XVI

Нудная тягомотина капели сменилась легким морозцем и начался снегопад. Ветра не было, снежинки опускались почти вертикально. Самарские стояли у окна на втором этаже своего дома, приобняв друг друга и касаясь плечами. В классификации объятий такое называется боковым. Отдельные хлопья снега, проявив любопытство, старались поближе подлетать к остеклению рам и заглянуть внутрь таинственного пространства.
— Смотри! Вот одна снежинка хочет тебе что-то сказать! — обратился Самарский к своей жене.
Хрупкая белесая пушинка застряла в круговом потоке воздуха возле рамы.
— Это моя старая знакомая! — подыграла супруга. — Она каждый год прилетает в декабре и передает привет от деда-мороза.
— Обязательные у тебя подружки!
— Других не держим!
— Дина, ты дозвонилась до Беллы Давидовны? — переключился архитектор со сказочной на бытовую тему.
— Да. Я поговорила с ней.
— Она согласилась прийти?
— Согласилась, но потом переспросила: «Значит, вы приглашаете всю нашу семью?» Я ответила утвердительно, намекнув, что она у них небольшая. На то она ответила: «Ловлю вас на слове. Мы придем в полном составе».
— Может быть кто-то из родственников приехал? — предположил Яков Вагизович.
— Не исключено. Покажи картину, что вы купили ей в подарок.
Самарский аккуратно распаковал полотно в раме и поместил его на специальную демонстрационную подставку.
— Замечательный подарок! Ей нравится Куинджи. Северский написал копию? — поинтересовалась супруга.
— Да. Рисовал для себя. Еле уговорил его продать.
— Наверное заломил цену.
— Нет. Назвал смехотворную сумму. Пояснил, что друзей не обирает. Мы скинулись и вручили ему гораздо больше, чем он просил. На краски и холсты хватит. Кстати, а нам продуктов на предстоящий обед достаточно?
— Я договорилась с Катей и Розалией Дмитриевной о том, кто и что закупит и привезет. Они прибудут к одиннадцати. Времени хватит, чтобы все подготовить.
— Я слышал, что муж Беллы Давидовны музыкант?
— Да. Вроде скрипач. В нашем городском оркестре играет.
— Любопытно, — возьмет ли он с собой свой инструмент?
— Конечно, возьмет! Не красноречием же он себя будет проявлять!
— А вдруг!
— Нет. Музыканты обычно немногословны.
В комнату зашла Анна Павловна…
— А, вот вы где! Внизу смотрю — никого нет! Аделя уже заснула. Чайник я вскипятила, бутерброды приготовила. Пойдем поужинаем вместе.
— Мама, чтобы мы без тебя делали! — благодарственным тоном произнес Яков Вагизович. — Идемте!
На утро следующего дня первыми приехали Самойленко. Екатерина Яковлевна отдала пакеты с продуктами Дине Вахитовне, помогла разместить их в холодильнике и по полкам кухонного серванта. Так как женщины были знакомы уже достаточно давно, то между собой они общались, называя друг друга по именам. На подставках на кухне и в гостиной в специальных пластиковых емкостях и кашпо произрастали комнатные растения.
— Дина, смотри — твое женское счастье расцвело! — ее подруга указала на спатифиллум, среди зеленых листьев которого были видны белые соцветия.
— Да, расцвести зимой да второй раз за год — это редкость. Все благодаря Анне Павловне. Она любит ухаживать за цветами. По ее просьбе мы купили фикусы, каменную розу, — суккулент такой, — вот он в горшке.
— Я знаю! У меня было это растение. А вот это, листьями похожее на брусничник, как называется?
— Мирсина.
— Рядом столетник?
— Да. Случается палец обожжешь возле плиты… Приложишь столетник мякотью — сразу боль проходит.
— Дина, тебе помочь?
— Только в сервировке стола… Тарелки расставить, ложки вилки разложить.
— Белла Давидовна с мужем будет?
— Мне она сказала, что приедет в полном семейном составе.
— У них же двоичная семейная система исчисления!
— Яков предположил, что у нее могут быть гости. На всякий случай приставим еще несколько стульев. Место есть…
Архитектор и его товарищ, — инженер-конструктор металлургического комбината, — на втором этаже совершали неспешное обозрение художеств.
— Яков Вагизович, когда мы покупали «березовую рощу» у Северина, он мне в ходе общения сказал, что ваше собрание не просто коллекция, а нечто большее. На что он намекал?
— Сейчас поясню. Начну с текущего момента. Наш коллектив исполняет множество заказов. Часто требуются неординарные решения. Само собой разумеется — без базы предшественников никак не обойтись. Но ирония судьбы требует, чтобы в каждом архитектурном решении просматривалась изюминка. У меня в год окончания университета было завис дипломный проект. Ну, не получалось — и все! Работаю, работаю… Присмотрюсь — не то! В городе проходила выставка: «Главные направления живописи двадцатого века». Решил сходить… Не спеша рассматривал иллюстрации экспрессионистов, футуристов, сюрреалистов… И в какое-то мгновение пришло озарение… Я поспешил на выход и помчался домой. К полуночи моя дипломная работа была в эскизах сделана. Я успешно защитил диплом и даже получил специальную премию. С того времени и начал коллекционирование полотен.
— В конструкторской работе также, пока не заглянешь по ту сторону видимого, проблема не решается.
— Егор Антипович, я такого же мнения. Нужно обязательно включать воображение. Да, оно чаще дает зыбкую картинку миража, чем проблеск осмысления, но надо учиться различать. Иначе никак! Художники-авангардисты в своих поисках старались проникнуть за пределы видимого мира. Некоторым людям кажется, что полотна такого изобразительного искусства скорее являются предметом изучения для психиатров, чем шедеврами, достойными хранения в музее. Но это дело личного восприятия.
В это момент смартфон Якова Вагизовича сыграл мелодию…
— Да, Дина!
— Яша! Петуховы приехали! Иди встречай!

В гостиную первым забежал Даниил, к которому тут же устремился Артем. Розалия Дмитриевна и чуть позади ее Григорий Валентинович вышли на авансцену одновременно.
— Сердечно приветствуем всех собравшихся! — во всеуслышание произнес представитель общественных наук. — Оказывается мы не последние.
Главы семейств обменялись рукопожатиями.
— С минуты на минуту должна приехать Белла Давидовна с мужем. Они уже в пути, — сообщила Дина Вахитовна.
В ожидании прибытия гостей уже сложившийся коллектив из семи взрослых и троих непоседливых детишек непроизвольно сосредоточился неподалеку от стола ближе к центру комнаты. Вспыхнул монитор видеосвязи и обозначилось лицо Беллы Давидовны.
— Дина Вахитовна, мы прибыли!
— Проходите! — ответила хозяйка. — Там открыто.
Самарский одел куртку с капюшоном и скорым шагом двинулся встречать гостей. По плиточной дорожке первой шла Белла Давидовна и вела за руку маленькую девочку, позади нее двигалась пожилая женщина, а за ней мужчина с футляром для музыкального инструмента. Гости поочередно зашли в коридор…
— Вот гардеробная, — указал хозяин на боковую дверь. — Там можете переодеться, сменить обувь, помыть руки.
Через несколько минут переодевания прибывшие вышли в центр гостиной. Екатерина Яковлевна в несколько мгновений своим профессиональным взглядом зафиксировала в памяти следующую информацию: Белла Давидовна ростом выше среднего, пшеничная блондинка, глаза голубые, курносая, одета в элегантное модельное приталенное платье золотистого цвета, материал фактурный с эффектом мерцания, вырез для горловины округлый, для декольте — фигурный с застежкой на петлю и пуговицу. Далее художник-дизайнер отметила, что у платья полупрозрачные прямые рукава, оно отрезное по линии талии, по середине выполнена сборка «узел», на боковом шве имеется потайная молния, внизу спереди деликатный разрез, на подкладке. Туфли светло-коричневого окраса на тонком каблуке с ремешком застежкой спереди. Слева стояла девочка в возрасте трех или чуть более лет, в платьице, колготках и сандалиях, цвет волос, глаз и форма носа, как у Громовой. Нет сомненья, — это ее дочь! Значит, Дина насчет детей ошиблась! Еще левее стояла седая женщина ростом ниже среднего в узорчатом жакете поверх синего платья, обутая в стандартные туфли массового пошива. Позади женской тройки скромно обозначил себя худощавый мужчина в черном смокинге, белой рубашке с бабочкой. Левый карман смокинга показывал светлый кант носового платка. Из обуви — тапки. «Наверное, забыл взять с собой сменную обувь, — подумала дизайнер. Вырядился как на концерт!»
Белла Давидовна смотрелась эффектно. Рухнувший на плес покоя накладной довесок неожиданности породил эмоциональную волну, которая мгновенно достигла моральных твердынь мужской части собрания, но, быстро иссякнув, покатилась обратно. Неизвестно сколько еще мгновений продолжалось бы это противостояние, если бы не Даниил. Он подбежал к маленькой гостье и протянул ей небольшую игрушку в виде зайчика:
— На! — произнес он отчетливо.
— Дашенька, это тебе подарок! — пояснила Белла Давидовна.
Девочка осторожно правой рукой взяла зайчонка.
— Внученька, подари медвежонка мальчику! — тихо шепнула седая женщина.
— На! — уверенно о громко сказала Даша и отдала своего любимого мишку Даниилу.
В этот момент подошла свекровь и обратилась к седовласой гостье:
— Приглашаю вас и вашу внученьку в игровую комнату. А молодые люди пусть пообщаются без нас.
Ситуация напряженного противостояния неожиданно легко разрешилась. К Белле Давидовне первыми подошли Самойленко:
— Я — Екатерина Яковлевна, а это мой муж — Егор Антипович.
— Очень приятно! Будем знакомы!
— Вы врач по профессии?
— Да. Невропатолог.
— Значит к вам можно будет обратиться за консультацией?
— Конечно!
— У меня бывают приступы головных болей…
— Катя, ну не здесь же доктор будет вести прием! — вмешался супруг.
— Екатерина Яковлевна, приходите ко мне на работу в детскую городскую больницу. Я осмотрю вас… Обследуемся… Договорились.
— Хорошо. Благодарю вас.
— Самарский Яков Вагизович, — следующим представился муж Дины Вахитовны. — Жена мне про вас рассказывала.
— Рада знакомству!
Самарского оттеснил представитель университета…
— Петухов Григорий Валентинович, историк, доцент!
— Приятно познакомиться!
— Вы, значит, врач… А вот скажите, пожалуйста, по каким критериям должно оцениваться общество?
— По многим. Ну, прежде всего, исходя их моей профессиональной ориентации, по способности оказывать помощь немощным и больным. Чем выше достижения в этом деле, тем совершеннее общество… Но мой взгляд…
— Зачет! Этого ответа я от вас и ждал!
— Григорий! Тебе что, не хватает студентов? Зачем устраивать зачеты здесь! Мы же в гостях!
— Розочка, умолкаю!
— Белла Давидовна, пусть мужчины тусуются между собой, а мы не спеша в сторонке поговорим с вами. Знаете, учителя — большие любители разглагольствовать.
— Я это знаю по своей матери!
— Она у вас тоже педагог?
— Да. Но сейчас на пенсии.
— Я привыкла к врачам обращаться только по имени и отчеству…
— А я к учителям.
— Ну вот, даже в этом у нас складывается единодушие.
— Я вижу, что стол сервируют Дина Вахитовна и Екатерина Яковлевна… Может быть им помочь.
— Они сказали, что наше участие не требуется. А, если будет нужно, позовут. Они давнишние подруги.
— Я знаю.
— Скажите, Белла — это ваше полное имя?
— Нет. Сокращенное. Полное — Изабелла.
— О, как красиво звучит!
— Я привыкла к укороченному варианту.
— Значит по паспорту вы Громова Изабелла Давидовна.
— Да.
— А почему вас родители назвали Изабеллой?
— Мать пояснила, что так звезды сошлись.
— Сейчас с вами она приехала?
— Да. Помогает мне Дашеньку растить.
— Как девочка похожа на вас! Я вас не смущаю своими вопросами.
— Наоборот. Я уже давно ни с кем не беседовала по душам.
— Тогда скажите, а почему у вас такое отчество? Не славянское…
— Мой дед Громов Петр Иванович был участником войны. Его раненого вынес к своим фронтовой товарищ по имени Давид. Вот в честь его он назвал потом своего сына.
— Вот как случается.
— Братья или сестры есть?
— Брат есть. Младший.
— И где он?
— Он профессиональный военный.
— Как известно, подробные вопросы по этой теме не уместны. Белла Давидовна, вы такая эффектная, даже броская женщина…
— Это, которую бросают?
— Нет, та, которой мужики восхищаются! Я сразу уловила реакцию нашей мужской тройки. Ишь как вдохновились, увидев вас! Не верю, что вы были только один раз замужем!
— Розалия Дмитриевна, вы как в воду глядели! Это у меня второе замужество.
— Первое, конечно по любви!
— Естественно. Это горькое правило нашей жизни.
— И кем же был тот Аполлон?
— Ну, до Аполлона он не дотягивал… Однако парнем был видным. Многие однокурсницы на него засматривались.
— Значит, тоже врач?
— Прошел специализацию по травматологии. Из многих конкуренток он выбрал меня.
— По другому и быть не могло!
— Мне казалось, что у нас было взаимное чувство притяжения. У меня была своя квартира. Родители строили жилье для себя, так как собирались переехать в город, но потом передумали.
— Значит у вас было и жилье, и работа.
— Все было!
— И что же случилось?
— Примерно через год, я узнала что у него… Как это сейчас говорят квантовые… философы…
— Квантовые?! Ну, я сегодня повеселю своего доцента!
— Так вот, я узнала, что у него появилась параллельная жизнь. Я не спешила. Все выяснила. А потом однажды, когда он пришел утром после «дежурства», я сказала: — Чемодан, вокзал и долой с глаз моих в параллельную вселенную!
— Решительная вы женщина, Белла Давидовна!
— Профессия вынуждает!
— А второй раз как вышли замуж?
— Как? По расчету!
— И что за расчет был такой?
— Очень простой?
— Поясните.
— Теперь я могу в любое время музыку живьём слушать…

Белла Давидовна сказала это с такой неподдельной искренностью, внимательно оценивая реакцию собеседницы, что та не могла не рассмеяться.
— Милая моя, у вас еще такое тонкое чувство юмора! Думаю, что ваш врачебный коллектив это ценит.
— В коллективе все в порядке.
— Смотрите вашего супруга и своих друзей Самарский повел в кабинет. Теперь, пока все не выяснят, не отпустят.
— В каком смысле?
— Для них ваш муж — чрезвычайно интересный объект для изучения. Представьте — историк, архитектор и конструктор собрались вместе.
— Поговорят о музыке…
— А я думаю, что они даже скрипку развинтят.
— Она же склеена.
— Найдут что отвинтить.
В комнате Якова Вагизовича стоял письменный стол, перед ним деревянный стул со спинкой, от пола к потолку тянулись тумбы-шкафы, заполненные книгами, имелся топчан и передвижной столик на колесиках.
— Елизар Вениаминович, продемонстрируйте ваш инструмент. Я думаю, что никто из моих товарищей не только не пробовал играть на скрипке, но даже не держал ее в руках. — Самарский взглянул на Петухова и Самойленко.
Те выразили согласие молчанием. Скрипач осторожно разместил футляр на столе, открыл его и взял в руки свою драгоценность.
— Вот она какая королева оркестра! Лаком пахнет! — констатировал Самарский, приблизив нос к струнам.
— И деревом, — добавил Петухов.
Все ждали резюме Самойленко…
— Поверните к свету! — обратился он к Елизару Вениаминовичу. — Смотрите! Внутри надпись!
— Antonius Stradivarius Cremonensis Faciebat Anno одна тысяча семьсот тридцать пятый год, — пояснил владелец драгоценности.
— Подержать можно? — поинтересовался Петухов.
— Пожалуйста! Только осторожно!
Музыкальный инструмент Страдивари стал деликатно переходить из рук в руки.
— Неужто она сделана руками автора подписи! — воскликнул Самарский.
— Я отдавал на экспертизу, но точного заключения не получил. Не исключено, что это искусная подделка, — ответил Елизар Вениаминович.
— А где вы ее приобрели? — поинтересовался Самойленко.
— Мне ее отец привез.
— Откуда?
— Из тех краев…
Наступила пауза.
— А почему четыре струны? — выразил свой интерес Самарский.
— Так исторически сложилось. Сейчас есть скрипки в пять струн.
— Расскажите по вашу королеву подробнее?
— Первая струна — «ми», стальная посеребренная, вторая — «ля», жильная в обмотке из алюминия, третья — «ре», жильная с серебром, четвертая — «соль» также жила и серебро.
Елизар Вениаминович сделал перебор пальцами по струнам… Послышалась мелодия…
— Что, и так можно?
— Для демонстрации…
Внимание любопытствующих переключилось на смычок. Владелец достал его из футляра и передал для детального осмотра.
— Сразу представляется конский хвост развевающийся на ветру! — пошутил Петухов. — Вы нам что-нибудь по ходу дела сыграете?
— С удовольствием! У меня на накопителе записана оркестровка… На время моего маленького выступления понадобится компьютер. Будет звучать оркестр, а я подыграю.
— Перед началом нашего дружеского обеда мы с удовольствием вас послушаем, — огласил регламент Самарский.
— Любопытно, а что известно о первых человеческих ансамблях? — поинтересовался Егор Антипович, никому конкретно не адресуя свой вопрос.
— Откликнулся Петухов и озвучил свое видение:
— Историей музыки я не занимался, но могу предположить, что дело было так… Как то поели древние люди в пещере жареной мамонтятины. Расслабились. Один от безделья стал постукивать камнем о камень, второй палкой по дуплистому дереву, третий начал дуть в костяной рог, четвертый решил потрясти пучком сухой травы, пятый изобразил свист… Аплодисменты зрителей, сидящих в партере пещеры и на галерке ветвистого дерева, подтвердили успех коллектива.
— Образно! — согласился Яков Вагизович. — Ну, а как же люди научились петь?
— Стали подражать птицам! — высказал свою версию Елизар Вениаминович.
— Нет, я думаю, что лучшим певцом гор, лесов и степей был в то время и остается по сей день волк. У него даже вибрато в подвывании есть. Вот он и стал нашим учителем по вокалу, — возразил историк.
— Елизар Вениаминович, какой диапазон звучания у вашей скрипки?
— От квинты джи соль малой октавы до квинты эй ля четвертой октавы. Это стандарт…
— Егор Антипович, вас, надеюсь, удовлетворил ответ? — иронично поинтересовался Петухов.
— Я не силен в классификациях музыкантов, но меня, как инженера интересует — есть ли у этого инструмента инфра и ультразвуковые частоты колебаний.
Профессионал от музыки задумался…
— Я не уверен, но думаю, что нет. Может быть что-то случайное… Однако с помощью ультразвука чистят бывшие в употреблении струны. Вот и все, что могу сказать.
— А почему одни мелодии обретают массовую популярность, а другие нет? Как вы считаете? — продолжал удовлетворять свое любопытство инженер-конструктор.
— Возможно это связано с восприятием… — ответил скрипач и, заметив, что интерес собеседников к самому струнному инструменту пропал, тут же поместил его в футляр.
Слышались звонкие детские голоса. Ребятня начала играть в прятки. В комнату, где шла беседа, вбежал Артем и залез под стол… Даша была водящей… В процессе игры один бант на голове у нее развязался. Это заприметила Бэлла Давидовна. Она быстро подошла к своей малютке и аккуратно устранила неполадки. Когда она, возвращаясь, проходила мимо мужского собрания, к ней обратился Григорий Валентинович:
— Доктор, можно вас на минутку?
— Да, я вас слушаю.
— Понимаете у нас тут возник спор, почему не все мелодии одинаково популярны?
— Думаю, что это зависит от способности воздействовать на биохимические процессы в мозгу.
— Каким образом?
— Звуковые колебания улавливаются органами слуха, затем трансформируются в электрические импульсы и по слуховому нерву передаются в кору головного мозга.
— Ну, и что?
— Есть такие гормоны, как дофамин, эндорфин, серотонин, окситоцин… Они вырабатываются в организме и приводят к ощущению радости, удовлетворенности. Их еще называют гормонами счастья… Как удается композиторам создавать созвучия, которые способны стимулировать в организме выработку этих и, возможно еще неизвестных белков удовольствия, неизвестно.
— Выслушав вместе с другими ответ, Егор Антипович резюмировал: — Популярная мелодия — это то же изобретение!
— Может быть вас еще что-то интересует касательно медицины? — поинтересовалась Белла Давидовна у собеседников.
— Нет, мы вполне удовлетворены, — ответил Самарский.
— Тогда не буду вам мешать.
Громова ушла.
— Я не раз находил в литературе указание на то, — продолжал Петухов, — что в не столь отдаленные времена аристократия охраняла сочинения композиторов на уровне секретов.
— Каким образом? — спросил Яков Вагизович, взглянув на часы.
— На выступления музыкантов власть имевшие приглашали только ограниченный круг лиц. Слугам, которые прислуживали при этом, затыкали уши, чтобы те не могли впоследствии дома по памяти воспроизвести услышанное…
— Авторское право и в настоящее время охраняется, — вставил реплику Елизар Вениаминович.
— Теперь хотя бы уши не затыкают! Друзья, прошу всех в гостиную! — подытожил дискуссию Самарский.

Когда гости, включая детей собрались в гостевой комнате, Самарский извлек из бумажного конверта картину и произнес краткую речь:
— Уважаемые приглашенные! Друзья! Разрешите от вашего имени подарить Белле Давидовне в знак уважения и на долгую память о нынешней встрече копию картины Куинджи «Березовая роща», исполненную художником Севереным, о чем имеется соответствующая надпись.
Затем Яков Вагизович подошел к Громовой и вручил подарок. Та явно не ожидала этого и пребывала в некоторой растерянности.
— Сердечно благодарю всех! Но, дорогие мои, я не привыкла к такому вниманию и, тем более, к подаркам. У врачей профессиональная жизнь — довольно жесткая штука. Не до сантиментов. Единственная отрада, — когда больной выздоравливает.
— Белла Давидовна, если бы не ваша инициатива, мы бы не познакомились. Так бы и проживали разобщенно. А теперь у нас коллектив. Да еще какой! Может быть ваш супруг сыграет что-нибудь для присутствующих? — и Самарский посмотрел на ее спутника жизни.
— Это вы с ним договаривайтесь!
Елизар Вениаминович вынул из бокового кармана съемный диск и передал его Самарскому. Тот взял устройство и вставил его в боковое гнездо жидкокристаллического телевизора с интерактивным блоком управлением. После краткой настройки струн исполнитель дал отмашку… Самарский нажал соответствующую кнопку. Послышалось звучание оркестра… И через несколько мгновений взлетела мелодия скрипки. Это был Вивальди и его знаменитый «Шторм». Произведенный эффект на слушателей и зрителей соответствовал названию. После аплодисментов артист исполнил краткое попурри из разных произведений…

Наступила тишина… Когда мелодии окончательно угасли гостиная наполнилась человеческим многоголосием. В один из моментов подготовки к обеду перед музыкантом предстал Самойленко и, протягивая что-то в пластиковой упаковке, произнес:
— Елизар Вениаминович, это вам от нашего мужского содружества!
Скрипач взял в руки подарок и прочел «Страсть Пирастро». Это был фирменный комплект струн.
— Похоже, что по ходу общения вы только изображали свое неведение… Расспросили, посмотрели, убедились, а потом…
— Нисколько! Нам всем было очень интересно послушать знатока и профессионала.
— Благодарю вас! Именно такими я и пользуюсь! Очень признателен. Но это не дешевый подарок!
— Пусть это вас не смущает!
Стоящие рядом Самарский и Петухов краем уха подслушивали разговор с едва уловимым хитроватым прищуром, как бы подтверждая свою сопричастность к происходившему.
— Прошу всех к столу! — распорядилась Дина Вахитовна. — Вот подушки на стулья для детишек. Кормить чад также можно с передвижных столиков, что стоят возле углового дивана.
Бабушки отвели Аделину и Дашу к дивану, усадили их, надели фартучки, подкатили столы на колесиках, куда Екатерина Яковлевна поставила тарелки с фрикадельками на бульоне. Даниил и Артем гордо воссели на оборудованные возвышения рядом со своими родителями.
По завершении обеда Розалия Дмитриевна напомнила:
— Уважаемые родители, подходит время дневного сна для детей.
— Да, пора собираться! — поддержала ее Белла Давидовна. — Однако, прежде чем мы разъедемся, я хотела бы вам рассказать одну любопытную историю, которую я услышала от своей подруги однокурсницы Тареевой…
— Ее не Ирина Федоровна зовут? — поинтересовалась Дина Вахитовна.
— Да. Ирина Федоровна…
— Я с ней знакома, она меня консультировала. Извините, что перебила! Так что она рассказала?
— В тот особенный для нас всех день к медицинской сестре Ксении… Запамятовала ее фамилию… Она постоянно с Тихвинской работает…
— Ксения Лепнина! — подсказала Екатерина Яковлевна.
— Да. Благодарю… Так вот, к ней пришла ее подруга по училищу с целью трудоустройства. Они вместе зашли к главному врачу. Тот посмотрел документы новенькой и дал добро на перевод. Она работала операционной сестрой в травматологическом пункте больницы скорой медицинской помощи. После этого Лепнина повела свою подругу по отделениям, чтобы познакомить ее с должностными обязанностями. Показала также под микроскопом мужской клеточный материал, способный к пространственному перемещению. Объяснила, как все утилизируется и как дезинфицируются пробирки, чашки и прочее…
— Что!? Все просто выбрасывают? — с нотками возмущения воскликнул Елизар Вениаминович.
— Елизар, этого добра у каждого мужика за жизнь столько вырабатывается, что на целый планетарий хватит! — отреагировала Громова и продолжила. — По окончании рабочего дня они вышли вместе, а потом разъехались по своим адресам. Вроде бы что тут интересного? Но дело в том, что подруга Лепниной несколько лет не могла забеременеть. А после посещения центра это случилось! И у нее родилась девочка!
— Неужто в апреле? — удивленно спросила Розалия Дмитриевна.
— Да! Именно в апреле!
— Вот так новость! — воскликнул Самарский. — Выходит, что в сюжете нашей повести появились новые действующие лица!
— Однако нам пора уезжать! Елизар, вызови такси! Даша уже начинает засыпать…