использования, назначенного мне, адвоката-опекуна, как "параноику", для изолирования моих показаний от суда; а так же против применения дискриминационного признака "беженец", для лишения общечеловеческих прав; против неправосудных приговоров судов в отношении меня (решения Конституционного суда Австрии от 11.10.2017 о высылке меня в Польшу), основанных на фальшивых диагнозах и документах полиции; против насильственных действий полиции 26.09.2017 подвергшей меня аресту и насильственной экстрадиции до решения суда.
56.2. 02.09.2016 я приехал в Польшу просить политического убежища, но 28.09.2016 был неофициально изгнан польскими властями из Польши. 20.10.2016 я попросил убежища в Австрии, но так как оказался свидетелем преступлений австрийцев против человечности был подвергнут пыткам, карательной психиатрии и незаконно насильственно выслан обратно в Польшу.
56.3. Прошу принять во внимание мои твиттер-аккаунты @vasnas3; @vasnas; @grazne и расширенное Дополнение (ссылка). Интернет-ссылки продублированы на (ссылка), имеют штамп времени публикации, не могут быть изменены.
56.4. Я писатель (ссылка) и живописец (ссылка), раньше программист. С 2010 подвергался политическим гонениям в РФ в т.ч из-за подписания петиции за отставку премьер министра РФ Путина и антипутинистких публикаций, например, статьи «Арест В.В.Путина!»- (ссылка). В Новый 2015 год в 00:00 я с украинским флагом поздравил украинцев с высшей горы оккупированного Крыма (видео: (ссылка)), а «путинистов-террористов» я пожелал им выгнать из Украины. После попыток моего убийства в РФ 06.2015 и 12.08.2015, предположительно ФСБ РФ, избегая смерти, 03.09.2016 я попросил убежища в Евросоюзе. Одного соучастника покушения я узнал - (ссылка).
56.4. В РФ с 2010 года я инвалид 2 группы (Приложение 1) по совокупности заболеваний: гемангиома ~1/3 печени, миопатия, скалиоз, депрессии, мисофония (пункт 13.11.5 Дополнения) и др. По заключению кандидата мед.наук Гуревича Л.Г.(Ставрополь) изменения характера, обнаруженные у меня, не психическое заболевание. В РФ у меня никогда не подозревали паранойю. Последующие противоречивые диагнозы, поставленные психиатрами Австрии для скрытия преступлений австрийцев не отражают действительности. В РФ я был зарегистрирован по постоянному месту жительства (Приложение 2), когда мне был выдан официальный документ на внеочередное государственное жилье (Приложение 4). Таким образом, решался вопрос проблемы с мисофонией , из-за которой я не могу жить с другими людьми. По листку убытия (Приложение 3) видно, что я снят с учета после подписания петиции за отставку Путина (подпись 17751 на сайте www.putinavotstavku.org ). Власти РФ с 2011 года отказывались регистрировать меня по месту пребывания - (ссылка), без адреса я не имел возможности получить жилье и обратиться в суд. Я выступал против путинизма и вместо помощи получил репрессии и покушения на жизнь.
56.5. 02.09.2016 я попросил убежища в Польше и был направлен в лагерь для беженцев в город Белая-Подлеска. 24.09.16 я письменно обратился в администрацию лагеря в защиту детей чеченских беженцев, которых она обижала (Приложение 5), я затронул коррупцию властей (пункты 0.3.4-0.3.6.4 Дополнения), я был репрессирован, 27.09.16 переведен в лагерь «Безволя», из-за заболеваний мисофония и клаустрофобия, я не смог выдержать издевательств властей (пункты 0.4.1-0.4.10 Дополнения, Приложение 6) и я был неофициально изгнан 28.09.16 из лагеря, а значит из Польши. 3.10.16 я пришел в управление по работе с беженцами "Urz;d do Spraw Cudzoziemc;v" в Варшаве по ул.Табoрова 33, и я письменно обратился за помощью (Приложение 7), но 04.10.2016 меня сняли с вопроса предоставления мне международной защиты, на основании, что до 4.10.16 якобы я туда не являлся (стр.2 абзац 2 Приложения 8). Наступала зима, вне закона, без помощи выжить в палатке невозможно. Я отправился спасать жизнь в Австрию.
56.6. Автостопом я прибыл к Австрии, где меня укусил клещ. Я стал терять зрение, болело тело. 19.10.2016 с температурой 42.8°C безуспешно обратился за помощью к населению в деревне (~10 человек), попросил вызвать полицию. Дождь охладил меня до 40.4°C, что я измерил на глазах у полиции и попросил мед.помощи. Полиция не помогла, на 19 часов изолировала от врача, они заперли меня в изоляторе. Чрезвычайного положения не было объявлено , они запретили мне звать их, чтобы не мешать им спать (пункты 1.1-3.7 Дополнения)
57.1. Полиция 20.10.16 составила протокол моей просьбы международной защиты, куда отказала внести свидетельства о неофициальном изгнании меня польскими властями, об отказе мне в помощи (пункты 56.5-6). Я немецкий не понимал и переводчица, вопрос протокола «Имеются ли у Вас жалобы заболевания...», перевела как «В состоянии ли Вы отвечать на вопросы..» (пункт 7 Приложения 8) Я рассказал, что вчера у меня была температура 42.8°C и мне были нужны врач и медикаменты, но она вопрос протокола «Нужны ли Вам медикаменты?» не задала, и они оставили этот пункт незаполненным (пункт 7.1. Приложения 8). Слова, «покинуть Польшу меня вынудила польская администрация» переводчица перевела, как «Состояние лагеря катастрофическое.» Я потребовал, чтобы она перевела мои слова так, как я сказал, но она отказалась (п.9.7.4. Приложения 8; пп. 4.1-4.6 Дополнения). Так, преступные действия польских и австрийских властей были скрыты.
57.2. 20.10.16 в лагере беженцев Трайскирхен, при свидетеле, врач ложно измерила мою температуру как 36.6°C и записала эту ложь в документы. Я тут же измерил свою температуру личным градусником, он показал нам 38.6°C. Врач отказалась помочь, а так же осмотреть на клещей. 21.10.16 я на себе поверил свой градусник с градусником другого врача лагеря, их показания совпали (пункты 5.x Дополнения)
57.3. Из-за моральных мучений от преступлений против человечности и отказа в должной медпомощи (пункты 56.6; 57.2), я заболел депрессией. 9 дней я не ел, и не пил, и был положен в больницу в г. Филлах. Врач не взвесил меня и игнорировал истощение, требующее особой мед.помощи, чем подверг меня опасности. 3 суток я только пил, не ел. Через сутки мой вес прибавил 6 кг, после этого врач взвесил меня и поставил диагноз «Расстройство адаптации F43.2» (Приложение 9),«к новой стране» пояснил он. Так, он скрыл преступления, о которых я сообщил. Я написал протест 09.08.2017 почтовый номер #RO448919059AT, но официального ответа не получил (пункты 7.x Дополнения).
57.4. В дальнейшем полиция, ссылаясь на фальшивые протокол (Приложение 8) и записи врачей, отвечая на мой протест 1 (Приложение 10) утверждала, что я не нуждался в мед.помощи (пункт A5.1.4 Дополнения) «...Вы не болели и не нуждались в мед.помощи.», полиция отказывала опросить свидетелей и провести расследование, на мои обращения (почтовые #: в полицию Нижней Австрии (3100 St. P;lten, Neue Herrengasse 15) #RO448917441AT от 27.07.17; в полицию Дразенхофен (2165 Drasenhofen, 319) и в полицию Лаа (Sankt Vitusweg 58,2136 Laa an der Thaya) #LO448919076AT от 07.08.17 и #RO448919819AT от 24.08.17) отвечала без номера и подписи или не отвечала.
57.5. Беженец Султан Болатов с друзьями пили алкоголь в лагере Виллах, угрожали мне и били меня, меня отправили жить с ним в отель в одну комнату (пп. A8.1 Дополнения). Я предупреждал власти, у меня мисофония, но меня разместили с беженцами-афганцами, что, нарушая порядок, сильно шумели так , что у меня началась депрессия, и я ушел жить в лес. Я просил соц.работника «Каритас» Петру Браун помочь, но она ответила, холод загонит меня в жилье. Я пошел к психиатру, та положила меня в психбольницу, пока не найдут тихое жилье. Мне не давали лекарств, но поставили фальшивый диагноз: Рекуррентное депрессивное расстройство, легкий эпизод, F33.0 (пункт 9.7 Дополнения) Так, скрыли преступное бездействие П.Браун. (пункты 8.8.2-8.24.1 Дополнения) В тиши леса мне было хорошо, но мороз -6°C. Психических болезней: паранойи или шизофрении у меня не обнаружили (пункты 9.x Дополнения).
57.6. Меня перевели в дом Кристы Страхлхофер (подружки П.Браун), она сразу изнасиловала меня физически и морально, подначив жильцов, обкурили меня до головной боли, и с улыбкой сказала, что знала, что я не курю. Зная, у меня клаустрофобия, определила мне 2-3 м в доме. Она приходила пьяной, была грязной, много курила, обзывала меня тупой, псих, построила в доме пирамиду насилия, где мне низшее место. Я ушел жить в палатке, и попросил помощи «Каритас», больницу, полицию, министерство по беженцам (далее .BFA) и др. На улице было до -11°C. (пункты Дополнения 10.3, 10.20, 10.23, 10.40.4, 10.45, 10.49.2)
57.7. 04.01.2017 меня вызвали на обследование в лагерь Трайскирхен. Оттуда, чтобы не замерз, послали лечь в психбольницу, где после беседы на плохом английском, написав неправду, якобы: я пишу Библию, мне нужно жить в палатке; проигнорировав мои слова о насилии и просьбы о помощи, поставили мне предварительный диагноз «подозрение на шизофрению» (пункты Дополнения 10.90.x., Приложение 11).
57.8. Не получив помощи, 05.01.17 я зарегистрировал протест #3 в полиции, где описал преступление полиции против человечности и насилие надо мной австрийской гражданки (пункты 2-11 Приложения 12). Я послал его в .BFA (почтовый # RO424346210AT и RO424346223AT от 04.01.17), мне не ответили. Я был арестован и помещен закрытое отделение психиатрической больницы, где до 06.02.17 подвергался пыткам и принудительному вводу нейролептиков (рисперидон; пункты Дополнения 13.20.9-13, 13.27.x), что, по словам врача Хорста Винтера, могут навсегда разрушить мои творческие способности и сделают пассивным курильщиком. Полтора месяца назад я был в этом же отделении, но мне не давали лекарств и не нашли у меня паранойю, т.к. насилие надо мной совершали беженцы, а не австрийская гражданка.
58.1. На суде в больнице 12.01.17 я сказал, у меня мисофония и "изменения характера" не психиатрическое заболевание. Суд мои слова проигнорировал и решил оставить меня в закрытом отделении (Приложение 13).
58.3. Через 2 часа после суда (пункт 58.2) власти утвердили фиктивную «проверку» в доме у Страхльхофер, что «не было никаких нарушений»(пункт 13.25.7 Дополнения)
58.4. Врачи игнорировали мои слова (пункты 13.20.x Дополнения), на основании ложного диагноза (пункт 57.7), поставив диагноз "паранойя", перевели в общежитие для психически больных, на этаж к невыносимо кричащим (пункт 13.27.7.5 Дополнения - ссылка на звукозаписи) беженцам афганцам, в комнату без звукоизоляции, часть двери из одинарного стекла, щели. Я стал просыпаться 1-2 раза каждую ночь писять, ухудшилось зрение, не раз пытался убиться.
58.5. Я пытался убиться (пункты 14.13-17, 14.38, 14.50-60 Дополнения), 17.02.17 после моей госпитализации врачи написали неправду: «После устранения угрозы причинения вреда своему здоровью, он выписан и последовал назад в свою квартиру.» (Приложение 14) - я не жил в квартире, возвращался в на улицу, угроза не снята, я пытался убиться еще не раз.
58.6. Я ушел жить в палатку. Начальник общежития и мой соц.работник обманывали всех, что я живу в палатке добровольно, и правительство ответило,"нам сказали, вы живёте добровольно в своей палатке рядом с жильем. В данном случае, никаких нарушений со стороны компетентных организаций, нет" (Приложение 15).
58.7. Я просил о помощи «бесплатного» адвоката-опекуна, назначенной мне судом, как невменяемому, но она вымогала деньги, не помогла, изолировала мои свидетельства от суда, свидетельствовала в суде от моего имени неправду, не отвечала на мои письма к ней (пункты 1-6 Приложения 21)
58.8. 17.03.17 суд .BFA (IFA-#113282220, Verfzahl#161441285 от 17.03.17), запрещая говорить о всем кроме Польши, основываясь на ложном диагнозе «паранойя», неверном переводчике, и письменном обязательстве Польши от 02.11.2016, в соответствии со статьей 18 (1) Регламента Дублин III ЕС (№ 604/2013) взять на себя процедуру предоставления мне убежища, постановил выслать меня в Польшу, пояснив, что мое изгнание польскими властями якобы продукт моего больного воображения (пункты 14.48.x Дополнения).
58.9. Я пытался убиться, просил помощи у врачей, но они не вызвали переводчика, игнорировали невозможность из-за мисофонии дальше жить мне на улице, отказывались госпитализировать, безосновательно подтверждали фальшивый диагноз паранойя и возвращали жить в невыносимые для меня условия (пункты 14.30-45 Дополнения).
58.10. Я просил адвоката-опекуна написать апелляцию на решение .BFA (пункт 58.8), она отказалась изучить мои свидетельства, не ознакомила со своей апелляцией, и пришлось самому написать и подать 31.03.17 апелляцию (Приложение 16) в Федеральный административный суд (далее .BvwG), за незнанием немецкого языка на английском.
58.11. В правительстве Штирии 15.04.2017 я встретился с людьми, от которых зависело жилье. Я умолял пощадить меня, объясняя, у меня не паранойя, а мисофония. Они поверили и отправили жить одного в домик в горах, куда была возможность отправить и ранее. В течении многих месяцев там пустовали комнаты.
58.12. Психиатр провела примитивное обследование, где неспециалисту видно, что у меня нет паранойи, и лживо подтвердила 19.04.17 (Приложение 17) фальшивый диагноз паранойя. Мои слова, «Меня 3 раза госпитализировали в психбольницу в течении 3 месяцев», извратила не записав, что из-за мисофонии, и в РФ у меня не подозревали паранойю.
58.13. Суд .BvwG, игнорируя мои доводы и Регламент Совета (ЕС) No 604/2013 от 26.06.2013 ст.29 (пп. 1; 2) по которой, не подлежат экстрадиции лица после 6 месяцев пребывания в стране, и признав, что Польша 02.11.2016 письменно признала свою юрисдикцию по предоставлению мне убежища, решением W153 2151846-1/14E от 26.07.17 оставил решение суда .BFA (пункт 58.8) в силе.
58.14. Я 23.08.2017 передал адвокату-опекуну собственную кассационную жалобу (Приложение 18), попросил оформить и подать в Конституционный суд Австрии (далее .VfGH).
58.15. Адвокат-опекун не принял во внимание мои свидетельства для жалобы и 01.09.2017 направила в .VfGH без моего одобрения, заведомо ложную и слабую жалобу от моего имени, с доводами, что якобы я психически больной (параноик), а Польша не может меня вылечить (Приложение 19)
58.16. 26.09.2017 я был арестован полицией и 27.09.2017 (см. Приложение 23)
до решения суда .VfGH незаконно экстрадирован в Польшу
58.17. Суд .VfGH, не принял во внимание мой отвод адвоката-опекуна и кассационную жалобу, составленную мной (Приложение 20), и решением E 3030/2017-6 от 11.10.2017 оставил в силе решение суда .BvwG (пункт 58.13) экстрадировать меня в Польшу (Приложение 21)
58.18. Прошу суд на основании Ст41 протокола 11 к Конвенции присудить мне справедливую компенсацию за моральный вред 50000€ и физический вред 3000€ (пункт 21 Дополнения).

F. Изложение имевших место нарушений Конвенции или Протоколов к ней и подтверждающих доводов

59. Статья
Ст 2. Конвенции: Право на жизнь

59.1. Я был укушен токсичным клещем и последствия для меня могли быть фатальными, я мог умереть. Я сам вызвал полицию, просил о помощи, был в плохом состоянии, не было чрезвычайной ситуации, полицейские не оказав мне медицинской помощи, не вызвав врача, заперли меня в камере и попросили не тревожить их просто потому что ушли спать (пункт 56.6). Австрийские полицейские лишили меня права на жизнь в тот момент, когда при опасной для моей жизни температуре тела от 42.8;C до 40.4;C без необходимости 19.10.2017 изолировали меня от медицинской помощи почти на сутки. Используя то, что я не знаю немецкого языка переводчик и полиция 20.10.2017 сфальсифицировали документы, как-будто я не болел (пункт 57.1).
59.2. Врач концлагеря для беженцев Трайскирхен фальсифицировала температуру моей горячки, как нормальную, и занесла этот фальсификат в медицинские документы, отказалась провести мое настоящее медицинское обследование, оказать первую медицинскую помощь и передать специалистам медикам (пункт 57.2).
59.3. После 9-ти дневной сухой голодовки я был госпитализирован, но врачи игнорировали, что у меня была сухая голодовка, несмотря на множество свидетелей, как в лагере для беженцев, так и в больнице среди персонала и пациентов. Врачи фальсифицировали медицинские документы, не оказали соответствующей медицинской помощи, что было опасно для моей жизни (пункт 57.2).
59.4. Далее разногласия моих свидетельств и сфальсифицированных документов были положены в основу установления мне фальшивого диагноза паранойя, чтобы дискредитировать мои свидетельства перед австрийскими судами и судом ЕСПЧ (57.8).
59.5. Совместно игнорируя мою болезнь мисофония, которая невольно являлась индикаторoм созданных беженцам тяжелых условий, чтобы беженцы "добровольно" возвращались на родину; полиция, врачи и другие служащие Австрии, занятые работой с беженцами, не осознавая этого в полной мере, доводили меня до самоубийства (пункты 57.5 ; 57.6 ; 57.8 ; 58.1 ; 58.4-7 ; 58.9; 59.6), и причинили моему психическому и физическому здоровью значительный урон, я не смог восстановить его до сих пор. О карательной в Австрии я писал на ясном немецком языке: в медицинское министерство Австрии (ссылки), врачам (ссылки), правозащитникам, прокурорам (ссылки) полицию (ссылки), депутатам (ссылки), даже Президенту Австрии (ссылка) и др. (ссылка), но министерство и правозащитники не отреагировали должным образом и не помогли, а остальные просто не ответили. То, что я выжил после многочисленных попыток самоубийств в Австрии, я отношу не в счет якобы гуманного отношения ко мне, а в счет живучести.

60. Статья

Ст 3 Конвенции: Запрещение пыток
Ст 5 Конвенции: Право на свободу и личную неприкосновенность
Ст 13. Конвенции: Право на эффективное средство правовой защиты
Ст 14 Конвенции: Запрещение дискриминации
Ст 17 Конвенции: Запрещение злоупотреблений правами

60.1. Я вызвал полицию и попросил оказать мне срочную медицинскую помощь, т.к. моей жизни угрожала опасность, но вместо этого они изолировали меня от мед.помощи почти на сутки, что я расцениваю как пытки (пункт 56.6). Надо мной совершала насилие австрийская гражданка, я попросил помощи у полиции, но вместо помощи был арестован и лишен свободы в психиатрической больнице (пункт 57.8), где врач насильно давал мне нейролептики, говоря, что они могут лишить меня способности творить и я смогу быть пассивным курильщиком (невосприимчивым к шуму и дыму), он пояснял, что мучает меня шумом и заточением, чтобы вылечить от клаустрофобии (а так же у меня мисофония) (пункт 57.8),. Далее, врачи вместо мисофония поставили мне диагноз паранойя, и поместили меня в среду курящих и шумящих беженцев-афганцев, и я пытался несколько раз убиться. Я читаю что все это пытки, направленные на то, чтобы я попросил сам выслать меня из страны (пункт 58.4-5). Кроме чисто физических пыток, все, что творили надо мною в Австрии является одной большой моральной пыткой, тяжесть которой трудно переоценить.
60.2. Я считаю, полиция незаконно лишила меня свободы, изолировав меня от срочной медицинской помощи, когда я мог умереть и написала про меня неправду заставив врачей и суд незаконно предать меня карательной психиатрии и далее мучить меня поместив в невыносимые для моего заболевания мисофонии условия, и все только для того чтобы прикрыть собственные преступления против человечности (пункт 60.1).
60.3. Я был лишен в Австрии права на справедливое судебное разбирательство и на помощь адвоката не преступника, изолированный от другой адвокатской помощи адвокатом-опекуном, навязанным мне судом (пункт 61). Как результат, я был подвергнут пыткам и высылке в Польшу, где пытки продолжились (пункты 57.8 ; 58.1-17). Полиция отказывалась регистрировать мои обращения и проводить расследования, врачи отказывались установить мне правильный диагноз мисофония, зная что диагноз паранойя ложный. Власти Австрии фальсифицировали действительность и не дали мне документов подтверждающих их преступления (пункты 5.4, 7.44.1, 7.44.18, 7.48.5, 10.90.2-5, 13.20.13-15, 14.1.3.2, 14.1.3.4, 14.17, 14.38, 14.48.3, 14.48.5.9.1, 20.44.12, 20.44.12, 22 Дополнения).
60.4. После отказа 20.10.2016 в медицинской помощи в концлагере Трайскирхен, в горячке я был помещен в общую комнату к блатным беженцам, где был избит и обкраден (пункты 5.1.2-5 ; 5.2.1 Дополнения). На следующий день я обратился в полицейский участок по соседству, но там отказались зарегистрировать мое заявление о краже, и отказались помочь, на основании дискриминационного признака, дежурный полицейский мне сказал, "мы не зарегистрируем от Вас заявление и никак не поможем, потому что Вы беженец." (пункт 5.1.2 Дополнения). Считаю, что после установления мне фальшивого диагноза "паранойя" мне почти никто из должностных лиц и правозащитников не отвечал и никто не помог из-за действия этого диагноза.
60.5. Считаю, что полиция, врачи, адвокат-опекун при моем аресте после изнасилования меня австрийской гражданки, ограничением моей свободы, карательной психиатрией, установлением заведомо ложных диагнозов (пункты 58.7; 58.10; 58.15 Дополнения), изолированием моих свидетельств от суда, а меня от адвокатов и т.д. злоупотребили своими правами (пункты 58.7 ; 58.10 Дополнения).


G. Соответствие жалобы условиям приемлемости, установленным статьей 35 § 1 Конвенции

61. Жалоба Информация об использованных средствах правовой защиты и дате окончательного решения

Пункты Статья 6 Конвенции: Право на справедливое судебное разбирательство ; Статья 1 протокола 7 к Конвенции: Процедурные гарантии в случае высылки иностранцев :

61.1. Став невольным свидетелем и жертвой преступлений австрийской полиции, врачей и других служащих и граждан против человечности я был подвергнут карательной психиатрии с лишением свободы, принудительным вводом нейролептиков и установлением мне диагноза паранойя. Ко мне судом города Грац (das Gericht BezirksGericht Graz-West), решением 84P11/17V-15 от 17.02.2017 был приставлен адвокат-опекун, которая с помощью фальшивого диагноза паранойя изолировала меня от справедливого судебного разбирательства.
61.2. Суд Федерального управления по делам иностранцев и убежища Австрии (далее .BFA Gericht), решением # IFA-Zahl 1132822205 ; Verfzahl 161441285 от 17.03.2017 (ссылка), на основании фальшивого диагноза "паранойя" проигнорировав мои свидетельства о репрессиях надо мной в Польше, на основании признания Польшей ответственности за рассмотрения вопроса о предоставлении мне политического убежища по Дублинскому соглашению (Регламент Совета (ЕС) No 604/2013 от 26.06.2013), постановил выслать меня обратно в Польшу, как в первую страну ЕС куда я обратился за помощью.
61.3. Мой "бесплатный" адвокат-опекун вымогала у меня деньги, на суде сказала, что не ознакамливалась с моими свидетельствами, потому что много читать. Она от моего имени подготовила апелляцию на решение .BFA Gericht # IFA-Zahl 1132822205 ; Verfzahl 161441285 от 17.03.2017, сказала что она не даст эффекта и подала в суд, не ознакомив менять с ней. Мне пришлось самому написать и подать в суд апелляцию нa английском языке (Приложение 16), т.к. я не знал немецкого языка.
61.4. Федеральный административный суд (далее .BvwG) решением (GZ): W153 2151846-1/14E от 26.07.2017 (ссылка), несмотря на истечение срока высылки 6 месяцев (пункт 58.13) (Регламент Совета (ЕС) No 604/2013 от 26.06.2013, статья ст.29 (пп. 1; 2)), подтвердил решение .BFA Gericht # IFA-Zahl 1132822205 ; Verfzahl 161441285 от 17.03.2017, выслать меня в Польшу.
61.5. Я передал своему адвокату-опекуну свою кассационную жалобу (Приложение 18) на это решение .BvwG, но адвокат опекун проигнорировала мои свидетельства и составила свой лживый вариант кассационной жалобы (Приложение 19) и подала его в Конституционный суд Австрии. Я отправил в Конституционный суд отвод своему адвокату опекуну и его варианту лживой кассационной жалобы и направил в Конституционный суд кассационную жалобу, составленную мной на ясном немецком языке (Приложение
20), но Кассационный суд решением # E 3030/2017-6 от 11.10.2016 проигнорировал мои обращения и незаконно, нарушая (Регламент Совета (ЕС) No 604/2013 от 26.06.2013, статью 29 (пп. 1; 2)) - потому что я находился в Австрии уже более 9 месяцев с момента признания Польши 02.11.2016 своей юрисдикции по вопросу моего политического убежища, подтвердил незаконные решения предыдущих судов, основанные на лживом психиатрическом диагнозе призванном воспрепятствовать справедливому судебному разбирательству.
61.6. Я был арестован 26.09.2017 австрийской полицией и, несмотря на мои заявления, что полицейские поступают незаконно, был 27.09.2017 выслан в Польшу (Приложение 23), где сразу был помещен в неприемлемые для моих заболеваний условия, и вынужден был спасать свою жизнь теперь уже во Франции.
61.7. Так с момента ареста 05.01.2017 и мгновенного установления мне фальшивого психиатрического диагноза, а так же приставления ко мне 17.02.2017 судом фальшивого адвоката-опекуна я, несмотря на мои титанические усилия по написанию на немецком языке десятков писем в различные инстанции ответственные реагировать (список писем и их тексты - ссылка), был лишен в Австрии права на справедливое судебное разбирательство.

62. Располагали или располагаете ли Вы каким-либо средством защиты или обжалования, которым Вы не воспользовались?
Да
Нет
63. Если Вы ответили «Да» на предыдущий вопрос, укажите, какие средства защиты или обжалования Вы не использовали, и
объясните почему.

63.1. Формально я исчерпал в Австрии все доступные мне средства защиты, и обжалования, но практически я не смог воспользоваться в Австрии судебной системой и никакими средствами защиты в принципе; мои свидетельства о преступлениях против человечности в Австрии (пункты 56.6, 57.2, 57.6, 57.8, 58.4) были дискредитированы фальшивым диагнозом паранойя (пункты 57.8, 58.12), установленным мне австрийскими врачами с подачи полиции; первое время я не понимал немецкого языка и не знал, какая неправда написана в фальшивых диагнозах, переводчики искажали прямой и обратный перевод, по-английски я объяснил все адвокату-опекуну и правозащитникам, но они никак не помогли (п. 58.8); ко мне был приставлен фальшивый адвокат-защитник, который не допускал мои свидетельства до суда, и от моего имени свидетельствовала в суде неправду в русле того, что я параноик и моим словам верить нельзя (пункты 58.7, 58.15). Так как в Конституционный суд Австрии не принимает кассационных жалоб, не оформленных адвокатом, то формально я не имел возможности сообщить суду в кассационной жалобе правду. Я послал Кассационному суду отвод своему адвокату-опекуну и собственную кассационную жалобу, но он не принял их ко вниманию (пункты 58.10, 58.17), и нарушив Регламент Совета (ЕС) No 604/2013 от 26.06.2013 ст.29 (1 ;2), по которой, не подлежат экстрадиции лица после 6 месяцев пребывания в стране (Приложения 8, 24), и решением W153 2151846-1/14E от 26.07.17 оставил решение суда .BFA (пункт 58.8, Приложение 22) в силе. Я прошу суд присудить мне справедливую компенсацию на основании Статьи 3 протокола 7 к Конвенции: « Компенсация в случае судебной ошибки. »


69. Хотите ли Вы добавить еще что-либо по поводу настоящей жалобы?

69.1. В Европе видимо сложилась система расправы над беженцами, где репрессии, прикрытые лживыми документами властей и их пособников, граничат с преступлениями против человечности. В Австрии было создано, прикрытое официозом, данное идеальное преступление, с диагнозом паранойя для жертвы. Я не верю, что в Европе существует сила способная противостоять таким преступлениям, они происходят без возмущения населения, а беженцы ввиду незнания языка, страха, зависимости и отсутствия средств,в большинстве,беззащитны.

Справедливости ради, стоит отметить, что большинство беженцев видимо составляют криминальные и другие паразитические элементы.


Последующее -