Глава 30. Матвей. Лечит ли время раны?

Прошёл месяц с того дня, когда Катя решила наложить на себя руки. Вся семья переживала кризис. Мы не знали выживет ли сестра. Мама страдала больше всех. Мало того, что ей приходилось переживать свою болезнь, так ещё и волноваться о жизни дочери. Ей пришлось раньше выписаться из больницы, чтобы находиться возле Кати. Отцу же было стыдно появляться рядом с ней и женой. Он прятался дома, за работой. Катался по разным городам вместо меня, и старался поднимать свою сеть сам. Я тоже далеко не ушёл, спрятался в офисе и даже ночевал в нём. Ведь чувствовал свою вину перед мамой. Я мог не реагировать в ту ночь на звуки внизу, и остаться с Катей и Соловьёвым.

Тогда ко мне на порог явилась Алёна и Маша. Первая держалась за зашитую рану, которая кровоточила, а вторая поддерживала её, чтобы та не упала в обморок снова. Как же я был зол на них. Я пытался уговорить их уйти, а Алёна всё твердила: «не причиняй вреда сестре». И в пылу ссоры, мы услышали удар. Обойдя дом, увидели тело моей переломанной сестры. Маша тогда рухнула на землю, не заботясь о своих дорогих вещах. Алёна сжала мою руку и старалась не закричать от страха. Я же не мог сдвинуться с места. Первой мыслью стало: это Соловьёв постарался. Но всё оказалось совсем не так. Стас выбежал из дома и выглядел таким же растерянным и напуганным. Сразу стал оправдываться, а я почему-то поверил.

«Скорая» забрала Катю, оказалось, она жива, но шансы на то что её успеют спасти минимальны. К всеобщему удивлению, у врачей получилось вытащить сестру с того света. Но всё оказалось не так радужно. Она стала инвалидом, который даже не в силах разговаривать. Вся переломанная, с травмой черепа сестра потеряла возможность стать членом общества. Теперь её ждала пожизненная коляска.

Что хуже? Умереть или жить запертой в собственном теле?

Наступил день выписки. Мама настояла, что Кате будет лучше дома, под опекой семьи. Она уже успела нанять сиделку и медсестру. Подготовила специальную комнату, где Катя должна будет чувствовать себя комфортно. А я, смотря на все её старания не понимал: зачем? Зачем тратить столько сил?

Выйдя из машины, я шёл на встречу матери. Она везла Катю в коляске, а рядом с ними шёл доктор и что-то объяснял. Когда мы встретились, я не мог смотреть в глаза ни одной из женщин. Пусть Катя скорее всего даже не понимает, что происходит, так как смотрела она исключительно в пустоту, я же винил себя, и не мог смириться со своим поражением. Сестра наказала меня, за свою поимку. И снова я остался в дураках.

Мама попрощалась с врачом, и с улыбкой встретила меня. Я знаю, в глубине души она меня презирает. Да что уж, я и сам себя тоже.

— Здравствуй сынок. Рада что ты не отказался отвезти нас домой, — подошла ко мне она, и погладила по плечу.

— Как я мог?

— Катюша, посмотри, а это твой старший братик Матвей, — присела она на корточки перед коляской, и показала на меня, чтобы сестра могла посмотреть в глаза тому, кто бросил её одну в той комнате.

А в ответ, тишина. Кате было всё равно кто перед ней, да и где она, тоже. Соответственно, как и всё остальное в мире.

— Мама перестань, — потребовал я, не в силах наблюдать за беспомощностью девушки. — Ей всё равно плевать. Она не понимает.

— Не будь таким грубым Матвей. Катя всё слышит, она просто пока что не может ответить, — была уверена мама в своей правоте.

Она жила в своём мире, где для дочери есть спасение.

— Помоги лучше сестре перебраться на заднее сиденье автомобиля, — встала мама, и повезла Катю дальше.

Мне ничего не оставалось, как повиноваться просьбе.

Оказавшись дома, я не мог перестать смотреть на беззащитную Катю. Не верил в произошедшее, казалось вот-вот она встанет на ноги и пойдёт сама, насмехаясь над тем какие мы жалкие и как легко повелись на её очередную уловку. Но ужиная сидя в компании мамы и безмолвной сестры, ничего не менялось. В доме будто траур, остановилась чья-то жизнь. Отчасти так оно и было, пусть ни с кем не пришлось прощаться навсегда.

Наблюдая как, мама пыталась покормить сестру, я потерял аппетит. Всё это выглядело так нелепо, что хотелось просто уйти и не смотреть. Так я и собирался поступить, но мама не позволила.

— Мы семья, мы обязаны переживать трудности вместе. Кате требуется поддержка, поэтому ты останешься Матвей! — разозлило моё поведение, обычно тихую маму.

— Разве ей не становится хуже при виде меня? Я же стал причиной её падения. Не дал выбора. Всему виной я один, — стыд захлестывал меня, я не мог сдерживать его, он поглощал.

— Мы уже говорили об этом сынок. Прекращай обвинять себя. Катю никто не заставлял прыгать с третьего этажа, этот выбор сделала исключительно она сама. Мне надоело видеть тебя несчастным, — как маленькому ребёнку, мама положила в рот сестре ложечку с пюре. Жевать Катя толком не могла, и половина пищи вываливалось изо рта.

— Надо было остаться. Я поступил неверно.

— Остался бы, смог увидеть воплощение её решения воочию. Кому бы стало легче? Не выдумывай, — не хотела даже слушать мои выдуманные альтернативные версии событий той ночи.

— И всё же…

— И всё же жизнь продолжается, — оптимистично рассуждала она. — Я давно уже хотела спросить, но всё не подворачивалось случая… Забывалось. Что там с Алёной? Почему ты перестал с ней встречаться? Девочка постоянно звонит мне, спрашивает, как ты, где и что с тобой. Часто гуляет рядом с твоим офисом, а тебя там встретить не может. И не надо придумывать отговорки, на подобии той что в те дни, когда она там, тебя нет. Я знаю, что ты оттуда не выходишь днями и ночами.

Есть перехотелось вовсе. Я резко встал из-за стола, и прошёл вдоль гостиной к книжным стеллажам. Достал одну, и стал делать вид что мне интересно её разглядывать.

— Она плакалась мне, насчёт Разиной. Говорит: та покоя ей не даёт. Требует вернуть тот кусок что ты отхапал. Как это прокомментируешь? — не отставала мама, продолжая предпринимать попытки покормить Катю.

— Разина не получит то что ей не принадлежит. Пусть бесится сколько влезет. Надо поменьше обращать на неё внимание, тогда жизнь станет проще, — стал листать я томик.

— Это ты умеешь не замечать людей, а Алёна обычная девушка, которая не понимает почему бабушка её ненавидит, а парень делает вид что её никогда не существовало. Ты бы пошёл объяснил бедняжке, — ощутил я на себе её тяжёлый взгляд. Оборачиваться не стал.

— Мне не интересно, — вырвалось у меня.

— Так и ей и скажи. Мол, исчезли чувства, ты мне больше не нужна. Зачем держать девочку в подвешенном состоянии. Алёна могла бы уже начать встречаться с кем-то ещё, но из-за неизвестности, царившей между вами она не знает, как жить дальше. Ты тормозишь её сынок, — сделала меня виноватым мама.

— Раз вы с ней такие подружки, скажи ей сама, — захлопнул я книгу и вернул на место. — У меня много работы.

— Я что воспитала труса? — выкрикнула мне мать, когда я был уже на выходе из гостиной.

Я замер. Обернулся. Мама смотрела на меня осуждающе.

— Где твоя смелость сынок? Почему ты заставляешь её страдать? Тебе не стыдно?

Что-то во мне дрогнуло. Я снял с себя пиджак и швырнул на пол, прямо к коляске сестры.

— Именно! Мне стыдно! Я подвёл вас всех. Отстаньте от меня. Дайте гнить в своём стыде одному.

— Не повышай тон! Ты забыл, как воспитывался строгим дедом? Забыл, что криками не решишь проблему? Забыл, что эмоции, проявляемые наружу — это слабость? — приблизилась ко мне суровая мать, и схватила за подбородок поднимая мою голову. — Хватит опускать глаза! Мы не забитые щенки, у нас есть власть и сила. Так почему перед какой-то девчонкой ты робеешь? С каких пор преклоняешься перед кем-то? Ты забыл кто ты? Может фамилию твою напомнить? Помню, как ты тыкал ею мне прямо в лицо без стыда. А перед какой-то дворовой девушкой тебе стало стыдно? Вот тебе мой совет: раз стыдно, то не надо жалеть себя, приди к ней, и закончи эти отношения. Если не создан для них.

Она больно отпустила мой подбородок толкнув.

Мама не была такой, никогда. В данную минуту она напоминала мне деда. Я списал её поведение на стресс. Всё из-за Катиного положения, чему я и стал виной. Она правильно злиться.

— Что у вас здесь происходит? — появился в коридоре отец. Он явно услышал голос разгневанной мамы, и побежал на помощь. Подумал, наверняка что я довёл её до этого. Хотя, так оно и было.

Мама выглядела совсем не приветливо, она даже не стала здороваться, вернулась к дочери, и молча продолжила свои попытки накормить её. Я не собирался объясняться, и как виновник произошедшего тупо сбежал из душного дома. Оказавшись на улице, я вдохнул прохладный ночной воздух. Он бодрил, очищал мозги, но сказанное нельзя забыть. Мама говорила словами деда, и ударила меня в самое больное место.

— Что у вас за спор случился Матвей Юрьевич? — послышался голос отца сзади. Он вышел ко мне сложив руки в карманы брюк, а на плече у него висел мой пиджак. — Мать сама не своя. Да и ты не сказать, чтоб в норме. Из-за Кати?

— Алёны, — тихо ответил ему. — Я психанул, мама попыталась успокоить. Вот и всё.

— Успокоить? Словами моего «любимого» тестя мало кого можно привести в порядок, — болезненно улыбнулся папа, и передал мне пиджак.

Я принял его, но надевать не стал.

— Дана повела себя некорректно. Я поговорю с ней, она извинится, поймёт где ошиблась.

— Не стоит. Я того не стою, — присел я на чистые мраморные порожки.

— И что это значит?

— Я правильно сделал тогда, уехав. Вы все жили спокойно.

— Мне не нравится ход твоих мыслей, — меж бровей отца залегла морщина, такое происходило, когда он был недоволен. Присел со мной, и стал ждать.

— Я смогу консультировать тебя по поводу твоей сети по телефону, и насчёт компании: доверенность на тебя уже написана. Мне нужно уехать, — поднял я голову к небу. Здесь за городом его украшало тысяча звёзд, и сотня созвездий. Чудо вселенной.

— И куда ты собрался?

— Далеко. Я не хочу видеть Катю. Каждый раз во мне что-то ломается, когда я понимаю, что она больше не встанет на ноги, и не будет плести свои интриги. Ту ночь я не забуду никогда. Я не смогу жить долго и счастливо. Я не герой из сказки, который потерял полцарства и может спокойно жить себе дальше, — говорил я больше с небом, чем с родным отцом.

— А как же внучка Разиной? Я думал вы близки, — он не забыл упомянуть и об Алёне.

— Я тоже так думал, — за эти несколько недель я успел остыть к ней, и старался вычеркнуть из жизни окончательно.

Отец наигранно рассмеялся. Я повернулся к нему, не понимая смысла напускного веселья.

— Не убедительно лжёте Матвей Юрьевич. И пусть мне, я переживу, себе-то зачем? Измором не возьмёшь, однажды чувства накроют с головой и тебе станет очень больно. Не тупи Матвей, ты же не пустой мальчишка, который не знает, чего хочет, — легко ударил меня по плечу папа.

— Что ты делаешь? — встал я с порога и спустился вниз. — Для чего меня отговариваешь? Разве я хоть раз обращался с тобой подобающе? Зачем тебе такой сын как я?

— Что за детские вопросы? Нужен, не нужен. Ты мой ребёнок, и плевать я хотел на твоё ко мне отношение. Я-то за себя точно могу говорить, что люблю тебя любым, — последовал моему примеру отец и спустился ко мне.

— Извини, за прошлое, и за деда. Если бы можно было повернуть время вспять, я постарался бы стать хорошим сыном.

— Отлично! Необязательно возвращаться во времени. Мы можем стать лучшими отцом и сыном прямо сейчас, работая над семейными отношениями. Тебе не нужно уезжать. Матвей, я тоже виню себя за то, что случилось с Катериной, но что мы теперь можем сделать? Да мы ошиблись и нам с этим жить, до последнего вздоха. Не стоит сдаваться, дай себе шанс. Алёна хорошая девочка, — исподлобья улыбнулся он.

— Дед бы меня испепелил, узнай с кем я связался, — не мог я не заметить сходство наших судьб.

— Его тут нет. Ты волен принимать решения сам.

— Да!