Рисунок на стене

  Говорят, что  кому-то море по колено. Да, наверное. Он бродил по пустой квартире, смотрел на  диковинный рисунок дорогих импортных обоев, на немецкую кафельную плитку тщательно выложенную на кухне и в большой ванной комнате, на красивые полочки для разных мелочей  в просторной прихожей, на стеллажи для книг, на которых раньше стояли красиво оформленные тома издания «Всемирной литературы». Просторная трёхкомнатная квартира сейчас, без мебели, казалось ему ещё просторнее. Пытаясь вернуться в прошлое, он сейчас отчётливо понимал неизбежность произошедшего. По обрывкам фраз, которые она говорила, по брошенным невзначай  взглядам в его сторону, да и по всему что происходило в его семейной жизни за предыдущие год -полтора  всё вело именно к этому, к пустой брошенной квартире. Даже без прощальной записки :»Прости! Я полюбила другого...»
 Он посмотрел в окно. Серое пасмурное небо было совсем  под стать его настроению. Морской торговый порт как всегда шумел, разгружая или загружая необъятные трюма океанских сухогрузов, а его танкер стоял под погрузкой возле нефтяного терминала. Отход через два часа. Он привычно бросил взгляд на зелёный циферблат командирских часов и засобирался…
 Выходя из подъезда, он привычно бросил взгляд на белую кирпичную стену. Несколько лет тому назад кто-то очень отважный и умелый нарисовал на стене  знаменитый портрет Эрнесто Че Гевары. Взгляд команданте направлен куда-то в сторону. Великий кубинец и борец за народное счастье как-будто пытается  своим острым пронзительным взглядом увидеть будущее, а то что это будущее светлым и добрым Че  никогда в этом  не сомневался…
 До расположенного за городом нефтяного терминала добирались минут сорок пять. Виной тому городские, в час пик, пробки, а когда вырвались за город, то время побежало вперёд со скоростью света. Охрана  на проходной сличала его документ с  фамилией в судовой роли и он быстрым упругим шагом направился  к своему судну. Погрузка уже завершалась. Огромный корпус танкер, приняв многотысячный груз нефти, осел в воду на глубину восемь с половиной метров, а он проскочив  трап-сходню, направился в свою каюту. Скоро на вахту...
 
 
 
  Погода совсем расстроилась и небо плачет слезами горькими. Капли дождя барабанят по крышам, по стёклам оконным стёклам  и створчатым  иллюминаторам, а сильный ветер пытается залезть к тебе в душу. Настроение правда хорошее и вспоминается прошлое...Вспоминаешь и как будто карабкаешься вверх по длинному вертикальному трапу...
 
   Его путь на капитанский мостик был тернист и извилист, как канал Волго-Донской или Беломорско-Балтийский, но характер  был железный и человек он был настоящий, советский. В войну потерял родителей, но жизнь его не ожесточила и человеком был по сути своей очень добрым. В обще вспоминая прошлое удивляешься порой, как в нём органично уживалась доброта безграничная и командирская требовательность…
 
 Пожар на корабле или судне дело очень печальное и плохо предсказуемое. Куда повернёт стихия огненная? Мало кто знает, а ледокол горел на рейде большого города в Приморье, в Находке или Владивостоке точно уже не помню и чёрную полоску дыма ветер уносил к берегу. Судовой врач был мужиком толковым и дело своё знал туго, и специалистом был хорошим, но выпивал очень часто с поводом и без повода, а тут как раз получил спирт медицинский, налил в стакан, выпил и ещё добавил… Ну, а дальше сигарета, прилёг, заснул и пошло и поехало…
 
  Мореходку среднюю он закончил заочно, а потом ещё и «вышку», Одесское высшее инженерное мореходное имени Ленинского комсомола и прошёл весь путь тернистый от матроса и до капитанского мостика. Стал капитаном дальнего плавания. Долго работал в Каспийском морском пароходстве, а потом уехал на север. Занимался спортом и как-то в Махачкале, на городском пляже к нему подошёл седовласый, подтянутый мужчина, как потом выяснилось один из тренеров сборной Дагестана по борьбе вольной и предложил, глядя на его фигуру: « Иди к нам заниматься борьбой. Чемпиона из тебя сделаем!» Он поблагодарил тренера за предложение и отказался, им уже безраздельно владело море.
 
 «Товарищ капитан! Пожар в твиндеке!», - наверное эти слова вахтенного помощника навсегда врезались в его память. Надстройка у ледокола высокая, но капитану понадобились считанные секунды, чтобы пролететь все наклонные трапы и оказаться в твиндеке. Он никогда не прятался за спины своих подчинённых, да и организатором  был отменным, в экипаж по мере возможности набирал ребят под стать себе. С характером, немного ершистых, но именно на таких всегда, в любом деле как раз и можно положиться. С пожаром справились достаточно быстро, но в огонь капитан шагнул первым. Спасли всех, вытащили из горящей каюты даже совершенно ошарашенного и незадачливого судового доктора . Ну, а затем, как говорится, разбор полётов. Комиссия пароходства, партком, служба безопасности мореплавания и так далее и тому подобное. Вспомнили его характер неуживчивый и принципиальность. Одним словом разжаловали его до второго помощника капитана. Он поработал ещё немного в пароходстве, а затем уволился и уехал на Сахалин. Вместе с ним уехала беззаветно любившая его судовая буфетчица Симочка. Здесь, на Сахалине они и поженились, а вскоре у них родилась замечательная дочка...
 
  Здесь, на Сахалине мы с ним через много лет  и встретились. Жизнь больше не преподносила сюрпризов. Он был старпомом на танкере портофлота. Снабжали топливом плавбазы, а танкер трофейный немецкой постройки стоял у причала рыбного порта как раз напротив заводского затона. Дел было много. Подрастала красавица дочка и надо было думать о её будущем. Дом своими руками  построил. В городской квартире он всегда себя чувствовал неуютно. Одним словом всё было нормально, а чайки радовались новому дню над заливом..
 
Утро раннее, а осень грустная и поздняя и небо тёмное, потому что светает поздно. Ноябрь на улице свинцовый и серый, но иногда выглядывает солнышко и тогда радость простая человеческая к нам возвращается снова…