История о Высоцком и убийце Талькова

Сижу сегодня, клацаю каналы. На экране мелькает логотип — «Расследование с Эдуардом Петровым».
Тема — убийство Талькова.
И вдруг во мне будто щёлкнуло — вспомнилась давняя история. Настоящая. Серая, как ночь под Кременчугом, где запах бензина и пыли держится в воздухе дольше, чем память.

Я тогда был молодой, горячий, дерзкий.
Мы с подельником ехали по окраине, где караваны стояли цепью, как ржавые консервные банки — жили там люди, что потеряли берега. Я заглушил мотор и спросил:
— Ну и где мы его будем искать?
Он не долго думал — приоткрыл окно, высунул голову и заорал в ночь:
— Высоцкий! Выходи!

Телефоны уже были тогда — Nokia появилась более менее, Motorola как кирпич — но этот Высоцкий свой телефон выключил.
— Высоцкий, гандон, выходи! — кричит мой.

Я ему:
— Слышь, тормози. Так на Владимира Высоцкого не говорят!
— Да не, братан, это однофамилец, — отмахнулся он.

Мы вышли из машины. Караванов — штук двадцать пять, плюс-минус. Решили обойти каждый.
Пять вагончиков — тишина.
Я: — Давай покурим.

Стоим, дымим. Воздух влажный, собаки где-то далеко лают, будто на чужие грехи.
И вдруг мой друг, с пеной на губах, орёт:
— Молодой! — и рвётся к шестому вагончику.
Я — ничего не понимаю:
— Братан, они здесь? Где здесь? Кто они?

Молодой и этот Высоцкий — родственники дальние. Живут вместе, караван снимают, дешевле так.
И вдруг голос:
— Они здесь, вот в этом!

Молодой отзывался, но как «****ина» — невнятно, пьяно.
Из разговора я понял одно: Высоцкого нет, дверь не откроет, окна с решётками.
Я не люблю ругаться. Не люблю, когда нервы правят вместо разума.
Я послушал — потом достал из-под куртки «Беретту М9», чёрную, гладкую.
Хороший аппарат для преступника.

— Открой дверь, — говорю спокойно. — Стрелять буду.
Там кто-то вякнул.
Мне тогда было двадцать два. Дерзил, но по-своему справедливо.

Пара выстрелов по двери.
Дерево дрогнуло, лампа над входом качнулась.
Я до сих пор благодарю Бога, что Он отвел.

Тишина накрыла площадку.
Спутник, что ещё недавно орал, теперь замер, только дышал тяжело.
Дверь открылась — и вышел Молодой: худой, нервный, с глазами, как у рыбы.
Божится, клянётся мамой:
— Высоцкого здесь нет!
Мы поняли — один он.
Развернулись, пошли.
Подельник, тот самый качок из девяностых, дал ему подзатыльник:
— Чтоб больше не врал!
А тот — на распальцовках, почти со слезами:
— Я правду говорю, братки!
Смешно и жалко.

Я, уходя, выстрелил ещё раз — по лампочке.
Бам! И тьма стала полной.
На следующий день, Высоцкий назначил нам встречу в Бат- Яме, в одном из ресторанов, где людно.
Когда мы вошли в ресторан, они уже были там. Это я понял по идиотскому выражению
лица Молодого. С ними сидел мой близкий ! как тогда говорили да и сейчас тоже так говорят. Мы обнялись братски. Дали возможность решить проблему что возникла между Высоцким и моим корешем. Они спокойно решили вопрос. Мы решили, так сказать "замазать!" то есть выпить покушать в честь того что  они померились.
Под конец вечера подошёл мой друг, он приехал из Германии, у него там квартира. Честно говоря проще сказать где у него в почти каждой столицы  мира сеть квартира.
Это не удивительно он Долларовый миллионер. Он родился в семье с хорошим капиталом. Это  дело такое кому как? Моего друга деньги не испортили, он родился и был воспитан, образован. Вообще интересный человек. По понятным причинам я имя его не могу сказать.
Он присоединился к нашему столу.
Мы сильно не шумели, поужинав, потом ещё долго на улице прощались.

На следующий день мы с моим другом миллионером, поехали позавтракать и обсудить кое какие дела.
Мой дорогой друг, что то - разгулялся, мы допивали вторую бутылку Chivas.
И вдруг, между виски и тишиной, он произнёс: мне на ухо
И поведал мне такое, что я долго молчал - переваривал.
— Я знал того Высоцкого, он же Шляфман, он же Валерий. Это он убил Талькова.
Сомневаться в словах друга, очень уважаемого человека, даже подшофе, даже в голову не приходило. Мой друг вообще много интересного рассказывал, что пока ещё не время, поведать это вам, мой уважаемый читатель.
Всему своё время.

Правду, которую носил в себе, как осколок.
Жизнь иногда ставит точки через лет много после запятой.
С той правдой я жил годами, держал её в себе.
Но сегодня пришло время освободить эту историю.

Мы тогда уехали в тишину.
Дорога шла вдоль реки, огни редкие и слабые.
Мотор урчал, как усталый пёс.
Я думал о том, как легко человек теряет лицо, когда в руке оружие, и как тяжело потом с этим жить.
Молодость — дурость, но каждая дурость имеет цену.
Мою заплатил Господь — своей милостью.

Могло произойти, не поправимое. Я не зная того ,мог случайно или - "так получилось," Убить убийцу Талькова. Я не убийца. Слава Богу!
А Шляфман, своё получит.

Сколько раз Он меня отводил, страшно вспоминать.
Если бы не Он — я давно был бы в той пустоте, где нет ни тишины, ни прощения.
А так — жив, помню, пишу.
И когда на экране снова вижу Талькова, Высоцкого, любую душу, что сгорела за жизнь, — я молчу.
Молчу, потому что всё сказано.
И слышу внутри себя:
«Господи, прости и сохрани. Спасибо Тебе за то, что Ты был со мной в ту ночь и во все другие.»

Послесловие
Молодость — дурость.
Спасибо Господу нашему Иисусу Христу.
Сколько раз Он меня отводил — страшно вспоминать.
И если эта история кому-то покажется дикой, пусть так.
Я жил ею. Теперь отпускаю.
Свет всё равно пробивается через решётки любого каравана.


P.S. Уважаемый читатель! Дело ваше верить  не  верить. Я не собираюсь Божиться!
Я уверен что у каждого  человека есть чего рассказать.
Я всё время думаю, зачем мне всё это, все эти знакомства?
Просто у меня так много историй,( документально - художественных )