Повелитель мух

      ВЛАДИМИР  ВЕЩУНОВ

    П О В Е Л И Т Е Л Ь   М У Х

Питник-мальчишник остался позади… За гребнем сопки загульная вакханалия «Я знаю пароль, я знаю ориентир!..» враз стихла: так внезапно умолкает чайник, снятый с плиты. Лишь кричали запахи поздних цветов. И полынная горечь ощущалась в круто солёном небе. «Полынная моя звезда, где же ты?..» ; театрально вопросил Андрей Большую Медведицу. В запрокинутой голове забухало, уши заложило. Со старческим хрустом разогнул занемевщую шею. Деревья косо поглядывали на него. Тень, как мертвецкий бодун, валялась на дороге. Пьяный забор примял кучу хвороста, ещё два месяца назад полыхавшую одуряющим цветением бузины. Дальний конец забора держался стойко, цепляясь за аквариум гастронома, прилепленного к девятиэтажке. Одна доска выпала из забора и шлагбаумом загородила Андрею дорогу. Он прихлопнул её, шершавую и седую, на место и услышал сухой, как подгоревшая корка, голос:
; Объявляю, типа, ноту протеста жестокой судьбе!
Шагах в двадцати от Андрея в творческом порыве художника перед забором суетился обвислый старикашка в балахонистом пиджаке и подметающих штанах. В руке он держал палочку школьного мела и старательно пристраивал к одноногой рогульке У заборного словечка костылик. Доведя У до крестика, подобного первой букве, и преобразив матюг в культурное и загадочное ХХЙ, старикашка в позе гениального живописца, завершившего грандиозное полотно, замер перед забором.
Стараясь не потревожить отдохновение занятного лингвиста-эколога, Андрей стороной обошёл его и едва не споткнулся о жестяную истоптанную буквищу Г, без которой «Гастроном» превратился в «астроном». Одна за другой по шоссе спичками чиркнули две иномарки. Крутяки, возомнившие себя пилотами-шумахерами «Формулы-1». Камикадзе. Поросячий визг тормозов. Один вираж. Другой. Так и есть! Грохот консервных банок за поворотом. Скрежет металла. Полный финиш!..
Луна медицинской солнечной ромашкой опускается над созвездием боли. Сердце Андрея сжимается, сознание слепнет ; будто он сам под операционной луной. В опасливой побежке пересекает смертельное шоссе и щёпотью идёт по дальней от дороги кромке тротуара. Трава, вылезшая из трещин в асфальте, кажется пропитой кровью…
Вздрогнул от кхеканья. Старая знакомая ; побирушка Тося. Она несла собачью вахту подле разбитой стекляшки ларька. В пору коммерческого своего ренессанса комок зазывно светился ёлочным фонариком. И тогда Тося тоже процветала. Она была как бы талисманом коммерческого успеха, наподобие олимпийского мишки. Ей немало перепадало щедрот от дневного прохожего люда, от алкашных жаворонков и сов, от самого комкаря, стремительно набивающего свою мошну. И выглядела она не по-нищенски добротно: набожный платок шалашиком, вязаная кофта с пуговищами-блюдцами. Как-то Андрей после получки, будучи под газком, положил в Тосину коробку из-под «Баунти» полусотенную и присоседился к бабке на рыбацкий манер, на корточках. Она же на водочном ящике восседала, как и положено талисману.
; Ну как житуха, мать? ; запанибратски начал Андрей на правах благодетеля: полсотни всё-таки бухнул в нищенскую копилку.
Старуха будто не слышала и продолжала восседать непроницаемой сфинксихой.
; Понимаю, мать. Всей стране сейчас туго. Особенно пожилым…
Нищенка не собиралась поддерживать душеспасительную беседу и сдвинулась вместе с постаментом подальше от подпитого болтуна, мешающего сбору.
; Э-эх, мать!.. Я к тебе со всем сердцем, а ты…
Тося монументально повернулась к надоедливому сердобольцу и обдала его гранитным холодом:
2
; Да я получше тебя живу!
С тех пор Андрей побирушкам подавал редко, по выбору, искренне крестящимся. Тося же не крестилась вовсе. Комок, возле которого она торчала, прогорел, и сама удачливая талисманша стала вполне соответствовать своему нищенскому званию. Теперь собачью вахту подле разбитой, бросовой стекляшки несла зачуханная, в рванье брошенка. И кхекала она сейчас презрительно потому, что по тротуару шаркал нищеброд, перед которым она вполне могла гордиться: «Да я получше тебя живу!»
Навстречу Андрею пилил тот самый чудаковатый старикашка, талантливо сотворивший из заборного матюга таинственное ХХЙ. Быстроходная же улитка! Поди все нехорошие слова на стенах неузнаваемо перелицевал?
; Куда, батя, путь держишь? ; приветливо спросил Андрей.
Старик вздёрнул обвислые плечи, приподнял козырёк нахлобученной кепки:
; Мой ветер, типа, в четыре стороны дует, ; с натуженной бодрецой прокряхтел он, крепясь от слёзной жалости к самому себе, и один глаз его замигал в нервном тике. ; Но я, однако, при всех числителях и знаменателях своей, типа, планиды не ропщу. ; В доказательство бодрости духа своего он поприветствовал на старинный манер Тосю: ; Здравия желаю, сударыня!
Та сычихой нахохлилась и зарылась от непутящей парочки в свои лохмотные перья.
По шоссе пронёсся ещё один шумахер, резаные лучи фар полоснули по тёмному лицу старика. Оно сморщилось изюмно, и Андрей нелепо вдруг вспомнил, что не заправил постель. А есть ли у этого горемыки постель?.. Андрея накрыла внезапно такая волна тоски, как будто он сам был последний бесприютный пропаль на этом белом свете.
; Пойдём, деда, ко мне! ; участливо и проникновенно произнёс он. ; Я один дома. Мои, жена с дочкой, погостить к родне укатили. Пойдём. Посидим, выпьем…
Старик в раздумье склонил голову по-петушьи, взяв в горстку подбородок:
; А ты меня, типа, того… не кокнешь?
; Да ты что, дед, рехнулся?! ; ошарашенно развёл руками Андрей и тут же сгладил свою резкость: ; Ну ты даё-ёшь!..
Старик меленько хохотнул, и Андрей будто увидел, унюхал ядовито-жёлтый сернистый порошок его смешка. Сердце Андрея вдруг заподсасывало, и он, почудилось, услышал жалостное его хлюпание.
; Сомневаешься? ; прислушиваясь к сердцу-вещуну, Андрей решил отвалить от странного старикашки. ; Не доверяешь, значит? Тогда конечно…
Неожиданно для себя он услышал обиду в своём голосе: разобиделся, что старик принимает его чуть ли не за маньяка. От этого совсем пусто стало. А дома одного и вовсе загложет тоска зелёная. В такой иссушающей душу пустыне, как по глотку воды, ; нестерпимая жажда по человеку. По любому человечишке!..
; А чайком, типа, побалуешь? ; то ли нервно, то ли лукаво подмигнул старик.
Андрей порывисто схватил его за руку и расчувственно зачастил:
; Да я… батя!.. Для тебя?! Рюмку чая ; и не одну! Пошли, батя, посидим, выпьем, погуторим!
Званый гость молодцевато зателепал рядом с Андреем, зыркая из-под кепки по сторонам и здороваясь со всяким встречным-поперечным. Сантехник Серёга счастливым засланцем пронёсся к желтоглазому комку, и старик не преминул образованно пошутковать с ним:
; У нас ; сантехник, типа; в Америке ; Сан-Франциско.
Горделиво, словно молодая мамаша, прошествовала с детской коляской к батарее мусорных баков дворничиха баба Шура в оранжевой путейской безрукавке. И с ней, как со старой знакомой, перекинулся старик словечком:
3
; Ты, Шур, как из роддома, типа.
Будто по-деревенски созывая курей, дворничиха передразнила шутника:
; Типа, типа, типа!..
; Откуда ты всех знаешь, деда? ; удивился Андрей.
; Как не знать, мил человек, я ведь здесь, типа, живу, вон в том доме… ; старик махнул рукой в сторону громоздящихся одна на другую девятиэтажек.
И Андрей жил в одной из них, но даже соседей по подъезду толком не знал. Конечно, старики любопытны, как дети, повсюду суются, всё знают, но этот… И живёт, стало быть, не в халабуде, а в нормальном добротном доме.
; С кем живёшь-то, деда?
Тот будто не расслышал и лишь через минуту, боясь обидеть доброго парня, неопределённо протянул:
; Да та-ак…
; Экий ты жадный на слова.
; Слов не убудет, а сам  убуду.
; Куда тебе ещё убывать, и так, баба сядет ; прикроет.
Кепка будто вхлюпала в себя стариковские мощи ; в сутеми, казалось, шевелилось на ветерке чучелко.
; Нет у меня бабы… ; глухо, со слёзным придыхом выговорил старик. ; Нет больше моей Марии…
Андрей бережно взял его за бескостный почти рукав:
; Извини, отец.
      
* * *
На кухне, словно во кузнечиковом поле, отчаянно заскворчала духовитая, с лучком и маслицем глазунья.
Андрей вскрыл баночку сайры, почикал на дольки лимон ; отменная закусь под водовку. Вот она, запотелая, словно Афродита, вышедшая из моря! Затаился в ней восторг, блики растекаются с покатых плеч. По-эма!..
Гостенёк дорогой вожделенно вперился в «богиню», даже тиковый глаз замер. Голодные ноздри в старческих прожилках вот-вот сорвутся и полетят к одуряюще аппетитной желтоглазой бестии на сковородке. Рассупонился, снял пиджачище, кепку, пригладил волосы ; не посечённые старостью, угольные, молодые. На впалых щеках и остром подбородке сорно лепилась немощная поросль.
; Ну, давай, батя! ; Андрей чокнулся с гостем и браво поднял рюмку на уровень эполет: ; За знакомство!
Хорошо пошла, милая! Лепота! Вулканическим ядром по кишкам прокатилась, всё внутри воспламенила. А этот пенёк замшелый дёрнул ; и хоть бы хны! Но глядя на блаженство хозяина, тоже блаженно закатил шарики:
; Брюхо возликовало, типа, от огненного духа!
Андрей подсунул ему кругляшок лимона, пододвинул сковородку с умиротворённо швыркающей глазуньей. Чрезвычайно осторожно, словно хирург, оперирующий опухоль мозга, старик проколол вилкой плёнку студенистого желтка и с каким-то сладострастием наблюдал, как вытекает он. Облизав кончик вилки, крепко зажмурился, утишая заморгавший глаз, и расчувственно и благодарно, точно готов был вынуть сердце из груди и протянуть его на ладони, посмотрел на хозяина:
; А ты, паря, сто сот стоишь!
; Да ладно тебе, батя! ; засмущался Андрей. ; Ты вот лимончиком закуси.
Тот аккуратно положил в рот пластик лимона ; скривился, и кухоньку развалил трескучий, надрывный кашель.

4

; Ты чего, батя?.. ; Андрей вежливо похлопал старика по спине, с пылью выбивая кашель. ; Сейчас принесу запить. На балконе ; виноградный сок. Не вошёл в холодильник.
Балконная дверь по-младенчески жалобно протянула: «Уа-а…» ; и Андрей засюсюкал с ней:
; У-тю-тю… Лапоська ты моя. Да как холосё поёс! Певиська ты моя сладенькая…
И деда уважил, и дверь приголубил ; хороший человек Андрюха, душевный!
Напевая «Я знаю пароль, я вижу ориентир…» и, как младенца, убаюкивая полторашку с соком, Андрей триумфатором вернулся на кухню ; и тут его будто громом поразило. Он ушам своим не поверил: задрипанный старикашка встретил его благодушное пение библейским изречением:
; Когда Давид играл Саулу на арфе, злой дух, типа, покидал Саула.
; Ну ты даё-ёшь, старый!.. ; Андрей потрясённо опустил полторашку на стол. ; Где только нахватался такого? И к чему это ты?..
; Саул ; типа, демон, учитель-мучитель людей. Я ; Саул! ; старик грозно бухнул по столу ладонью.
Не старческая совсем ладонь ; широкая и толстая, точно разбитое копыто. И как это Андрей не разглядел его руки раньше? Однако к страшилке дедовой отнёсся с юморком. Ну и рученьки! И язычок у деда пьяненький. Вот и несёт чепуховину. Хотя довольно складно.
; Ты ; есаул, дедуня. Я ; Давид. Вместо арфы предлагаю дёрнуть ещё по махонькой. За тебя, дорогой! За твоё здоровье! Будем толстенькими!
Продолжая, верно, придуривать, дедок цедил из рюмки, в сморщенный хоботок вытягивая губы, и шумно полоскал рот. Потюкал вилкой в засыхающую яичницу и, со смаком хлюпая из пивной кружки виноградный сок, вдруг начал пристально изучать конверт, который лежал на хлебнице ; инкрустированном ларце из гнутой фанеры.  Письмо Галке и Светочке Андрей собирался отправить сегодня.
Хлебнув  сока, гость потребовал ручку и линейку. Подыгрывая  его чудачеству, Андрей порылся в Светочкином ранце и принёс пенал, похожий на косметичку. Индексы на конвертах он писал вполне сносно, но у въедливого старикашки циферки его вызвали раздражение, точно давешние три буквы на заборе.
; Непорядок! ; недовольно фыркая, гостенёк ткнул колпачком ручки в индекс на конверте и принялся по линейке выправлять каждую чёрточку. Закончив черчение, полюбовался на растолстевшие, но правильные цифры, положил письмо на хлебницу и огорошил жующего сайру Андрея: ; Как тебе, типа, двадцать второе декабря?
У того аж рыбная часточка застряла в горле, и он ошалело выкашлял:
; Ка… какое дека… декабря?
; А двадцать второе июня? ; продолжал ошарашивать старикан. ; Как ты чувствуешь себя в этот день?
Странно, но для Андрея и впрямь эти дни были непростыми. В прошлом году двадцать второго декабря на него словно паморок нашёл. Тоска беспричинная навалилась. Мелькнула тогда дикая догадка, что это с прибавлением дня связано. Но неужто свет ему неугоден?! Чушь собачья! Мало ли от чего смуреет человек. Всё на его психику действует. Короче, прихлопнул тогда саморазоблачение, как комара-кровососа ладошкой. Но эту теперешнюю дичь даже в кулаке не раздавишь ; вылетает…
В каждый погожий день дочка на море папку тянула. Всего лишь разок-то и загорал с ней. Своё тёмное нежелание попляжиться сваливал на  солнечную активность, радиацию и озоновые дыры. Прежде, только лучик солнышка блеснёт из-за сопки, сам хватал купальные причиндалы и тормошил Светика:
5

; Вставай, неженка-манеженка! Море зовёт!
Когда же это не выдержал он канючения дочки?.. Славный был денёк! Беспричинная радость, состояние, какое бывает перед Новым годом. Тогда ещё полдня ухохатывался над Светочкиным анекдотом. Едут, значит, Гена с Чебурашкой на велике. Гена на педали жмёт; Чебурашка на руле сидит, семечки лузгает. Останавливает их гаишник и приказывает: «Эй, зелёный, снимай-ка с руля, не то оштрафую!» А Чебурашка возмущённо пищит: «Я ; не Сруль! Я ; Чебурашка!» Такой вот школьный анекдотец, а Андрей до икотки уржался. Смешинка в рот попала, как сказала Светочка. И было это двадцать второго июня! Когда день пошёл на убыль…
Что же такое стало с Андреем? Да, много дерьма в нём, терзался от грязи своей, но чтобы… Так до светоненависти можно разложиться, до мраколюбия, до мракобесия…
Жутко Андрею стало, и он, падший, простёр руки к старику, вывернувшему его наизнанку, словно тот был ангел-спаситель:
; Отец! Как же мне избавиться от зла в себе самом?!
Поскорбев ликом, тот вымолвил:
; Ты, типа, с крестом на спине родился, коли подобным вопросом маешься. Это лыко-мочало жевалось не раз. А толку, типа, нет и не будет. Я проникаю через все пути чувств…
; Что ты несёшь?! ; холодея спиной, взвизгнул Андрей. ; Лишку хватил? При чём здесь ты?
Тот досадливо, с подвывом зевнул, осадил взвинченного парня затяжелевшим взглядом:
; Я проникаю через все пути чувств, льну к цветам, лежу скрытым в гневе и обманчивой речи, скрываюсь в запахах, проникаю с испарениями и наполняю туманами все входы к рассудку.
Плетение словес искусно использовал этот занюханный старикакашка. Цветы, запахи и туманы гостенёчка обволакивали, как романс, психороманс… Откровения о сложнейших, скрытых движениях зла излагались рассудочно и сентиментально и были доходчивы, как «Санта-Барбара». Но кто же этот есаул Типа? Сбежавший из психушки шизоид-гуманоид? Полоумный нищеброд ; держатель истины? Юродивый, блаженный?..
В ответ на немые вопросы Андрея, ровно карты при тасовке, замельтешили лица, морды, рожи, хари, лики, ряхи, чушки… И всё это был Андреев поучитель во всех ипостасях. Худомордый, безлицый, иконообразный, черепоподобный, чёрторылый… Мелькнувшие физиомордии чернели, комкались и роились мушвой в воздухе цвета пламени и серы. Чудилось, огонь обрастает мясом и там, где сидел ведьмак, студенисто дрожал кусок гнилого воздуха, облепленный мухами.
От ужаса сердце Андрея расширялось, как футбольная камера, и сам он раздулся до состояния пустоты. Но в пустоте этой ознобно дрожала звёздочка в ледяной рубашке. «В начале было Слово, в начале было Слово…» ; мигала звёздочка. Однако спасительный смысл мерцания её не доходил до Андрея. До Андрея-пустоты, до ничто. И чей-то шорох и шелест силился проникнуть в это ничто ; и прорвался ржавым карком:
; Не напорись на рога! Повелитель мух застит свет! Я Вельзевул ; муж мух! Муж грешных душ, покинувших своего неверного жениха ; Христа. Я, типа, Сатана и Бегемот*.
____
*B e h e m o t h ; зверь (лат.), поскольку наделяет людей звериными свойствами.

6 Эта невероятная несуразность «типа» забавной искоркой вылетела из дымного придыхания адины и воскресила омертвевшие почти ощущения пустотного Андрея. А с ними забрезжило и сознание. Однако в брезже этой, водянисто-молочной, пеплом метались тени. Они раздражали, их нестерпимо хотелось смахнуть, сморгнуть. Но Андрей был безголос, безрук, безглаз ; одно лишь полусознание. И всё же оно в пепельно-мушиных вихрях сумело вытрудить, высветить Слово, которое было не в начале даже, а вечно…
Слабое сознание Андрея, несмотря на атаки мушвы, окрепло и обросло плотью. Дело человека ; подготовить дух, а Бог будет управлять языком. И Андрей услышал свой голос, прихлопнувший великой молитвой ржавые ошмётки карканья сатанинского вылупыша. Увидел его широкие, точно драные ноздри, крапчатые зубы, волосатый кадык. Кулаки асмодея в рыжей щетине сжались до побеления, и будто вонзился в Андрея клинок леденящего взгляда.
И опять Андрей начал измельчаться: он ; мой кошмар! С этой крутой фразы из видушных ужастиков неумолимо, как часы на таймере стираются в прах тысячных долек секунды, стремительно ускорилось опустошение Андрея. И вдруг в ледовитой пещере его блеснул ручеёк и зажурчал, залопотал:
; Папа, ты по утрам такой колючий, ну прямо как вождь иглокожих…
Выдираясь на путеводный ручеёк из пещеры своей, Андрей задышливо прохрипел:
; Ты повелитель мух, а я ; вождь иглокожих!
; Экий ты горячий! ; супостат в обличье божьего одуванчика назидательно погрозил Андрею румяным пальчиком. ; Тебе, типа, в холодильнике бы подремать. Напрасно ты тычешь пальцем в небо. Ты ; самый любимый мой враг. Ненавидя меня ; ты помогаешь мне. Ты ; пифон*. Ты при каждой болячке лечишь мясо, а оно ; моё. Болезни истончают человечину. Крепкий человек ослеплён электролампочкой своего здоровья. Хвороба же порождает мысли о жизни и смерти и прочую ересь. Чем меньше плоти, тем меньше моей власти над ней. Хотя есть и такие, кто не раболепствует перед своими телесными нарядами. Эти цветоводы, типа, с упоением взращивают свои души. Многие из них всех хотят обратить в цветочников. Путаники! И без них хватает смуты и беспорядка.
Отменное здание возводилось из ладно подтёсанных камней лжи. А может, это и не ложь вовсе, а истина? Но неужто этот привратник ада сдёрнул Андрея с неба на землю?!
; Фу-у!.. ; скривился Андрей. ; Кислятиной несёт, тухлыми яйцами…
Будто кто-то за ниточку веко моргуну задёргал. Захозяйничал, Андрею налил, себе, выпил: мелкие, ящеркины движения.
; Во-во! Зарядили, типа: ад, пламя и сера… Мифологизмы и сказки всё это, ваши ложные представления. А неприглядность моя, запашок ; от адской работы. Ваше же дерьмо, типа, убираю. Вы, чистоплюйчики, отгрешились, отгадились, и всё, паиньки. А я ; золотарь. Скажи-ка, глупырь, как по-английски «дом»?
Андрей оскорблённо передёрнулся и стиснул глаза, силясь выдавить из загаженного зрения огромных, как летучие мыши, мух:
; Сам ты глу… упырь!
; Все мои страдания вытруживаются в мои силы. А «дом» в английском, немецком и во многих других языках означает «хаос».  И  телесный дом ; хаос, и  семейный, и Земля ; дом всех людишек. Не я ; хаос и демон. Демос! Что означает: пахнущий грехами и кровью. Власть народа ; демнократия. А я за порядок в демосе, где всякий волк, типа, санитар леса. Я ; санитар.
_____
*П  и ф о н ; тот, через кого действует дьявол.
7

Перед Андреем выначивалось существо, больше похожее на санитарку, чем на санитара. На санитарку Кланю из местной поликлиники, которая смахивала на русалку, вылезшую из бочки с рассолом. Однако в глубине своей галактики Андрей различал и некую логику ассенизатора-мыслителя. И это бесило, как бесил его когда-то горбунёк и хромушка Гарринча из соседнего двора, по-бразильски обводивший всю команду Андрея и заколачивавший банку за банкой. Подобно абсурдистскому Кафке Корчагину, напрягся героически Андрей и бросил в сморчковую моську моргуна убийственное:
; Адёныш Типа! А ну-у, смотри мне в глаза! В глаза! С-смотр-реть!..
Мухи из жёстких глазных щелей Андрея вытиснулись, и он играючи принялся демонстрировать мощь своего человеческого взгляда. Он то снимал им с Типы мерку для гроба, то шинковал беднягу, точно капусту, то долбил яростно, будто забивал последний костыль на кафкианской узкоколейке.
Со старческим хрустом, как лопнувшая боксёрская груша, истекающая песком, скукожился Типа под ударами Андреева взгляда…
Всё было уяснилось для Андрея. Путей к Богу столько, сколько дыханий у сынов человеческих, ; сказано в Писании. И он лёгкими своими, нутром, сердцем, душой самой вытаял в мёрзлом камне Земли свою тропку в небо, к заветной часовенке ; Божьей обители. Но вот смуту внесла эта глиста в обмороке, безумие. С Сатаной свяжешься ; сам осатанеешь. Небо мелеет, и света белого не увидишь: всё в проклятой мушве!
Подпиндыш, видать, нашпиговался Андреевым лепестричеством и взвился, точно тыщу вольт подключили к его рюмке, за которую он ухватился двумя лапами. Будто кот поносный, исходящий бритвочками, заверещал:
; Отдай мои часы!..
От неожиданности Андрей врос в табуретку, и смоляной тенью навис над ним чёрторыл-чёртокрыл. Бухнул копытом ; аж поганая его рюмка подлетела и обгадила Андрея зловонью. И парень завопил. То был вопль из ада. Почудилось ему: чиркнул поджигатель огненным чёртовским перстом, высек сноп искр ; и вспыхнул живым факелом он, человек!
; Где мои часы?!..
; Отче наш, сущий на небесах, ; орошает себя Андрей великой молитвой, ; да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе…
И он не полыхает, нет, и память его не опалилась: он чётко помнит, что на куричьей лапке старикакашки не было никаких часов. Да и какие у этого поганца могут быть часы?.. Деш-шёвка! На понт берёт, шантажист и вымогатель!
; Ах ты, чертёнок косопузый! Копыта выдерну и спички вставлю! ; хозяин грабастает гостенёчка за грудки. Омерзительная рубаха тошнотика не трещит, а осклизло расползается в кулаке. Андрей с отвращением отталкивает его. Тот же нагло одёргивает пугальное пиджачище и, часто мигая, косится на входную дверь, явно прислушиваясь к чему-то.
Почуяв неладное, Андрей брезгливыми тычками выпихивает его в прихожку. В кладовке пневматическое ружьё, но до него целых пять прыжков. Подставлять спину паскуде?..
; Ах ты, сволочонок! А ну-ка, где мой газовый баллончик?! ; Андрей хватает с полки пустой цилиндр из-под дихлофоса и, как гранатой, замахивается на гадёныша.
Тот сдёргивает с вешалки свою жёваную кепку, закрывает ею изюмное лицо и пятится к двери.
Андрей распахивает дверь и страшно шипит, имитируя пшиканье баллончика.


8

Грязной лохматой капустой старик вываливается на лестницу и копытно строчит: будто рассыпает подшипниковые шарики, которые с дробным цокотком горохом скачут по ступенькам.
; Ну как?.. ; слышит Андрей нежно блеющие голоса, какими козлята спрашивают маму-козу из сказки «Волк и семеро козлят» на Светочкиной пластинке.
; Он думает, что я ; шпана. Я не хочу наносить ему двойной удар*. Он мне, типа, ещё сгодится.

____
*Д ь я в о л ; diabolus (лат.; dia ; два, bolus ; укус, смерть); несущий двойную смерть ; телу и душе.