Царь Федор Алексеевич

Оставив сиротами малых детей,
Скончался зимой тихий царь Алексей.
Тридцать годов он державою правил,
Наследником, Федора, сына, оставил.

Отроком Федор престол получил,
Пытлив и умён от рождения был.
Недужным, болезненным, был он от природы,
С конем он не справился в детские годы.

Царевич наследник, ценитель коней,
Мальчишкой попал под полозья саней.
Ходил по хоромам, как старец убогий,
Не слушались юного Федора ноги.

Весной, на деревьях лишь лист распустился,
В красивую девушку царь наш влюбился.
Нахлынули чувства, как ветер весенний,
Случилось то в Вербное воскресенье.

Ее своим взглядом в толпе он нашел,
Когда Крестным ходом с иконою шел.
Царь Федор боялся любовь потерять,
И девушку слугам велел разыскать.

Постельничий царский, Иван Языков,
Младому царю услужить был готов.
Явился к царю, и отвесил поклон.
А всех посторонних тут выгнали вон.

Он рассказал, та девица младая,
В доме у дяди живёт, что в Китае.

Из шляхты Смоленской, дворянского рода,
Семена Грушецкого, дочь, воеводы.
Красавицу эту, Агафьей, зовут.
Их дом в переулке, а рядом есть пруд.

Желая на девушку тайно взглянуть,
Влюбленный немедля отправился в путь.
Расшитый не стал одевать он кафтан,
А выбрал в дорогу польский жупан.

Он трижды проехал под окнами дома,
Ведь было то место царю не знакомо.
Вот, как за облаком спряталось солнце,
Лицо он увидел в чердачном оконце.

Ей было семнадцать, ему восемнадцать,
Смотрели они, не могли оторваться.
Страстью младой Государь воспылал.
«Женюсь на Агафье!» боярам сказал.

Вельможам такое пришлось не по нраву.
Но, где, на монарха, ты сыщешь управу.
Чтоб царь, не дай бог, не отбился от рук,
Злые сплетни пустил Милославский, паук.

Царю он сказал: Мне вчера доносили,
Что эту девицу куда-то возили.
Незваные гости заходят в тот дом,
И звуки какие-то там под окном.
Соседи доносят престранные вести,
Все сомневались в ее благочестии.

Навет был раскрыт, и царь, юноша пылкий,
Отправить бы мог Милославского в ссылку.

Уважили даже обычай старинный,
Назначили царским невестам смотрины.
Девушек прибыло много в столицу,
Их семьям хотелось с царем породниться.

История помнит невест имена,
Их щедро потом наградила казна.
Пожаловав девушкам на содержанье,
Парчой, и камкой, и роскошною тканью.

Федор с Агафьей свадьбу сыграли,
В соборе Успенском младых повенчали.
Свадьбу гуляли, и скромно, и кратко.
Гостей было мало, всего два десятка.

Стала царицей крещеная полька.
Поспорить с такою, пойди-ка изволь-ка.
Агафья у старых бояр не в чести,
Обычаи с Польши хотела ввести.

Сестры царевы всегда были рады,
Заморские платья одеть и наряды.
Мужа царя помогла убедить,
Им надо самим за покупкой ходить.
Царь Федор, привычке, тогда изменил,
По просьбе супруги он бороду сбрил.

Злодейка судьба, роковая година...
При родах, Агафьи жены он лишился, и сына.

По настоянию того Языкова,
Царь, овдовевший, женится снова.
Апраксина Марфа женой его стала,
Сестра знаменитого адмирала.

Цинга обострилась в конце января.
В апреле не стало младого царя.
Недолго он правил, всего лишь шесть лет,
Но все же оставил в истории след.

Нам сохранили предания,
Царя Феодора деянья:

Увечные казни при нем отменили,
Руки ворам с той поры не рубили.

В царстве Московском - много налогов,
Податей, пошлин и прочих оброков.
Посошный налог платили крестьяне,
Тягло тянули тогда горожане.
Был и кабацкий, стрелецкий налог,
В них всех даже царь разобраться не мог.

Чтобы быстрей наполнялась казна,
Подворная перепись проведена.
Оставлен один был подворный налог,
Ну, и конечно, боярам, оброк.

Известно еще из легенды старинной,
Что, этот налог, называли «подымным».
И чиновник, объехав селенья,
По дымам посчитал обложенье.

Профессии стали учить типографской,
Как шрифт набирать, и как смешивать краски.
Дабы, мастер печатник, уверенно смог
Заправить бумагу в печатный станок.

Заиконоспасский теперь монастырь,
Печатать мог, и Эсфирь, и Псалтырь,
Духовные разные книги тех лет,
И Библию, Ветхий и Новый завет.

Был мир заключен, с турецким султаном,
И верным вассалом его, крымским ханом.
По окончании этой войны,
Расширены были границы страны.

На левом днепровском брегу города,
Российскими признаны были тогда.
Теперь, и турецкая, крымская рать,
Не будут войною на нас нападать.

Обычай при Фёдоре древний забыт,
Чей род родовит и чей дом домовит.
В то время такой была власти природа -
Чины получали по знатности рода.
Чтоб в назначеньях избегнуть интриги,
Писали заслуги в разрядные книги.

В политике кадровой вышла замена,
Местничества очень назрела отмена.
Чтоб от соблазнов бояр уберечь,
Разрядные книги отправили в печь.