День всех святых

Не знаю, с какого момента мир начал сходить с ума, но к тому времени, когда я проснулся, с ним это явно уже случилось. Я опять все проспал, да еще и в чужой квартире.

Когда я включил телевизор, по всем каналам уже шла какая-то галиматья. В новостях вместо сообщений о катастрофах всё было хорошо. Шли трансляции концертов, от которых хотелось снова лечь спать. На первом канале ведущий дневной программы молча пялился в камеру в течение получаса. А потом передача закончилась, и появился следующий ведущий, который какое-то время просто спал, а потом начал  заунывно гудеть. Допивая кофе, я пощелкал пультом еще немного, но ничего кроме сюжетов от «Нэшинал географик» не нашел. Последняя надежда была на НТВ, но там всего лишь шел тоскливый репортаж о бывшем маньяке, постригшемся в монахи.

В ноутбуке дела обстояли не лучше. Многих сайтов я просто не обнаружил. Другие  – переименовались и трансформировались, утратив гламурность или мрачность, если таковые имели. Новостные ленты были напичканы скупыми благостными вестями. Я не нашел там ни одного скандала, ни одной сенсации, ни одной задницы, ни одного обращения к президенту. Тролли и гоблины куда-то испарились из форумов. Я получил ряд сообщений без текста. Графоманством в это утро явно никто не страдал, поэтому печатных знаков во всемирную сеть попало не так много. А из тех, что попали, можно было понять, что народ окончательно свихнулся.

Я попытался позвонить некоторым своим родственникам и знакомым. Но услышал от них в трубке лишь какой-то бред. Хозяйка квартиры исчезла, и у меня не было никакого желания ее искать.

Пора было выйти из чужого дома и посмотреть на все это безобразие своими глазами. Спускаясь по лестнице в подъезде, я заметил, что многие двери у соседей были открыты, местами там кто-то пел под нудную музыку. (Я вспомнил свой недавний сон, в котором из квартир торчали лески. Дальше там было что-то про рыбалку, но что конкретно, я уже не мог вспомнить).

Первым выжившим, которого я встретил во дворе, оказался дворник. Он мычал нечто неопределенное, ковыряясь лопатой в сугробе. Затем у несчастного начался припадок: он задергался, и упал спиной на снег. Я осторожно приблизился к нему и толкнул ногой в бок, поинтересовавшись: «Эй, вам нужна помощь?». Но дворник только беспечно улыбался, глядя на пасмурное небо, и мычал с таким видом, будто бы ему дали что-то вкусное. Когда я уже уходил, он окликнул меня, привстав и показывая мне покрытые снегом ладони:

- Это снег. Представляете? Настоящий снег! Он выпал с неба на землю! Разве это не чудесно!?

Я решил больше не приближаться к нему, возможно, это был какой-то вирус. Возможно, мне вообще не стоило выходить. Но я должен был добраться до своего дома, преодолев весь этот ужас.

Судя по фильмам-катастрофам, теперь я мог завладеть любым брошенным транспортным средством. Но не тут-то было. Когда я вышел на дорогу, оказалось, что все они были по-прежнему заняты, правда, никуда не спешили, и, несмотря на всеобщую неадекватность, ехали по правилам. Я прокрался до остановки, прижимаясь к домам и стараясь не встречаться с прохожими, шагавшими по тротуару с таким видом, как будто бы они выиграли в лотерею или пожали руку Высоцкому.

На остановке совершалось действо, вполне нормальное для сегодняшнего дня: ожидавшие автобуса люди приводили в порядок остановочный комплекс. Кто-то собирал окурки, кто-то мыл витрины ларька, кто-то отбивал лед, кто-то очищал стену от ободранных объявлений, кто-то, и  это, видимо, был продавец, раздавал всем конфеты. Он попытался отравить и меня, но я успел шмыгнуть в подъехавший автобус.

Конечно же, я рисковал, оказавшись в такой близости с безумными пассажирами, но добираться пешком до пункта назначения казалось еще большей авантюрой. Хотя было еще неизвестно, поедет ли автобус своим прежним маршрутом. Я спросил об этом у водителя. Он открыл глаза,  загадочно кивнул, снова закрыл глаза, и автобус тронулся.

Несмотря на большое количество свободных мест, люди плотно прижимались другу к другу в конце салона. И, как только я устроился впереди у самого замороженного окна, они запели. По ходу мне пришлось прослушать довольно разнородный материал, начавшийся с «От улыбки хмурый день светлей» и закончившийся «Донт вори, би хэппи».  Я уже почти поддался заражению, и даже начал было насвистывать вместе со всеми, но тут подсевшая ко мне девушка быстро восстановила ощущение опасности. Она попыталась вручить мне апельсин, и, когда я отказался, стала угрожающе рыться в своей сумке.  Нужно было поскорее выбираться из этого сектантского автобуса, пусть даже и раньше времени. Я отдал водителю пятидесятку, получив в качестве сдачи пятитысячную. Спорить не хотелось, хотя как выяснилось позднее, смысла в этом не было.

Пробираясь через ряды обкуренных прохожих я добрался до магазина самообслуживания. Мне нужны были продукты, поэтому в очередной раз пришлось рисковать, соприкасаясь с повсеместной деградацией.

У входа я встретил мальчика с пакетом, набитым бумажными деньгами. Мои опасения подтвердились, когда я вошел в магазин. Там царил настоящий хаос. Кассы пустовали. Народ скромно брал с полок всё, что хотел, и неторопливо уходил, даже и не предполагая, что надо заплатить. Я набил до отказа овощами и фруктами самую большую тележку, накрыл ее скатертью, и вывез на улицу.

Оставалось преодолеть еще один квартал. Чтобы не выделяться среди обезумевших, мне пришлось корчить улыбки и пучить глаза. Пришлось  пожимать руки незнакомцам, обниматься и лобызаться с ними, горлопанить песни, приплясывать, бубнить молитвы, раздавать мусор из карманов. Вскоре моя тележка, намотав на колеса слишком много снега, перевернулась. Продукты и хлам, который уже успели навалить сверху, полетели на тротуар. Прохожие дружно бросились все это подбирать. Но то ли мой суровый взгляд, то ли пистолет, захваченный из игрушечного отдела, заставили их сложить всё обратно.

Так, пережив самые страшные минуты своей жизни, я почти добрался до цели маршрута. Сворачивая во двор своей пятиэтажки, я услышал чей-то визг на фоне общего веселого галдежа. Остановившись, я увидел невдалеке, в небольшом сквере, очередную порцию зараженных, круживших в хороводе. Вопила женщина, которая пыталась из него вырваться. Какое-то время я смотрел то на нее, то на свою тележку, а потом бросился бедняжке на помощь. В обычное время я бы ни за что не решился на такой поступок, но в тот день это была первая уцелевшая, которую я встретил в этом больном городе.

- Спасибо вам огромное, вы – мой спаситель! – щебетала она после того, как я вырвал ее из цепких лап умалишенных, пытавшихся надеть на нее норковую шубу, и отвел на безопасное расстояние, к своей тележке. – Вы первый необдолбанный, кого я встречаю сегодня.

- Вы тоже.

- Что это такое? Какая-то эпидемия?

- Они называют это «концом мрака».

- Похоже, все безнадежно. Надо побыстрее выбираться отсюда, военные наверняка сбросят бомбу на город.

- Cначала я должен покормить свою морскую свинку.

- Это всё ей?

- Она уже два дня ничего не ела.

- Можно я вас подожду? Наверное, вместе нам будет легче бежать из города.

- Боюсь, что бежать уже некуда. Да и зачем? Военные утилизируют оружие, а власти сдают награбленное.

- Откуда вам это известно?

- Посмотрите новости.

- Нет, домой я уже не вернусь. У моих совсем поехала крыша на почве просветления.

- Вот и мой подъезд.

- Так я могу пройти с вами?

- Не думаю, что стоит это делать. В нынешних условиях вы без труда найдете новое жилье. Звоните, если будут проблемы.

- Но…

Я затолкал тележку в подъезд, и закрыл дверь. Затем несколько раз поднявшись и спустившись, дотащил продукты до своей квартиры. Из телевизора смотрел еще один счастливый диктор. На радио играла китайская музыка.

Свинка хрипло меня приветствовала.

- Ну что, Нюська, будем выживать, - сказал я ей, подходя к окну и глядя на крушение цивилизации.

3 фев, 2013