Цена дочерней любви глава 5

Аля Хатько и Олег Вайнтрауб.
ЦЕНА ДОЧЕРНЕЙ ЛЮБВИ
               

Глава 5. Осиротели.
Извелась за время похорон Нелли совсем. Она превратилась в тоненькую тростиночку, которую ветер мог взять и запросто унести. Но ветра не было. Стояла тихая, почти летняя погода. Сентябрь был тёплым, а октябрь также поддержал предыдущего брата. Чёрный до колена плащ был расстёгнут и под ним видна чёрная футболка и джинсы. На голове повязан траурный чёрный шарф, который оттенял матовость кукольного лица девушки. А из её необыкновенных глаз слёзы лились без остановки. Пётр Петрович вообще был вне себя. Он не отходил от гроба жены и всё время повторял:
-Это моя вина. Милая моя Мариночка, это я виновен в твоей смерти. Простишь ли ты меня когда-нибудь?
 Присутствующие уже начали перешёптываться: в своём ли Пётр Петрович уме? О каком прощении у покойной он просит?
К Нелли подошла соседка, тронула девушку за руку и что-то тихо сказала ей на ухо. Нелли перевела свой взгляд от посиневшего уже лица матери на отца, а потом подошла к нему и тихо сказала;
-Папочка, пора прощаться. Пора отпустить маму туда, где она сможет найти покой и тишину.
Пётр Петрович крепко сжал руку дочери и простонал:
-Не могу я её отпустить, доченька!
Нелли наклонилась и поцеловала мать в лоб, затем в руки и жестом показала отцу, что надо проститься. Потом к гробу подходили соседи, знакомые, просто пришедшие проводить в последний путь скромную, милую женщину.
Глухо в голове отдавались первые комья земли, брошенные на гроб. Долго Нелли будет слышать этот звук. Распоряжался всей церемонией похорон Василий Иванович. Когда могилу оформили и украсили венками и живыми цветами, Василий Иванович пригласил присутствующих занять места в автобусе и поехать в заводскую столовую, где пройдёт поминальный Люди медленно покидали кладбище, только Пётр Петрович и Нелли ещё оставались у могилы. Нелли поправляла ленты на венках, а Пётр просто стоял, словно глухой и слепой. Нелли краем глаза заметила, что недалеко проходила вторая церемония похорон. Тут собралась небольшая группа. Странная это была группа: в ней не было ни одной женщины, в основном, это были “братки”. Очевидно, хоронили одного своего члена группы, погибшего при очередной разборке. Но Петру с дочерью было не до них. Вдруг от соседней группы отделился один мужчина и подошел к ним. Петр узнал его. Это был Егор, партнер его по игре в карты.
-Здравствуй, Петр. Слышал о твоем горе. Жену похоронил. Прими мои соболезнования. Сколько прожили вместе?
-Через год было бы 25… Не дожили до серебряной…
-А это ваша дочка?
Он внимательно посмотрел на заплаканную Нелли. Но даже в этом виде он сразу оценил ее красоту. А как взглянул ей в глаза, так сразу и обомлел. Только и сумел выдавить из себя:
-Красавица…Примите, девушка, мои соболезнования.
-Спасибо, - выдавила из себя Нелли.
-Её зовут Нелли, - зачем-то уточнил Пётр Петрович.
-И имя у неё красивое, - сдавленным голосом сказал Егор.
-Папа, мы должны уйти, нас уже ожидают, - проговорила Нелли и подхватила отца под руку.
Егор ещё долго и пристально смотрел вслед удаляющемся. В голове, как молотом стучало: красавица, какая же она необыкновенная. Словно из сказки вышла. Она….она украла моё сердце.
А Нелли словно кто-то гнал прочь отсюда. Её так и подмывало оглянуться, но она заставила себя идти вперёд. Чем-то очень неприятным веяло от этого человека, которого, как видно, знал отец.
После поминального вечера они с отцом ещё долго сидели на кухне, перебирали фотографии тех дней, когда мама была жива, когда они были счастливы.
Пётр Петрович не переставая повторял, что это он виновен в смерти жены.
-Папа! Ну, сколько же можно говорить пустое! Тогда и я могу говорить то же самое. Если мы начнём укорять сами себя, то что в конце концов получится? Нам надо жить и заботиться друг о друге. У нас ещё есть бабушка, которая очень больна и не смогла приехать на похороны. Нам надо будет поехать самим к ней.
-Осиротели мы с тобой, доченька. Я даже не знаю, как жить без Маринки….
-А жить-то надо, папочка.
-Эх!... – только и смог сказать Пётр. Не мог он рассказать своей единственной дочери, что попал в такую долговую яму, что вряд ли сможет оттуда выбраться живым. Бедная моя девочка! Как же ты останешься одна-одинёшенька на этом белом свете? Но не мог он рассказать ничего дочери. Она и так почернела вся от горя.
-Папа будем ложиться отдыхать, - сказала девушка. – У нас был тяжёлый день. Завтра будет не легче.
Оба простились и разошлись по своим комнатам. Пётр так и не сомкнул глаз до самого утра, а вот Нелли вскоре провалилась в какую-то непонятную и тяжёлую дрёму.
Она, словно наяву видела, как её дорогая мамочка шла в гору, покрытую красивыми цветами. - Это же эдельвейсы, - думала Нелли. – Такая красота! Побегу и я вслед за мамочкой, вдвоём будем любоваться. Девушка сорвалась с места и побежала догонять мать. Но как ни старалась, догнать не смогла, женщина летела, словно крылья у неё были за спиной. Тогда Нелли начала просить мать, чтобы та остановилась и подождала свою дочь. Но та только оглянулась и крикнула злобно:
-Да оставьте же вы меня в покое!!!Вы сами с отцом придумали эту игру, и хотите меня втянуть в неё. Я – против!
 И женщина скрылась из глаз, словно и не было её впереди. А Нелли стояла одна среди цветущих эдельвейсов, но  не было никакого желания сорвать хотя бы один из них. Она повернулась, чтобы вернуться обратно, но дороги не было. Она не знала, откуда пришла в это незнакомое место.
-МАМА!!! – закричала девушка. – Вернись, мамочка, я не знаю, куда мне идти.
И только голос матери донёсся откуда-то свысока:
-Спроси у Судьбы. Она точно знает дорогу.
Нелли проснулась вся в поту. В комнате было темно. Девушка включила ночник. Была полночь.
-Господи! Какой непонятный сон приснился. И почему именно сегодня в день похорон мамочки?
-Наверное правду говорил отец, что осиротели мы с ним.
Нелли уткнулась лицом в подушку и заплакала. Ей очень хотелось, чтобы в эту минуту рядом был её друг Юра. К сожалению, она не успела рассказать ему о своей беде, скоропостижно пришлось уехать на похороны. Так и не уснула больше в эту ночь Нелли. Мысли одолевали об отце, о ней самой, о старенькой бабушке.
Утром поднялась с тяжёлой головой, опухшими от слёз глазами, но с твёрдым намерением держаться, не раскисать самой и всеми силами поддерживать отца.
Об отце этого сказать было нельзя. За ночь он превратился в немощного старика, который не хотел ни жить, ни думать о дочери.
                (продолжение следует)