Святыня. глава 8

Глава 8. Святыня.

   Андрей подошел к берегу. Занималось раннее утро. Шумела перекатом вода, в кустах возились неугомонные пичуги. Мохнатый, черно полосатый шмель, натужно жужжал, уселся на цветущий шиповник: роняя утреннюю росу деловито обшаривал хоботком пахучие цветы шиповника.

Андрей передумал умываться. Сбросил с себя одежду, и с наслаждением вошел в прохладную воду, нырнул, выбрав глубокое место. Холодновато, но разгоряченное со сна тело не замечало этого.

Завтракал основательно, удивляясь внезапно напавшему на него ненасытному жору!. Съел большой кусок копченой щуки, банку мясной тушенки. Прихлебывая горячий кофе, Андрей задумался.

Ночной сон помнился на удивление четко и ясно, словно только что просмотренный фильм. «Что это было?» - думал он: - «Если впасть в мистику, то это был не сон. Это видение! Откуда я все это знаю? Как я мог оказаться в то время, и в той семье? Может быть, я прожил - ту, неведомую мне жизнь, и сработала генетическая память? Я ведь – ничего не знаю о своем отце и своих предках!»

…Свернув лагерь, Андрей «на моторе» поднимался вниз по реке, отыскивая взглядом знакомую промоину на берегу.


- Если это в действительности, была моя жизнь, тогда – все понятно! – проговорил сам себе Андрей: - С меня все началось, мною и заканчивается. Это мой долг, и это мой – крест! Он ждал меня – триста лет! Но зачем так сложно? И причём здесь мои девочки? Почему, выполняя миссию свыше, я должен пройти через такие потери? За какие грехи, мне дается такое искупление?

… Подниматься вверх было нелегко. Берег крутой, каменная россыпь шуршала под ногами, лишала тело опоры. Наверху дул ветерок, отгоняя навязчивый таежный гнус.

… Крест Андрей нашел почти сразу. Рубленый из грубо тесаных сосновых жердей, он лежал на земле, опутанный и скрытый густою порослью свежей и засохшей прошлогодней травы.

«Крест Святого Лазаря!» - подумал Андрей. Рука его непроизвольно поднялась, пальцы сложились в двуперстный знак, и он медленно осенил себя крестным знамением, задержав руку у живота.

- Кто меня этому учил? – ошеломленно пробормотал Андрей: - Откуда это пришло? …Нужно поднять крест.

Крест упал, вероятно, очень давно. Прогнившее дерево основания, торчало из земли обломом трухлявого пенька. Сам крест,изъеденный гнилью и муравьями, развалился в руках Андрея, едва он попробовал его поднять.

«Срублю и установлю, новый! - решил он, держа в руке истлевший кусок дерева: «Только установлю - на берегу реки. Пусть все видят».

…Шаги, направо от креста, отмерял не торопливо, еще раз удивляясь тому как спокойно и бестрепетно относится к этому событию. «Еще бы! – усмехнулся Андрей: - За своим пришел».

Предполагаемое место сокрытия Святыни заросло мелким березняком. Андрей срубил несколько тонких стволов, расчищая площадку примерно в два квадратных метра. Опустился на колени, остро заточенное лезвие малой саперной с хрустом врезалось в мягкую, переплетенную корнями, глину…

Первый час поиска результатов не принес, что в прочем, нисколько не огорчило журналиста. Было бы слишком самоуверенно и наивно, попасть сразу в «десятку!» «Погрешность есть! – подумал он: - Но она не велика. Ищем!»

Он стоял в небольшой траншее, глубиной чуть выше пояса. Передохнув, Андрей отпил из термоса горячий кофе, и методично начал расширять края вырытой ямы. Полуденное солнце вышло в зенит. День был жарким, парило словно к дождю, горячий пот заливал глаза, неприятно щипая расчесанное от укусов насекомых лицо и шею. Но Андрей упрямо продолжал свою работу.

Очередной взмах лопатки вызвал небольшое обрушение сухой почвы, и лезвие, с мягким стуком уперлось во что-то упругое. Не веря самому себе, Андрей осторожно расчистил место обвала, и увидел плоский предмет темного цвета, выступивший из стенки ямы.

«Оно! – обожгло сознание внезапной мыслью: - Я знаю! Это - оно! То, что я ищу!»

Андрей бережно потянул к себе находку.

Все было в точности как в ночном сне! Плоский предмет, длинною в полтора локтя взрослого мужчины, обшитый порыжелой, потрескавшейся кожей. Только кожа, была не мягкой на ощупь, а жесткой и задубевшей.

«Я – нашел Святыню! – лихорадочно билась мысль: - Я узнал её! Это она! Неужели её так ни разу и не открыли? Неужели ее так свято берегли?»
Он прощупал грубые швы. Они были такими же, как и на свертке, полученным из рук настоятеля. Перед мысленным взором Андрея волной прошли воспоминания: Леночка и дочка! Старец духовник, передавший ему Святыню. Потерянные триста лет назад в другой жизни - отец, брат! Прощальная слеза матери, жена Олёна, детки погодки, и дальняя зимняя дорога в тысячу вёрст по суровым, диким местам. И все это, ради спасения духовного наследия своего народа, который сумел пережить немыслимые трудности лихолетий, сохранив Веру и продолжившего свой род!

«А когда же, святыню людям оказать? – спросил настоятеля Андрей – Данила.

- Бог сам укажет! – лаконично ответил старец! - С Богом, сыне! В путь дорогу, и пребудет с вами милость Господня!»

Все это ясно и отчетливо прошло перед глазами Андрея. «Время пришло! - потрясенно думал он, держа в руках давно знакомый ему сверток: - Время пришло!»


… За спиной Андрея громко треснула сухая ветка. Он обернулся на звук, глаза цепко впились открывшуюся ему картину.

Шагах в пяти – шести от Андрея, сидел на корточках незнакомый парень и приветливо улыбался.

- Привет! – радостно махнул рукой незнакомец.

- Привет! – машинально ответил ему Андрей.

Парню на вид было около тридцати. Сильный, широкоплечий, одетый в добротный камуфляж, он по прежнему приветливо, и даже радостно, улыбался Андрею. На коленях лежала винтовка, которую он профессионально ловко сжимал правой рукой.

«Карабин "Медведь"! – пронеслась мысль в голове журналиста: - Калибр 7.62. С предохранителя - снят. Одно движение – и…».

- Не бойся! – продолжил веселый парень: - Меня Димоном зовут! А - тебя?

Андрей напряженно молчал. Парень, не дождавшись ответа, продолжал добродушно балагурить.

- Ну как, нашел что искал? Я брат, давно за тобою присматриваю. Все понять хотел, что ты в тайге потерял. По началу, вроде как все: рыбачил, отдыхал А потом, как с цепи сорвался! Рыщешь, ищешь! А зачем - не пойму! Ну, теперь, наверное - сам расскажешь?

- О чем говорить? – медленно произнес Андрей: - У тебя свои дела, у меня – свои! Друг другу не мешаем. Вряд ли, тебя заинтересуют мои заботы.

- Не скажи! – оживленно завертел головой весельчак, радостно скаля белые зубы: – В тайге, всяк - свое ищет Тут ты прав. Но не совсем. Вдруг, твое – моим окажется? Все может быть.

- Нет, Дима! – так же напряженно проговорил Андрей: - Моё - не про тебя. Ты совсем другое ищешь. Видел я твои ямки, копанки.

Андрей сказал, и тут же пожалел об этом. Мысль его лихорадочно работала. Не понравился ему этот, неизвестно откуда взявшийся парень. «Выходит, прошляпил ты его Андрюша! Он давно следит за тобой!» - думал журналист.

Парень продолжал улыбаться, только глаза его посуровели после Андреевых слов.

- Углядел, таки! – медленно протянул он: - Ну что же! Нет смысла скрывать, глазастый ты мой! Ищу я золотишко! – словоохотливо продолжал парень: - И даже, представь себе – нашел маленько! С четверть пудика намыл!

- Кто ищет, тот всегда найдет! – радостно говорил Димон, не сводя с Андрея пронзительного взгляда светлых глаз: - Вот оно, родимое! При себе ношу! Тяжеловато конечно, зато надежно! Все своё ношу с собой! – снова весело хохотнул весельчак, похлопывая себя по тугим кармашкам пояса: - Да о чём это я! Ты ведь, тоже - счастливчик! Как и я, с добычей! Покажешь?

Андрей, молча, отрицательно покачал головой. Он уже все понял. Встречал он на войне, да и в жизни, вот таких - веселых, добродушных парней! Которые, также приветливо улыбаясь, вонзали в свою жертву нож, весело глядя в умирающие глаза. Таких на войне не любили и даже ненавидели. Но ничего поделать с ними не могли. Эти люди были порождением той страшной реальности, которую изобрели люди и назвали коротким словом - война!

- Жаль! – вздохнул Димон, и произнес с наигранной обидой: - Я с тобой, по чесноку, а ты - в отказ пошел!

Андрей, глядя ему в глаза, медленно опускал руку к поясу.

- Не надо! - качнул головой парень. Улыбаться он перестал, достал из нагрудного кармана пачку сигарет: - Будешь? – предложил Андрею: - Ну как хочешь! А топорик, медленно – кинь ко мне! И ножик, вместе с пояском!

- Хорошо! – удовлетворенно произнес Димон, выпуская плотный клуб белого дыма, отмахиваясь рукой от комаров: - Я, брат, подметил, толк в оружие ты понимаешь! Цепко на карабин глянул! Воевал?

Андрей утвердительно кивнул головой.

- Я сразу понял, одного поля ягоды мы, – продолжал добродушно и располагающе говорить «золотарь»: - Хлебнул и я маленько, лиха военного! На Балканах был, в наемники подался. Да толком не заработал. Хорошо, что знающие люди подсказали, здесь - пошариться. Золотишко поискать. Я уже третий год в этих местах промышляю. Раньше здесь охотник был, татарин вроде. Теперь, давненько его не вижу. А лодка, похоже, как - его. Не знаешь, что с ним?

- Медведь помял его! Болеет! Лодку я у него купил!

- Жаль! – искренне посочувствовал парень: - Мы друг другу не мешали! Мне он понятным был! А ты другой! Молчишь все время, скрываешь что-то! Не хорошо это!

Димон дымил сигаретой, бросая на Андрея косые взгляды.

«Всё! Прелюдия закончена! – подумал Андрей! – Сейчас он докурит сигарету и будет убивать меня! С таким - договориться невозможно!»

Парень сделал последнюю ленивую затяжку, замял окурок о толстую подошву армейского ботинка, и так же лениво, неспешно, равнодушно посмотрел на Андрея. Ствол карабина шевельнулся!

Дальнейшее происходило словно в дурном сне! Не зря, в учебке, изверг сержант до седьмого пота гонял своих подопечных. Он учил бороться за свою жизнь любым предметом, попавшим в руки солдат!

Вспомнившее боевые навыки, тело Андрея отклонилось влево, опуская вниз руку со Святыней. Пол оборота, и правая рука сжала черенок малой саперной, воткнутой в стенку ямы. Еще пол оборота, и запачканное глиной лезвие лопаты, со свистом рассекло воздух...

Андрей успел заметить широко раскрытые в веселом изумлении глаза Димона. Еще, он в невозможно замедленном темпе - увидел, как из ствола карабина, опережая звук выстрела, вылетает клубок серого дыма и блестящая пуля. Дна вышла из черного отверстия, и медленно - медленно, устремилась к нему! Андрей понял, увернуться – не успеет!

Небо, отчего-то, вдруг потемнело, и на нем выступили яркие звезды! «Этого не может быть, ведь сейчас день!» Это было последнее, что успел подумать Андрей. Черное небо закружило звездами, и больно упало на него...

… Андрей пришел в себя уже вечером. Сознание медленно возвращалось к нему, принося воспоминания и нестерпимо черную боль! «Господи! Отчего так больно!» - взмолился Андрей. Любое движение отзывалось тысячами огненных искр, каждая из которых пронзала измученное тело во всех местах сразу!

Он мучительно перевел дыхание, Под боком ощущался твердый предмет. «Святыня!» - вспомнил Андрей, и ему отчего-то стало немного легче. Осторожно, не делая резких движений, он потянул пакет к себе.

Потрескавшаяся от времени кожа, в которую был зашит лик Божьей Матери, залила его подсохшая кровь, смешавшаяся с песком и глиной.

- Вот и я, пролил кровь за Веру! – прошептал Андрей: - Но почему так больно?

… Медленно, буквально по сантиметру, он выносил свое тело из ямы. Левое плечо горело огнем, рука не работала, безжизненно свисала вниз. Весь бок онемел, и каждое движение сопровождалось чудовищными взрывами боли.

С трудом, прижимая к себе Святыню, Андрей, извиваясь словно гигантский червь, подполз к неподвижному Димону. Передохнул, потянул к себе карабин, отстегнул магазин и выщелкнул из него патрон. Желтый конус пули пересекали два неглубоких надреза, старательно залитые парафином.

«Так вот отчего так больно! Разрывные!» - Андрей похолодел, представляя какое крошево из костей и мяса находится в его боку и плече.

- Что же ты, братишка! – тихо и беззлобно произнес он, обращаясь к молчавшему парню: - Ведь на человека шел, не на зверя! Что же ты так? – снова повторил он и затих.

… Димон лежал, уставив в небо изумленные глаза. Вероятно, он умер мгновенно, как только лопатка, брошенная Андреем с хрустом рассекла его горло и шею, так и не поняв, что с ним произошло. Но палец умирающего наемника успел в последней судороге нажать на спусковой крючок.

… Андрей снова пришел в себя. Небо затянуло тучами, нудно моросил холодный дождь. Приближался рассвет.

Журналист с удивлением отметил, что боль почти ушла. Было только трудно дышать. Онемевшее от холода и потери крови тело охватила звенящая легкость. Сознание работало четко и ясно.

Состояние, охватившей тело невесомой легкости, было хорошо знакомо Андрею после той страшной аварии, унесшей жизни его любимых девочек и опустошившей его душу. Но тогда, Андрей сам хотел умереть, и это наверняка случилось бы, если бы не юная девчушка сестричка, вернувшая его с того света.

…Андрей лежал под мокрым кустом, прижимая к себе обретенную Святыню и думал о том, что сейчас все по другому! Он не хочет умирать, и не имеет на то права! « Прав Санек! – думал Андрей: - Судьба сохранила меня, забрав взамен жизни моих любимых! И эта жизнь, не принадлежит только мне! Она принадлежит Леночке и дочке! И не только им! Я понял это, когда увидел сон! Я должен сохранить Святыню! Но как?»

…Утро сменилось днем. Дождь прекратился. Андрей метался в горячке, что-то шептал и выкрикивал. Ветер шумел в ветвях, стряхивал с них на траву тяжелые капли дождя.
Молчаливый Димон лежал неподалеку, по прежнему изумленно глядел в мутное небо. По землистому лицу стекали крупные дождинки.

… Память вернулась к Андрею глубокой ночью. Его равномерно покачивало. Приглядевшись к темноте, заметил неясные силуэты людей, несущих его куда-то на носилках. На груди у него лежал заветный сверток.

«Люди! – беззвучно прошептал он, и безразлично добавил: - Поздно! Я сделал всё, что мог...»

Это было последнее, что он еще мог осознать. Черная глубина нахлынувшей тьмы поглотила его память.