В оковах. Узник. Кинжалы

Тихо-тихо скрипнула дверь. Тяжелая такая дверь, которую не каждому чудищу под силу выбить, не то что узнику, что томится за ней. Молодой парень, ему едва стукнуло семнадцать, робко вошел внутрь, то и дело оглядываясь на старших, что стояли с суровыми лицами за спиной. Вдруг один из них, что стоял за стеной суровых мужчин в черных рясах, ободряюще кивнул ему и улыбнулся. Улыбка и поддержка наставника ободрила молодого паренька, тот выпрямился, откинул непослушную прядь черных волос, затем поправил инквизиторскую инсигнию и сделал еще один шаг вперед, в темноту. Дверь за ним закрылась и камера вновь погрузилась во тьму. Где-то в углу зазвенели цепи. Зазвенели не жалобно, как это часто бывает, а скорее угрожающе, зловеще. Парень сглотнул. Где-то вдали загудел генератор. Скоро в камере вспыхнет свет. А пока вокруг была лишь тьма. И он. Тот, кого прозвали "демоном в лице человечьем". Один из самых страшных Темных магов современности. Собственно, из-за него слово Темный маг пошло в народ. Темный маг... маг, использующий любую запрещенную магию, использующий любые запрещенные ритуалы, заклятья... он знал и Дикую магию, и магию дивинации, и некромантию. Он был сильнейшим. И все же его скрутили. Все же теперь он в застенках инквизиции. Он не опасен. Душа юного инквизитора трепетала. От страха.... и от любопытства. Как же выглядит этот ужас Союза? Как? Быть может у него сухая и бледная кожа? Или вместо зрачков у него пылающие звезды? Или вообще нет кожи на лице? Или он вообще уже давно не человек, а действительно демон? Столько слухов, и какой же из них верный? Гул все нарастал и в магических кристаллах, установленные на потолке, превратились в маленькие вселенные, в глубинах которых зарождались звезды. И чем больше вырастали эти звезды, тем светлее становилось в комнате. Как зачарованный, юноша смотрел на них. И лишь вновь повторившийся звон цепей развеял его оцепенение. Он медленно стал поворачивать голову, чтобы взглянуть на свое "выпускное задание". И какого же было его удивление, когда вместо ужасающего своим видом то ли демона, то ли лича, то ли еще кого, перед ним предстал бледноватый парень лет семнадцати. Черные, как смоль волосы, спадали ему на плечи, окутывая голову черной аурой. Он был худ, лицо его было в засохшей крови, губы разбиты. Тело его скрывала черная рубаха, во многих местах рваная. И еще он был прикован к стене массой цепей, что змеями впились в его руки и ноги. К каждой конечности тянулось по пять толстых цепей и уходили куда-то в стену. Юный инквизитор не мог поверить своим глазам. Великий и ужасный маг был всего на год старше его, да и производил впечатление не ужасного порождения тьмы, а несчастного юноши, что вряд ли мог даже муху обидеть.
А потом юный маг поднял глаза на вошедшего. И инквизитор попятился. Не глаза, а два кинжала. Два кинжала, что пронзают душу. Они видели его насквозь. И в этих глазах-кинжалах не было ничего. Ни боли, ни страха. Только гнев и презрение. И знание того, что произойдет. Того, что его сожгут завтра в полдень на костре. Того, что его заставят мучаться и извиваться. И ничто не сможет изменить это. Инквизитор не знал, что делать. Его наставник решил, что обучение подошло к концу и с трудом выбил для него именно этого мага. Он говорил, что взглянув в лицо ужаса, он больше ничего не испугается. Тогда он не отнесся с должным вниманием к его словам, но сейчас он поверил. Не сила или обличие несли в себе страх, а взгляд. Такого взгляда не должно быть у столь юного парня. А потом Марр прохрипел:
- Будь так добр, юный инквизитор, дай мне воды...
Юноша не мешкая схватил стакан воды, что стоял у двери, и поднес его к пленнику. Но тот лишь усмехнулся. А потом поднял руки к лицу послушника и продемонстрировал обрубки рук, кончавшиеся там, где у других начинаются кисти.

А потом инквизитора замутило. Цепи... они не оканчивались кандалами. Нет. Тогда они бы легко соскользнули с обрубков. Каждая цепь заканчивалась крючком, похожим на рыболовный, только гораздо толще. И эти крючки протыкали насквозь руки и ноги молодого некроманта. Блестящие на свету головки крючьев были покрыты засохшей кровью, а раны, из которых они торчали были покрыты свернувшейся кровью и грязью. Перебарывая страх и тошноту, молодой инквизитор поднес стакан к потрескавшемся и окровавленным губам мага. Марр жадными глотками стал пить воду, морщась от боли. Когда стакан опустел, парень тяжело вздохнул и посмотрел прямо в побелевшее лицо инквизитора:
- Как тебя зовут, палач? - спросил маг, и инквизитору стало не по себе. Палач. Ему говорили, что он будет казнить злодеев и всякую нечисть. И злобных некромантов. Но почему никто не сказал, что злобный некромант выглядит как студент, избитый и несчастный. Палач... это слово вонзилось в душу юноши, как крючья в руки мага. Он еле прошептал:
- Сквизз...
- Зачем ты пришел, Сквизз? Мне сказали, что пытки закончились. Я во всем признался. Чего еще вам от меня надо? - он не срывался на крик. Он не оскорблял и не проклинал. Он говорил ровным, тихим голосом. Таким констатируют факт. И он его констатировал
- Я... - Сквизз не знал, с чего начать. Пленник был не запуган, не сломлен. Взгляд был не жалок, испуган или полон отчаянья. Взгляд... как можно что-то понять по блеску кинжала? Холодный металл. обжигающе холодный. Обжигает он не тело, а душу... он хотел было соврать магу, но вновь наткнулся на его тяжелый взгляд, и ложь сама собой умерла в его душе. С частью этой самой души. Тогда юный инквизитор понял, что не может лгать. И сам не понял, как начал говорить - я должен... это задание такое... мммм... я должен занести все ваши преступления в хронику... вот... эммм... весь процесс... я, как бы, летописец... ваш... твой... эммм...
- Да, я понял - маг перевел взгляд на него. Несколько минут он молча смотрел на инквизитора, а тот боялся его потревожить. А потом маг ответил - я поговорю с тобой, Сквизз. Не считай это исповедью. Я никогда не поклонялся богам и не собираюсь этого делать перед смертью. Просто я много недель не видел никого живого... - тут он на секунду задумался, видимо о своей профессии, а потом продолжил - вернее, никого, с кем могу поговорить... да и ты мне не кажешься до мозга костей фанатиком. С торбой можно поговорить.... только у меня будет одна просьба...
- Ка... какая?
- Меня уже две недели не кормили...

В оковах. Воспоминания. Бегство.

Лес все не кончался и не кончался. Хрустели сухие ветки под ногами... как кости, переломленные чудовищем. Чудовищем, которым я стал. Такие мысли кружились в моей голове, Сквизз. Я был в не себя от страха, гнева и боли. Боли... нет, не рана меня беспокоила. Я боялся. Я боялся темного, страшного леса. Я боялся одиночества. Я боялся, что они начнут меня преследовать. Но больше всего я боялся себя. Мне было невыносимо страшно, больно и одиноко. Они на моих глазах убили моего лучшего друга. Они выгнали меня. Выгнали из такого уютного мира, в котором я жил. Выкинули в огромный, полный угроз мир. Они выкинули меня в тринадцать лет! Я убегал все дальше и дальше в лес. Дальше от деревни, где родился, дальше от людей, с которыми я жил бок о бок много лет, дальше от самого себя. Это было бегство без смысла, бегство не ради того, чтобы убежать, а ради самого бегства. Я бежал, не останавливаясь, как будто за мной демоны гонятся.... по сути так и было. Только демоны души гнались за мной. Я не мог убежать от них. Никто не может убежать от них. Я падал, запинаясь за коряги и спотыкаясь о норы каких-то животных, я падал, в темноте налетая на дерево, пень или куст, я падал, потому что больше не было сил бежать. А потом, когда они окончательно оставили меня, я полз... полз вперед. Извиваясь, как змей, я полз дальше и дальше. Когда я остановился, то подумал что, наконец-то умру. Я не хотел жизни и верил, что меня настигнет Истинная смерть. Потом я потерял сознание. Очнулся я от того, что замерзал. Холод спустился невыносимый, изо рта вырывался пар. А еще я увидел фигуру, что мерно плыла над озерцом, на берегу которого я потерял сознание. Она плыла ко мне неотвратимо, окутанная призрачным сиянием. Призрачный ветер трепал призрачную же бороду, губы фигуры в пробитых доспехах шевелились, руки тянулись ко мне. И тишина.... Безмолвие окутало мир. Даже сухая ветка, на которую я случайно навалился всем своим телом, хрустнула как-то тихо и уныло, будто боясь нарушить обет тишины. А потом тишину прорезал крик. Крик, вознесшийся к самым далеким и тусклым звездам, и рухнувший вниз, на берег застывшего, начавшего замерзать озерца. И крик этот был подобен молоту, рухнувшему на мою голову. Ибо я проснулся. И увидел то, что сдуло мою радость от пробуждения, как ветер сдувает осенний листья с дерева....

Ночью, когда я полз в слепом ужасе, я не понимал, куда попал. Вокруг меня высились покосившиеся кресты, а сам я лежал на могиле. Такой неглубокой могиле... маленькое кладбище на берегу озера насчитывало всего лишь двенадцать могил. Двенадцать неухоженных, старых, никому ненужных могил. Могил на берегу холодного, молчаливого озера. Такого же холодного, как насквозь промерзшая земля этого места, как те, кто покоятся в земле. Как те, кто покоились там некогда... ибо могилы были разрыты. На дне не было костей. Вернее, я их не видел. А лезть и проверять мне не хотелось. А потом я ощутил на себе взгляд. Тяжелый взгляд, что весил больше целого мира. Медленно, боясь увидеть смотрящего, и одновременно еще больше боясь его не увидеть, я повернулся. На обрыве, возвышавшемся над этим унылым пляжем, стояли двенадцать сгорбленных фигур. Двенадцать полуразложившихся тел. Двенадцать давно уже мертвых, забытых и брошенных душ. Тела их... они еще сохранились, ибо вечный, такой необъяснимый холод этого места сковал их, не дал природе забрать свое, обрек эту плоть на вечное полумертвое существование... молча, в тишине, что нарушалась лишь похрустыванием промерзших веток под их ногами. А потом один из них прыгнул. Кто говорил вам, юный инквизитор, что зомби неподвижны и вялы? Ерунда... правда в этом случае ваши россказни были ближе к правде... холод сковал их тела. Так что они были не слишком быстры. Хотя и медленными их не назовешь... а за ним вниз прыгнули и остальные. И побежали ко мне. Я ринулся прочь от них, но они окружали, загоняли меня... я перепрыгивал разрытые могилы, а они бежали за мной, заходили с боков. Куда мне было бежать? К озеру... и я побежал туда. Я бежал от них по льду... и только потом я понял, что он отливает ядовито-зеленым. А потом я поскользнулся и упал. Как же больно было... а еще стало страшно. Ибо лед треснул и я ушел под воду. Но все же я не потерял сознания, мне повезло. Я вынырнул, хватая ртом ледяной воздух и цепляясь за края льда, вылез из воды... как же холодно было. А еще болела рука... я разрезал ее об острые края этой проруби. Радуясь спасению из ледяной воды я почти забыл о еще большей опасности. О нежити.. они неуверенно, медленно шли ко мне. А потом один из них кинулся на меня быстрее своих со... сомогильников... не знаю, как я умудрился... инстинктивно глупым жестом я вскинул руку, закрываясь от приближающегося силуэта... и кровь, моя горячая, свежая кровь попала на него. Что тут началось... его собратья кинулись и слились в один клубок... безмолвно рвущий себя на куски клубок. Все кончилось так же внезапно, как и началось.... еле передвигая ноги я подошел к месту битвы... они разорвали друг друга на клочья... тогда я осознал силу крови.... силу горячей, свежей крови... и еще тогда я спас себе жизнь уже во второй раз, используя нежить.... я сложил из них костер и кое-как запалил его. Знаешь, из их тел получился неплохой костер...

Узник. Крысы.

- Ты... ты сжег... сжег тела? - Сквизза замутило.
- Да - маг пожал плечами, будто бы ничего такого он не сделал - А что мне еще оставалось делать? Умереть от холода? Между прочим, я еще и голоден был... - реакция инквизитора заставила некроманта засмеяться. Он смеялся. И от этого Сквиззу стало не по себе. Ему отрубили кисти рук, его насадили на крючья как рыбу, его сожгут на Очищающем Костре, а он смеется. При этом он не вызывал ощущения безумия... вернее не его самого. Он-то был в себе. Но все остальное... он был как глаз смерча - маленький пяточок нормальности в кишащем вокруг водовороте хаоса и безумия. Все вокруг показалось Сквиззу безумным, неправильным, темным, включая его самого. Безумное место, безумные люди, безумный мир... маг тем временем перестал смеяться и лишь улыбался. Странно, но улыбка эта была похожа не на оскал, а... на обычную улыбку обычного человека, которому просто весело. Весело? Какая же должна быть у него сила воли и выдержка! Сквизз содрогнулся. Этот маг напоминал ему не человека из плоти и крови. Действительно, порождение Тьмы. Инквизитор на секунду представил, что бы он делал, окажись на месте обреченного узника. И тут же погнал прочь эти мысли. "Я бы наверняка так и умер там, на берегу озера... или еще раньше, на кладбище в окружении селян" - пронеслось у него в голове. Некромант будто бы прочитал его мысли и негромко спросил:
- Скажи мне, Сквизз, а как бы ты поступил на моем месте?
Инквизитор взглянул в глаза-кинжалы. В них тихонько поблескивал огонек любопытства. Единый бог, ему ведь действительно интересно! Как так может быть? Он завтра умрет мучительной Истинной смертью, а его интересуют такие мелочи! Порождение Тьмы...
- Я... я бы не попал в такую ситуацию...
- Да? Почему?
- Я бы просто не пошел на голос.... я бы просто...
- Испугался - маг не спрашивал, он просто констатировал факт. Сквиззу нечего было возразить. Любопытство в нем всегда душил страх. Он опустил голову, только бы не смотреть в лицо молодого мага, мага, который преодолел страх, и не раз. И взглядом он наткнулся на окровавленную ступню, загноившуюся и полуобглоданную ступню. Его снова замутило. Маг проследил за его взглядом и проговорил:
- Крысы... после одной из пыток мне слишком серьезно повредили ногу... я лежал день без сознания, а когда проснулся, то обнаружил, что крысы решили пообедать. Хорошо, что у меня есть масса способов раздавить этих паразитов... ну а потом и я пообедал...
- Пообедал??? - глаза Сквизза округлились.
- А ты чего хотел? Они - мной, я - ими. Все честно. Да и не кормили меня давно... правда были две сложности, Сквизз... во-первых - убить их. Ну да слава богу вторая ступня у меня на месте. Когда я с силой пяткой сломал ей хребет, остальные было кинулись прочь, ну да я изловчился и пригвоздил одну из них к полу во-о-он тем крюком - некромант указал на пронзающий его ногу кусок стали - но самое неприятное было отчистить их и выпотрошить. Если со вторым я кое-как справился с помощью тех же крючьев, то вот о том, чтобы снять шкуру и речи ни шло.... ну да голод не тетка - жизнерадостные интонации в его голосе придавали рассказу психоделический оттенок. А Сквизз тем временем проиграл бой с тошнотой и освобождал свой желудок в один из углов. Некромант лишь усмехнулся:
- Слабый желудок и богатое воображение - жуткая смесь, да, Сквизз?
- Даааа... - протянул еще не до конца пришедший в себя послушник.
- Знаешь, Сквизз... сейчас я расскажу тебе одну интересную историю про крыс....

Воспоминания: Умирающий город.

Это было так странно, Сквизз. Город производил унылое впечатление. Пустое. Хотя я видел торопящихся по своим делам людей, немногочисленных торговцев, даже пару стражников. Но все равно внутри было ощущение безмерной пустоты. А потом я понял, в чем дело. Дети. В городе я не видел ни одного ребенка. Не было детских смехов и вскриков, не плакали младенцы в домах, а рассерженные матери не лупили розгами непослушников. Город был жив. И мертв. Понимаешь, Сквизз... без детей любой город - коченеющий труп. Да, мне надо было сразу расспросить, что здесь происходит. Но я был уставшим и голодным. К тому моменту я уже кое-что знал о магии. Совсем чуть-чуть, конечно... мои вольные эксперименты редко вели к действительно редким заклинаниям, но... каждому успеху я был неизмеримо рад. Эти мои маленькие эксперименты... в город я пришел за одной книгой. Потенциально она должна была раскрыть мне секреты некромантии. Не удивляйся, что она не сгорела в огне Инквизиции. С виду она была обычной книгой в малиновой обложке, а содержимое ее повествовало об увлекательном мире побережий Южного берега. Проще говоря - занудная и никому ненужная макулатура. На вид. Но стоит на нее попасть крови, как страницы начнут раскрывать тайны некромантии... по крайней мере я так о ней слышал. И пришел за ней. В этот тусклый и унылый город. До вечера я пробегал по этому городу в поисках интересующей меня книги. И чем ближе была ночь, тем меньше людей становилось на улицах и больше огней в домах. Когда совсем стемнело и я понял, что заплутал, то стал искать хоть кого-нибудь, кто скажет мне, где расположена гостиница, в которой я остановился. Неясный шорох привлек мое внимание и я, движимый любопытством, заглянул в переулок. Там у стены лежал человек, и шел от него какой-то неприятный звук... не сразу я вспомнил, что в городе абсолютно не было нищих. И решив, что это беспризорный, я его окликнул. Когда я так и не дождался ответа, то решил подойти к нему ближе. Когда до него оставался метр, я увидел, что одежда под ним ходит буграми, лицо обглодано, а в дыре в животе копошатся крысы. Увидев это я попятился, а потом и вовсе выскочил на мостовую.... но было поздно.... город был во власти крыс. Серые волны катились по мостовой, становились ковром, под которым ничего не было видно. И я побежал от них. Теперь мне стало ясно, почему я не видел нищих и бродячих животных на улице. Даже птиц и тех почти не было. Знаешь, Сквизз... это было действительно страшно. Демоны и нежить с этим не сравнятся. Это был совсем иной страх. Боже, крысы были повсюду... они кусали меня за ноги, но я бежал по ним, давя их, а они изворачивались и впивались мне в ноги. Я кричал, но никто не открыл. Знаешь, Сквизз, мне вновь повезло... я провалился под землю, в катакомбы под городом. Там крыс было еще больше и вновь я бежал, превозмогая боль. Пока не вывалился в просторную залу. Она была наполнена костями. И там было очень много костей, маленьких и белоснежных. Детских костей. Представь себе, Сквизз, эти изверги скормили собственных детей крысам в качестве подношения. Там были горожане.... и они молились крысам. На алтаре в центре было пусто, но над ним возвышалась статуя демона. Я не буду произносить в слух его имя, ибо могу предугадать твою реакция. Я скажу тебе лишь его титул: Серый Легион. Эти люди поклонялись ему. Когда они кинулись на меня, я пытался отбиваться, но куда там. Они притащили меня на алтарь, положили на него, после чего их главарь выдернул кинжал. А потом из тоннеля вышла зеленоватого оттенка крыса и медленно... наверное, даже величественно взобралась на алтарь. Все эти мерзавцы согнулись в поклоне перед ней. И я не упустил своего шанса. Знаешь, сам не знаю, почему я поступил именно так. Инстинктивно я создал первое в своей жизни боевое заклятье и ударил им в лицо главаря, превратив его в гниющую маску, которую он тут же с воем начал сдирать с себя. Мерзкими клочьями она спадала с его черепа, а он все выл и сдирал ее с себя. А дальше... я вообще не понял, зачем и почему, как говорится. Схватив зеленоватую крысу, я откусил ей голову и стал пить ее кровь. Послушники завыли и кинулись ко мне... но для них все было кончено. Крысы, повинуясь моей воле, ринулись на них и сожрали в мгновение ока. А потом я обрушил их на город, преврати его в царство смерти. Те немногие, кто выжили потом обвиняли меня в том, что... да ты и сам знаешь. Так я из спасителя превратился в монстра...