Звёзды мироздания

                Пролог

Из самых глубин мироздания на нас воззрились жуткие очи. Неоново-розовые, сверкающие, пожирающие пространство, глаза тьмы. Глаза немыслимых, безымянных богов. Богов, захлёбывающихся вечным неизменным хаосом, царящим за пределами всего, что мы знаем. Свирепые, безжалостные огни, которые зажглись в недрах полного мрака и абсолютного ужаса. Они наблюдают за мной, за всеми нами… и ждут… Точнее не ждут, а выбирают… Им нужны те, кто способен творить. Создателям нужны создатели. Боги наградили нас воображением, но оно превзошло их собственное. Мы в бесконечно раз слабее их, но в то же время мы можем творить в воображении то, чего не смогли сотворить они. По крайней мере, некоторые из нас. И чудовища ищут среди нас тех, кто поможет им создавать произведения искусства. Но какова цена? Ведь мы лишь пешки, пойманные в ловушку безумными, а может даже бессмысленными богами. Но если они бессмысленны, тогда имеем ли смысл мы и имеют ли смысл наши жизни?..

                Глава 1

Трудно сказать, что мне хочется больше: прыгнуть с балкона или выбросить с него своего кота. Он болен. Жалкое не имеющее смысла животное. И ведь он не стар, ему лишь четыре года. Недавно у него обнаружилось воспаление параанальных желез. Я замучился возить эту безмозглую тварь по врачам. И два раза в день приходится мазать ему задницу. Но он вырывается, визжит и пытается убежать. Неужели тупое бесполезное создание не понимает, что я пытаюсь ему помочь, что я каждый день спасаю его жалкую не имеющую никакого смысла жизнь? Неужели он не может привыкнуть? Неужели он не осознаёт, что я облегчаю ему боль? «Будь мужиком! Терпи! Посмотри на своих собратьев — на тигров и львов! Они воплощение настоящей силы и мужества. А ты — ты размазня! Зачем только природа создала тебя?» — каждый раз твержу я ему во время очередной процедуры. Вечно так продолжаться не может. Меня бесит один только его вид. А, главное, приходится постоянно закрывать свою комнату на ключ, потому что мерзкий серый выродок ссыт на мою кровать. Порой я беру его за шкирку и тыкаю в обоссанную простынь с такой силой, что кажется вот-вот и я сломаю ему нос. Но он не понимает. Что я только с ним не делал: и лупил его, и швырял во все стороны, но он всё равно продолжал ссать. Не знаю, почему я до сих пор его не прибил. Наверное, какие-то моральные принципы всё ещё дремлют глубоко во мне. Впрочем, мне далеко наплевать на добро или зло. По моему мнению, их нет. «Не будь наше общество сковано законом, я бы без труда насиловал и убивал», — ловлю я себя иногда на мысли. Но кто знает, смог бы я на самом деле творить подобное. Возможно, и нет. Ведь сказать легче, чем сделать, а на деле каким бы бесчувственным я ни был, та же самая мораль могла бы внезапно проснуться во мне. И, тем не менее, я не хочу быть хорошим. Хотя и злодеем мне быть не суждено. Скорее, я нейтральный персонаж. Я тот, кому на всех насрать. Я не люблю людей, а особенно женщин, не люблю животных и, наверное, не люблю даже себя. Есть лишь две вещи, которые мне приятны: холодный чай и холодный кофе. Когда я пью какой-то из этих напитков, мои мысли на миг отключаются, и я будто бы вдыхаю в себя всю полноту этого мира. В такие моменты я действительно чувствую себя счастливым. Свобода — что это? Быть птицей? Летать в небе? Значит, птицы свободны. Но они тоже болеют, умирают, дерутся друг с другом. Значит, они не полностью свободны. Наверное, быть полностью свободным невозможно. Наверное, птица, которая полностью свободна и может летать вечно — это не птица, а бог.

И да, мне почти никогда никого не жалко. Есть, пожалуй, лишь одно исключение. Бездомные. Они вечно слоняются по улицам. Грязные, слабые, голодные. И никто их не замечает. Более того, многие хамят им, оскорбляют, но люди не понимают какой ценой достаются деньги и что не всем везёт в этой грёбаной жизни. Поэтому бомжам и бедным бабулям я всегда даю какую-нибудь мелочь.

Ну да ладно, я отвлёкся. На чём я там остановился? Ах да, на своём коте. Вероятно, в самом ближайшем времени я сдам его в приют. Других вариантов нет. Зачем держать у себя этот маленький ничтожный комок жизни, ненавидеть его и бить при любой удобной возможности? Он мне противен, он мне мерзок. Как отвратительна и мерзка вся эта жизнь. Я никогда не был по-настоящему счастлив. И я жесток. Жесток почти ко всем. Часто я вспоминаю Элайзу, эту гнусную, бесполезную тварь. Элайза — моя бывшая жена. Мы прожили в браке четыре года, и я благодарю бога (в которого я не верю), что всё закончилось. Она никогда не любила меня настоящего. Всё, что ей нужно было от меня — это всего лишь деньги. «Хэнк работай, Хэнк зарабатывай, Хэнк купи мне новый телефон, Хэнк заплати за то и за это», — всё время твердила она. Элайза, как и все женщины, была меркантильной, эгоистичной сучкой. А ещё она была отменной стервой. В итоге, чем же всё это закончилось? Разумеется, ничем хорошим. В один прекрасный день она перегнула палку слишком сильно, начала поливать меня грязью, сыпать оскорблениями, называя тряпкой, слабаком и ничтожеством. И всё лишь потому, что я не хотел за всё платить. Перекричать её было бесполезно, она совершенно слетела с катушек. Поэтому пришлось применить силу. Я избил Элайзу и избил очень сильно. У неё даже обнаружилось сотрясение мозга. Что сделала Элайза дальше? Ну конечно то же, что и делают обычно женщины в подобных случаях — пошла в полицию. Мне бы очень не поздоровилось; возможно, мне даже грозила бы тюрьма. Но один человек спас меня. Мой папаша. Отношения у нас всегда были не ахти, но его потом замучила бы совесть, если бы его сын оказался в тюрьме. Используя все свои связи, ему удалось отмазать меня, но с тех пор он пообещал мне, что за такое больше никогда не желает меня ни видеть, ни слышать. Что ж, он сдержал своё слово. Прошло два года, а он ни разу не поздравил меня ни с Рождеством, ни даже с Днем Рождения. Вот такая вот грустная история.


***

Сегодня я иду-таки наконец в приют. Это прекрасный день. Всего ничего и я избавлюсь от этого убогого животного раз и навсегда.

Казалось бы, что могло испортить сегодняшний день? Не поверите — очередная женщина! Когда я принёс кота в приют и поставил клетку с ним на стол, то одна молодая барышня, стоявшая неподалёку, решила зачитать мне лекцию. «Как же вы можете сдавать такого красивого кота в приют, да ещё и оскорблять его, глядя ему в лицо? Как у вас на это хватает совести? Запомните: Бог всё видит!» — как же высокомерно и отвратительно прозвучали эти слова из её уст. Ответ последовал незамедлительно. Двухэтажный мат и бесчисленные угрозы в её адрес. К тому же я как следует замахнулся на неё, словно собираясь ударить. Не ударил, но зато здорово напугал — она аж чуть не упала. «Грязная шлюха!» — последнее, что я ей сказал, после чего, сплюнув на пол, покинул приют. Уверен, сотрудница приюта ещё долго успокаивала «бедную» девушку, говоря ей, что такова жизнь, сумасшедших всегда полно и что ей не помешали бы чашечка кофе и медитация, чтобы снять стресс. Но мне плевать, я уже был далеко от них.

Несколько часов спустя я зашёл в закусочную и решил пообедать. Мне тоже не помешало бы снять стресс. Ведь я жалел о том, что так набросился на ту девку. Но я не являюсь героем и не являюсь хорошим, правда ведь? Поэтому я постарался отогнать от себя все посторонние мысли и перестать жалеть о случившемся.

— День добрый! — ко мне подошёл высокий черноволосый мужчина.

— Добрый, — я отпил кофе и поздоровался с незнакомцем.

— Не помешаю, если присяду?

— А что, повсюду занято? — издевательски спросил я.

— Я… бы… — замялся он.

— Ладно, садись. — Честно говоря, мне бы сейчас не помешала компания.

— Спасибо. Я тоже закажу кофе.

— Чего надобно?

— Да, конечно, простите меня за такое неожиданное вторжение в ваше личное пространство. Я бы хотел пригласить вас.

— Пригласить куда? — сильно удивился я.

— Я нашёл вас на одном любительском сайте.

— На каком?

— Забыл, как называется… — неуверенно промямлил он. — Вы ведь писатель, верно?

— Верно. Но это не основной род моей деятельности. Это хобби. А что?

— Вот так я вас и нашёл. На том сайте, где вы выкладывали свои произведения. Что ж, скажу честно, мне очень понравилось ваше творчество.

— Неужели? — мне было очень приятно. Мало кто интересовался моим творчеством. — Что ж, благодарю.

— Простите, что забыл представиться. Меня зовут Кристофер.

— Хэнк.

— Хэнк, мы сейчас запускаем один проект. Ищем талантливых молодых людей. Людей нестандартных, неординарных, способных делать то, чего другие не могут.

— Что за проект?

— Если вкратце, мы планируем снимать фильм. Для этого нам нужна история. Хорошая, интересная история. Сами понимаете, чтобы сделать фильм, необходимо нанять сценариста, оператора, режиссёра и ещё много кого. Сценарист у нас есть, но он не умеет придумывать. Он работает уже с готовым материалом.

— В смысле, работает уже с готовым материалом?

— В том смысле, что он перерабатывает тексты в сценарии. Берёт рассказы, романы и адаптирует их под сценарии.
 
— Теперь понятно. Вы собираетесь снимать фильм на основе какой-то книги. Что ж, хорошая затея, но сложная.

— Именно. Вот мы и думаем, где же найти подходящий источник. Я прочёл сотни рассказов на том сайте и ваши понравились мне больше всех. И вот у меня в голове мелькнула идея: а не снять ли фильм по одному из ваших рассказов! Что скажете?

— Звучит, конечно, интересно. Но вы меня явно переоценили. Я просто пишу в своё удовольствие различные фантастические рассказы и не более того. Есть целые романы-эпопеи, различные циклы фэнтези и много всего другого, что уже давно полюбилось людям. Снимайте по ним, так у вас куда больше шансов заработать, чем брать неизвестного никому писателя, публикующегося на неизвестном никому сайте.

— Скорее, это вы себя недооцениваете. Я хочу именно вас. Потому что вижу, что ваши рассказы имеют большой потенциал. Ну что, вы согласны?

— Ладно, спасибо, конечно, но от меня-то вы чего хотите? Берите любой мой рассказ и строчите сценарий.

— Да, но мы не можем просто взять и без вашего участия снять фильм. Вы должны будете общаться с нами и нашим сценаристом. Важно, чтобы вам тоже понравилась наша работа. Вы будете помогать, подсказывать, что нужно добавить в сценарий, а что нет, будете подбирать подходящих актёров и прочее. С писателями очень часто советуются режиссёры и продюсеры, когда снимают по их книгам фильмы.

— Сколько мне за это заплатят?

— Обговорим это на месте. Но уверяю вас — много. Вам точно понравится гонорар.

— И это всё?

— Я дам вам свой телефон, вы мне наберите в воскресенье, я скажу вам во сколько и куда надо будет приехать в понедельник.

Я взял мобильник Криса и вбил туда свой номер.

— Держите, — вернул я ему телефон.

— Благодарю.

— Сколько человек будет участвовать в съёмках?

— Достаточно много. Кроме вас нам будут помогать ещё художники и музыканты. Помимо писателей, я также искал тех, кто способен рисовать нечто неординарное, нестандартное… — Крис снова повторил эти два слова, и мне это, если честно, уже подействовало на нервы. — И то же самое касается и музыки. Музыканты, способные играть нечто неординарное, нестандартное…

— Да понял я уже! — грубо перебил я его. — Ты повторяешься, — сказал я Крису таким голосом, словно счёл его полным дегенератом.

— Да… простите, — возможно, он немного обиделся или ему немного стало стыдно. Впрочем, мне наплевать. — Как видите, вас ждёт знакомство со множеством талантливых людей.

— Хорошо, мне всё ясно. Послезавтра наберу тогда.

— Отлично! Договорились! — Крис встал и протянул мне руку. Я тоже встал, и мы обменялись рукопожатиями.

— Эй, а чем это вас так мои рассказы зацепили? — спросил я, когда уже собирался садиться обратно за стол.

— В них вы всегда пишете про богов! — загадочно и воодушевлённо ответил Крис. — До скорой встречи, — Крис улыбнулся и, развернувшись, направился к выходу. Кофе он почему-то так и не заказал. 

Я, конечно, был под большим впечатлением от этого разговора. Тем не менее, меня кое-что насторожило. Слишком уж этот Кристофер был вежливым. Прямо-таки скажем, приторно вежливым. Да и вообще — каким образом он меня отыскал средь бела дня, зная лишь мою фамилию и имя (чёрт, вот тебе и писательство без псевдонима!)? Так просто найти человека под силу лишь каким-нибудь силовым структурам, да и то не всегда.

Лишь бы они не оказались отъявленными мошенниками. Но да ладно — кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Думаю, они просто авантюристы, и даже если снимут фильм, о нем никто не узнает, выложат его на каком-нибудь любительском сайте и не более того. Впрочем, мне, как-никак, но обещали заплатить. Поэтому попробовать стоит.

                Глава 2

В воскресенье я позвонил Кристоферу, и он сказал, куда мне приехать на следующий день.

Оказалось, место нашей встречи находилось не в городе, а за городом. И ехать пришлось три с половиной часа. Впрочем, дорога была приятной, и я рад был устроить себе дорожное путешествие, тем более что у меня всё равно был отпуск и делать было нечего.

Приехав, я увидел на месте съёмочную группу. Группа была небольшая — около десяти человек.

— Чем мы будем сегодня заниматься? — первым делом спросил я Кристофера.

— Хэнк, во-первых, спасибо, что приехал. Во-вторых, ты, наверное, хочешь есть после долгой дороги?

— Нет, я перекусил на заправке. Так что у нас на повестке дня?

— Сегодня будем обговаривать сценарий. Мы отобрали три твоих самых интересных на наш взгляд рассказа и сегодня будем решать, как написать по ним сценарий.

— Что, по всем трём?

— У нас есть идея объединить все три истории в одну. Да и к тому же действие всех твоих рассказов происходит, как я понимаю, в одной вселенной. Что скажешь?

— Звучит многообещающе. Что ж, я готов.

— Тогда пойдём.

Кристофер повёл меня через широкое поле, которое со всех сторон окружал дремучий лес.

Мы подошли к большому шатру, откуда несколько человек вышло с пластиковыми чашками для кофе. Все любезно со мной поздоровались.

— Прошу, проходи, — пригласил меня Крис. Я молча зашёл внутрь.

Внутри за столом сидел молодой парень в круглых очках. Стол был завален различной аппаратурой и листками бумаги, исписанными печатным текстом. Судя по всему, это и был их сценарист.

— Здравствуйте. Или можно на «ты»? — спросил я очкарика.

— Это уже не имеет значения, Хэнк, — загадочно ответил парень.

И тут у меня кольнуло в животе. По коже пробежали мурашки. Я всегда умел чувствовать что-то неладное. Интуиция подсказала мне, что надвигается невидимая опасность. По крайней мере одного выражения «это уже не имеет значения, Хэнк» было достаточно, чтобы вызвать во мне непреодолимое чувство страха. Но я не успел даже ничего ответить. Сзади меня огрели по голове чем-то тяжёлым. Перед глазами мгновенно всё расплылось, после чего я как подкошенный упал ничком и потерял сознание.

***

Пришёл в себя я в тёмном сыром помещении. Стены вокруг были вымазаны в красной краске. Создавалось ощущение, что кто-то измазал их кровью. Жуткое место. Такое я видел только в фильмах ужасах. Впервые в своей жизни я столкнулся с чем-то поистине смертельным и необъяснимым. Но предавать себя страху и панике было бесполезно. Нужно действовать и выбираться отсюда.

Первым делом я ощупал карманы. Мобильника не было — вполне логично. Сам я находился в комнате, которая вела (двери не было) в длинный коридор.

Я вновь обратил внимание, что стены коридора были словно замызганы кровью (а вдруг это и вправду была она?!). Я провел рукой по стене. Думал, лизнуть потом ладонь, но краска (или кровь?) давно засохла.

— Эй! — крикнул словно из ниоткуда женский голос. Я в ужасе обернулся.

Из другой комнаты, где также не было двери, выскочила в коридор девушка. С полминуты мы молча стояли и неотрывно смотрели друг на друга.

— Кто вы? — она заговорила первой.

— Тебе какая разница? Лучше скажи, кто ты?

— Я первая спросила.

— А я мужик! Так что отвечай на вопрос. В твоих же интересах представиться, потому что я вполне могу подумать, что ты одна из тех, кто вырубил меня и притащил сюда. В таком случае я буду убивать тебя медленно и с большим наслаждением. Ну так? Говори, чёрт возьми! — прикрикнул я на неё.

— Спокойно, я Шерри, — подняла она руки в знак мира.

— Мне глубоко наплевать как тебя зовут, детка. Я спросил кто ты и как сюда попала. Что непонятного? 

— Кто-то подмешал мне сильное снотворное в кофе, и я отключилась.

— А меня ударили чем-то тяжёлым по голове. До сих пор башка трещит, — я потёр затылок. — С кем именно ты имела дело до того, как оказалась здесь? Не с Кристофером случайно?

— Да. Он пригласил меня на съёмки фильма. Сказал, что мои навыки им очень пригодятся.

— Какие ещё навыки?

— Я — художница. Им…

— Всё, дальше можешь не продолжать. Они мне говорили, что в команде будут художники. Этот ублюдок, Кристофер, искал творческих людей, якобы, для съёмок своего фильма.

— Слушай, если мы будем стоять здесь и болтать, то ничего не решим. Нам надо выбираться отсюда. Понять вначале, где мы и думать, как сбежать.

— Хочу и болтаю. Я до сих пор не уверен, что ты говоришь правду. Так что потерпи.

— Я же тебе всё рассказала. Меня заманили похожим образом, что и тебя. Мне незачем врать.

Шерри была очень красивой девушкой лет двадцати четырёх или пяти. Она была брюнеткой, с кудрявыми волосами. Губы её сияли ярко-красной помадой. Забавно, как она оказалась такой спокойной в данной ситуации. Подобное поведение совсем не свойственно женщине, и это меня очень насторожило.

— А чё ты такая спокойная?

— Толку от паники никакой нет. Кричать бесполезно, я уже пробовала. Нас тут никто не услышит. Ну так что, ты идёшь? Нужно двигаться дальше по коридору. 

— Ладно, последний вопрос для ясности. Ты сказала, что художница. Что именно ты рисуешь?

— В основном космос. Фантастические пейзажи различных планет и прочее. А что?

— Интересно… Я пишу фантастические рассказы и тоже о космосе. Это не простое совпадение. Они и впрямь собирались снимать фантастический фильм, — задумчиво заключил я.
 
— Уже неважно, что они там тебе наговорили. Надо спасаться. Мы не можем вечно тут стоять и выяснять кто из нас врёт, а кто нет.

— Ладно, будем считать, что экзамен ты сдала. Иди первой, — приказал я, мотнув головой влево.

Шерри ничего не ответила и покорно послушалась.

Медленно и осторожно Шерри и я продвигались всё дальше и дальше по коридору. «Пейзаж» везде был одинаковый: грязные, старые и вымазанные в какой-то красной дряни стены.

Навстречу нам неожиданно выбежал ещё один пострадавший. Высокий коренастый мужик с сальными волосами. Вид у него был весьма устрашающий. Судя по всему, нас всех «расфасовали» по многочисленным комнатам, которые все были без дверей и только с одним выходом — в коридор. 

— Чёрт, а вы ещё кто? — спросил он грозным басом.

— Похоже, такие же обманутые, как и ты, — ответил я.

— А это кто? — указал он на Шерри.

— Я не знаю. Встретил её пять минут назад.

— Хорошенькая. Пустим её по кругу?

Я не ответил. Тогда громила приблизился к Шерри и грубо коснулся рукой её лица.

— Отвали от меня! — Шерри с отвращением откинула его руку.

Но верзилу это нисколько не остановило. Он вновь дотронулся до её подбородка, но тут вмешался я и убрал его руку с лица девушки.

— Так, слушай, нам сейчас не до всяких приколов, — я вступился за Шерри не только потому, что счёл поведение громилы непристойным. Просто в данных обстоятельствах подобное казалось неуместным. Нам нужно было поскорее отсюда убираться. — Неужели тебе неинтересно, как ты оказался тут? Не хочешь найти того подонка Кристофера и прикончить? Ведь ты, судя по всему, из-за него тут оказался. Я прав?

— Ладно, пойдёмте, — почему-то он не ответил прямо на мой вопрос. Но я верил ему. Верил, что он тоже оказался здесь не по своей воли.

— Ступай за ним, — велел я Шерри после того, как незнакомец прошёл несколько метров вперёд.

— Я не пойду. Мне не по себе идти рядом с этим маньяком.

— А мне не важно, что тебе по себе, а что нет. Я сказал: пошла следом! Я иду последним и точка.

— С какими же воспитанными мужчинами я оказалась тут, — огрызнулась Шерри и с недовольным видом последовала за здоровяком.

— Да… повезло тебе, — колко ответил я.

Конца коридору так и не было видно. Чем дальше, тем более жутко здесь становилось. Мы ждали, что кто-то ещё выскочит из комнат, но никого не было. Комнаты все были как на одно лицо: без дверей и с выходом в коридор, как я уже и говорил. Мы пытались найти хоть какое-то оружие или ещё что-нибудь, но в этих адских подвалах было абсолютно тихо и пусто.

— Может, назовёшь своё имя, — окликнул я верзилу.

— Дуэйн, — не оборачиваясь, неохотно ответил тот.

— Ну, а у тебя какие таланты? — поинтересовался я.

— В каком смысле?

— Ну… Шерри у нас рисует, я пишу. Нас не просто так выбрали. Так что насчёт тебя?

— Я делаю живые скульптуры.

— Что значит живые? — испуганно спросила Шерри.

— Засохшие чучела людей.

— Как в фильме «Дом восковых фигур»? Мило, — я решил, что он шутит, хотя, разумеется, полной уверенности у меня в этом не было.

— Он мне не нравится, — тихо шепнула мне Шерри.

— Ты мне тоже не нравишься. Так что иди и не болтай.

Наконец, мы увидели дверь в конце коридора. Такую же старую, кроваво-красную, как и стены.

 — Отворяй, — скомандовал я. Дуэйн открыл дверь (на удивление она была не заперта), и мы покинули зловещий туннель.

Вначале никто не мог поверить своим глазам! Перед нами было огромное помещение, что-то вроде гигантского склада, где повсюду стояли различные совершенно незнакомые мне механические аппараты.

Эти монструозные механизмы, не переставая, работали и работали, разнося повсюду страшный гул. Что это за жуткое место? Завод? Но что он производит? Что за чертовщина вокруг? Что за чудовищные машины, которых я никогда в жизни не видел? Никто из нас не мог ничего понять. Никто даже представить себе не способен был, куда мы попали. Здесь в этом громадном зале с высоченными потолками словно создавали роботов, терминаторов будущего, которые были готовы вот-вот появиться на свет, выйдя из этих металлических коробок, внутри которых работали неизвестные, сводящие с ума, двигатели, турбины или что-то ещё, что-то жуткое, внеземное!

— Дуэйн, остановись! Главное для нас, это не разделяться и держаться друг с другом.

— У меня дух захватывает! — не обратив внимания на мои слова, Дуэйн с отвисшей челюстью стал осматриваться по сторонам.

— Эй, сюда! — позвала нас Шерри.

Девушка выглянула из-за угла огромного агрегата квадратной формы. Подбежав следом, мы увидели широкое стекло, по ту сторону которого покоилась странная грязно-белая жидкость. Но ужаснее всего было то, что в этом аквариуме плавал человек. По всей вероятности, мужчина был мёртв. Его кожа походила на резину, глаза были закрыты. Неизвестно почему он висел в воде, не погружаясь на дно.

— Что с ним?.. — Шерри приложила ладонь к губам и отступила на шаг.

— Наверное, он мёртв.

— Он точно мёртв, — уверенно поправил меня Дуэйн. — Можете даже не гадать. Уж поверьте мне — тому, кто видел столько трупов.

— Ты что, работаешь в морге?

— Я же тебе уже объяснил, — Дуэйн кинул на меня поистине звериный взгляд. — Я убиваю. И скоро убью вас.

Я не нашёл, что ответить, да и не успел бы, если б даже захотел. Буквально через мгновение после леденящих кровь слов мы услышали дикий крик. Сначала мне показалось, что визжала раненая собака или волк, но потом я понял, что это был человек. Никогда не забуду этого крика. Животного, беспомощного крика, наполненного болью и ужасом.

— Боже, смотрите! — Шерри показала рукой вверх. Мы обернулись и увидели висящего на стене мужчину.

— Стойте! Нет!.. — мужчина кричал, вопил, скулил, даже не знаю, как лучше описать его агонию. Да, именно агонию, потому что он явно был при смерти. Он был голым, ну почти… Лишь его таз и пах прикрывало какое-то грязное синее тряпье, а весь остальной торс был обнажён.

Человек был прибит к стене какими-то железными прутьями или палками, может даже большими гвоздями — я не мог толком разглядеть. Но вырваться он не мог, да и сил у него не было. Он был тощим — кожа да кости — словно не ел и не пил уже целую неделю.

— Его надо снять! — закричала Шерри.

— Бесполезно, — я взял её за руку, чтобы оттащить от стены. — Он висит на высоте примерно семи метров. Мы туда не залезем.

— Не надо… не… надо… — теперь он стал плакать, стонать. Мне казалось, он и сам был не против умереть, сил бороться больше у него не осталось. Жуткое зрелище — видеть мертвеца, который ещё жив. — Вы… Они… Я не справился!.. — больше у него не нашлось, что сказать, и он зарыдал.

— Как ты там оказался?!

— Я не справился!.. — ответил он мне. Несчастный захлебывался слюнями, пот реками стекал по его белому иссохшему телу. И эти ноги. Жуткие, скрюченные ноги. Скелет, обтянутый кожей, болтался на стене и умирал в страшных муках. — Они… я… им… не понравился!.. Вы… все… пожалуйста… — опустив голову, он, кажется, ненадолго потерял сознание.

— Господи, мы не можем просто стоять и смотреть на это! — Шерри от страха начала прыгать на одном месте.

— Да насрать на него! Оставьте его. Нужно идти дальше.

— Нет! — возразила Шерри Дуэйну.

— Пошла ты, сучка! — теперь у меня не было сомнений в том, что Дуэйн являлся полным отморозком. Настоящий убийца он или нет, но нам от него лучше избавиться и как можно скорее.

— Господи! — Шерри не могла держать себя в руках. Такая сцена и меня — тридцатилетнего мужчину — повергла в шок. А она девушка и ещё моложе. Её нервы сдали, словно хрустнув как ветки. Она плакала и кружилась на месте, закрывая лицо руками.   

— Бог вам тут не поможет, — вначале мне показалось, что это сказал Дуэйн. Но, обернувшись на голос, я понял, что ошибся…

Глава 3

По правую сторону от нас несколько ступеней вели на своеобразный подиум, на котором стоял… Кристофер.

Но это был не тот Кристофер, которого я помню. Не тот милый, приторно вежливый парень. Кристофер сильно изменился. Он был обнажён и закован в какой-то жуткий железный экзоскелет. Это был получеловек-полукиборг! Причём наружная сторона его правого предплечья была вся в крови — видимо железные части доспехов, в которые он был облачён, прорвали его кожу и мышцы. Не сказать, что двигался и разговаривал Крис слишком уж бодро — экзоскелет, по всей видимости, причинял ему боль, — но одна его улыбка говорила о том, что умирать он не спешил. 

— Кто… Что… Чёртов, сукин сын! — Дуэйн рванулся на Криса, но успел пробежать лишь несколько метров. Крис активировал какое-то устройство, нажав на невидимую кнопку на экзоскелете, после чего Дуэйн тотчас же свалился на колени, закрыв уши руками. Страшный звук, казалось, рвал Дуэйну перепонки, но мы с Шерри почему-то ничего не чувствовали.

Я думал ещё мгновение, и уши Дуэйна взорвутся фонтанами крови. Но Крис сбавил обороты. Громила упал на бок. Он, не переставая, ловил ртом воздух, пытаясь прийти в себя после такой нечеловеческой боли.

— Как видите, друзья, — Крис медленно, словно многотонный слон, опустился в огромное металлическое кресло, — не стоит испытывать меня, верно?

Я понимал, что драться с ним бесполезно. Он каким-то образом способен воздействовать на наши органы чувств. Поэтому придётся набраться терпения и выслушать этого психа.

— Говори, — невозмутимо холодным тоном потребовал я. Шерри встала рядом со мной, вытерев слёзы.

— А ты быстро учишься, — каждая фраза Криса была словно пуля в сердце. Я чувствовал его превосходство, его силу, ощущал, что мы все животные для него. Его улыбка, его ухмылка пробуждали во мне неистовую ярость. Но я должен был взять себя в руки, понять мотив противника и лишь потом постараться нанести удар. Передо мной не человек, а стальное чудовище и победить его обычным человеческим способом не получится. 

— Что тебе нужно? Где мы? И кто ты? — банальные и простые вопросы, но ничего больше мне в голову не пришло.

— Он вас не отпустит!! — завизжал висящий на стене парень. — Вы все умрёте!

— Видишь ли, он не справился, — спокойно и, не обращая внимания на вопли умирающего, сказал Кристофер. — Это жестокая игра, Хэнк. Вам тоже предстоит работать. В поте лица. А иначе окажетесь на его месте, — и Крис сделал лёгкое движение рукой куда-то в сторону, куда-то туда, где висел смертельно раненый и изувеченный мужчина.

Шерри закричала, я обернулся и посмотрел наверх. Парень извивался, корчился, как пойманный в капкан маленький зверь. Тем временем, кости его ног стали выходить наружу! Они рвали мышцы и сухожилия. Острые обрубки торчали во все стороны, из них сочилась кровь, а меж тем рёбра словно живые стали разрывать грудь и рваться на свободу. Мы, остолбенев, наблюдали, как скелет буквально вылез из тела, превратив плоть человека в кровавую мясную кашу.   

Шерри вырвало, меня прошиб пот, а Дуэйн всё ещё валялся на полу и тяжело дышал.

— Чёртов ублюдок! — ещё одна банальная фраза, вырвавшаяся у меня.

— В чём дело, Хэнк? — невероятно, но насколько нужно быть бесчеловечным, чтобы убить, при этом спокойно наблюдая, как живого человека его же собственные кости разрывают на куски. Я только сейчас осознал, что такое настоящее зло. Избить стерву жену — это ничто. Вот он, настоящий дьявол, прямо передо мной, одетый в железным костюм. — Тебе его жалко стало? Разве кроме самого себя, тебя ещё кто-то волнует в этой жизни? Ты ведь хотел быть злодеем.

— Ты меня не знаешь! — я впал в ярость от его слов.

— О… я прекрасно тебя знаю! Твои мысли, весь твой внутренний мир — я всё это прочувствовал на себе!

Шерри в отчаянии упала на колени и уставилась в пол. Дуэйн наконец стал подниматься на ноги. Крис уселся поудобнее и продолжил:

— Довольно соплей и прелюдий! Нам пора переходить к делу. Рассказывать буду один раз. Так что слушайте внимательно, ибо мы все вместе выполняем особую миссию. Миссию, которая важнее всего того, что вы когда-либо делали в своей жалкой жизни. Вам, наверное, интересно, почему я собрал вас всех здесь, не так ли?

Я силой поднял Шерри с пола, и вот теперь мы уже все втроём стояли рядом друг с другом и ждали, что нам скажет этот ублюдок. Я сделал жест рукой, дав команду Шерри и Дуэйну, чтобы они остались стоять на месте и не рыпались.

— Я вырву сердце из твоей груди! — выпалил Дуэйн. По его виду было похоже, что он готов был живьём сожрать Криса. Но шансов у него, разумеется, не было. По крайней мере, пока.   

— Помолчи… — осёк я Дуэйна. — Пусть говорит.

— Господа, творчество, это то, без чего невозможно представить жизнь человечества, — Кристофер обвёл нас огненным взглядом. — Наверняка, вы не раз задавались вопросом: почему мир устроен так, а не иначе? Почему в мире столько зла и страданий? Почему, чёрт возьми, мы все не возьмёмся за руки и не запляшем?! Но задумайтесь: разве появились бы на Земле такие гениальные поэты, писатели и музыканты, если бы в мире не было страданий и боли? Если бы никто не мучился из-за несчастной любви, смогли бы тогда многие певцы сочинять такие неповторимые песни? Если бы в мире не было зла, если бы мы не винили бога в наших страданиях, в том, что наши молитвы остаются без ответа — разве это всё привело бы к появлению таких шедевральных текстов, какие писал Кафка? Не о чем бы было писать, нечего бы было сочинять.

— Ошибаешься! — не выдержал я. — Этот мир мог бы быть хоть чуть-чуть добрее. Зло не искоренить полностью, но когда его слишком много… — я прервался и больше не нашёл, что сказать.

— А когда ты бил свою жену, ты считал это злом или наоборот поступком достойным?

— Испытываешь меня? — сквозь зубы улыбнулся я, решив сыграть с Крисом в его психологическую игру. — Ты только что распотрошил человека.

— Именно! И я нисколько не считаю это злом. А даже если и считаю, разве есть мне до этого дело? Разве чувствую я угрызения совести? Совсем нет, Хэнк. Напротив, я чувствую, как прекрасен этот мир! Но мы слишком сильно отвлеклись и ушли в сторону. Боги молчат не потому, что их нет, а потому что им глубоко плевать на тебя, неё, — указал он на Шерри, — и всех остальных людей. Они просто развлекаются, неужели вы не поняли? Наш мир — одна большая игрушка для могущественных непобедимых богов. Им нравится играть, пытать, убивать. Чем разнообразнее жизнь, тем лучше, тем большее удовольствие они испытывают. Но даже у богов есть предел, через который они не могут перешагнуть. И именно вы поможете им сотворить то, чего они уже давно не могут.

— Какие боги? О чём ты? — я счёл его рассказ бредом сумасшедшего. Хотя после того, что мы видели, поверить можно было уже во что угодно.

— Не перебивай меня, Хэнк. Просто слушай и запоминай. Скоро вам предстоит работать на наших создателей. Ну так вот, — продолжил Крис. — Когда-то, когда не было толком ни пространства, ни времени, из сплошного хаоса боги сотворили наш мир. Их сила настолько велика, что они продумали каждую деталь нашей вселенной. Каждая песчинка, каждый атом подчиняются определённым законам, но эти законы и константы изначально были заданы богами (как раз в этот момент я вспомнил о концепции, известной в физике как «тонкая настройка Вселенной», благодаря которой возможно существование всего живого, включая и нас людей). Но главным для богов всегда являлась красота. Как художник, который рисует картину, боги нарисовали наш сложный мир в своём воображении, а потом воплотили его в реальность. Туманности, галактики, звёзды — столько красоты, столько разнообразия! Для них и насилие в нашем мире тоже красота. Войны, убийства — всё это нарисовано на их картине. Будь мир слишком добрым, богам было бы неинтересно, потому что не было бы разнообразия. Ведь чем насыщеннее картина, чем больше на ней изображено и чем разнообразнее её краски, тем она вызывает большое восхищение у художника, создавшего её. Но ко всему привыкаешь. Со временем боги устали. Этот мир им надоел. И они задумались: а не создать ли новый? Всё начать с чистого листа. Но есть один нюанс. Боги в бесконечное количество раз сильнее нас всех, но одна-единственная вещь у нас людей способна посоперничать с их силой — это сила нашего воображения. Боги мучались, думали и думали какой мир им создать, какую картину нарисовать, но их вечно ничего не устраивало. Миры, рождающиеся в их воображении, все до одного уступали в красоте тому, в котором мы с вами живём. У богов наступил творческий кризис. И длится он уже многие годы. И вот, отчаявшись, боги решили, что лишь люди могут помочь им создать нечто настолько прекрасное, что затмит собою то, что создали они. И тогда родится новый мир, ещё красивее и разнообразнее, чем этот. Боги с самого моего детства посылали мне знаки в виде видений и снов, чтобы я в конце концов смог с помощью оккультизма выйти с ними на связь. Я своего рода проводник, который ищет для могучих всевышних одаренных людей, а те придумывают для них миры. И пока ни одна выдуманная вселенная их не устроила. Никто до вас не смог удивить богов. Теперь настал ваш черёд, друзья мои!

— Мы тебе не друзья, — стиснув зубы от злости, сказал я. Но Крис проигнорировал мои слова.

— Ваша задача выдумать мир, универсум — называйте это как хотите — который будет настолько красив и интересен, что боги примут его и воплотят в реальность. А если не справитесь, то умрёте.

— Когда боги создадут новый мир по нашим наброскам, прежнего уже не станет? Всё исчезнет, начиная от нас и кончая бактериями?

— Верно, Хэнк. Мы все умрём. Но жить ради великой цели, создать шедевр для богов — это прекрасная, достойная миссия. Мы оставим свой след, накормим богов красотой, прежде чем канем в лету.

— И это всё? — спросил я, терпеливо дослушав долгий рассказ Криса.

— Этого вполне достаточно, уверяю тебя. До вас никто не справился. Так что вам нужно очень постараться.

— И что нам делать? Как мы будем работать?

— Хэнк, ты всерьёз веришь… — шепнула мне Шерри, но я резко перебил её:

— Тихо. Не отвлекай.

— Я предоставлю вам пространство для работы. Каждый из вас будет заниматься своим делом, но в то же самое время вы с Шерри будете работать вместе. Почему, объяснять не надо, вы я надеюсь догадались. Ты, Хэнк, напишешь саму историю. Пропишешь новый мир. Придумаешь какие им будут управлять законы, какие существа там будут жить, вместо звёзд и планет создашь на бумаге новые небесные тела. Можешь, конечно, оставить звезды и планеты, но сам понимаешь, чем больше новый мир будет отличаться от нынешнего, тем больше шансов, что богам это понравится. Шерри, ты будешь рисовать, делать иллюстрации к рассказу Хэнка. Как пример: рисовать персонажей, небесные тела, животных, растений и прочее. Всё должно выглядеть очень наглядно. Наконец, ты, Дуэйн. Ты мне нужен совсем для другого.

— Для чего именно? — Дуэйн немного успокоился и теперь старался говорить спокойнее, без угроз в адрес Криса.

— Я умираю. Этот костюм позволяет мне общаться с богами, получать от них ответы. Но в то же самое время это высасывает из меня все жизненные силы. Мне нужен приемник. Тот, кто сможет занять моё место. Так что у тебя будет очень ответственное задание. Ты будешь руководить непосредственно самим проектом. Как только Шерри с Хэнком закончат, ты свяжешься с богами и передашь им проект нового мироздания. Если они его отвергнут, Шерри с Хэнком умрут, а ты продолжишь искать новых кандидатов. Выбора у тебя не будет. Как только ты наденешь эти доспехи и установишь с ними связь, ты навечно будешь в их власти. Пока тебе сложно это понять. Но ты непременно поймёшь, как только окажешься на моём месте. Даже сейчас, когда я говорю, мною незаметно управляют боги.

— Я не стану плясать под твою дудку, — голос Дуэйна прозвучал, как гром среди ясного неба.

— Тебе придётся. Иначе ты умрёшь. Почему ты? Богам нужен был человек бесчувственный, жестокий, настоящий монстр. С таким им проще установить контакт. Ты, будучи серийным убийцей, идеально им подошёл. Ну что ж, на этом всё. Пора приступать к работе. Чем быстрее вы всё сделаете, тем раньше освободитесь от кандалов и сможете насладиться последними деньками уходящего в небытие мира. Если, конечно, справитесь. Это я про вас, Шерри и Хэнк. Если не справитесь и умрёте, Дуэйн продолжит вместо меня искать новых претендентов. Прошу за мной.

— А что это вообще за место? — я собирался задать этот вопрос ещё в самом начале, но никак не находил подходящего момента. — Что это за ужасающие устройства повсюду?

— Их построили боги можно сказать моими железными руками. Мощь богов настолько велика, что длительный контакт с ними может буквально разорвать меня на части. Поэтому эти грандиозные механизмы нужны для того, чтобы мои мозги не разлетелись на мелкие куски. Вдобавок, эти же конструкции создают специальное поле, которое позволяет мне обмениваться информацией с… — Крис на секунду прервался и показал головой вверх. — …Высшее поле, которое… в общем, это невозможно описать словами. Всю эту неземную технику обслуживают мои верные помощники (речь видимо идёт о его «съёмочной группе», которую я видел тогда на поле). А когда я погружаюсь в специальную жидкость — ты её наверняка видел — и нахожусь там какое-то время, мне становится легче. Но это все-равно не спасёт меня от скорой смерти. Создатели обладают запредельной силой! Общаясь с ними, я словно пребываю в центре огромного ядерного реактора, который безжалостно испепеляет радиацией мой организм, – это был единственный раз за время нашего разговора, когда Крис, казалось бы, показал нам свою слабость. Хоть он и пытался это скрыть, но я прочитал на его лице выражение неподдельного ужаса и беспомощности перед лицом чего-то совершенно чудовищного…

— А человек, который там плавает, кто он? — вспомнил я про ещё одного мертвеца.

— Такой же не справившийся, как и тот, что висел на стене, — Крис ограничился этим ответом и больше ничего не сказал. Зачем они поместили труп в ту мерзкую жидкость я так и не понял. Но спрашивать не стал. Я стал уже слишком любопытным.

Кристофер тяжело встал и пригласил нас за собой. Каждый его шаг гремел на весь зал — должно быть экзоскелет весил не меньше двухсот килограммов.

Нас ждала здоровенная дверь, на которой были высечены какие-то неизвестные символы и знаки. Крис растворил её, и мы с Шерри зашли в большое помещение. Дуэйн остался стоять снаружи.

В ярко освещённой и довольно симпатичной на вид комнате, которая была похожа на огромную мастерскую, стоял длинный стол; на нём — ноутбук, принтер, краски с кисточками, а также многочисленные холсты.

— Приступайте! — прозвучал в невидимом динамике голос Криса. — Все необходимые материалы у вас имеются. Спать будете здесь. Еду вам два раза в день будут приносить мои помощники. Душ, туалет — все удобства имеются в избытке. А Дуэйн скоро займёт моё место. На этом всё. Желаю удачи!


Глава 4

Первый день мы почти не общались с Шерри. Каждый обдумывал работу, которую нам предстоит выполнить. В моей голове постоянно вертелась мысль, как бы ускользнуть из лап Кристофера и Дуэйна, а при удачной возможности даже прикончить их. Но мастерская, в которой мы жили, наглухо была заперта, еду же и постельные принадлежности вместе со средствами гигиены нам некто просовывал в небольшой дверной лаз.

На второй день после долгого и крепкого сна (спать здесь было на удивление комфортно: свет можно было выключать и кровати были мягкими и удобными) Шерри первой решила со мной заговорить:

— Ну что? Придумал что-нибудь? — протянула она нежным голосом.

— Есть кое-какие идеи, но я не знаю, насколько они удачные.

— Это неважно. Нужно всё опробовать. И нужно обсуждать все детали вместе. Помнишь? — ты пишешь, я делаю иллюстрации к твоим записям.

— Да, да… я всё помню…

— Тогда пора за работу. Садись.

Мы сели за длинный стол, убрали всё лишнее и продолжили беседу.

— Поделись. Что ты придумал? Прошу, не молчи! Ведь от этого зависит наша жизнь, — Шерри изменилась. Она больше не походила на робкую, пугливую девушку. Теперь она стала увереннее, решительнее и можно даже сказать мужественнее.
 
— Нам надо решить вначале, какова будет природа этого нового мира, — тяжело вздохнул я. — Я имею в виду материю, энергию, звёзды, планеты или наоборот что-то взамен им. И это далеко не всё. Будет ли следующая вселенная наделена жестокостью или же нет. Какие существа будут её населять. Будут ли там люди. Я так понимаю, времени у нас не так много, поэтому нужно описать придуманный мир так, чтобы получилось ёмкое произведение, но отражающее главную суть нового мироздания. Здесь нужно будет направить воображение не только на картинки, краски и прочее. Нужно будет удариться и в философию, и, возможно, даже в религию. Ты понимаешь?

— Какой бы ты хотел, чтобы был новый мир? — непринуждённо спросила Шерри.

— Я бы вообще ничего не хотел. Но раз уж выбора у нас нет, тогда придётся выполнять работу. Лично в моих рассказах действие всегда происходило на других планетах. Как правило, была основная планета, где жили главные герои, и множество других вокруг неё. Те другие были разноцветными и окружены кольцами. Представь себе, что кто-то взял Сатурн и окунул его в ванну, где смешаны самые разные краски. В принципе, весьма банально для фантастики, — мне всегда было очень неловко рассказывать другим о своём творчестве. 

— Продолжай! — настояла Шерри.

— На главной планете не было ни людей, ни известных науке животных. Тем маленьким миром правили огромные — ростом до четырёх метров — членистоногие. Они представляли из себя гигантских полупауков-полураков или полупауков-полускорпионов, у них были чернющие тела и здоровущие клешни. Причём они имели не одну, а две пары клешней. Одна пара окружала едва заметную голову, вторая же располагалась прямо под первой, но так, что нижние клешни не мешали верхним. Эти необыкновенные существа были разумными, как люди, или даже ещё разумнее. Они не вели войны и не проливали кровь. Смысл их существования состоял в гармонии с остальной вселенной. Каждый из этих могучих ракопауков вспахивал землю и искал на планете очень редкие пурпурные камни. Затем существа измельчали челюстями полезные ископаемые и проглатывали их, а позже из пор на своём теле они выделяли розовое вещество, похожее на дым. Данное вещество обогащало окружающий космос особыми химическими элементами, влияющими на возникновение жизни на других планетах. Это был очень кропотливый труд для членистоногих. От них зависела жизнь во всей вселенной. Сама планета членистоногих была лишена атмосферы, но монстры были приспособлены к таким условиям обитания. 

— А кто жил на других планетах?

— Другие организмы. Некоторые были похожи на людей, некоторые нет. Они были более примитивными, чем разумные членистоногие, а потому вели постоянные войны друг с другом. Членистоногие иногда вмешивались, предотвращали конфликты. Но полностью остановить насилие было невозможно, поэтому оставалось лишь сеять и сеять жизнь в надежде на то, что новые организмы станут менее воинственными. К сожалению или к счастью, и мой мир не был совершенным. Членистоногие — я их называл кваракотами — были самой древней цивилизацией в космосе, и они достигли высочайшего развития в духовном плане. Кваракоты были пацифистами и альтруистами. Правда, они любили развлекаться. Порой, они похищали женских особей других рас, живущих на иных планетах, и «резвились» с ними сексуально. Это не было насилием в привычным смысле, так как все самки из других миров обожали секс с представителями иных цивилизаций.

— Как мило… — сложно сказать, насмешило ли это Шерри или вызвало отвращение. Но всё же больше похоже на первое.

— Да, мои рассказы были не только серьёзными, но ещё и с изрядной долей юмора.

— Это всё? Или было ещё что-то?

— Да, пожалуй, я упустил одну важную деталь. Моя вселенная была создана богами. И кваракоты поклонялись этим божествам, считая, что в один прекрасный день насилие на других планетах прекратится. Потребляя пурпурные камни и выделяя в окружающее пространство нежно-алый дым, они одновременно с этим молились, чтобы новые формы жизни родились совершенными и не убивали друг друга. Улавливаешь схему? Кваракоты находят специальные камни, затем пережёвывают их и одновременно с этим мысленно молятся богам о пацифизме во всей вселенной. Выделяющийся из их спин дым несёт в себе не только материальное, но и духовное, сея добро по всему космосу. Знаю, звучит, как бред, — я снова засмущался.

— А какова роль богов во всей этой цепочке?

— Они принимают молитвы. Но боги тоже разные. Некоторые отвечают на мольбы кваракотов и позволяют им творить жизнь и добро, а некоторые нет. И те плохие делают ещё и так, что отдельные членистоногие рождаются с врождёнными дефектами, неспособными выделять дым. Такие кваракоты обречены и как правило рано умирают. Но добрые боги ведут со злыми войну, считая, что насилия не должно быть нигде во вселенной. Иногда побеждают хорошие, иногда плохие.

— Почему в твоём мире существуют злые боги?

— Потому что зло и добро имеют право на существование. Кому-то нравится быть хорошим, кому-то плохим. Впрочем, это звучит слишком примитивно. На самом деле в моём мире есть первопричина этому. Боги родились из гигантской пены, этакого хаоса. И эта пена была разумной и имела две половины. Одна несла в себе свет, другая тьму. Так и разделились боги на хороших и плохих.

— Значит изначально существовавшая пена — это некий пробог? Но кто тогда создал его? 

— А вот этого не знаю даже я. Во всяком случае ещё не придумал.

— Звучит весьма интересно.

— А, по-моему, нет. По-моему, все эти темы уже не раз обыгрывались в фантастике.

— Хэнк, ты помнишь? — главное для богов красота. В твоём мире есть что-то настолько красивое, что может заставить любого ослепнуть?

— Наверное, нет. Хотя, подожди, есть серия рассказов, никак не связанная с циклом о кваракотах, и там я описываю безжизненную, но невероятно красивую вселенную. А, впрочем, может, там и есть жизнь, просто я её пока не придумал.

— Расскажи о ней. Давай!

— Звёзды в этой иной вселенной совсем не похожи на наши. Они колоссальных размеров — некоторые до нескольких десятков тысяч световых лет в диаметре. Они также разноцветные. Всех цветов и красок. Нежно-голубые, зелёные, желтые, оранжевые и так далее. Интересно то, что внутри этих звёзд существуют другие звёзды — и те как раз похожи по виду и форме на звёзды нашей вселенной, правда всё равно намного больше. Представь себе гигантский суперорганизм, внутри которого живут более мелкие существа. Они вечно копошатся в его нутре и поддерживают ему жизнь. Также и с теми небесными телами. Звёзды внутри звёзд.

— Мы можем объединить две твои вселенные — ту, где живут кваракоты с той, где светят необычные звёзды. Что скажешь? А я постараюсь сделать подходящие рисунки.

— Этого мало. Нужно ещё что-то.

— Например?

— Я не знаю…

— Как планеты во вселенной кваракотов связаны между собой?

— Кажется, вспомнил, — быстро ответил я.

— Что именно?

— Планеты лишь слабо освещаются звездами, так как те расположены слишком далеко. И, в связи с этим, тепло от светил почти не доходит до обитаемых миров. Но существует особый процесс, когда планеты начинают обмениваться между собой мощной энергией, вырабатываемой их ядрами. Чудовищный плазменный поток перетекает с одной планеты на другую. Так на той или иной земле становится тепло, после чего порой просыпаются целые цивилизации. Получив сильный заряд энергии, живые организмы какое-то время бодрствуют, а затем снова погружаются в спячку до тех пор, пока в них не ударит новая струя. Однако длительная эволюция привела к тому, что у более развитых рас, включая тех же кваракотов, сон перестал быть привязан к этим планетарным джетам. Но полностью стать независимыми они все же не смогли. Потому что энергия соседних планет и лун обогащает их тела необыкновенными минералами, которые утоляют им жажду и аппетит, а также замедляют старение и залечивают всевозможные раны. Ведь они часто отправляются путешествовать в космос, а для этого им нужно много сил. К тому же, разные инопланетяне используют эту невероятную энергию для строительства двигателей своих космических кораблей.

— А разве такая мощная энергия не способна испепелить другую планету и всех обитателей на ней? — Шерри явно решила подловить меня, так как сочла мой рассказ нелогичным.

— Нет. Потоки имеют такую температуру, что не могут навредить никому. Ядра тех планет в отличие от ядер наших планет не раскалены до тысяч градусов. В той вселенной другая физика, тебе не понять, — надеюсь мои аргументы устроили Шерри. Не хватало мне ещё оправдываться перед ней за нелогичность созданного мною мира.

— Отлично! Теперь тебе нужно всё это записать, как можно подробнее. А я тем временем буду рисовать. Потом соотнесём каждую иллюстрацию с определённым событием в твоём рассказе и предоставим готовый материал тем, кто нас запер здесь.

— Шерри, это не поможет. Этого недостаточно…

— Хэнк, мы должны попробовать!

— Мы даже не знаем сколько у нас попыток. Вчера ты уже пробовала спросить, но никто тебе не ответил. Наши слова игнорируют. А значит попытка у нас, скорее всего, одна.

— Хорошо, Хэнк, тогда нужно приступать. Расскажи историю на бумаге. Расскажи, как в тёмном и холодном космосе, где нет ни единого света, однажды зародились удивительные звёзды.

— Эдакие плазменные оболочки, ослепляющие своей холодной голубизной… — подхватил я, и мои слова прозвучали, как строчка из песни.

— Именно! И внутри этих оболочек, этих гигантских резервуаров энергии…

— Возникли новые звёзды и засияли, как мириады магических огней… — и снова я словно спел, а не сказал.

— Там было как в сказке… — теперь и Шерри пела.

— Там было как в сказке… И там были все цвета радуги… И не только радуги… В этих монструозных космических котлах ежесекундно рождались оттенки немыслимые ни нам, ни даже богам… И прозрачные сферы сияли на всю вселенную, играя с цветами также легко, как играет ребёнок с любимыми игрушками, то и дело заменяя одну игрушку другой. И было там, как в сказке. О да… как в сказке…

— Мы что-то увлеклись песнями, — отдышалась Шерри и слегка улыбнулась. Давно она не улыбалась. А может я вообще не помню, чтобы видел её улыбки.

— Да, — я вернулся мыслями в реальность.

— Теперь ты знаешь, что писать.

— Нет, мы только начали Шерри. Когда мы поём или почти поём, у нас получается. По крайней мере, у меня. Я легче представляю себе образы, которые потом будет легко воплотить на бумаге.

— Хорошо, Хэнк. Знаешь, ты мне открылся с другой стороны. Я думала, ты холодный и чёрствый, но…

— Шерри! — грубо перебил я её. — Я холодный и чёрствый. Это всего лишь творчество. Если ты хочешь жить, надо продолжать. Хотя скоро жизнь на Земле закончится. Продолжаем. Соберись.

— Ясно, — Шерри ответила мне холодно, даже с некоторым презрением. Наверное, она пыталась донести до меня, что я вовсе не так ужасен, что что-то человеческое ещё осталось во мне, но я её резко прервал. Мне не нужна её жалось. Мне вообще ничего от неё не нужно. Я просто делаю своё дело. — Продолжаем, — после недолгой паузы неохотно согласилась она.

— На чём мы там остановились?.. Ах да! Каждая звезда выбрасывала густые потоки вещества, потоки многоцветные, прекрасные, удивительные, интересные… нет! Чёрт, нет! — выругался я. — Не получается!

— Хэнк, не нужно опускать руки, — и Шерри нежно коснулась моего плеча. — Соберись. Ещё раз. Давай!

— Исполинские сгустки сверхплотного газа рвались наружу, они норовили прорвать плоть звезды-родителя и вырваться в открытый космос. Но оболочка была слишком крепка. И когда это уникальное вещество, выброшенное меньшими светилами, подобно ураганному ветру ударялось в оболочку — та вспыхивала фантастическим фейерверком! 

— И что дальше? 

— И родительская звезда словно гигантская биолюминесцентная медуза начинала переливаться бесчисленными цветами… Каждую секунду, каждый миг космос становился свидетелем, как ледяной небесно-голубой превращался в горячий оранжево-зелёный, а тот в свою очередь моментально окрашивался в густой ярко-абрикосовый, который сводил с ума всю окружающую реальность своей невозможной, не существующей ни в одной другой Вселенной красотой! Космос наблюдал, как в мгновение ока звезда становилась похожей изнутри на волшебный кристально-голубой океан, время от времени вибрирующий едва заметными, но такими завораживающими зеленоватыми оттенками. А когда циклопическое светило наполнялось глубоким нежно-персиковым оттенком, то вглядываясь в него можно было рассмотреть бездну самого мироздания, краешек той реальности, где обитают непостижимые боги. Иногда же громадный шар взрывался ослепительно-красным, и тогда в недрах мегазвезды за считанную секунду выделялась энергия триллионов сверхновых.   

— Один из этих изумительных цветов прокладывает дорогу в царство богов… — мечтательно задумалась Шерри, выдвинув любопытную гипотезу.

— Если очень упрощённо понимать это, то да, — я не хотел раскрывать ей все секреты. Пусть она сама попытается понять один из ключевых смыслов, который я заложил в свою историю. Она может понять по-своему, но это даже лучше, в этом и есть смысл любого творчества.

— Перейдём от звёзд к планетам, — это был не вопрос и не просьба с её стороны, а нечто среднее между ними двумя. 

— Перейдём.

— Потом возникли планеты. Их было намного больше, чем в нашей вселенной и многие из них располагались очень близко, почти вплотную друг к другу. И у некоторых были кольца… прекрасные огромные кольца, — Шерри не только пересказала часть моей истории, но и внесла в неё свои дополнения. У неё, что и неудивительно, тоже было невероятное воображение.

— И большинство этих планет находились в симбиозе друг с другом. Их ядра вырабатывали особую форму энергии. Она была тёплой и безвредной для живых организмов. И каждая такая планета выстреливала широченным лучом в своего соседа, а тот в свою очередь стрелял по тому небесному телу, что был рядом с ним, ну и так далее… И эта энергия согревала и гуманоидов, и чудовищ, и растений, и всех остальных, кто населял эти миры.

— Там будут растения?

— Там будут все. И растения, и люди, и кваракоты.

— А может люди там не нужны? Ведь богам нужен мир, максимально непохожий на наш.

— Может, и не нужны… — глубокомысленно задумался я. — Ты права, к чёрту их! Они и так уже пролили слишком много крови в нашей вселенной.   

— А что дальше, Хэнк?

— Дальше я всё это распишу. Нам нужна не столько история, сколько что-то вроде плана, набросок. Я возьму всё самое интересное, что было в моих рассказах и опишу это в моей новой маленькой книге. Расскажу, как кваракоты добывают камни, как они взаимодействуют с мирозданием и остальными цивилизациями, как ведутся войны между хорошими и плохими расами. Я опишу — ёмко, но насыщенно. Ведь главное для богов красота. А остальное они, наверное, додумают сами. А ты пока начинай рисовать картины. Рисуй новые звёзды и планеты. Рисуй кваракотов.

— Но, а всё-таки, как же насилие, Хэнк? Не хочешь ли ты полностью убрать его из нашего нового мира?

— Он не наш, — сухо бросил я. — Это мир богов, мы лишь инструменты. А насилие… насилие пусть будет. Не между кваракотами, а между другими, как и описано в моих произведениях. Иначе получится однообразие. А боги этого не любят. И не допустят.

— Но всё же, может стоит попробовать?..

— Шерри! Ты хочешь закончить, как тот парень на стене? В нашем мире слишком много насилия. Значит, это не просто так. Значит, им это нравится. По крайней мере, нравилось до сегодняшнего дня. «Бог любит насилие…» — процитировал я одного персонажа из фильма «Остров проклятых». — Так что вперёд. Нет времени спорить. Сделаем это и насладимся последними деньками уходящего мира. Лично мне хочется ещё раз взглянуть на звёзды, взамен которым возникнут новые.

— А как же галактики? — удивлённо спросила Шерри.

— Новые звёзды будут размерами от нескольких десятков до нескольких десятков тысяч световых лет. То есть крупнейшие из них будут величиной как раз со всю галактику. И этих звёзд будет миллиарды, триллионы или даже нет… их будет бесконечное количество! Этого достаточно. Но, возможно, я ещё что-нибудь придумаю. Пока в голову ничего не лезет. Надо начинать.

— Хорошо. За работу. И всё же, Хэнк, надежда есть, — высказалась Шерри после непродолжительной паузы. Ей явно не нравился мой настрой. 

— Надежда на что?

— На жизнь после смерти.

— Нету никакой жизни после смерти. И никогда не было. Всё это жалкие сказки, чтобы утешить себя. Мы верим, надеемся на то, что после того, как забудемся долгим и долгим сном, то когда-нибудь вновь проснёмся, но уже не на Земле, а совсем в другом месте. Но будь уверена, Шерри: никто и нигде не просыпается после смерти. Это окончательный, бесповоротный конец. И родственников, которых ты когда-то потеряла, ты больше никогда не увидишь. Ты заснёшь навсегда и от тебя ничего не останется. Лишь атомы, от которых нет никакого толка. Впрочем, от нас даже атомов не останется, так как всё, что было в этом мире, боги превратят в абсолютное ничто. Прими это.

— А знаешь, я согласна с тобой. Скорее всего, ты прав. Но тем не менее, я всё равно верю! Даже если всё это сказки, пусть в моем сердце даже в момент самой смерти будет жить вера! — Шерри из последних сил пыталась зацепиться рукой за выступ скалы перед тем, как неминуемо упасть в бездну. 

— И во что же ты веришь? — с усмешкой спросил я. — В доброго и любящего Бога? В Бога, который допустил столько страданий на этой планете? Ты в него веришь?! — моё сердце словно сжалось в гармошку от ярости. — Нету никакого любящего и всеблагого Бога. Я наконец нашёл для себя смысл «Превращения» — великого произведения Кафки. Когда главный герой превратился в жука, он стал своего рода напоминанием для всех людей вокруг — кто они есть на самом деле. Бог тем самым показал всем нам, что мы лишь жалкие, ничтожные насекомые, которые искренне верят в то, что управляют своей судьбой; но на самом деле ничем мы не управляем, все наши жизни — лишь игрушки в руках Бога; и, как и всякое насекомое, Он в любую секунду может нас раздавить!

                Глава 5

Примерно две недели ушли у нас на работу. Причём сложнее всего было Шерри. Ей вечно не нравились её рисунки, она даже рвала холсты и начинала заново. Но я убедил её, что выше головы не прыгнешь и нужно закончить, как можно быстрее. Писать мне пришлось много. Я описал сотни различных цивилизаций, животных и растений. И все они казались бы совершенно неправдоподобными в нашем мире. Нет смысла рассказывать обо всём этом, на это уйдёт слишком много времени. Безусловно, большую часть деталей нового мира я позаимствовал из моих уже давно написанных рассказов. Но тем не менее были и изменения. Самое значительное из них коснулось моих богов. Тех самых, что родились из дуальной пены. Я решил их полностью убрать из своей повести. Зачем богам создавать богов? Это бессмысленно. Я решил: пусть прекрасная пена так и останется пеной. Ведь она разумна и не обязана никого производить на свет («Останься пеной, Афродита…», — вспомнил я строчку из прекрасного стихотворения Мандельштама). Кваракоты будут молиться именно ей, и тьма со светом в недрах этой бурлящей всеобъемлющей субстанции будут непрерывно сражаться друг с другом. Каждая молитва, каждая волна мысленной энергии членистоногих будут запускать процесс борьбы двух великих Половин. И тьма, клокочущая кошмарными сингулярностями, будет калечить кваракотов, насылать на них болезни, но те будут сопротивляться и каждое их усилие, даже самое маленькое, каждый камешек, найденный ими на планете и впоследствии породивший космический дым, — будут не напрасны. Свет будет гореть снежным пламенем всё ярче и ярче, пока им однажды не наполнится вся пена. И тогда насилию во всей вселенной должен прийти конец.

Шерри изобразила эту чёрно-молочную пену такой очаровательной, такой нежной и девственной, что я словно замерзшая статуя стоял и не мог оторвать своих глаз от её прелестного рисунка. И какими же сказочно красивыми оказались нарисованные ею звёзды…
 
Оба — что я, что Шерри — конечно же хотели домой. Но ещё больше мы хотели мести. Но кому мы мстили? Богам или Кристоферу? Нам стало противно всё: и жизнь, и вселенная, и мы сами. Мы не могли сбежать и не могли отомстить. По крайней мере пока… 

                ***

— Сегодня наш экзамен, — мне было страшно. Действительно страшно. Я вспомнил того парня, что висел на стене и погиб жуткой смертью. Ждёт ли нас то же самое в случае, если боги отвергнут наше творение? Скорее всего, да.

— Это лишь первая ступень. Кристофер или Дуэйн предоставят нашу историю на рассмотрение всевышним. И вот тогда наступит финал, — Шерри за всё это время как будто бы слилась со мной. Она начала думать, говорить, как я. Она очерствела, стала жёстче и злее.

— Да… Ты права. Зови их.

Шерри прокричала на всю комнату «Кристофер», а затем «Дуэйн». Через десять минут дверь распахнулась словно врата ада. И перед нами стоял тот, кто делал чучела из живых людей.

— Вы закончили? — Дуэйн действительно занял место Кристофера. Теперь и он был закован в железо. И выглядел он ещё страшнее, ещё безжалостнее своего предшественника.

— Да. Иначе бы мы не звали, — Шерри не могла сдержать отвращения, которое она испытывала к нему.

— Тогда давайте сюда!

— Где Кристофер? — спросил я.

— Его больше нет.

— Ты убил его? — первое предположение, которое пришло мне в голову.

— Нет, — уверенно ответил Дуэйн. — Он растёкся.

— В смысле? — не понял я.

— На моих глазах он превратился в жидкую омерзительную массу. Он словно расплавился.

— Он это заслужил, — с торжеством сказал я, вспомнив, как он замучил того парня.

— Он умер в мучениях. Как тот болван, прибитый к стене. И это меня очень сильно волнует. Потому что я не хочу сдохнуть также! — заорал маньяк.

— Спокойно, — хоть он мне и был противен, но я всё же постарался успокоить его, потому что торчать в этих стенах мы больше с Шерри не хотели. — Просто возьми напечатанные листки и картины.

— Я не хотел всего этого. Но ублюдок Кристофер воздействовал на мои уши специальным механизмом, пытал меня звуком! Мне пришлось залезть в эту броню. И теперь меня мучают кошмары. Розовые раскалённые глаза. Это немыслимо! — с ужасом и болью в голосе вскрикнул Дуэйн.

— Так ты возьмёшь, чёрт возьми?! — разозлилась Шерри.

— Заткнись, сука! — выпалил он.

— Грязный подонок! — в ярости Шерри даже плюнула, но он был слишком далеко, чтобы в него можно было попасть. Девчонка и правда отрастила себе яйца за эти пару недель.

— Бери работы! Мы тут больше торчать не намерены! — теперь и я завёлся не на шутку.

Дуэйн ничего на сей раз не ответил. Он молча подошёл и нажал на какую-то кнопку, буквально вделанную в его тело. Тут же прибежали молодые парни и девушки — некоторых из них я узнал; это была та самая «съёмочная группа» Кристофера — и в суете, забрав всё, что мы с Шерри потрудились сделать за время нахождения в этом подземелье, быстро умчались прочь.

— Дальше что? Мы свободны? — с надеждой спросил я.

— Отдыхайте, — с нарочитой заботливостью ответил Дуэйн. И дверь тут же захлопнулась.

Опять мы остались наедине. Опять мы стали пленниками места, которое находилось словно вне времени и пространства.


                ***

Минуло три дня и три ночи. Мы ели, пили, болтали о жизни, о работе, обо всём, что вспоминалось нам. Шерри показалось, что я стал человечнее, а также более открытым, она же местами казалась мне романтичной и милой. Против своей воли ты постоянно меняешься, когда оказываешься взаперти и на грани между жизнью и смертью. А мы были на грани, мы ждали ответа. Ответа от безумных, безразличных к нам богов. Мы также ощущали, будто закончили самое тяжёлое дело в нашей жизни и теперь гуляем на свободе, хотя это было далеко не так…

Несмотря на то, что мы в целом ладили, один раз Шерри, что называется, дала осечку и взбесила меня.

— Знаешь, я всю жизнь спасалась от боли. Отец нас бросил, старшие братья и школьники часто измывались надо мной в детстве, а бывшие парни оказывались абьюзерами. Картины для меня были своего рода окнами, ведущими в рай, где мне становилось тепло и уютно. 

— Когда-то я был другим. Всех жалел, вечно перед всеми извинялся. Но сейчас всё изменилось. Мне никого не жаль. Я часто срывался на людей по малейшему поводу. Мог накричать на врача, который содрал с меня слишком много денег, устроить драку на дороге, если кто-то показал мне фак, унизить девушку, которая отказала мне, ну и много всего другого. Я понял одно: если хочешь выжить в этом мире, нужно быть зверем. Таким же, как и все остальные люди. А деньги… деньги и власть решают всё. Цены растут, все пытаются нажиться друг на друге, женщины стали до нельзя требовательными к мужчинам. В общем, всё строится на деньгах. Деньги, деньги, деньги! — я со злости едва не прикусил язык. — Такой же была и моя жена. Мечтала не работать, а висеть у меня на шее. Вот и получила по заслугам.

— Вы развелись?

— Когда она мне закатила очередную сцену, я здорово побил её. Она это заслужила.

— Абьюзер, — Шерри сказала это не со зла, скорее даже, с подколом. Ну или она просто вспомнила своих бывших и решила меня сравнить с ними. Но это лишь подлило масла в огонь, и я вскипел от злости.

— Заткнись! Ты ничего обо мне не знаешь! — вскочив со стула, я готов был наброситься на Шерри также, как когда-то набросился на свою жену. — Абьюзер, говоришь?! Это она была абьюзером! Она мучила меня несколько лет, я вечно расстилался перед ней, чтобы угодить ей, а она унижала меня. Считала себя королевой выпускного бала, думала, что я недостоин её. Думаешь, ты чем-то отличаешься от неё? У вас это в крови! Вы, женщины, умеете только принимать подарки, но никогда не способны подарить что-то в ответ, — я был уверен в своей правоте как никогда прежде.

— Хэнк, спокойно. Успокойся, хорошо? — Шерри тоже встала со стула и, примирительно подняв руки, попыталась привести меня в чувство. Она явно старалась держать себя в руках в подобных ситуациях и не отвечать конфликтом на конфликт. Видимо, жизнь её научила. Впрочем, меня жизнь научила совсем обратному. — Это была просто шутка. Мы вдвоём тут заперты уже очень долго. Это опасно для нашего морального состояния, но мы должны сохранять рассудок, что бы ни случилось.

— Тогда сохраняй рассудок в первую очередь ты сама! Следи за языком. И знаешь что? — я подошёл к Шерри и, оскалившись, как волк, прострелил её яростным взглядом. — Когда закончим и выберемся отсюда, ты уйдёшь с моей дороги. Ты ничего для меня не значишь, как и все остальные. Я просто вынужден тут находиться рядом с тобой, потому что выбора у меня нет. Но скоро всё закончится, и ты просто исчезнешь… как пыль…

Больше я ничего не сказал и ушёл, уединившись в маленькой коморке. После этого случая мы долго друг с другом не разговаривали. Я был зол на неё, как собака. Но, похоже, скоро нам вновь суждено будет сплотиться вместе. 

Много мыслей крутилось у меня в голове после нашей с Шерри ссорой. Но один факт мне показался весьма явным: Шерри приняла эту жизнь со всеми её тёмными сторонами, а я нет. И, наверное, именно поэтому мы смогли создать и описать весьма неплохую вселенную. Ведь даже наш мир целиком состоит из противоречий.   


                ***

Чем дольше мы ждали, тем больше страха мы испытывали. «Так недалеко и до психушки», — думал я. Хотя весь мир, похоже, и есть одна большая психушка.

Но вот, наконец, пришло наше время. Дверь снова растворилась. И снова на пороге стоял Дуэйн. И вид у него был далеко не счастливый…

— Что случилось? — дрожа от страха, спросил я.

— Вас приняли.

Я на мгновение словно потерял сознание от чувства облегчения.

— В смысле — им понравилось? — уточнил я для успокоения души.

— Да. Вас одобрили.

— Как они тебе это сообщили? — мне было интересно узнать, как боги взаимодействуют с сознанием Дуэйна, и как он обменивается с ними информацией. Кристофер тогда поведал нам о своём контакте с богами лишь в общих чертах. 

— Это неважно, — весь ответ, который я получил. 

— Всё, мы спасены! — радостно воскликнула Шерри.

— Это вы спасены! Но не я! — со злости сорвался Дуэйн.

— Подожди, — я вновь решил зачем-то утешить его. Наверное, боялся, что он причинит нам вред. — Мы ведь справились. Мы все втроём свободны.

— Вы да. Но не я. Напомнить, что стало с Кристофером? То же будет и со мной. Я не могу избавиться от этих доспех. Они вшиты в моё тело.

— Но дело сделано, ты тоже своё отработал, — я понимал Дуэйна, понимал, что за страх им движет. Хотя, разумеется, никакого сочувствия к таким маньякам, как он и Кристофер, я не испытывал.

— Очнись! Как только вылезу из брони — если вылезу — точно также, как Крис, превращусь в раздавленного слизняка. Этот металл, эта связь с богами лишают меня сил. Я чувствую, что скоро умру. Суставы ломает, башка болит, а кости словно просятся наружу. 

— Может, всё наоборот? — я в корне решил переосмыслить ситуацию, в которую попал Дуэйн, лишь бы усмирить его. — Крис нашёл меня в закусочной. Тогда он был без доспехов. Значит, он спокойно снял броню и не пострадал. Тогда, с чего ты взял, что погибнешь?

— Ты ничего не понял, чёртов кретин! Включи свои куриные мозги и подумай. Крис тогда был нужен им. А когда он выполнил свою функцию и передал бразды правления мне, они от него избавились. Он бы и так помер, но они ускорили его кончину. А теперь и я им больше не нужен, получается. Сложил два плюс два? — удивительно, насколько Дуэйн был напуган, хоть и старался не показывать этого. Будучи безжалостным убийцей, он теперь сам стал добычей. 

— Нам жаль. Но ты должен отпустить нас, — разумеется Шерри было совсем не жаль этого придурка. Она просто заговаривала ему зубы.

— Да ни хрена вам не жаль!

— Ладно, мы пойдём. Хэнк, пошли, не стой, — приказным тоном сказала мне Шерри, кивнув головой в сторону. Она и вправду стала смелее, чем я мог себе даже представить. 

Но далеко нам уйти было не суждено, хоть мы и покинули мастерскую. Дуэйн бросился к нам, завопив:

— Стойте! Никуда вы не уйдёте, твари! Раз я умру, то и вы вместе со мной!

И внезапно Дуэйн совершенно волшебным образом материализовал в своих руках огромное железное копьё (видимо, броня наделила маньяка — как и Кристофера когда-то — рядом суперспособностей). Правда, это было не совсем обычное копьё, так как наконечник орудия был очень странного вида. Мне вспомнился Гунгнир — копьё Одина. Именно его больше всего напоминало это могучее оружие в ручищах Дуэйна.

Шерри бросилась вбок, я же, увернувшись от копья, упал на пол.

— Хэнк! — закричала Шерри. — Там, справа от тебя, возле стены!

Я повернул голову и увидел здоровую железяку — наверное, кусок какой-нибудь строительной конструкции или быть может отколовшаяся часть экзоскелета Дуэйна.

Я рванул к стене, схватил железяку и, подняв руки над головой, блокировал сокрушительный удар Дуэйна. И в тот же миг я почувствовал, как в жилах маньяка кипит поистине нечеловеческая сила. 

Дуэйн кричал как зверь, всё о чём он мечтал — это смерть. Моя смерть. Распотрошить, убить, превратить меня в груду фарша. Слюни летели у него изо рта. Но он слишком старался, он был ослеплён гневом и это делало его уязвимым. Дуэйн, сражаясь со мной, почти не следил за Шерри. А ведь она медленно обходила его, чтобы броситься на него со спины. Ноги Дуэйна были в железе — ударив по ним, можно было поломать себе кости. То же самое и с его руками. Поэтому целиться надо было в верхнюю часть тела: грудь, грудной отдел позвоночника или голову — они были не защищены.

В основном наша схватка была довольно однообразной. Дуэйн в ярости бил копьём сверху вниз, я уворачивался, отбегал в сторону или блокировал удары, как при самой первой его атаке. Постепенно я становился всё злее и злее, но мне было далеко до Дуэйна. Его ярость не знала предела, ведь он понимал, что скоро умрёт также мучительно и страшно, как Кристофер.

Никак не мог я попасть по этому выродку. Железо билось об железо, но никакого эффекта. Никакого смысла не было в моих ударах. Единственный шанс — измотать Дуэйна. Или стоит понадеяться на Шерри? Она никак не могла к нему приблизиться — Дуэйн постоянно вертелся вокруг себя, пытаясь достать до меня.

Вечно так продолжаться не могло. Кто-то должен был взять верх. И этим кто-то стал Дуэйн. Он выбил железяку из моих рук, и я свалился навзничь.

— Сдохни, тварь! — Дуэйн размахнулся, и я закрыл глаза.

Если бы не Шерри, тяжёлый наконечник копья разрубил бы надвое мою голову. Но она всё-таки смогла подобраться к нему. Девушка прыгнула (Дуэйн был намного выше её) и вцепилась руками ему в волосы. Дуэйн заорал от боли, резко повернулся, и Шерри, не удержавшись, — волосы маньяка были сальные и оттого скользкие, — упала на бок, сильно ударившись головой о каменный пол.

Отсутствие страха перед нами, а также слепой гнев сыграли с Дуэйном злую шутку. Он перестал думать, перестал анализировать. Ему нужно было вернуться и добить меня, ведь Шерри почти не представляла для него никакой угрозы. Но он спятил и, отключив мозги, занялся Шерри.

— Знаешь, люди становятся такими забавными, когда цепляются за свою жизнь, — с ухмылкой сказал Дуэйн, глядя на Шерри. Неудивительно откуда он это знал, ведь на своём веку он стольких замучил. 

Вырываясь, она изо всех сил била его ногами, но железная рука злодея крепко держала её за волосы. Шерри было очень больно и шансов отбиться от этого полукиборга у неё, казалось, совсем не было. Но её боль быстро закончилась, как только я пронзил Дуэйна насквозь его же копьём, которое он выронил, когда Шерри вцепилась в него. Гунгнир вошёл в спину, а вышел уже из груди — вот так и закончилась история серийного маньяка. Он погиб не в таких муках, как Кристофер, так что ему в какой-то степени повезло. «Сам сдохни, сволочь!» — это были последние слова, которые Дуэйн услышал. И эти слова конечно же принадлежали мне.

Потные, грязные и обессиленные мы поплелись с Шерри по длинному коридору, похожим на тот, где когда-то мы впервые встретились друг с другом. И на этот раз мы нашли выход. Дверь, а за ней лестница, ведущая наверх, ведущая на свободу. Наверное, команда Криса после того, как наш рассказ и картины были одобрены адскими небесами, позаботилась о том, чтобы нас выпустить. Правда, никто из них не догадался, что у нас на пути встанет Дуэйн. Да и где те люди, которые ежедневно приносили нам еду и которых я ошибочно принял когда-то за съёмочную группу? Они просто разбежались кто куда, оставив для нас открытые двери? Впрочем, какое это уже имеет значение, ведь скоро ни нас, ни этого мира больше не будет. Скоро всё исчезнет, а потом появится наша с Шерри история. Только уже не на бумаге…

                Глава 6

Мы вышли из подземелья на свежий воздух. На улице воцарилась глубокая ночь. И прямо над лестницей, прямо над выходом из этой преисподней, где мы пробыли две с половиной недели, располагалось очень странное сооружение. Оно было похоже на гигантский мозг, так как множество конструктивных элементов этого объекта закручивались в неисчислимые спирали, словно образуя причудливые и одновременно с этим пугающие ветви разума. Эта постройка казалась внеземной, да и кто знает, были ли мы на Земле? Но во всяком случае, когда мы вышли из этого железного лабиринта, то увидели на небе яркую луну и бесчисленные звёзды.

— Посмотри, — Шерри отвлекла моё внимание от неба и показала рукой на рукотворный (рукотворный ли?) мозг. Он весь сиял серебром под светом ослепительной луны. Такую красоту я никогда ещё в жизни не видел. — Где мы?

— Я не знаю… — задумчиво промолвил я. — Но это место не на Земле.

— Откуда ты знаешь?

— Мне просто так кажется.

— На небе луна.

— Я вижу. Но мне кажется, что это место — последняя колыбель жизни в нашей вселенной, некое отдельное измерение. Быть может, здесь мы оказались не случайно. Быть может, нам дали возможность в заключительный раз насладиться звёздами, почувствовать напоследок аромат нашей уходящей жизни.

— Нас дразнят.

— Нас дразнили всю жизнь. Мы никчёмные существа. Нас легко ранить, легко замучить и ещё легче убить. Мы ничто. Лишь жалкая биомасса в круговороте безжалостного мироздания. Воображение — это всё, что у нас есть.
 
— Они могут претворять своё воображение в реальность, а мы нет… — Шерри словно устремила свой взгляд в самые дальние уголки космоса. И я почувствовал, как ей стало невыносимо одиноко и тоскливо на душе. Ведь она мучилась всю свою жизнь. Как и я. Может быть, теперь мы наконец сможем обрести покой.

— Да… они могут. Но главное даже не это. Они не только творцы, но и прекрасные зрители.

— Зрители чего?

— Зрители, сидящие в театре на самом первом ряду и наблюдающие за нами. За своим творением. Боги наблюдают, как мы мучаемся, любим, бросаем, пытаем, болеем и дохнем, как мухи, а они всё это время сидят и издевательски хлопают в ладоши. Но рано или поздно всё надоедает. Вот и с нами также. Мы исчерпали себя. Мы им надоели. Спектакль окончен.

— Скажи мне, Хэнк, а правильно ли мы всё сделали?

— В каком смысле «правильно»? — не понял я.

— Наша выдуманная вселенная, по-твоему, лучше этой?

— Какая уже разница? — я был сильно раздражён её вопросом. — Дело сделано и на этом всё.

— Там тоже будет насилие. Разные инопланетные цивилизации будут вести войны между собой. 

— Его будет заметно меньше. И цивилизация кваракотов будет пытаться остановить войны. И с каждой эпохой войн будет всё меньше и меньше. В конце концов, во вселенной воцарятся гармония и мир. Такого нет в нашем мире. Что тысячи лет назад, что сейчас люди продолжают проливать кровь и ничего не меняется. Но богам нужно разнообразие. Мир, лишённый зла, неинтересен также, как и мир, где кроме зла и грязи ничего нет — как раз такой как наш; возможно, именно поэтому богам мы надоели, так как проливали слишком много бессмысленной крови. Однако мир, где есть насилие, но который после долгой и тяжёлой дороги в итоге избавится от него — это интересно, это и есть то разнообразие, о котором говорил тот подонок Кристофер. Но не забывай, что многое в этой новой вселенной боги, скорее всего, сами доработают. Всё равно красота для них останется главным. Я надеюсь, мы сделали наше мироздание слишком красивым…

— Тебя не волнует, что некоторые законы физики могут там противоречить друг другу?

— Например?

— Планеты ведь не будут получать тепло от звёзд. А звёзды в том мире будут настолько большие и мощные…

— Каждая звезда будет отдалена от другой как минимум на миллионы световых лет. Где-то в центре этих гигантских пустот и будут находиться планеты. Жар от звезд не будет до них доходить. А если и будет, то планеты будут раскалены до немыслимой температуры, и любая жизнь на них окажется невозможной. Кваракоты и большинство других цивилизаций будут жить в редком космическом оазисе, далеко от гиперзвёзд.

— Но те звёзды так прекрасны… Почему они не могут сеять жизнь?

— Те звёзды не для обычных смертных. Те звёзды созданы, чтобы питать богов. Питать их своей красотой.

— Неужели ты думаешь, такая красота им нужна? Они ведь сами могли сотворить, но не сотворили, якобы, потому что у них не хватило воображения. Но это же бред. Они же боги!

— Шерри, они уже сотворили. Этот мир максимум для них, он и есть всё то, во что воплотилось их воображение. Вспомни различных писателей, вспомни книги и кино. Такие гении как Лавкрафт и многие авторы комиксов способны были создавать в своём воображении вселенные и миры намного красивее и интереснее нашего. Люди могли творить в голове любых богов, любых существ. А значит человеческое воображение превосходит божественное. Боги не создали нас совершенными, но одно даже они не смогли предвидеть: что наше воображение превзойдёт их собственное. И этому есть объяснение, Шерри. Наша слабость. Мы страдаем, мучаемся, ненавидим. Сколько людей свело счёты с жизнью или были на грани самоубийства, сколько из нас терпело пытки, как физические, так и моральные. И поэтому погружённые в бездонную пучину страданий мы научились в порыве боли мечтать и любить. Боги совершенны и абсолютны. Они не страдают, как мы. Нет ничего что бы питало их воображение. А мы, люди, мы как птица, которой сломали крылья и посадили в клетку. И вот она мечтает о свободе! — я не сдержался и закричал в пространство в таком отчаянии, что слёзы едва не брызнули из моих глаз. — Она мечтает вырваться из этого ада, из этой ловушки, из этой чёртовой клетки, чтобы взлететь в небеса и стать свободной. И чем больше она мучается и бьётся о клетку, тем сильнее у неё разгорается воображение. Она представляет себе каждый раз всё более и более чудесный мир, в котором она будет счастлива и свободна!..   

— И всё же у меня есть ощущение будто мы чего-то не доделали.

— Шерри, оставь меня и себя в покое! — я снова разозлился на неё. — Тебе не плевать? Какая тебе к чёрту разница, что там будет. Не нужно ни надеяться, ни жалеть. Мы это сделали, только чтобы не погибнуть также страшно, как многие до нас, кто не справился. Будь моя воля, я вообще создал бы мир без времени, абсолютное ничто, вселенную, дремлющую в вечном небытии. Но богам бы это не понравилось. 

— Но, Хэнк, помнишь, ведь последнее, что мы сделали, это поместили в тот мир нас. Двух единственных людей.

— Да, и ещё кота, которого я когда-то отдал в приют, а теперь в новой обители жизни наделил его человеческим разумом. Забудь, это был просто прикол. Может, у богов тоже есть чувство юмора. Пусть посмеются над нами. В любом случае, нас там уже не будет. Боги устали от людей.

За всё это время я вертел в голове столько теорий о природе этих богов, этих дьявольских скульпторов нашего мироздания. И не думаю, что я один такой. Уверен, даже Кристофер, который был лишь жалкой пешкой, не смог постичь всю природу своих демонов, что одолевали его с самого детства.
   
— Тогда всё потеряно. Тогда, пожалуй, мне действительно не стоит ни во что верить, — Шерри опустила голову и закрыла глаза. — Я думала, хоть перед самой смертью услышу теплые и любящие слова. Неужели тебе так сложно сказать их? Неужели ты не хочешь закончить на хорошей ноте? 

— Всё, что нужно, я уже сказал. Не мешай, дай мне насладиться звёздами. И тебе того же советую. Не жалей о прошлом. Лучше вспомни всё самое прекрасное, что было в твоей жизни. Это бесценно. Я только сейчас это понял. Наслаждайся луной, наслаждайся уходящим космосом. Осталось недолго. Не стоит уходить из этого мира с грустью и тоской. Ведь, по сути, мы с тобой настоящие звёзды.

— Звёзды? В каком таком смысле? — Шерри мягко улыбнулась, и я понял, что ей стало легче.

— Мы создали новую вселенную, которая понравилась им. Великие актёры и певцы — другим словом звёзды — заслуживают уважение миллионов людей. А мы заслужили уважение богов. Мы с тобой звёзды мироздания!

Теперь мы просто молчали и наблюдали за вселенной. В последний раз…

Когда я отвёл свой взгляд, посмотрев в сторону могучего искусственного мозга, то увидел, как там в глубине непроглядной, густой тьмы вспыхнули два жутких огненно-розовых глаза. Вот они, боги! Они посмотрели на нас. В этом взгляде читались и ненависть, и запредельный ужас, и невообразимая человеку мощь родом из самых глубин мироздания. Но самое главное, этот взгляд знаменовал собой конец нашей истории, смерть всего сущего, переход нашего мира в полное небытие. 


                Эпилог

И мир погрузился во тьму, и звёзды погасли, и никого больше не стало. Потух весь свет, исчезли атомы, исчезло само время.

А потом — хотя в данном случае слово «потом» вовсе не уместно — возникла мыслящая пенная материя и вспыхнули гигантские звёзды поистине запредельных оттенков и цветов. И наделили эти звёзды красотой и смыслом весь окружающий космос… И родились планеты — какие-то с кольцами, какие-то нет. И появились на этих планетах существа на первый взгляд жуткие, но добрые, которым когда-нибудь суждено будет сыграть решающую роль в этой новой колыбели жизни.

И поприветствовали могучие чёрные монстры двух маленьких хрупких гуманоидов, за которыми плелся удивительный, совсем крохотный четвероногий зверь. И эти два странных создания, казалось бы, должны были знать друг друга, но они не знали… Однако между ними вдруг пробежала искра, которую, возможно, можно было бы назвать тем, что членистоногим разумным тварям было известно, как любовь. И взялись двуногие гуманоиды за руки и пошли навстречу своим странным соседям.

Кто знает, может, когда-нибудь боги уничтожат этот мир, быть может, и он им однажды надоест. Но пока — пусть они наслаждаются. И не только они…

…Ведь где-то там в затерянных безднах необъятного космоса в окружении разумных ракопауков и других удивительных существ под пламенную музыку так страстно танцуют два маленьких человечка…