Роман Камень одиночестваПолифония. Серый

Наступил восьмой класс - решающий для многих.Впереди меня ждали экзамены в двух школах. После восьмого класса все сдавали обязательные экзамены, а потом решали: оставаться в девятом классе или подавать документы в училище. А в музыкальной школе у меня был выпускной класс. Училась я хорошо везде. Душевный подъём и тяга к знаниям начался ещё в седьмом классе. На ноябрьских каникулах я пошла в канцелярский магазин, накупила цветных ручек, общих тетрадей и взялась за своё самообразование.

Принялась делать конспекты по учебникам истории, географии, литературы: выписывала главное, подчеркивала самое важное, делала заметки на полях.

С подругами продолжала встречаться часто. Мы болтали, ходили на базар за семечками, потом сидели возле моего дома на лавочке, лузгали семечки и секретничали.Так бывало хорошо по выходным, особенно весной! А в будни я готовилась к экзаменам в музыкальной школе, она теперь находилась в новом здании на берегу моря.Я проезжала до музыкальной школы несколько остановок на автобусе, старалась не опаздывать,иначе, моя новая учительница по музыке будет сердиться!

Вера Ивановна взяла меня , после отъезда в другой город моей любимой Ирины Николаевны. "Верка" ( так я её, про себя , называла) была молодая, да ещё недоучка. Постоянно уезжала сдавать сессии в музыкальное училище города Гурьева, где училась заочно.

А я занималась с другими учителями, которым я доставалась в нагрузку к их постоянным ученикам, заменяющие Верку учителя от этого( от временной нагрузки),
особого счастья не испытывали. И давали мне больше свободного времени, чтобы я занималась дома. Дома я ,конечно, занималась, но давала себе больше времени на подготовку к урокам в школе и на прогулки с подружками.

Иногда, к нам во двор заходил Серёжка Демидов, он заходил вроде как к Вовке Шишову( наши дома были рядом), но завидев нашу девичью компанию, садился напротив.Серёжка ( опять Серёжа!), пришёл к нам в шестом классе, но проявлять внимание ко мне стал в седьмом. Вот так, бывало, сядет, смотрит своими большими серыми глазами и молчит. То,вдруг, спросит: "Семечек хочешь?" Меня это жутко бесило.Зачем приходит, смотрит и молчит, а потом ляпнет несуразицу: "семечек хочешь"! Нет не хочу! Девчонки над ним посмеивались, говорили: "Современный колхозник этот Демидов!"

Вроде красивый: огромные серые глаза, длинные чёрные ресницы, тёмные волосы,но что - то было в нём нелепое, может быть, дурацкая длинная чёлка!

Демидов приходил всё чаще, смотрел всё дольше, молчал всё значительнее. Мне, сначала, нравилось в нём только имя, а потом, как то привыкла к его приходам, к его молчанию. Начала даже думать о нём и ждать, может быть скажет что - то и, всё изменится. Сердце моё уже почти освободилось от первой любви, но к новой ещё совсем не готово. "Серый", так я его называла, продолжал молчать красиво и страшно, я тоже молчала, не делая к нему навстречу ни шага. Вот такая игра в молчанку!
Скоро, в конце седьмого класса, маме от работы дали новую квартиру и , мы переехали в другой микрорайон, но в школу я ходила прежнюю. Закончились наши сидения на лавочках у старого "брусдома", наши семечки. Но ,теперь, мы с подругами встречались у меня дома! У меня появилась своя комната! За много лет - своя!

На лавочках во дворе нового дома я не сидела. Демидов моего нового адреса не знал. У него осталось единственное место для встречи - школа. А в школе столько глаз следят за тобой! Одноклассники насмешливы и жестоки. И мы продолжали свой молчаливый роман, который не приведёт нас ни к чему, но в том его прелесть. Додумывать за него, именно то, что хотела от него услышать и не бояться потом, что будет, и мечтать, мечтать... Просто идеальный, но бесплодный роман девочки и мальчика из семидесятых двадцатого века.

Нет, не бесплодный! Я даже написала свои первые стихи, благодаря этому "молчаливому роману". Это произошло после нашей случайной встречи среди метели, что в нашем городе было редкостью. Закончив восьмой класс он уйдёт из школы, поступит в "мореходку", где - то в Астрахани, будет приезжать только на каникулы.

На скромном выпускном вечере он опять не скажет ни слова мне, будет долго, долго смотреть, точно фотографируя меня с разных сторон, чтобы запомнить. Я была довольна собой, закончила восьмой класс с хорошими результатами, остаюсь в девятом "гуманитарном". Мама мне сшила модный сарафанчик в яркую клетку-"песочницу". Сарафанчик был очень короткий , по тогдашней моде. На мне белая блузка с воротником "апаш", волосы убраны в тугой узел, в который я заколола красные цветы, на висках кудрявятся "завлекалочки". Типичная модница семьдесят четвёртого года. Наверное, такой он меня и запомнил.

В глазах у него погасла надежда, они стали тёмно - серыми, несколько раз он их скорбно опускал. Я мечтала, как "Серый" пригласит меня на медленный танец, и мы помолчали бы вместе, соединив только наши руки. Но чуда не произошло, с музыкой не получилось. Мальчишки долго искали магнитофон, притащили на сцену старенькую радиолу, потом искали к ней пластинки. Я смеялась над ними, а "Серый" исчез с выпускного, пошёл пить портвейн с другими ребятами, не прощаясь. А мне теперь жить без его серых печальных глаз и , так любимого мной молчания. Остались только стихи.

А знаешь, в комнате почему-то серо!
То ли от серости тюля,
То ли от глаз твоих серых!

То ли от неба зло - серого...
А знаешь, в комнате почему - то серо...
( январь 1975 года)