3. Приключения Всеслава Полоцкого

3. ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВСЕСЛАВА ПОЛОЦКОГО. В киевских застенках полоцкий князь Всеслав томился недолго – всего два месяца. Выручили его, как ни странно, половцы. Осенью того же года они большими силами переправились через Ворсклу и двинулись к Переяславлю, вынудив великого князя собрать дружину и спешить на помощь брату Всеволоду. В 30 верстах от Киева, на берегу Альты, Изяслав Киевский, Всеволод Переяславский и Святослав Черниговский дали степнякам бой. В жестоком ночном сражении русские не смогли выдержать удар половецкой орды и обратились в бегство. Изяслав с Всеволодом отступили к Киеву, а Святослав помчался в Чернигов, готовить свое княжество к обороне. Половцы, грабившие русский обоз, никого не преследовали.

Возвращение в Киев Изяслава и Всеволода с поредевшими полками всколыхнуло весь город. Унылые лица великокняжеских ратников и их потрепанный вид не оставили у киевлян ни каких сомнений в исходе встречи «Россия – Половцы». Встревоженный столичный люд высыпал на улицы. В ремесленно-торговом Подоле шло нескончаемое вече, требовавшее раздачи оружия народу. Люди были готовы защищать родной город своими силами. Появились даже голоса, предлагавшие выпустить из темницы Всеслава Полоцкого с тем, чтобы поставить его во главе ополчения. Масло в огонь подлил неизвестно кем пущенный слух о том, что главный киевский воевода Коснячко не хочет вооружать народ из опасения, что, получив оружие, чернь повернет его против знати. Киевляне тут же забыли, для чего они собрались на вече, и начали припоминать все обиды на власть, накопившиеся у них за последние годы. Вспомнили и о злоупотреблениях великокняжеских воевод, и о мздоимстве чиновников, и о несправедливых поборах. При этом больше всех усердствовали боярские и княжеские холопы, положение которых и вовсе было плачевным. Они же пролили и первую кровь. Новгородский епископ Стефан, себе на беду оказавшийся в ту пору в Киеве, попытался урезонить разбушевавшуюся толпу и был ею буквально растерзан. Вкусив крови, бунтовщики рассыпались по всему городу и принялись громить боярские дворы. Большая толпа повалила к княжеским палатам. Когда подольские мужики с топорами и дубинами в руках полезли через тын на княжий двор, Ярославичи поняли, что переждать бунт в самом городе им не удастся. Изяслав с семьей бежал в Польшу к Болеславу II, доводившемуся Ярославичам двоюродным братом, а Всеволод укрылся во владениях Черниговского князя в Курске, спровадив от греха подальше своего старшего сына, Владимира Мономаха, в Ростов. Киевским князем по воле мятежных киевлян стал Всеслав, вызволенный бунтовщиками из заточения. Полоцкому князю такой прыжок в карьере был и на фиг не нужен, но спорить с взбудораженной и переменчивой в своем настроении толпой он поостерегся.

Половцы, между тем, не спеша переправились через Сейм, без каких-либо помех со стороны русских форсировали возле крепости Хоробь Десну и отсюда повернули на запад, целясь охватить с севера Чернигов. Святослав к приходу кочевников успел вооружить всех годных к бою мужчин. Самых слабых он оставил защищать городские стены, а 3 тысячи отборных ратников повел навстречу степнякам. Русские знали, что идут на верную смерть, и потому шли налегке без обозов. Уже на марше Святослав обратился к своему малому войску со словами: «Нам некуда больше деваться от половцев, кроме как биться». На реке Снов, возле забитого беженцами Сновска, черниговцы встретили отряд степняков в четверо превосходивший их числом. Там же они дали кочевникам бой. «На миру и смерть красна!» - гласит старинное русское изречение. Как же иногда много вложено в эти слова. Сотни перепуганных женщин, детей и стариков, облепивших невысокие стены и башни Сновска, стали непосредственными участниками беспощадной битвы, развернувшейся прямо у них на глазах, ибо само их присутствие вселило в сердца русских ратников отчаянное мужество. Черниговцы рубились ожесточенно, яростно, не отступая ни на один шаг. После упорной кровопролитной резни, завалив вражескими телами поле боя, они опрокинули степную конницу в реку. Многие ханы и главы половецких родов пали тогда в сражении. Сам великий хан, возглавлявший набег, попал в плен. Ему повезло больше чем другим, ибо пленных русские в тот день не брали, они исполняли строгий приказ Святослава: «Добычи не хватать, пленных не брать. Мало нас, кому пленных стеречь. Победим – все наше будет, побьют нас – все прахом станем». Половцев гнали настойчиво, пока еще оставались силы. Русские выходили из крепостей и секли бегущих степняков, принимая друг у друга кровавую эстафету. Перепуганная орда скрылась в степях где-то за Донцом, и на южных рубежах Руси сразу же стало тихо.

Бегство половцев освободило нечаянного киевского князя Всеслава от необходимости вести столичное ополчение в поход. Семь месяцев он сидел в Киеве на великокняжеском троне, сполна получая все полагающиеся ему по этой должности дивиденды, но в любой момент готовый дать деру в родной Полоцк. Когда с западной границы начали поступать известия о приближении великого князя Изяслава и короля Болеслава с польскими полками, Всеслав понял, что ему пора сматываться. Ничего неподозревающие киевляне меж тем, будучи уверенны в своем новом князе и не желая восстановления старых порядков, решили дать полякам бой. Они собрали ополчение, дотопали с песнями до Белгорода и разбили там лагерь. Н этом поход «революционной» армии на запад закончился. Главный киевский коммунар, товарищ Всеслав, дождался темноты и был таков. На утро киевляне сообразили, что остались без вождя, и драться им как-то сразу расхотелось. Ополченцы вернулись в Киев, созвали вече и постановили принести Изяславу повинную, памятуя очевидно о пресловутой повинной голове, которую, как правило, не секут. Попутно они пригрозили стереть Киев с лица земли собственными руками в том случае, если Ярославичи подпустят к столице поляков.

Под давлением Святослава Черниговского Изяслав отпустил большую часть ляхов в Польшу, а Болеслава II с малой дружиной пригласил в свою столицу уже в качестве гостя. Вперед себя великий князь отправил сына Мстислава, дав ему наказ разведать обстановку в городе. Мстислав понял отца правильно, быстро собрался и, явившись в Киев, начал сечь повинные головы киевлян направо и налево. Подозреваемых в разграблении княжеского дворца и в освобождении полоцкого сидельца хватали по первому же доносу, тащили на княжий двор и карали безо всякого расследования. В ходе этой чистки 70 человек лишились головы, еще несколько десятков остались без глаз или подверглись иным наказаниям. 2 мая 1069 года в покорившийся своей горькой участи город вступил сам Изяслав Ярославич, сопровождаемый польским королем Болеславом II. Король остался гостем в княжеском дворце, а его свиту разместили по волостям, что немедленно привело к повторению ситуации, имевшей место во времена Святополка Окаянного. Ляхи начали стремительно таять в числе. Когда Болеслав понял, что у него скоро не останется людей, он собрал остатки своей дружины и покинул негостеприимный город. На обратном пути поляки разграбили несколько сел в Червенской и Галицкой волостях и предприняли безуспешную попытку захватить Перемышль.

В том же году киевские полки, ведомые Мстиславом Изяславичем, отправились наказывать беспокойного полоцкого князя за его вольные и невольные прегрешения перед Киевом. Всеслав без сопротивления сдал свою столицу и, перейдя на нелегальное положение, бежал на север, к берегам Ильменя. Той же зимой он неожиданно вынырнул с ополчением из вожжан в окрестностях Новгорода и схватился в рукопашной с нашим старым знакомым Глебом Святославичем, тем самым, что когда-то без боя уступил Тмутаракань другому своему двоюродному брату, Ростиславу. Новгородцы посекли вожжан, обратили их в бегство, а самого Всеслава, на этот раз проявившего отвагу и с одной лишь личной дружиной прикрывавшего отступление своего отряда, захватили в плен. Впрочем, карать, князя-изгоя никто не стал - он отделался лишь легким испугом. Миролюбивый Глеб взял с него слово, что он не станет больше вредить Новгороду, и отпустил на все четыре стороны.

В начале 1070 года в Полоцке умер сын великого князя Мстислав Изяславич. Выморочный удел достался его брату Святополку, который излишней воинственностью не отличался, и потому без особого сопротивления сдал город Всеславу. Потом у Всеслава была еще одна драка с киевлянами. На этот раз их привел в его княжество Ярополк Изяславич. Потеряв в бою десятка два воинов, полоцкий князь вновь бежал, но Полоцк все же остался за ним. Дядя с племянником пришли, наконец, к обоюдному согласию, что им пора бы уже и помириться.