Йод

«Разлажен жизни ход, и в этот ад
 Закинут я, чтоб всё пошло на лад».                               
В.Шекспир. «Гамлет»
(перевод Б. Пастернака)
— Я боюсь ложиться спать, доктор. Последние несколько дней меня преследует один и тот же сон…
— Кошмар? Что ж, мы все люди. Проснуться среди ночи в холодном поту — ещё не болезнь, — доктор Смирнов Андрей Валерьевич снял очки и положил их на раскрытую медицинскую карту, куда до этого старательно записывал жалобы пациента. — Понимаете, Виталий, человеческий мозг — сложнейший механизм. Даже с самыми совершенными «комплектующими» сбои неизбежны. Если бы мы записывали в больные всех, кому снятся кошмары, нашу планету можно было бы смело переименовывать в «Планетарную психиатрическую лечебницу»… И прописывать всем поголовно клистиры. Или, того лучше, лоботомию.
Авторучка щёлкнула в его руках, и на рецептурный бланк легли корявые, и без того непонятные, латинские слова.
Так закончился мой первый визит в поликлинику. Я и подумать не мог, что первым врачом, к которому я обращусь, окажется психиатр. Ни за что бы не пошёл, если бы не бессонница, тянущаяся уже четвёртые сутки. Я превратился в серое бесформенное облако, нет — скорее в бурое пятно от кислоты, разъедающее ткань. Пятно, которое с каждой секундой превращается в заметную дыру на рубашке, купленной вчера в дорогом бутике.
Теперь я сидел дома, стараясь побороть сон. Стоило мне закрыть глаза, и я видел девушку с изумрудными глазами — и почему-то точно знал, что её зовут Леей. Она смотрела на меня так, будто видит в последний раз. Каждый раз она вкладывает в мою ладонь холодный зелёный кристалл. И я знаю, что он может стать фиолетовым. И тогда...
Казалось бы, ничего пугающего: милая девушка, приятный голос, красивый камень…
А потом — резкий переход. Я уже стою в строю десантников, в той самой броне, что красуется на голографическом постере с огненной надписью: «Проект NTAC-7: экипировка от Nova Triad Armorworks. Выживи там, где гибнут планеты». Фишка заключалась в том, что я читал не обычные земные буквы, а самую что ни на есть инопланетную абракадабру. Нехило, да?!
Ветер из приоткрытого шлюза выл, заставляя сжимать зубы. Я различал в воздухе мельчайшие оттенки запахов. Мой мозг, работавший в тандеме с носом, выдавал авторитетные справки. Воздух не то чтобы соответствовал... Но дышать им короткое время можно.
Десантник рядом окинул меня уничижительным взглядом, цокнул языком и резко ударил ребром ладони по круглой эмблеме на моей груди — щиту с тройной спиралью ДНК.
— Соберись, новобранец! Чему вас только в академиях учили? Не зевай!
От удара костюм ожил. Умная ткань, напичканная сенсорами, мгновенно обтянула тело, а в верхнем углу левого глаза замелькали цифры: давление, пульс, сатурация… и ещё с десяток показателей, которые я инстинктивно понимал. О боже, я про каждый параметр мог прочитать лекцию. Легко!
Я бы списал всё на бредовый сон, но в памяти чётко всплывали нормативные значения этих параметров. И не только они. Шесть лет Академии космофлота словно врезались в сознание и сейчас проявлялись с кристальной ясностью. Я мог мысленно набросать звёздные карты с точными орбитами планет, воспроизвести химическую формулу сплава своего оружия, разобрать и собрать его с завязанными глазами. Это была не чужая память. Это была моя. Мои знания были настоящими. Слишком реальными, чтобы быть сном.
Я попытался плыть по течению и пережить это до конца. Но когда шлюз с шипением открылся, опустив пандус на зыбкую почву планеты Зира, начался настоящий ад. То, что киноделы пафосно называют саспенсом. Наивные. Они не знают, что такое настоящий страх.
Мы пробирались сквозь живой лес. Он состоял не из деревьев, а из живых, жаждущих плоти щупалец. Они шевелились под ногами, свистели в воздухе, норовили схватить, проткнуть, разжевать и растворить в своих соках для подпитки проклятой экосистемы.
Не было ни секунды на передышку. Только вечный ужас и животный страх быть съеденным заживо.
Но плотоядные джунгли оказались лишь разминкой. Настоящий кошмар начался, когда мы вышли на открытое пространство, и выползли они. Твари, перед которыми монстры Кэмерона казались милыми мультяшками.
Обычно я просыпался за мгновение до того, как челюсти с зубами-лезвиями смыкались на моей глотке. Я вскакивал в холодном поту, сердце в ритме швейной машинки колотилось о ребра. Но едва я закрывал глаза и проваливался в дрёму, кошмар начинался снова. С того же тихого, ласкового голоса, произносящего моё имя. И зелёного кристалла в моей руке, который неминуемо станет фиолетовым…
***
Шли пятые сутки без сна. Полуживое тело на ватных ногах еле передвигалось по квартире. Сознание плыло. Чёртов доктор! Его «безобидные» таблетки оказались банальным снотворным. Стоило сначала уточнить в сети, а не глотать сразу… Теперь твари с Зиры наверняка облизываются, предвкушая роскошное пиршество. Но я не сдамся. Я выстою.
Чтобы отвлечься, я включил компьютер, решив уйти в игру с головой. И тут заметил, что мне на почту пришло новое письмо. Курсор замер на иконке непрочитанного сообщения. Палец на автомате нажал кнопку мыши.
«Виталий, это я, Лея».
Я протер глаза. Нет, мне не показалось. Я читал текст на чистейшем русском языке.
«Не сопротивляйся сну. Только ты можешь спасти поселение. Нам нужен йод. Много йода. Раздобудь сколько сможешь, заполни карманы и ложись спать».
Бред. Не иначе как галлюцинации истощённого мозга. Я с силой ткнул кнопку перезагрузки, стирая с экрана это безумие. Но когда система загрузилась снова, письмо никуда не делось. Я минуту смотрел на иконку, боясь тронуть. Наконец кликнул. И снова увидел те же слова, четкие и неумолимые. Боже правый, я схожу с ума.
— Куда вам столько?! — глаза аптекарши округлились, как пятаки.
— Это для… научного эксперимента, — пробормотал я, чувствуя, как краснею.
Женщина сделала вид, что поверила.
— Еще мне нужны бинты и антибиотики широкого спектра.
— Вы на войну собираетесь? — пошутила она, сгребая с полок упаковки.
— Нет, просто… химический опыт. Вы не поймете.
Дома я облачился в походный костюм с десятком карманов и набил их аптечными пузырьками. Для верности закинул в себя лошадиную дозу антибиотиков и, на всякий случай, ещё одну таблетку снотворного. С мыслью «либо грудь в крестах, либо голова в кустах» рухнул на кровать.
***
Тьма поглотила меня мгновенно, как вода тонущий камень. Снотворное вступило в схватку с мелатонином пяти дней бодрствования, и на мгновение мир погрузился в хаотичный вихрь звуков и образов. Я просочился сквозь слои реальности, как вода сквозь газетную бумагу.
И вдруг — резкая остановка. Твердая, прохладная поверхность под спиной. Знакомый, едкий запах озона, металла и чего-то чужого, растительного. Я лежал на холодном полу десантного модуля. В ушах стоял оглушительный гул двигателей и резкие, отрывистые команды на том самом языке, который мой мозг теперь понимал без перевода.
Я не проснулся. Я прибыл.
Инстинкт, вшитый в мышечную память тела, заставил меня подняться. Рука сама потянулась к стойке с оружием — тем самым, чьё устройство и состав сплава я знал наизусть. Мои пальцы обхватили рукоять импульсной винтовки, и в визоре шлема тут же загорелся индикатор: «Система активирована. Готовность к бою полная».
— Новобранец! Ты наконец-то с нами! — раздался рядом знакомый насмешливый голос. Тот самый десантник, что в прошлый раз ударил меня по эмблеме, теперь хлопал по плечу. — Держи строй. Первый выход всегда самый жёсткий. Не трусь, и всё будет в порядке. Имя-то у тебя есть?
Я замер. Имя? Какое у меня здесь имя? Но из глубин памяти, как пузырь со дна океана, всплыло знание.
— Вит… Вит Кейд.
— Ладно, Кейд. За мной.
Шлюз с шипением пневматики распахнулся, открыв вид на инопланетный пейзаж. Не похоже на декорацию. Настоящая планета Зира. Лиловое небо с двумя спутниками, один — большой и холодный, фиолетовый, другой — маленький и оранжевый. Я узнал этот густой, сладковато-горький, ни с чем не сравнимый воздух. Под ложечкой засосало. Лес из плотоядных щупалец шевелился впереди, словно клубок гигантских червей.
Но сейчас мне было не до эмоций. Знания из глубин памяти помогли структурировать реальность, накладывая на неё слои тактической информации: карта местности, расчёт дистанции, оценка угроз.
— Бегом! К поселению! — скомандовал сержант, и наш отряд ринулся вниз по пандусу.
То, что последовало дальше, можно назвать пробежкой по краю ада. Лес ожил. Щупальца с силой хлестали по броне, создавая шум, от которого звенело в ушах. С каждым прикосновением растения впрыскивали едкий фермент, который разъедал полимерный слой костюма. В визоре то и дело всплывали предупреждения: «Целостность обшивки нарушена на 7%... 12%...».
Я стрелял почти на автомате. Мозг сам выбирал цели, рассчитывал упреждение. Я видел, как энергетические заряды прожигали плоть растений, и они отступали с шипящим воем. Кто-то закричал. Щупальце пронзило бойцу ногу, и он рухнул на парящий ядовитыми испарениями грунт. Лиана мгновенно обвила его и утащила в чащу. Отряд не остановился. Терять время мы не могли. Не имели права.
И тут появились они. Твари. Не просто большие насекомые или ящерицы. Мы столкнулись с настоящими противоречиями биологии. Существа с тремя парами глаз, расположенных асимметрично, с челюстями, раскрывающимися в трёх плоскостях, с когтями, вибрирующими с такой частотой, что они прорезали броню как масло.
Одно из них, похожее на помесь скорпиона и богомола, прыгнуло на меня. Время словно замедлилось. Я видел, как каждая капля ядовитой слюны летит ко мне, как сжимаются мышцы на его лапах. Я успел отклониться, и коготь лишь скользнул по наплечнику, оставив глубокую борозду. Я всадил всю обойму в его незащищённое брюхо. Тварь взвыла и рухнула.
Мы пробивались около часа. Наконец, сквозь частокол щупалец, лап, усиков и клыков я увидел поселение. Не город, а скорее укреплённый форпост. Высокие стены из местного камня, увенчанные энергетическими барьерами. У ворот стояли люди с измождёнными лицами, в такой же броне, что и мы, но изрядно потрёпанной, в шрамах.
— Отряд «Молот»! — крикнул сержант. — Мы выжившие с посадочного модуля! Открывайте!
Ворота со скрежетом разъехались. Мы ввалились внутрь, и они тут же захлопнулись, отсекая преследующую нас ужасную фауну Зиры.
Внутри царила атмосфера безнадёжности. Раненые лежали прямо на улицах. Воздух казался густым от запаха антисептика, пота и крови. И тут я её увидел.
Она стояла у входа в бункер, отдавая распоряжения. Высокая, стройная, красивая, усталая, но не сломленная. Изумрудные глаза, которые я знал только по снам, устало смотрели на происходящее вокруг. В жизни она ещё прекраснее. Лея.
Её взгляд скользнул по нашему отряду и остановился на мне. Не на моём лице, а на эмблеме на груди. На щите с тройной спиралью ДНК. В её глазах мелькнула не надежда, нет. Скорее… удивление?
— Сержант, доложите обстановку, — твёрдо сказала она.
Пока сержант докладывал о потерях, я подошёл ближе. Моё сердце бешено колотилось. Я выдернул из кармана нагрудника один из пузырьков с йодом. Глупо, нелепо. Аптечный пузырёк с земной этикеткой в этом аду.
— Лея? — произнёс я, и голос мой прозвучал хрипло и чуждо.
Она обернулась, её брови удивлённо поползли вверх.
— Рекрут? У вас есть вопрос?
— Это… вам. Вы просили.
Я протянул ей пузырёк. Она взяла его с недоумением, рассматривая бестолковую надпись на незнакомом ей русском языке «Спиртовой раствор йода 5%». Потом её взгляд переместился на другие мои карманы, оттопыренные запиханными в них пузырьками. И вдруг её глаза расширились. Она посмотрела на меня не как на незнакомого солдата, а как на…
— Это ты? — прошептала она так тихо, что только я мог услышать. — Тот, кто слышит? Тот, из другого мира?
Я лишь кивнул, не в силах вымолвить слово.
Лея резко выпрямилась, снова став командиром.
— Рекрут Кейд, за мной. Немедленно. Остальные — на перевязку и отдых.
Она повела меня вглубь бункера, в небольшое помещение, похожее на лазарет. На носилках лежали десятки людей. Их кожу покрывала странная фиолетовая плесень. Они дышали прерывисто и тяжело. В помещении явственно ощущалось присутствие смерти.
— Фиолетовая чума, — коротко отрезала Лея, и в её голосе впервые прозвучала боль. — Результат действия радиации от местной породы... и глупой человеческой ошибки. Болезнь меняет ДНК, превращает людей в… в это. Наш штатный антидот бесполезен. Но старые отчёты, данные, которые мы считали мифами, гласят, что простое соединение йода, даже в небольших дозах, может стабилизировать клетку. У нас его нет. На этой планете такого элемента не существует. Его нельзя найти, нельзя синтезировать из местных элементов. Мы умираем.
И тут я понял своё предназначение… Мне отводилась роль курьера. Я являлся тем единственным, кто мог пройти между мирами и принести то, в чём так нуждались несчастные колонисты.
— У меня есть ещё, — выдохнул я, начиная вытаскивать пузырьки из всех карманов. — И бинты. Антибиотики.
В глазах Леи вспыхнул огонь яростной, воинственной решимости.
— Медперсонал! Ко мне! Немедленно начинаем протокол «Курьер»!
Началась спешка. Раствор разводили, наносили на плесень, вводили в вену капельно самым тяжёлым. Я помогал, как мог, поражаясь, как обыкновенные пузырьки с йодом, купленные за сущие копейки, спасают людей, а может, и всю планету.
Сработало. Фиолетовая плесень начала чернеть и осыпаться. Люди, бывшие на грани, начинали дышать ровнее. Лея, стоя над одним из вылеченных, обернулась ко мне. И впервые за всё время улыбнулась. Это была улыбка победы, стоившей огромной цены.
— Мы сделали это, — сказала она. — Ты сделал это, Виталий.
Кризис отступил. Раненые успокоились, симптомы болезни у всех постепенно прошли. Люди смотрели на меня с благоговейным страхом и надеждой.
Я же растерянно стоял и совсем не понимал, что происходит.
Лея поняла, что мне нужны ответы. Девушка отвела меня в сторону, в маленькую каморку, служившую ей одновременно кабинетом и спальней.
— Слушай и постарайся понять, Виталий, — начала она с серьёзным лицом. — Ты не сходишь с ума. Всё, что с тобой происходит — реально.
— Больше похоже на сон, — упрямо прошептал я, отказываясь верить. — На галлюцинация от недосыпа.
— Нет. Это проекция. Твоё сознание здесь, на Зире, в теле одного из наших солдат. Он погиб в первой же вылазке.
Я уставился на неё.
— Его мозг умер, но костюм… Костюм NTAC-7 сохранил нейро-отпечаток. Остался слепок его личности, его знаний, его памяти. А я… Я настройщик. Я могу считывать эти отпечатки. Я искала помощь. Искала тех, чья психика резонирует с нашими частотами. Долго искала. Очень долго. И нашла тебя.
— Зачем? — только это я смог выжать из себя.
— Потому что ты дал нам шанс! — В её глазах блеснули слёзы. — Эта планета — не просто опасное место. Это карантинная зона. Сотни лет назад здесь проводили эксперименты по ускоренной эволюции. Создали биологическое оружие, которое вышло из-под контроля и поглотило своих создателей. Оно мутирует с невообразимой скоростью. Наши лекарства, наша наука бесполезны. Мутации возникают быстрее, чем мы разрабатываем противоядия. А ты… Твой мир… Он другой. Примитивный с точки зрения биохимии обитателей этой планеты, но оттого гениальный в своей простоте. Йод! Вся наша развитая цивилизация не додумалась до этого. Это всё равно что предложить рыцарю убить дракона перочинным ножом! А здесь, на этой планете, йода нет. На то, чтобы доставить его с нашей материнской планеты, уйдут сотни лет. Наши тела превратятся в пыль, когда информация об эпидемии только дойдёт до места. Ты наш последний и единственный шанс...
Она говорила, а я чувствовал, как рушится моя реальность. Доктор Смирнов, его снисходительная улыбка, рецепт на снотворное… Всё это казалось таким далёким. А правда оказалась простой.
— А кристалл? Зелёный. Для чего он нужен?
— Это индикатор, — объяснила Лея. — Его структура связана с твоим мозгом и оболочкой аватара. Он зелёный, когда всё идёт нормально. Зелёный цвет означает то, что твоему разуму ничего не угрожает. Но когда кристалл становится фиолетовым — тебе пора бежать.
— И что теперь? Я ваш пленник? Я буду вечно спать и воевать за вас?
— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Проекция нестабильна. Она требует колоссальных затрат энергии. Ты не можешь оставаться здесь надолго. И с каждым разом… с каждым разом риск возрастает.
— Какой риск? — я почувствовал холодный укол страха.
— Риск того, что связь прервётся на стороне донора. То есть твоего тела. Твоего мозга. Если это произойдёт… — она посмотрела на меня с бездонной печалью, — …ты не проснёшься. Ни здесь, ни там. Твоё сознание растворится в межмировом шуме. Навсегда.
Я молчал, пытаясь осознать ужас своего положения. Мне грозило стать призраком сразу в двух мирах, или вечным челноком, соединяющим их. В одном я сумасшедший, который таскает йод из аптек, в другом — последняя надежда для горстки выживших.
— Почему я?
— Потому что ты выжил, — Лея отвела взгляд. — В первый же день, в том самом сне, где тебя чуть не сожрали. Ты выжил. Остальные… остальные кандидаты, с кем я пыталась установить контакт, не смогли пережить даже встречи с флорой Зиры. Их разум не выдержал. Ты — единственный, кто смог. Ты — наш мост.
Внезапно пол под ногами дрогнул. Раздался оглушительный грохот, где-то в отдалении посыпалась штукатурка. Завыла сирена — пронзительно и тревожно.
Лея резко вскочила.
— Они идут! Прорвали оборону у энергоцентра! — её лицо побелело. — Виталий, слушай меня! Ты должен проснуться. Сейчас же!
— Но я… я же могу помочь! У меня есть знания! Я могу сражаться!
— Нет! — её голос стал жёстким, командным. — Если ты погибнешь здесь — ты погибнешь везде. Ты наш единственный шанс на долгосрочную помощь. Ты должен жить! Ты должен вернуться и найти способ говорить с нами без таких рисков! Ищи… ищи в своём мире следы. Нашу старую базу. Она должна быть где-то высоко в горах. Ищи артефакты, технологии! Теперь ты знаешь, что искать! Просыпайся!
Она крепко схватила меня за руку, и я почувствовал обжигающий холод во всём теле, будто в меня вонзили тысячу ледяных игл.
— Лея! — крикнул я, чувствуя, как моё сознание начало уплывать, затягиваясь в воронку. Тело на кровати, на Земле, звало обратно.
— Возвращайся! — её голос уже звучал как эхо из глубокого колодца. — И помни про йод! И про нашу древнюю базу!
Тьма снова поглотила меня, но на этот раз — знакомая, земная, такая желанная. Это была тьма за закрытыми веками.
Я открыл глаза и осознал, что лежу на своей кровати. Утреннее солнце заливало комнату через окно. Экран компьютера светился. Во рту чувствовался горький привкус антибиотиков, а на полу валялись пустые коробочки из-под йода.
Пустые… Все до единой.
А так ли всё произошло, как объяснила Лея? Возможно, на Зиру отправлялось не только моё сознание?1
Я лежал и не мог пошевелиться, ощущая каждой клеточкой своего тела чудовищную тяжесть произошедшего. Я помнил всё: каждое слово Леи, каждый шорох живого леса, щёлканье и скрежет челюстей обитателей этой странной планеты. Я помнил запах Зиры.
Я медленно поднялся и подошёл к зеркалу. В отражении на меня смотрел обычный парень с помятым лицом и тёмными кругами под глазами. Но в этих глазах теперь жила безумная тайна. Тайна, которую невозможно рассказать врачу, друзьям, полиции. Тайна, которая могла стоить жизни населению целой планеты.
Я посмотрел на пустые упаковки от лекарств. Йод. Он сработал. Он оказался реальным оружием в нереальной войне.
Моя рука непроизвольно потянулась к мышке. Курсор поплыл по экрану к поисковой строке. Пальцы сами начали выстукивать запрос, от которого заходилось бы сердце у любого учёного, военного или конспиролога.
«Секретная инопланетная база в горах. Аномалии. Тройная спираль ДНК. Артефакты».
Я сделал глубокий вдох, глядя на выдачу — куча ссылок на фантастические романы, бредовые теории и скучные научные отчёты. Где-то среди всего этого шума пряталась правда. Моя правда.
Врач говорил, что мне нужно лечиться. Что кошмары — это ненормально.
Но я теперь знал, что настоящая болезнь — это бездействие. Настоящий кошмар — это проснуться однажды утром и понять, что ты проигнорировал крик о помощи из другого мира, потому что тебе сказали, что это всего лишь сон.
Я откинулся на спинку стула и впервые за последние пять дней улыбнулся. Неуверенно, горько, но улыбнулся.
Впереди меня ждала миссия.
И для начала нужно снова зайти в аптеку. Йод закончился.
12.09.2025 г.