Главное - не бояться!

Эпиграф:
«Казалось, кто-то долго, долго прокричал под самым небосклоном, кто-то другой как будто отозвался ему в лесу топким, острым хохотом, и слабый, шипящий свист промчался по реке. Мальчики переглянулись, вздрогнули...— С нами крестная сила! — шепнул Илья.— Эх вы, вороны! — крикнул Павел, — чего всполохнулись? Посмотрите-ка, картошки сварились.»
(И.С. Тургенев «Бежин луг»)



***

Кафе в городе и круглосуточная «едальня» на трассе – это совсем разные вещи. В городе население, вроде, измеримо, его даже цифрами можно записать, но поток гостей в кафе нескончаем. Откуда только берутся каждый раз гости? Если не понравится что-то: атмосфера или еда, сочтут за случайность и придут ещё. А на трассе поток машин, как волна, то накатит, то схлынет, и числа людям нет, но в придорожном общепите халтурить нельзя. Если еда невкусная, люди это непременно запомнят и другим передадут. Так что и готовить там стараются по-домашнему, чтоб не проторговаться.

В одном таком кафе на трассе номер N пахло, как на бабушкиной кухне. Свеженарезанный треугольниками хлеб лежал на подносе возле кассы. Под потолком работал широченный телевизор, впрочем, работал он плохо: с помехами показывал местный канал, где реклама предлагала купить у населения молодых бычков на мясо. За стойкой скучала румяная шатенка с зелёными глазами, слишком симпатичная для такого места. На её бейдже значилось имя Татьяна.

Трое посетителей сидели за столиками и, словно зомби, смотрели на экран. Не сказать, чтобы им было очень интересно, но если заняться в ожидании еды нечем, то и на ладан дышащий телевизор сойдет. Вдруг, вспыхнув напоследок особенно ярко, голубой экран погас.
 
 - Свет отрубили, - констатировала шатенка, - микроволновка тоже накрылась. И кофе-машина.

 - Девушка, миленькая, как же быть? – спросил широкоплечий молодой человек в клетчатой рубашке, его фура была припаркована на обочине чуть криво, не то, чтобы торчала, но оставлять ее надолго в таком виде тоже не хотелось.

 - Ерунда! На газу погрею, - нашлась Татьяна, - только тогда договоримся сразу, что греть, чтоб всем одинаковое, конфорок мало.

Танюша вынесла в зал несколько свечей, чтобы разогнать полумрак. Гости переглянулись, составили их вместе на один стол, стало гораздо уютнее. Сами тоже уселись втроём за этим столом и, посовещавшись минуту, сделали заказ. Вскоре девица принесла им дымящийся борщ со сметаной, ярко-красный, посыпанный свежей зеленью.

 - Танюша, - вы - волшебница, - искренне произнёс чернявый красавец со слегка азиатским разрезом глаз, по виду татарин. Одет он был модно, в брендовые вещи, пострижен наверняка в барбер-шопе, но вёл себя просто, как говорится, без выпендрёжа. Таня приметила, что путешествовал он на довольно дорогом, хоть и не новом автомобиле престижной марки.

 - А Иришка сегодня работает? – вдруг спросил третий, явный завсегдатай. Он выглядел немного уставшим и даже чуть-чуть взъерошенным, но широко улыбался и поэтому в целом производил приятное впечатление. Этот припарковал возле кафе жёлто-белое такси, видавшее виды.

 - Не знаю, придёт или нет, - девушка пожала плечами, - но я передам, что ты заезжал.

Казалось, парень расстроился, однако огромная тарелка борща, по вкусу способного конкурировать с произведениями кулинарного искусства из мишленовских ресторанов, быстро вернула ему радость жизни.

Дальнобойщик прикончил свою порцию первым, подмигнул Татьяне, и показал оттопыренный большой палец.

 - Хорошо поесть – это для трудящегося человека первое дело, - произнёс он, - Я телевизоры вожу из Москвы. Товар хрупкий, ехать приходится осторожно. Правда и маршрут нехитрый, обычно один и тот же. Я по дороге всех ментов уже знаю. Но работа всё равно тяжёлая. А куда деваться? Ипотека у нас. Одну только закончили выплачивать, и тут жена второго ребёнка родила. Пришлось опять расширяться. Так что ближайшие годы мне теперь вкалывать и вкалывать!

Попутчики понимающе закивали.

 - Ну да это не интересно. Лучше я вам кое-что любопытное расскажу. Вот вы видели, то там, то тут на дороге лежат тапки, по одному. На всех трассах такие попадаются. То шлёпанец, то ботинок, но всегда один.

 - Точно-точно, - согласился татарин, - Даже если ни переходов рядом, ни населённых пунктов, тапки то и дело попадаются.

 - Я конечно тоже видел, - подтвердил таксист, - но я думал, это вы, дальнобои, забываете на подножке, они и слетают на обочину.

 - А я думал, это собаки с помоек притаскивают или из окон машин в собак тапками кидают, чтобы отогнать, - предположил татарин.

 - Или грибники переобуваются в болотные сапоги, а один башмак забывают, - засмеялась Таня.

 - Не, грибники и собаки тут ни при чём, а вот насчёт окон, дружище, ты почти прав. Я объясню.

И дальнобойщик, понизив голос почти до шёпота, начал свой рассказ.


***

В одной деревне жила девица. Она работала на ферме, мечтала выйти замуж за любимого парня, родить детей. Простая была девушка, как все. И вот уже её парень сделал ей предложение, как положено, встав на колено. Начали готовиться к свадьбе. Но как-то раз поругались по мелочи, парень от расстройства напился, поехал пьяный на мотоцикле по полям кататься, там «встретил» какое-то дерево и спьяну разбился.

Девушка горевала очень. И виноватой себя чувствовала. Ведь если бы она ему в тот день всякого обидного не наговорила, ничего бы и не произошло. Долго совесть её мучила, и вот однажды она пожаловалась бабке-знахарке (такая почти в каждой деревне имеется). Умоляла: вот если б он пришел хотя бы во сне, сказал, что прощает, я бы и жить дальше смогла, а так сил нету.

Ну бабка её и научила. Мол, если хочешь со своим женихом увидеться, то можно его с того света на разговор вызвать, но только один раз. Возьми, говорит, что-нибудь из его одежды, пойди на кладбище, но в ворота не входи, а перекинь одежду через забор и заветные слова произнеси. И на бумажке ей эти слова написала, наизусть выучить заставила: «Приходи ко мне погреться, забери эту вещь, а меня не тронь, я больше не твоя невеста».

Девушка боялась до полусмерти, но так хотела увидеть своего парня, что осмелилась. Только никакой его одежды в её доме никогда не оставалось, вместе то они не жили, в деревнях это по сей день не очень принято. Пришлось идти на поклон к его матери. А та ни в какую! «Ненавижу тебя!» - кричит, - «Ты виновата, что он разбился, лучше бы ты сама померла!»

Девушка, конечно, в слёзы, несостоявшаяся свекровь злится, но в конце концов в гневе как швырнёт в девицу старым кедом её любимого! А та и рада. Схватила и побежала сразу на кладбище.

Вечерело уже, девушка торопилась, чтобы до темноты успеть, можно её понять - невеликая радость в потёмках возле могил бродить. Подошла она к забору, перекинула кед через ограду и бабкино заклинание зашептала: «Приходи ко мне погреться, забери эту вещь…» Тут ворона ка-ак каркнет, ветер ка-ак поднимется, у девчонки от страху последние слова из головы и вылетели, побежала она домой, ни жива, ни мертва.

Но на этом всё не закончилось. Ровно в полночь кто-то тихонько постучал в дверь. Она открыла, а там её жених стоит. Мертвый, в тонкой рубашке, хоронили-то летом, а уже осень поздняя, дрожит весь, а на ноге один кед обут. «Холодно мне», - говорит, - «Согрей меня!». И правда от него прямо холодом веет.

Она его к печке усадила, налила горячего чаю. А он всё своё: холодно, согрей! Она ему отцовскую телогрейку притащила, одеялом закутала, а он никак не согреется. Протянул он к ней ледяные руки, обнял девушку и не отпускает. Та крикнуть не смеет - родители в доме, проснутся ведь. Так всё тепло из неё в мертвеца и утекло. Утром родители проснулись, а дочь возле печки лежит окоченелая.

Похоронили, поплакали. Только и этим дело не кончилось, ведь бывший жених её уже больше не в могиле. Он ходит ночью в одном кеде, ищет, от кого бы ещё погреться. Холодно ему так, что упокоиться не может. Где находит живую душу, просит его согреть, жалобно так, почти плачет. Частенько голосует он на дороге. Много народу потом замёрзшими насмерть в оврагах находят, особенно по весне.

Но некоторые знают, как от него откупиться. Надо ему башмак кинуть, или хоть тапок, и сказать: «Забери эту вещь, а меня не тронь! Я – не твоя невеста.» Он и уйдёт кого-то другого искать. Только в наше время чаще сланцы кидают. Но бывает даже валенки попадаются. А однажды я сапог видел на каблучище, как у стриптизёрши.


***

 - Сразу видно знатока, - усмехнулась Татьяна.

 - Обуви?

 - Стриптизёрш. У вас у дальнобойщиков в каждой деревне по невесте.

Парень отмахнулся:

 - Да что вы, миленькая, это всё поклёп. Стереотипы.

Таня принесла котлеты с маслянистым картофельным пюре. Мало кто помнит, но в прежние времена варёная картошка имела запах, приятный такой. И вкус свой собственный, а не только от того, что в неё добавишь. Именно такое замечательное пюре поставила девушка перед гостями. Надо заметить, что и котлета была сделана из настоящего мяса, без грамма сои.

Татарин даже зажмурился от удовольствия:

 - Я в разных ресторанах бывал, а такой вкуснотищи никогда прежде не пробовал. Вы его заколдовали что ли, Танюша?

 - Ай, бросьте! - смутилась та.

 - Да, подходящую невесту в наше время найти трудно не только мертвецу, но и вполне живому человеку. Да чтоб ещё вкусно готовила! – подмигнул ей красавчик. – Я вот, например, живу в Питере, работаю менеджером, всё у меня есть: и жильё, и достаток. Но каждую неделю я должен ездить к маме в Казань. Какая жена на это согласится?! Вот у меня семьи и нет. Вернее, проблема в том, что семья как раз есть: мама и многочисленные родственники. Родня у меня сплочённая. Часто собираются у мамы в доме, всё решают сообща, помогают друг другу, и маму мою очень уважают. Но имея такую дружную родню, свою отдельную ячейку общества уже не построишь. На двух стульях не усидеть! Невесты то собственную семью хотят, а не мамину.

Татарин вздохнул и произвёл некий жест, напоминающий взмах рукой. По всему было видно, что он считал эту проблему неразрешимой.

 - Но это мои личные трудности. Давайте я вам лучше тоже историю расскажу. На дороге ж не только тапки удивление вызывают! Вот вы наверняка слышали про ходоков. Или даже встречали их. Идут люди вдоль дороги в нормальной чистой одежде. Или женщина немолодая, или мужик, да кто угодно. И явно не те, что пешком добираются до работы или до соседнего посёлка. Ходят они в пустынной местности. Если осмелишься подойти и спросить что-то, могут промолчать или развернуться и неспешно двинуться в противоположную сторону.

 - Был у меня такой случай, - хохотнул дальнобойщик, - подобрал одного, а тот как пошёл материться на всех, от правительства до собственных детей! Устал его слушать и высадил. Вот ему и пришлось пешком топать.

 - Или кто-то гулять пошёл, о времени забыл, забрёл далеко от дома, - предположил таксист.

 - Наркоши, наверное, - подытожила Татьяна.

 - Нет, это не наркоши, это обмылки, - возразил татарин.

 - Как это?

Все заинтересовались, и рассказчик продолжил.


***

Когда дороги строили, то особенно не разбирали, по каким историческим местам их прокладывают. Всё согласно утверждённому плану, другие аспекты в расчёт не принимались. Так и получилось, что в асфальт закатали много таких древних капищ, где когда-то язычники людей в жертву приносили.

На тех территориях до сих пор обитают жестокие духи, и они без жертв существовать не могут. Поэтому духи стали себе жертвы воровать, но не целиком, а то слишком заметно станет, а понемножку, по полчеловека максимум.

Вроде человек прописан в таком-то доме, имеет паспорт, снилс и аккаунт на госуслугах, числится на работе, платит налоги, значит проблемы нет. А человек и правда присутствует, но не весь.

Жертвы духов сначала теряют ко всему интерес, их жизнь как будто смыливается, истощается. Но никто этого особенно не замечает, ведь во внешних проявлениях они ничем от других не отличаются, сидят в телефонах, как все.

А потом обмылки начинают всё дольше отсутствовать дома, особенно в вечернее и ночное время. Они ходят вдоль дороги в безлюдных местах. Уходят всё дальше от дома. Лица их больше никому не запоминаются. Близкие о них не волнуются, даже забывают порой про их существование. А те зайдут домой, перекусят, и снова ходить.

На работе к ним никаких претензий – делают своё дело неприметно, но никто и не заметит, если их на работе не было. Если такого на дороге остановить и что-то спросить, может коротко что-то ответить, но чаще пойдёт в обратную сторону, молча. Иногда они ходят по одному, иногда по двое-трое. Порой даже с собакой.

Предложишь подвезти – откажутся. А если не откажутся, то пиши-пропало, значит ты – следующий, в тебе древние духи углядели себе жертву. Ты обмылка подвезёшь, он через несколько километров сойдёт и направится, например, вглубь леса. А ты дня через два непонятным образом вдруг ни с чего уставать станешь, запутаешься в проблемах, затоскуешь и начнёшь смыливаться, пока не побредёшь вот так же вдоль дороги, а мимо будут свистеть фуры и легковушки, и никто твоего лица не узнает.


***

 - Ну, жути нагнал, - Таня улыбалась, выставляя на стол чашки с крепко сваренным кофе, - Просто люди от телефонов дуреют. Надо ещё хоть чем-то в жизни интересоваться!

 - Без телефонов сегодня тоже никуда, - развёл руками таксист, - Так Иришки не будет?

 - Нет, я ей звонила, сказала, сегодня не придёт.

 - Жаль. А без телефонов никак. Теперь всё через приложение, даже работа. Вот мы с напарником из приложения заказы берём. Телефон сядет, и заказов не будет. Так несколько лет работаем, даже машину уже выкупили на двоих. Мы в деревне живём. Чем там интересоваться? Работаешь сутками, чтобы просто прожить и не сдохнуть. От усталости люди «смыливаются».

 - И от усталости тоже, - согласился татарин, - Только не вдоль дорог ходят, а просто спиваются.

 - Это точно. А мне пить некогда, так что не смылюсь, - к таксисту словно вернулся оптимизм, - Чтобы таксовать, приходится работать в городе. Деревня моя здесь недалеко, но добраться до города не всегда можно. Если просёлок развозит, то бесполезно даже пытаться, разве что на тракторе или на кобыле. Так что вынужденный простой получается. Поэтому в погожие дни приходится работать сутками. Где уж тут пить?! Иногда, не заезжая домой, в мотеле поспишь несколько часов, и снова на сутки.

 - Мотелей стало много теперь, - согласился дальнобойщик, - Хоть живи на трассе!

 - Только мотель мотелю рознь. Вот я слышал про один мотель, - таксист отпил из чашки тягучего экспрессо и начал рассказ.


***

Один мой друг поехал на старом жигулёнке в отпуск, на море. По дороге посёлки и городки, скорость 60. Да ещё ремонты дороги, скорость 40. Пробка в Каменск-Шахтинске, скорость 0 полтора часа. Короче, долго очень ехал, устал. Решил остановиться на ночлег. И, как назло, пошли поля да степи, едет-едет, вроде, должны быть станицы кругом, а их нет.

Сначала он думал, что заблудился, но навигатор работал нормально, показывал: прямо много километров. И вот начало темнеть, он уже из последних сил тянул. Вдруг видит, мотель на пустынном перекрёстке, небольшой совсем и без мойки, без кафе, как обычно на трассе, но уже не до капризов было. Навигатор как раз в этот момент и сдох почему-то, спутник его потерял.

Друг припарковался, зашёл в мотель. Чуть в стороне от входа заметил огромную, непомерную просто собачью будку с цепью, ведущей внутрь. Ему на секунду показалось, что в будке промелькнуло человеческое лицо. Как будто девушка, молодая, с короткой стрижкой и жёлтыми глазами, даже показалось, что она хихикнула. Но приятель мой отогнал морок, чего только от усталости не почудится!

На ресепшене сидел рыжий мужик - страшенный, весь волосатый, всклокоченный. «Ну и ладно, - думает друг, - не красавцев же тут на ресепшене держать. Может, с похмела человек, вот и выглядит неважно». Ещё заметил, что у того рука левая плохо двигалась, видно, повредил как-то или вообще инвалид.

Снял мой приятель номер. Заперся. Душ принял. Начал засыпать. Вдруг под окном такой вой раздался, что кровь в жилах застыла, и как будто выл человек. Друг перекрестился, перевернулся на другой бок, убедил себя, что это собака воет. Начал отрубаться.

Тут за самой дверью что-то заскреблось. Он вскочил, подкрался к выходу, прислушался. Как будто дышит кто-то хрипло и часто. И скребёт. Приятель чуть в туалет не побежал, и тут под дверью в проёме увидел что-то красноватое. Словно слюна капала с кровью. Жуть его обуяла, он в одеяло завернулся и до утра глаз не сомкнул. А время от времени то на улице вой раздавался, то в дверь продолжали скрестись.

Утром всё затихло, друг выскочил, мужика на ресепшене не застал, там была девушка с короткой стрижкой и жёлтыми глазами. Она сидела и хихикала, он ключи на стол бросил, вылетел из мотеля. А возле будки на него ощерилась всклокоченная рыжая собака, да как зарычит, залает. Собака кинулась в его сторону на всю длину цепи, не достала, но он увидел, что псина подволакивает левую переднюю лапу.

Друг кинулся к парковке, смотрит в дневном свете, а все машины какие-то ржавые, грязные, словно много лет тут стоят, даже совсем старые модели попадались, его семилетняя пятёрка самая новенькая оказалась. Он в машину и как газанул оттуда, не разбирая в какую сторону!

Отъехал, обернулся, а мотеля не видно. Вот только что тут был, и нету. Пришлось остановиться, отдышаться, включить навигатор, и тот заработал. Спутник его нашёл вдалеке от основной дороги, но на трассу вывел, и поехал мой друг дальше. Вот что хотите, то и думайте!

***

 - А ведь это кафе тоже в навигаторе не обозначено, - заметил дальнобойщик.

 - Боитесь? – подколола Таня.

 - Чего бояться то? – удивился таксист, - Бояться надо жизнь зря прожить, а не всякой…

 - Фантасмагории, - подсказал слово татарин.

 - Вот-вот.

 - От фантасмагорий молитва защищает, псалмы читай, - посоветовал дальнобойщик татарину.

 - Я мусульманин.

 - Ну намаз совершай!

Тут таксист вступился за кафе:

 - Ребята, я ж это место знаю. Не первый раз тут. Вот думал Иришку встретить, а не получилось, не её смена. Прости, Танюш, не хотел обидеть.

Танюшка подбоченилась и громко расхохоталась:

 - Да ладно, с тобой всё ясно. А вот ты, чернявый, оставался бы сегодня здесь, до Казани далеко, до Питера тоже, всё равно ночевать где-то, а то на трассе и правда подозрительных мотелей навалом, не сожрут, так обдерут, как липку. А тут, глядишь, и невеста может найтись.

Татарин застеснялся, на его лице отразилось сомнение. Но в этот момент мужики допили кофе и засобирались в дорогу. Странно, хоть им и ехать надо было в разные места, и вряд ли они бы ещё когда-нибудь встретились, но татарин тоже встал из-за стола вместе с ними. Видно, проявилась какая-то мужская общность, или интуиция что-то подсказала, или мама о нём уж очень беспокоилась.

Гости тепло попрощались друг с другом и с Таней, а потом разъехались по своим маршрутам. Свет в кафе включили, телевизор отозвался из-под потолка рекламой майонеза местного цеха, а Танюша собрала посуду и унесла на кухню. Там она перевернула чашки вверх дном, долго вглядывалась в рисунок кофейной гущи и многозначительно поднимала брови.

Напротив, за разделочным столом, сидела брюнетка с бейджем «Ирина». Она подпиливала огромные острые когти, покрывала их шелаком и сушила холодным фиолетовым светом, лившимся из бездонных глаз.

 - Ты чего не вышла-то? Парень тебя ждал, - спросила Таня, запаковывая немытые чашки в коробку.

 - Пожалела. Хороший он, с ног сбивается, чтобы жить по-человечески.

Танюша кивнула и отправила коробку в люк, вмонтированный в стену. На крышке люка значилось: «Мифы и легенды трассы номер N». Из люка послышалось шипение и сноп огненных искр вырвался наружу. Ирина помогла ей захлопнуть и придержать крышку люка. Стёкла в кафе зазвенели от вибрации стен, но скоро всё закончилось.

 - Быстро пошла. Не обгорела бы, - засомневалась Таня.

Но подруга её успокоила.

 - Ничего, дойдёт. Не курьерская доставка!