Первая мировая. Пейзаж перед битвой - 3
Задолго до его образования, еще в 1816 г., немецкий лингвист Франц Бопп употребляет термин «индогерманская языковая семья». В 1833 г. другой немецкий ученый, Г.Ф.К. Гюнтер, вводит в научный оборот понятие «арии», т.е. носители индогерманских языков. Будучи эквивалентом понятию «индогерманцы», термин «арии» уже на самой ранней стадии развития индоевропеистики в ее германском варианте превратился в основной элемент шовинистического представления немцев о том, что арийские этнические общности образовали самую культурную и высокообразованную расу, которая по мере своего расселения в мире цивилизовала другие племена и народы.
18 января 1871 года в Версале, после блестящей победы над Французской империей, «железный канцлер» Отто фон Бисмарк и король Пруссии Вильгельм I провозгласили создании Германской империи – Второго рейха. С этого времени Берлин начал готовиться к новой схватке, которая позволила бы Германии занять в мире место, отвечающее ее величию.
По показателям экономического развития страна быстро превзошла Англию и Францию. К 1910 г. по уровню промышленного производства Рейх вышел на второе место в мире после США. Незадолго до войны в Германии было произведено 19 млн. тонн чугуна - примерно столько же, сколько в Англии, Франции и России, вместе взятых. Быстрыми темпами развивалась и легкая промышленность, в особенности производство текстиля, хлопковых и шерстяных тканей, по объему выпуска которых страна перед войной вышла на второе-третье места в мире.
Монополистические объединения росли в Германии как грибы. Рейнско-Вестфальский каменноугольный комбинат контролировал больше половины добычи угля в империи, а угля добывалось почти столько же, сколько и в Великобритании. Все сталелитейные заводы объединились в гигантский Стальной трест. Империя внимательно следила за этой отраслью промышленности. Предприятия гражданского производства должны были привлекаться во время войны для выполнения заказов определенного объема, например, снарядов для минометов, легких пушек и тяжелых гаубиц. Благодаря этому в годы Первой мировой войны в Германии ежемесячно выпускалось 250 тыс. винтовочных патронов и 11 млн. артиллерийских снарядов.
Когда прервалась мужская ветвь семьи Круппов, преуспевающих производителей стали и оружия, кайзер Вильгельм II устроил брак единственной дочери и наследницы семейного бизнеса Берты Крупп с дипломатом и прусским дворянином Густавом фон Болен-унд-Гальбах. Согласно решению императора после свадьбы супруги стали носить фамилию Крупп фон Болен-унд-Гальбах. Постепенно мужа Берты, к которому и перешло руководство семейными предприятиями, всё чаще стали называть Густавом Круппом. Густав сказочно обогатился во время Первой мировой войны и впоследствии оказал значительную материальную поддержку нацистскому движению. Кстати, миллионы на поставках военного обмундирования и снаряжения армии Германской империи заработал тогда и немецкий текстильный магнат Гюнтер Квандт. Он также оказался в числе тех, кто финансировал приход Гитлера к власти.
В электротехнической промышленности господствовали всего два общества — «Сименс-Хальске» и «Всеобщая электрическая компания» (АЭГ). Почти каждая электрическая лампочка, продаваемая тогда в мире, была изготовлена в Германии. Высоко ценилась немецкая оптика: бинокли, телескопы и микроскопы. Бурно развивалась передовая для того времени химическая промышленность, где доминировали концерны «Байер», «Агфа», БАСФ, «ИГ Фарбениндустри». Две трети анилиновых красителей и химикатов в мире выпускались в Германии. В преддверии Великой войны Германская империя лидировала почти в каждой промышленной отрасли – от фармацевтики до автомобильных технологий, а также выступала первопроходцем в социальной сфере (страхование здоровья и пенсионные программы).
В результате радикальных структурных преобразований в экономике, численность заводских рабочих в Германии резко возросла – с 4 млн. человек в 1875 г. до 8,6 млн. человек к 1907 г. Проблема безработицы во Втором рейхе никогда не выходила на первый план, не считая периодов циклических экономических спадов. Однако условия труда немецких рабочих нельзя было назвать удовлетворительными. Слишком длинный рабочий день при относительно низкой зарплате делали материальное существование пролетариата шатким.
Германия стала второй после Англии по объему внешней торговли, на ее долю приходилось 13% мирового товарооборота. Более половины продукции немецкой химической промышленности сбывалось за рубежом, а в целом примерно четверть германского ВВП направлялась на экспорт, причем вывоз полуфабрикатов вырос с 1880 по 1913 гг. в семь раз, а готовой продукции - в четыре раза. Немецкие стратеги понимали, что вооруженный конфликт с Великобританией может пагубно отразиться на германской экономике, которая будет в этом случае отрезана от внешних рынков, но считали, что грядущая война окажется скоротечной - она продлится от четырех месяцев до полугода, не более того.
Проводившаяся с конца 1870-х гг. политика тарифного протекционизма и разработанная система субсидирования сельских хозяев способствовали защите и развитию сельскохозяйственного сектора, интересы которого лоббировал «Союз земледельцев». Наконец, Германии удалось создать второй по величине торговый флот в мире – за 33 года (1880-1913) он вырос по тоннажу на 330%.
С ростом населения и доходов государственного бюджета страны увеличивалась численность вооруженных сил, модернизировались роды вооруженных сил, в том числе военно-морской флот Рейха. Бюджет германской армии с 1879 по 1914 гг. возрос в 35 раз.
Бурное социально-экономическое развитие империи, превращение ее в мощную процветающую державу, порождало у большинства населения Германии иллюзию правоты тех представителей верховной власти и тех идеологов режима, которые ратовали за проведение агрессивного экспансионистского курса по отношению к соседям и конкурентам – Великобритании, России и Франции.
В 1897 г. статс-секретарем по иностранным делам был назначен Б. фон Бюлов (1849—1929 гг.), сторонник наступательной и экспансионистской внешней политики, впоследствии - рейхсканцлер. Уже его первое выступление в рейхстаге стало сенсацией. Новый статс-секретарь откровенно заявил, что «прошли те времена, когда немец уступал одному из своих соседей землю, другому — море, а себе оставлял небо, где господствует чистейшая теория. Мы никого не хотим отодвигать в тень, но требуем и себе места под солнцем».
Но еще в 1887 г. этот Бюлов, занимавший тогда пост первого секретаря германского посольства в Петербурге, писал советнику ведомства иностранных дел барону Ф. фон Гольштейну: «Мы должны пустить русским при случае столько крови, чтобы они не почувствовали облегчения и 25 лет были не в состоянии стоять на ногах. Нам следовало бы надолго перекрыть экономические ресурсы России путём опустошения её черноморских губерний, бомбардировки её приморских городов, возможно большим разрушением её промышленности и торговли. Наконец, мы должны были бы оттеснить Россию от тех двух морей, Балтийского и Чёрного, на которых основывается её положение в мире. Однако я могу себе представить Россию действительно и надолго ослабленной только после отторжения тех частей её территории, которые расположены западнее линии Онежская губа – Валдайская возвышенность и Днепр…».
Превращаясь в ведущую промышленную державу, Германия в политическом отношении оставалась государством авторитарного типа. Сильные политические позиции сохраняло прусское дворянство. Оно доминировало в высшем административном аппарате империи, в офицерском корпусе, в сфере дипломатии. Как правило, немецкие послы, генералы, статс-секретари и министры происходили из дворянского сословия.
Немецкие шовинисты считали, что германцы лучше других индоевропейских народов сохранили исконную арийскую культуру, и даже осмеливались утверждать, что именно современный немецкий язык наиболее полно сохранил основные черты санскрита. Во втором рейхе возникает идея превосходства германской нации, причём не только над «дикарями» Африки или Юго-Восточной Азии, но и над другими европейскими народами – славянами и романцами (французами, итальянцами, испанцами, португальцами). По мнению немецких «теоретиков», британцы - ограничены, они преследуют только материальные интересы. Романские народы – умирающие; славянские, особенно русские – «этнический материал», они - исторические враги, стоящие на низкой стадии культурного развития.
Германский расизм проявился в высокомерных словах кайзера Вильгельма II, сказанных по поводу подавления войсками европейских держав восстания боксеров в Китае (1899-1901): «Германия должна запомниться Китаю, чтобы ни один китаец не смел даже косо посмотреть на немца». Известно и такое признание кайзера: «Ненавижу славян. Я знаю, что это грешно, но я не могу не ненавидеть их». В 1912 году кайзер записал в дневнике, что наступает эпоха Третьего великого переселения народов, и в ней германцы будут воевать с русскими и галлами. Никакие мирные конференции, по мнению монарха, не смогут изменить этого, т.к. это не вопрос политики, а «вопрос выживания расы». В июле 1914 г. Вильгельм телеграфирует министру иностранных дел Австро-Венгрии Берхтольду: «Славяне рождены для того, чтобы повиноваться!»
В 1904 г. австрийский публицист Йорг Л. фон Либенфельс (1874-1954) опубликовал книгу «Теозоология», в которой восхвалял «арийскую расу» (германцев) как «народ бога», предлагал осуществлять стерилизацию больных и представителей «низших рас». Уделом «кастрированных неприкасаемых» он считал подневольный, рабский труд.
Фридрих фон Бернгарди (1849-1930), по рождению - прибалтийский немец с русским подданством, племянник известного мореплавателя адмирала И.Ф. Крузенштерна, переселившийся в Силезию и поступивший на службу кайзеру, - считал, что война – это «биологическая необходимость» и выполнение «естественного закона», закона о борьбе за существование. Германская империя, - теоретизировал он в своем труде «Германия и следующая война» (1912 г.), - стоит в социально-политических, культурных аспектах, во главе человечества, но «зажата в узких, неестественных границах». Поэтому не надо избегать войны, а, наоборот, постоянно к ней готовиться. В войне Германия докажет своё право на существование.
Бернгарди писал о необходимости раздела «мирового владычества» с Британией (т.е. англичане должны были уступить часть своих полномочий и колониальных владений). С французами он призывал биться не на жизнь, а на смерть, уничтожить Францию как великую державу. Но главное внимание Германия должна была обратить на восток, на борьбу со славянством, «историческим врагом» германской нации. Славяне, по его мнению, становились огромной силой, подчинили себе огромные территории, в том числе и балтийские области, которые были раньше под контролем германцев. «На нас, - провозглашал Бергарди, - лежит обязанность, действуя наступательно, нанести первый удар». После победы над славянами генерал предлагал провести «великое насильственное выселение низших народов».
Немецкий историк и публицист, родившийся, между прочим, в Курляндской губернии, П. Рорбах (1869-1956) в своих трудах «Немецкая идея в мире» (1912 г.) и «Война и германская политика» (1914 г.) утверждал: «Русское колоссальное государство со 170 миллионами населения должно вообще подвергнуться разделу в интересах европейской безопасности».
Ярый русофоб рейхсканцлер (в 1890-1894 гг.) Георг Л. фон Каприви обнаружил в германском народе «национально-психологическую потребность в войне с Россией, к которой присоединится Франция». Именно он настоял на невозобновлении заключенного в 1887 г. «перестраховочного договора» между Германией и Россией, предусматривавшего нейтралитет России в случае столкновения между Германией и Францией и невмешательство Германии в случае обострения русско-австрийских противоречий на Балканах.
Усилия Каприви привели к устранению препятствий, затруднявших сближение России и Франции, и в 1893 г. эти страны подписали бессрочный союзный договор, гласивший, в частности: «Если Франция подвергнется нападению Германии..., Россия все свои возможности использует для нападения на Германию. Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, Франция всеми силами атакует Германию».
Практически со времени основания Германской империи немецкая публицистика, особенно военная, усердно пропагандировала вышеизложенные мысли реакционных немецких «теоретиков» о неблагоприятном географическом положении Германии в центре Европы, об угрозе её границам, исходящей как с запада, так и с востока, и о переизбытке населения, зажатого в этих неестественных границах.
Свидетельство о публикации №225101100757