Провидец... ч. 1

Все началось с обычного тумана.
Вернее, не с самого тумана, а со света в нем. Того света, которого там вообще не должно было быть...

А всё было так...

Олег как то тёмным вечером  стоял у окна, потягивая  чай и глядя на подернутый дымкой соседний лес.

День был сегодня очень  тяжелым, бессмысленным и утомительным, как и большинство его дней.
Работа в офисе, где он был небольшим винтиком в большой, скрипящей машине, давно высосала из него все жизненные соки. Он существовал на каком то автопилоте: будильник, метро, восемь часов перед монитором, метро, диван, сон.
И так изо дня в день!

И вот он стоял, уставившись в серую пелену, и вдруг заметил странное, очень  странное свечение!
Над самой верхушкой леса, в том месте, где, как он знал, ничего не было,  ни дорог, ни линий электропередач,  стояли в тумане световые столбы.
Они были призрачные, почти прозрачные, но оттого не менее явственные. Не желтый свет фонарей, не белый луч прожектора, а какой-то иной, холодный, фосфоресцирующий, мертвенный. Они не освещали туман, а скорее сами были сотканы из него и света одновременно.
Три столба, застывшие в неподвижном, безмолвном танце...

Олег моргнул, протер глаза. Столбы никуда не делись. Он даже приоткрыл форточку, высунулся, подумав, что это, может, отблеск какого-нибудь редкого атмосферного явления, о котором он никогда не слышал. Но небо было пасмурным, звезд не видно. А столбы горели!

И тогда, абсолютно внезапно и с железной, неоспоримой четкостью, в его мозгу, словно какой то  тикер новостей, проплыла мысль:
— «Отец умер»...

Мысль была чужая, кем то со стороны  навязанная, как будто кто-то вложил ему в голову обычную  записку и он ее мысленно прочитал!
Он отшатнулся от окна, сердце больно  заколотилось в груди.

— «Что за чушь?» – вслух пробормотал он.
Отец жил за сотни километров, в своём родном городе, был, в целом, здоров для своих шестидесяти  с лишним лет. Они разговаривали пару недель назад, и тот жаловался на свой  радикулит, но не более того!

Олег попытался отогнать это абсурдное предчувствие.
Сел перед телевизором, включил какой-то сериал, но не видел и не слышал ничего. Те три световых столба и та, холодная, безэмоциональная мысль, стояла между ним и реальностью.
Он лег спать с тревожным камнем на душе.

Утром, когда он собирался на работу, в дверь позвонили. На пороге стояла взволнованная соседка с телеграммой в руках. Ее принесли ночью, она подписана на его имя и лежала на подоконнике, она ее взяла,  чтобы передать ему. Почему не позвонили или не постучали в дверь, он так и не понял...

Олег медленно разорвал конверт.
Телеграмма была от его тети.
Всего три слова: «ПАПА СКОНЧАЛСЯ. ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ».

Он опустился на табуретку в прихожей. В ушах зазвенело.

«Вчера вечером!».

Именно тогда он смотрел на этот свет в тумане. Случайность? Совпадение? Должно быть!
Но какая же чудовищная, какая невероятная, леденящая душу,  тогда эта  случайность!

Похороны прошли, тоже как в тумане, настоящем, густом, без всяких световых столбов.

Олег вернулся в свою квартиру, в свою рутинную жизнь, но что-то в нем уже сломалось... Прежняя серая безысходность сменилась новой, еще более гнетущей, каким то  тревожным ожиданием.
Он теперь почему то  боялся подходить к окну по вечерам. Боялся смотреть в темноту...

Прошло несколько дней...

Жизнь понемногу возвращалась в свое русло.
Однажды ночью он не мог никак  уснуть. Ворочался, лезли мысли о отце, о бессмысленности бытия, о том странном вечере, они  всё  не давали ему покоя. В конце концов, он вышел на балкон покурить.

Ночь была теплой и безлунной. Он облокотился о перила, затягиваясь, и его взгляд автоматически скользнул вниз, на двор.
Прямо под его балконом, на его  пятом этаже, находилась клумба.
Обычная дворовая клумба, где росла в основном трава,  да несколько жалких кустов, которые никто и не поливал...

Но сейчас клумба пылала!

Олег ахнул и чуть не выронил сигарету.
Вся клумба была усеяна цветами, которые светились тем же призрачным, холодным светом, что и столбы над лесом. Это были не реальные цветы,  их очертания были как то размыты, текучи, они словно состояли из самого света и из  теней.
Но их было много!
Десятки, сотни призрачных соцветий, мерцающих в ночи!
И от этого зрелища, одновременно прекрасного и ужасающего, веяло каким то ледяным покоем могилы!

И снова, как удар хлыста, в мозгу возникла мысль, четкая и ясная:
— «Баба Нина умерла!»

Баба Нина,  его соседка с первого этажа,  живущая прямо над той самой клумбой.
Добрая, тихая старушка, которая иногда подкармливала уличных котов и всегда здоровалась с ним в лифте. Ей было уже далеко за восемьдесят.

Олег отпрянул с балкона, затворил дверь, как будто за ней стояла сама смерть.
Он был в ужасе.
Один раз, это еще случайность... Два раза?
Это уже какая то закономерность!
Это уже,  как  проклятие...

Он не сомкнул глаз до утра...

А утром, как по расписанию, во двор въехала «скорая», а следом  милицейская машина. Двери квартиры бабы Нины не открывались, соседи вызвали слесаря и  медиков. Вскрыли дверь.
Старушка скончалась во сне, от остановки сердца. Как сказал потом врач, «смерть была  естественная, наступила, скорее всего, прошлой ночью».
Сын звонил издалека, видимо,  не дозвонился, попросил сходить соседей...
Те, не достучавшись, вызвали эти  службы...

Олег стоял в толпе любопытных соседей и смотрел, как выносят тело.
Он чувствовал себя не просто наблюдателем. Он чувствовал себя соучастником. Он все это знал!
Он знал раньше всех!
И это знание теперь для него  было тяжелым, ядовитым грузом!

Теперь страх сменился отчаянием.
Что с ним происходит?
Он сходит с ума? Или ему открылось нечто, что скрыто от других?
Непрошеный дар, проклятая способность!
Ему то зачем это нужно?

Он стал видеть саму смерть, ее предвестников, ее метки в этом мире!

Олег замкнулся в себе...

Стал избегать людей, боялся смотреть на них пристально, опасаясь увидеть что-то еще. Но беда, как известно, не ходит одна!

Через неделю после истории с бабой Ниной он столкнулся в подъезде со своим знакомым, Сергеем.

Сергей жил в этом же подъезде, тремя этажами выше его,  они иногда выпивали пиво вместе, жалуясь на жизнь и работу.
Сергей всё же был жизнерадостным, полным сил мужчиной лет сорока, отцом двух маленьких девочек...

В тот день, встретив его, Олег едва сдержал крик ужаса.
На лице Сергея, на его руках, видных из-под футболки, проступали большие, расплывчатые темные пятна. Они были цвета старой крови, почти черные, и казались объемными, как синяки, но только гораздо больше и страшнее.
Они не были частью его кожи,  они были,  как накладные, как тени, лежащие на нем поверхностным, но отчетливым слоем. И они почему то светились для Сергея, или ему так показалось?

– Серега, у тебя что с лицом? – выдавил Олег, чувствуя, как сам внутри немного  холодеет.

Сергей потрогал щеки:

– А что? Вчера еще заметил, какие-то пятна.
Не чешутся, не болят. Жена говорит, может, какая аллергия.
Или печень пошаливает.
Сходил в поликлинику, врач ничего не понял, анализы взял. Наверное, само пройдет!

Но Олег уже знал, что не пройдет!
В его голове сейчас, в эту секунду  звучал навязчивый, тревожный звон:

— «Трупные пятна. Это трупные пятна. Он умрет. Скоро!».

И вместе с этим знанием пришло и другое, более конкретное,  смутный, но неотвратимый образ какой то воды, детского смеха и потом  внезапной тишины...

– Серег, – начал Олег, подбирая с трудом  слова, чувствуя себя полным идиотом. – Ты… ты сегодня будь осторожнее!
Не ходи на речку!

Сергей удивленно поднял брови:

– На речку? А я как раз сегодня и собрался!  А что там на речке?
Дети давно упрашивают, жара же. Пообещал им после садика сводить, искупаться.
Самому охота тоже  в такую духоту окунуться и побалдеть!

– Не ходи, – почти умоляюще повторил Олег. – Пожалуйста! Не сегодня!

– Ты чего это? – Сергей рассмеялся. – Гадалка чего то  нашептала? Или с похмелья бредишь? Ничего со мной не случится. Ладно, бегу, детишек забирать!

Олег смотрел ему вслед, на эти ужасные темные пятна на его спине, и чувствовал свое полное бессилие.
Что он мог ему сказать?

— «Я вижу на тебе печать смерти, не лезь в воду»?

Ему бы не поверили. Подняли бы на смех. Или вызвали санитаров...

Вечером того же дня раздался звонок.
Звонила взволнованная жена Сергея. Она рыдала в трубку, рассказывая страшную историю.

Все было как всегда: они приехали на пляж, дети купались на мелководье, Сергей загорал на берегу. Потом, когда дети наигрались, он сказал:

—  «А теперь я охлажусь».

Зашел в воду. Было очень жарко, вода  прохладная.
Он зашел по пояс, обрызгал лицо, и вдруг… просто исчез под водой. Не крикнул, не взмахнул руками. Просто ушел на дно!

Его быстро вытащили.
Но было уже поздно.
Врач «скорой» констатировал смерть. Позднее вскрытие показало: резкий спазм сосудов из-за контраста температур. Остановка сердца. Мгновенная смерть...

Олег слушал и молчал.
Внутри у него все оборвалось. Он был не просто свидетелем. Он был этим вестником. И этот дар становился для него уже  невыносимым...

После смерти Сергея Олег окончательно превратился в затворника.

Он взял отпуск за свой счет, отключил телефон, перестал выходить из дома. Он жил в постоянном страхе увидеть какое-нибудь  очередное знамение.

Он задвинул все окна плотной тканью, оставив лишь маленькую щелку на кухне, чтобы хотя бы отличать день от ночи. Мир за стенами его квартиры стал враждебным полем, усеянным невидимыми для других ловушками смерти...

Но изоляция эта ему так и  не помогла...

Дар, или его проклятие, искало выхода. Оно начало проявляться уже иначе...

Однажды, разогревая себе обед, он случайно взглянул на свою руку.
И увидел на тыльной стороне ладони крошечное, едва заметное светящееся пятнышко, похожее на бледную капельку фосфора.
Оно не болело, не чесалось, он даже не чувствовал его. Но оно было там! Откуда это?
И он тут же отчётливо  понял, до него сейчас только дошло, что  это его собственная метка!

Его собственная смерть где-то там, в каком то будущем, подала ему тайный и откровенный знак?
Или тоже намекали ему, что он смертен тоже, как и все?

Он не знал, что это значит,  скоро ли это случится или через много лет, но от этой мысли ему стало физически плохо.
Он просидел весь вечер, уставившись на эту маленькую точку, этот его личный маячок в океане времени, указывающий,  может быть,  на его кончину! Или это что то другое означало? Он этого сейчас не знал, и голосов в своём мозгу он не слышал никаких по этому поводу...

Прошло несколько недель.
Его запасы еды подходили к концу, и ему пришлось выйти в магазин.
Это был уже настоящий подвиг для него, как это ни странно...

Он надевал темные очки, старался смотреть себе под ноги, но периферией зрения все равно улавливал мир вокруг. И этот мир был полон разных  теней!

Он шел по улице и видел их.

Не у всех, но у некоторых людей...
У старика, сидевшего на лавочке, он увидел легкий, едва уловимый серебристый ореол вокруг головы.

Через два дня он узнал из разговоров в очереди, что того старика ночью забрала «скорая» с инсультом. Потом он умер в больнице...

У молодой девушки на автобусной  остановке рядом с перекрестком он разглядел темную, клубящуюся дымку вокруг её ног.
На следующий день на этом перекрестке сбили пешехода. Им оказалась она!

Он видел призрачные трещины, расходящиеся по стенам домов, где вскоре случались пожары или прорывы труб.
Он видел, как над больницей вдали иногда собиралось облако того самого мертвенного света, которое он впервые увидел над лесом...
Значит там были смерти...

Он стал ходячим детектором катастроф, но бессильным что-либо изменить.

Предупреждать людей? А как?

Его либо не слушали, либо начинали бояться.
Один раз он попытался сказать женщине в автобусе, что видит вокруг ее сумки странную серую ауру, и посоветовал быть осторожнее с деньгами. Женщина посмотрела на него,  как на сумасшедшего, а на следующей остановке у нее вытащили кошелек...

Его дар был точен в главном,  в чье то  кончине, в крупном несчастье, но расплывчат в мелких  деталях.
Он видел смерть, но не ее причину.
Видел беду, но не ее конкретные очертания.
Это было самое ужасное,  знать о неизбежном и не иметь возможности ничего предотвратить!

Однажды поздним вечером, поборов страх, он раскрыл полностью шторы на окне и вышел подышать на балкон.

Город жил своей обычной жизнью. Светились окна, ехали машины, люди спешили по своим делам.
И над всем этим висела невидимая для них паутина знаков, предзнаменований, меток.
Для Олега город превратился в гигантскую карту, где вместо достопримечательностей были отмечены грядущие смерти и катастрофы.

Он смотрел на соседний дом и видел, как из одного окна на четвертом этаже тянулся тонкий, как паутинка, светящийся луч, уходящий в небо.

— «Кто-то тяжело болен, – холодно констатировал его внутренний голос в мозгу. – Очень тяжело. Это нить, связывающая его с жизнью, и она скоро оборвется!».

Он перевел взгляд на детскую площадку.
Над одной из качелей висел маленький, тусклый светящийся шарик:

— «Ребенок упадет. Сломает руку. Не смертельно, но больно!».

Это был ад!
Ад абсолютного знания и такого же абсолютного бессилия.

Он начал понимать богов, если они в реальности когда то существовали!
Каково это, видеть всё наперед и не иметь никакого права вмешаться и всё исправить?

Мысль о самоубийстве стала приходить ему в голову все чаще и чаще.
Он видел свою метку на руке, она не менялась, не росла. Значит ли это, что он не умрет от собственной руки? Или от чего то другого?
Или это не имеет никакого значения?
Он боялся как то это  проверить. Тем более, на себе...

В один из таких дней отчаяния, блуждая по интернету в поисках хоть каких-то объяснений, он наткнулся на упоминание о неком старом философском трактате «О Прозревших и Вещунах».

В нем говорилось о людях, которые в результате глубокого личного потрясения (часто связанного со смертью близкого!) обретали способность видеть «потустороннюю изнанку мира», то есть  энергетические следы грядущих событий, особенно тех, что связаны с переходом из бытия в небытие.

Автор трактата, некий безымянный монах, называл это «вторым зрением» и считал его не благословением, а тяжелым испытанием, крестом, который человек должен нести, чтобы… чтобы что? Текст дальше  обрывался...

Эта находка не принесла Олегу утешения, но дала немного понимания.
Он был такой не один!
Кто-то уже проходил этот путь. Значит, есть шанс, что он не сходит с ума...
И это всё в его реальной жизни...

Решив проверить свою теорию о «глубоком потрясении», он стал по крупицам вспоминать тот день, когда все это началось.

День, когда он увидел световые столбы.
Что было до того?

Обычный утомительный день. Разговор с начальником…

Да, начальник был особенно груб.
Он унизил Олега перед всем отделом.
Олег тогда испытал очень жгучую, унизительную ярость, смешанную с полным отчаянием. Он чувствовал себя в ловушке, в тупике.
И вечером, стоя у окна, он смотрел на туман и думал:

—  «Хоть бы что-нибудь бы  случилось. Любое изменение. Любой знак, что есть в жизни что-то большее, чем эта бесконечная серая мука дурацкой работы!».

И вот, знак пришел!
Только это был не тот знак, о котором он кого то просил...

Возможно, его отчаяние, его мощный, бессознательный выплеск энергии в момент слабости и стал тем ключом, который открыл в нем эту дверь?
Дверь, которую лучше бы никогда не открывать!

Прошли месяцы...

Олег научился жить со своим даром...

Он не принял его, но смирился, как смиряются многие люди с хронической болезнью.
Он нашел работу на дому, дизайнером кухонь, немного занимался компьютерными программами, чтобы минимизировать свои  контакты с людьми.

Он выработал свои правила: не смотреть людям в лицо пристально, не всматриваться в окна, не пытаться помочь, если не уверен на сто процентов, что его предупреждение будет услышано и не навредит кому то еще больше!

Он стал своеобразным отшельником в этих каменных джунглях, одиноким стражем на пороге между разными мирами.

Иногда, по ночам, он все же выходил на балкон и смотрел на город, испещренный невидимыми для других знаками.
Это зрелище вызывало в нем не только ужас, но и какое то странное, даже горькое восхищение.
Мир был гораздо сложнее, глубже и страшнее, чем он мог себе представить!

Однажды зимним вечером он пошел в ближайший супермаркет за продуктами. Войдя внутрь, он почувствовал знакомое покалывание в голове, где то в мозжечке что ли.
Он осмотрелся.
И увидел одного человека!

Это был мужчина лет пятидесяти, в дорогом пальто, с портфелем.
Он выбирал вино.
И над ним висел… нимб!
Но не святой, конечно, а наоборот,  темный, густой, как жидкая смола.
Он был не просто черным, он был цветом пустоты, цветом абсолютного нечто!
И этот нимб не просто висел, он медленно вращался, втягивая в себя окружающий свет, звуки, даже как бы  саму его жизнь!
От него исходила такая мощная аура обреченности и небытия, что у Олега перехватило дыхание.

Но самое ужасное было не это. Самое ужасное было то, что Олег видел такие темные нимбы впервые.
И его внутреннее знание, его «голосовой тикер», подсказал ему не просто смерть этого человека. Оно прошило его мозг острейшей  ледяной иглой:

— «Это источник. Он  источник! Он принесет смерть многим!»

Олег замер, уставившись на мужчину.
Тот был спокоен, умиротворен, он улыбался, читая этикетку на бутылке.
И в то же время этот черный венец над его головой был самым страшным, что Олег когда-либо видел...

Что делать?
Подойти?
А что сказать то?

— «Извините, сэр, я вижу над Вами венец смерти, который, кажется, указывает на массовую гибель людей, не могли бы Вы отменить свои планы и мероприятия?»

Мужчина повернулся и пошел к кассе.
Олег, движимый каким то  инстинктом, пошел за ним. Он должен был понять, кто это  такой!
Он вышел следом за ним на улицу. Мужчина сел в дорогой иностранный автомобиль и уехал. Олег успел только запомнить его номер...

Вернувшись домой, он впервые за долгое время почувствовал не панику, а какую то решимость.
Это было нечто новое для него!

Не одиночная смерть, а угроза многим!
Возможно, именно для этого и был дан ему этот дар?
Не для того, чтобы бессильно наблюдать, а чтобы всё это  предотвращать?

Он начал своё расследование.

По этому номеру машины, через сомнительные знакомства из своего прошлого окружения, он выяснил имя и должность.

Андрей Петрович Волков...

Крупный чиновник в комитете по строительству.
Курировал, среди прочего, вопросы сейсмостойкости и безопасности крупных строительных  объектов.

И тут в памяти Олега всплыл недавний телевизионный сюжет с участием этого персонажа!

Готовилось к открытию новое, ультрасовременное здание торгово-развлекательного комплекса «Феникс».

Торжественное открытие с мэром, концертом и тысячами посетителей должно было состояться уже через три дня!
И главным куратором проекта со стороны города был как раз этот Андрей Волков!

Олег все понял!

Черный нимб был не просто предвестником личной смерти Волкова.
Он был предвестником катастрофы, которую тот, сам того не зная, нёс всем с собой!

Возможно, он подписал какие-то бумаги, может закрыл глаза на многочисленные  нарушения?
И теперь «Феникс» мог стать могилой для сотен людей!

У Олега было всего три дня. Три дня, чтобы предотвратить катастрофу. Но как? Пойти в милицию?
Сказать там:

— «Я вижу ауру смерти над чиновником Волковым, отмените открытие ТРЦ»?

Его точно тогда упекут в психушку! Как пить дать!
Анонимный звонок?
На него вообще не обратят внимания!

Он решил пойти на риск. Он напечатал анонимное письмо на библиотечном компьютере. В нем он подробно, со знанием дела, описал возможные нарушения в конструкции «Феникса», которые могли привести к обрушению при большом скоплении людей. Он указал на Волкова, как на человека, который мог быть подкуплен застройщиком. Он не упоминал о своих видениях, он говорил языком фактов и предположений.

Он разослал это письмо и копии по всем возможным инстанциям: в прокуратуру, в МЧС, в мэрию, в несколько крупных СМИ, на ТВ...

Потом наступили самые мучительные часы и дни в его жизни.

Он не спал, постоянно проверял новости...
На второй день в интернете появилась маленькая заметка:
— «В связи с поступившими анонимными обращениями открытие ТРЦ «Феникс» переносится на неопределенный срок для проведения дополнительных проверок! Спецслужбы проверяют эту информацию!».

Олег выдохнул...

У него получилось?
Неужели он спас этих людей?

Он вышел на балкон в ночь перед тем днем, когда должно было состояться открытие.
Он внимательно посмотрел в сторону «Феникса»...

И увидел, как над пустым, еще не открывшимся зданием медленно рассеивается огромное, клубящееся черное облако, похожее на тот самый нимб над самим  Волковым.
Оно таяло прямо на глазах, растворяясь бесследно в ночном небе!

Катастрофа была предотвращена...

А на следующее утро в новостях сообщили о внезапной смерти чиновника Андрея Волкова! Официальная причина, якобы,  обширный инфаркт!

Неофициально ходили слухи, что его смерть связана с начавшимся расследованием по факту коррупции в комитете по строительству. Кто то заметал следы?

Черный нимб над ним был предвестником не только тех смертей, что он мог причинить, но и его собственной смерти, наступившей в результате этого громкого  разоблачения...

Олег смотрел на экран и не чувствовал ни радости, ни торжества.
Только глухую, всепоглощающую усталость.
Он предотвратил ещё одну катастрофу.
Но где-то готовилась возможно другая!

Над кем-то другим уже, наверное,  формировался новый черный венец.
Его крест, его дар и его проклятие, теперь оставались с ним...

Он подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. На его лице, уже заметно изможденном и постаревшем, не было никаких пятен, никаких нимбов.
Только в глазах стояла бесконечная, как бы тысячелетняя усталость того, кто видит для себя  слишком много.
Он поднял руку и посмотрел на свою  маленькую светящуюся точку.
Она все еще была там!
Как его личный маяк...

Он понял, что не сможет покончить с собой, как сначала думал про себя...
Потому что его дар был не только бременем, но и огромной  ответственностью.
Ужасной, несправедливой, но ответственностью!
И пока он был жив, он мог иногда, как в этом  случае с «Фениксом», изменять ход событий.
Спасти кого-то!
Или хотя бы предупредить...

Олег отвернулся от зеркала, подошел к окну и отодвинул до конца  шторы на окнах...
Открывая полный обзор  мира, полный невидимых для других знаков, полный грядущих смертей и катастроф!
Окно в мир, где он был одиноким стражем на этом незримом пороге вечности.
Он глубоко вздохнул...
День новый только начинался!

Продолжение следует...