По праву крови. 35. Аннигиляция. Кайден

Мы все сделали вид, что ничего не произошло. Подъём был ранним, задолго даже до намёка на рассвет. Анна отправилась к месту сбора вместе со мной. Кажется, в темноте этого утра мы не обмолвились ни единым словом.

Готовые щиты, дисрапторы и мины были заранее распределены между боевыми группами. Наше снаряжение с вечера аккуратно сложили в холле общего дома — ровные стопки тактических разгрузочных жилетов, штабеля щитов, похожих на сложенные крылья стрекоз, и кейсы с игрушками от Мии. Механических стражей новой конфигурации было решено оставить. Они громоздкие и неповоротливые, а в этой операции на вес золота были мобильность и тишина.

Сиху подоспел как раз к началу сборов. Он тихо, один на один, ставил задачи лидерам групп, пока незадействованные в штурме добровольцы помогали с окончательной проверкой. Двое перепроверяли крепления карабинов и целостность защитных пластин. Трое других методично, как на конвейере, проверяли целостность жуков и дисрапторов.

Анна стояла чуть в стороне, сосредоточенно осматривала целостность предохранителей на минах, точно так, как ей показал Крис. Пальцы, несмотря на повязку, двигались уверенно и чётко. Она не смотрела по сторонам, полностью уйдя в монотонную работу.

Крис шёл с нами для поддержки на местности — его знания понадобятся, когда придётся разбираться с глушителями и энергообеспечением шахт. Одной Мии в таком деле могло быть недостаточно. Она сейчас, сжав в руке одного из своих жуков, проводила финальный инструктаж для группы прикрытия.

— Красный свет — перегрев, — её голос был хриплым от недосыпа, но громким. — Увидите красный, валите на хер, чтобы вас кислотой не забрызгало.

Я проверил своё снаряжение и связь с источником. Знак жгло на предплечье, когда я посылал волю в бездну и оттуда доносился ленивый ропот.

Сиху, закончив обход, кивнул мне. Время открывать разрыв. Воздух передо мной затрещал, поплыл, как марево над раскалённым асфальтом. Я прорвал дыру, ведущую к первому переходному пункту.

— Первая группа, за мной, — прозвучал спокойный голос Оскара.

Сиху отправился переправлять бойцов из другого отряда, поэтому наша группа закреплена за мной. Взвод. Двадцать три человека, включая Мию, Криса, и меня, группы "Призрак" и "Милосердие".

По плану, на рассвете Бриггс со своими людьми в городе должен был начать отвлекающее нападение на насосную станцию и систему городского энергоснабжения. Подразумевалось, что они оттянут на себя городские силы Инквизиции, пока вторая диверсионная группа в ближайшем к приискам горном гарнизоне возьмёт на себя местный состав. Цель — создать достаточно шума и хаоса, чтобы не дать им отправить подкрепление на прииски.

Перенестись непосредственно к приискам не представлялось возможным. Этереит, как гниющая рана на теле мира, сильно искажал ткань реальности вокруг себя. Сиху, проведя ночи за расчётами с целой армией резонансных маятников, записей с данными разведчиков и расчётами от Криса вычислил, что максимально близкое и безопасное расстояние для прыжка ограничивалось двумя километрами. Дальше — риск быть выброшенным в чистый хаос или размазанным по скалам.

Эти два километра нам предстояло преодолеть пешком. Мы двигались с севера, под прикрытием камуфляжных сигилов Гастона.

Группа западного анклава, "Саранча", должна была перенестись к подножью гор на востоке. Точка встречи — в пятистах метрах от высокого забора со смотровыми вышками, окружающего место выработки.

Дороги не было. Мы шли по земле, которая не знала, хочет ли она быть твердой или жидкой. Под ногами хрустела солёная корка инея, покрывавшая болотистую почву. Воздух звенел.

Стоило ступить на, казалось бы, твердый грунт, как от сапога расходились круги, будто по поверхности воды. Земля на мгновение становилась зыбкой, проваливалась на пару сантиметров, прежде чем снова затвердеть.

Деревья вокруг были кривыми, скрюченными. Их тени на земле жили своей жизнью. Они то дёргались, отставали от стволов, то, наоборот, опережали их, отпрыгивали в сторону от объекта.

Ветер доносил обрывки шёпотков, словно кто-то невидимый вёл беседу прямо у тебя за спиной. Том, шедший рядом со мной, постоянно оборачивался, его пальцы белели на рукояти тесака.

Впереди, в двухстах метрах, лежало огромное поле, усыпанное валунами. Мы шли к нему десять минут, но расстояние не сокращалось. Потом Крис, сверяясь с компасом, стрелка которого бешено вращалась, показал рукой в сторону. Оказалось, мы уже давно обходим его по дуге, сами того не замечая, подчиняясь кривизне пространства.

Мия шла впереди, держа в руке один из своих жуков-разведчиков. Время от времени он издавал тревожное стрекотание, и она жестом приказывала обойти участок. Один из бойцов, не успев среагировать, наступил на, казалось бы, обычный мох. Его нога на мгновение исчезла по щиколотку, будто провалилась в несуществующую яму. Он с трудом вытащил её, сапог был покрыт липкой, чёрной слизью, кожа из изъедена, застёжка окислилась.

Теперь Мия выпустила вперёд своих жуков. Они поползли по земле, выстроившись в вереницу, словно путеводная нить. На их металлических спинках слабо светились сигилы-маркеры, отбрасывая на почву призрачное свечение. Они обходили невидимые глазу участки сгустившейся опасности, выводя нас по относительно безопасной тропе.

Наконец добрались до той части стены, что плохо просматривалась с вышек и, по данным разведки, проверялась на обходах только раз в час. Гастон, сжав зубы, поднял живую руку. Его лицо покрылось испариной, когда он начал наводить маскирующий купол. С механической рукой манифестация кругов давалась ему тяжелее. Губы сжались в тонкую белую линию, пока пальцы живой руки выводили в воздухе сложный, дрожащий от напряжения сигил. Удержание его в и без того искажённой реальности отнимало колоссальные силы.

— Быстрее, — тихо прошипел Оскар.

Под прикрытием дрожащей дымки купола двое наших, бесшумно сняли двух часовых на внутренней стороне периметра. Тела оттащили в голые кривые кусты. Мия, не теряя ни секунды, запустила через пролом несколько жуков с мини-дисрапторами, те проползли по стене и вцепились лапками в линии защитных кругов, Мия лёгким толчком силы запустила их, кольца дисрапторов завертелись, вызывая резонанс и разрушая линии. Охранные сигилы на участке погасли, даже не успев сработать.

Мы просочились внутрь, как тени. Территория прииска открылась перед нами — уродливый пейзаж из грязных бараков, груды пустой породы и зияющего чёрного рва главного карьера. В воздухе висела едкая пыль и низкий, навязчивый гул работающих где-то в глубине насосов, смешанный со скрежещущим пением этереитовой жилы.

Сигнал к началу операции прошипел у каждого на плече, где сидел связующие жучок.

Первой в дело вступила группа "Саранча". С Юго-Запада, из-за гребня, поросшего мутировавшим изломанным кустарником, в предрассветную серость взметнулись три огненные траектории. Шумовые гранаты — простые, но эффективные. Они разорвали тишину сокрушительным хлопком сжатого воздуха, от которого задрожала земля под ногами.

Почти сразу за этим один из мятежников "Саранчи", как и было запланировано, направил воздух в сторону приисков. Набегающий ветер, превратившись в послушный поток, понёс на вышки и заставу густое, едкое марево, сотканное из дыма и частиц пыли, что активно терлись друг о друга, нагоняя статику. Часовые на вышках растворились в этой искусственной мгле.

Тут же заработали другие. Двое носителей, работая в унисон, высвободили в сторону участка забора сгустки нестабильной энергии. Камень и металл под действием их сигилов начинали стремительно рассыпаться, как подточенные временем руины. От стены осталась груда мелкого щебня и искрящейся металлической пыли.

Следом на вышки обрушилось облако с разрядами электричества, зажигая уже наэлектризованный воздух. Синий, ядовитый свет заплясал на каркасах, заливая смотровые площадки. Но под воздействием фонового излучения этереита разряды вели себя непредсказуемо. Они начинали плясать по металлу вприсядку, срывались вниз и били в землю, или ненадолго сливались в призрачные, шипящие шары, прежде чем с оглушительным треском исчезнуть.

С наблюдательного пункта, который мы заняли на стене, я видел в бинокль, как с центральной площади прииска, от казармы, уже бегут фигуры в мундирах. Инквизиторы. Их было человек десять. Щиты из багрового света уже вспыхивали в их руках, отражая сполохи искажённого электричества. Мобильный резерв был поднят по тревоге и двигался именно туда, куда мы и хотели — на Юго-Западный участок, подальше от наших реальных целей.

"Саранча" делали свое дело чисто. Они не лезли на рожон. Залп сигилов, дым, перебежка, новый залп. Они атаковали с разных точек, создавая впечатление, что сил у нас не меньше взвода. Одна из вышек, подточенная у основания сигилом распада, с оглушительным скрежетом накренилась и медленно, почти величаво, рухнула на забор. Начала выть сирена — прерывисто, захлебываясь.

— Пора выводить моих дружочков, — прошептала Мия, приседая на корточки в тени барака. Она сняла с плеча плоский футляр, больше похожий на портфель для чертежей. Внутри, в мягких гнёздах, лежали два десятка жуков. Их бронзовые панцири теперь украшали миниатюрные, но сложные сигилы-дисрапторы. На брюшках была выведена тончайшая серебряная нить — знак связи, сцеплявшая их в единую сеть. Цепочка активируется, когда она вольёт силу в первого.

Она коснулась пальцем спинки ведущего жука. Тот тихо щёлкнул, и его сигил слабо вспыхнул. Остальные насекомые в футляре отозвались едва слышным синхронным жужжанием. Мия открыла крышку, и они поползли наружу, растворяясь в сумерках, как капли ртути. Их цель — коммуникационные ретрансляторы,  узлы системы тревоги и самое главное — подавители силы.

— Связь, — я прикоснулся к жуку на своём плече. Его панцирь был тёплым. — Как условились, Крис. Генераторная на тебе.

В ответ из устройства донёсся сдавленный, шипящий от помех голос Криса:

—...понял. Уже в пути. Эфир здесь густой, как кисель.

— Мия, — я переключился, — ты к мастерским. И ничего оттуда не тащи. Только мины установи.

— Обижаешь, Уильямс, — её фраза была такой же фонящей, но сквозь статику прорывалась усмешка. — Я помню. Никаких сувениров.

— Я займусь опорами подъёмника, — добавил я, отпуская связь.

Мы рассредоточились. Я двинулся в сторону зияющего рва карьера, откуда доносился гул механизмов. Воздух, насыщенный этереитом, плыл перед глазами, искажая расстояния. Тени от бараков тянулись неестественно долго и извивались.

Я этой тени я заметил группу Оскара "Милосердие". Их задачей было вывести  из каторжников всех, кого смогут.

Первый надзиратель попался на пути к штабелю руды. Дюжий мужик в потёртой форме, с церой на поясе. Он что-то недовольно бормотал, разминая плечо. Я вышел из тени прямо перед ним. Его глаза расширились, рот открылся для крика. Мой шёпот был быстрее.

— Спи.

Сила, вложенная в слово, ударила ему в сознание. Его взгляд помутнел, и он беззвучно осел на землю.

Второй оказался бдительнее. Он заметил движение в проёме между двумя цистернами и резко развернулся, рука с уже зажжённым сигилом оглушения взметнулась вверх. Места для манёвра не было. Я рванулся вперёд, пригнувшись, и вонзил ему нож в шею, одновременно гася его сигил коротким, резким импульсом воли. Он захрипел, пытаясь схватить меня за горло, но пальцы его разжались. Я придержал его, чтобы тело не грохнулось на металл, и тихо опустил на землю.

Кровь густо пахла медью. Я вытер лезвие о его же мундир и двинулся дальше, к массивным металлическим опорам подъёмника. Где-то в стороне, у генераторной, мелькнул отсвет — Крис уже приступил к работе. Связь с жуком на плече была жива, лишь изредка взрываясь шипящими всплесками. Оставалось только сделать свою часть и надеяться, что "Саранча" удержит внимание инквизиторов подальше от нас.

У самых массивных стальных опор, стояли двое надзирателей. Один курил, прислонившись к балке, второй щурился в темноту карьера. Я вышел из тени, и курящий заметил меня первым. Его сигарета замерла на полпути ко рту.

— Спи.

Он рухнул как подкошенный. Второй, не раздумывая, ринулся на меня, выхватывая дубинку. Я принял удар на предплечье, не успев выставить щит, рука онемела от боли, и в ответ всадил ему колено в пах. Он тяжело ахнул, изогнулся, но замахнулся ещё раз и поймал меня за ворот куртки. Мы свалились на бетон, он сверху, пытаясь придушить. Его перекошенное от ярости лицо было в сантиметре от моего. Я вырвался, ударил его головой в переносицу, почувствовал, как хрустнул хрящ. Он застонал, ослабев.

— Хорош, — я придавил его, выкручивая руку с дубинкой. — Приказывай поднять клеть. Сейчас.

Он, захлёбываясь кровью, с ненавистью выплюнул:

— Иди на хер...

Я придушил его сильнее, вновь используя Голос, вкладывая в него не просьбу, а приказ, вбивая его прямо в сознание:

— ПОДАЙ СИГНАЛ. ВЫВОДИ ЛЮДЕЙ ИЗ ЗАБОЯ.

Он закашлялся, его тело обмякло в странной судороге, рука потянулась к свистку на груди... И в этот момент жук на моём плече прошипел. Голос Сиху прозвучал в моём уме:

— Призрак, меняем задачу. Рабочих в забое не трогать. Выводим только тех, кто в бараках. Повторяю, шахту оставить. Кайден, подтверди.

Я замер, всё ещё прижимая к полу надзирателя. В голове всё смешалось: рёв машин, стоны раненого, ледяной приказ Сиху и воображаемые лица тех, кого мы собирались оставить в этой каменной могиле.

— Сиху, там люди... — бросил я в ответ, всё ещё надеясь.

— Нет времени. И нет возможности. Это приказ. Подтверждай.

Я сглотнул ком ярости и бессилия. Это была та самая цена, которую я боялся заплатить.

— Принято... — начал я, но не закончил.

Воздух позади меня содрогнулся и вспыхнул багровым светом. Я инстинктивно откатился в сторону, и сноп искрящейся энергии прожёг бетон там, где секунду назад была моя голова.

На площадке стоял инквизитор. Не надзиратель — полноценный инквизитор в синем мундире, цера на поясе пылала алым. Он уже сплел новый сигил, и его глаза, холодные и профессиональные, смотрели прямо на меня. Спорить с Сиху было уже некогда.

Бой начался быстрее, чем я успел подняться. Инквизитор не стал тратить время на переговоры или демонстрацию силы. Он был машиной, отточенной для убийства. Сноп багровой энергии, который я едва успел парировать щитом, сорвал с моей руки кожу и обжёг плоть. В воздухе запахло палёным мясом.

Я рванулся в сторону, пытаясь создать дистанцию, но он был уже рядом. Его нога с размаху врезалась мне в грудь, отбрасывая к опорам подъёмника. Удар вышиб воздух, в глазах потемнело. Он не дал опомниться — его рука, окутанная сгустком искажённого пространства, метнулась ко мне в живот. Я успел подставить локоть, но сила удара была чудовищной. Хруст, острая боль в предплечье — блок не сработал. Тогда он сделал свой ключевой выпад. Молниеносное, точно рассчитанное движение. Его пальцы, вызвавшие пронзающий сигил, проскользнули сквозь мою ослабевшую защиту и вошёл мне под рёбра.

Мир на мгновение пропал. Осталась только белая, оглушающая боль. Горячая волна разлилась по всему телу. Я почувствовал, как что-то рвётся внутри, рухнул на колени, хватая ртом воздух, который не шёл в лёгкие. Инквизитор стоял надо мной, его лицо было спокойным, почти скучающим. Он поднял руку для финального удара. Моё горло сжалось и исторг вопль.

— СДОХНИ!

Сгусток нефильтрованной воли вырвался наружу. Голова инквизитора дёрнулась назад, будто от удара кувалдой по лицу. Его глаза выкатились от боли. Из  ушей, носа и рта хлынула алая кровь, перемешанная с тканями мозга. Он издал короткий, булькающий звук и рухнул затылком на бетон. Его тело дёрнулось раз, другой и замерло.

Тишина.

Я сидел на коленях, давясь собственной кровью, глотая воздух, который обжигал лёгкие. Рука непроизвольно сжимала рану под рёбрами, пытаясь сдержать горячий поток. Вторая, перебитая, не поддавалась.

Жук на плече прошипел, и голос Мии, сочный и довольный, прорвался сквозь остаточный гул в моей голове:

—Склад зачищен! Пришлось пропесочить парочку любопытных мундиров. Крису, умник, твои стабилизаторы работают как часы.

Где-то на периметре с новой силой вспыхнули зарницы сигилов и треск разрываемого воздуха — "Саранча" не ослабляли хватку, оттягивая на себя главные силы.

И тут в эфир вклинился ровный голос Сиху:

— Призрак, доклад по подъёмнику. Мины установлены?

Я, всё ещё давясь кровавым кашлем:

— Сиху, нет. Но если мы...

— Доклад по подъёмнику, — его голос прозвучал не терпящим возражений тоном.

— Нет! — выдохнул я, сжимая рану. — Мы не можем просто...

— Я могу, — раздался спокойный голос рядом.

Крис, пригнувшись, уже стоял у стальных опор. Его пальцы, не дрогнув ни разу, быстро и точно крепили к металлу мины. На их поверхности уже светились сигилы, настроенные на резонанс с этереитом.

— Дистанционный детонатор синхронизирован, — проговорил он отчётливо, без эмоций. — Подъёмник заминирован. Призрак, задача выполнена. Кайден ранен, требуется эвакуация.

Он повернулся ко мне, снял с пояса небольшой свёрток.

— Глубокое проникающее ранение. Сигилом разрыва, — констатировал он, расстегнув мою окровавленную куртку. Его пальцы нанесли на края раны густую, пахнущую мёдом и полынью пасту, а поверх наложили полосу грубой ткани с уже начертанным знаком временного плетения плоти. Боль не ушла, но превратилась из ревущего пожара в тлеющий жар. — Это на пару-тройку часов. Не больше. Идти сможешь?

— Спасибо, — прохрипел я, с трудом поднимаясь на ноги.

Мир плыл, но Крис своим безразличием и эффективностью вернул мне хоть какую-то опору.

— Не за что, — он коротко кивнул, уже глядя в сторону генераторной. — Теперь бы отсюда убраться. Пока "Саранчу" не перемололи.

Подоспела Мия, её лицо было испачкано, но глаза горели лихорадочным блеском.

— Эй, доходяга, держись! — крикнула она в нашу сторону, не останавливаясь. Она рванула к устью шахты, сдернула с пояса другой футляр — меньший, но куда более массивный. — Пора и малюток выпускать!

Она щелкнула замком, и оттуда, с сухим шелестом, высыпались жуки другого типа — более угловатые, с брюшками, раздутыми от нестабильной энергии. Они, не раздумывая, ринулись в чёрный провал шахты, их цель — жилы сырого этереита.

В это же время со стороны бараков донесся нарастающий гул голосов и топот — "Милосердие" выводили рабочих. Слышны  короткие команды, сдавленные крики, треск.

— Дальше прохлаждаться здесь нет смысла, — Крис решительно подхватил меня под руку. — Держись на ногах, Уильямс. Назад по коридору.

Мы зашагали прочь от эпицентра, оставляя за спиной нарастающий хаос. Я, хромая и сжимая ладонью горящую рану, Крис, собранный и безэмоциональный, Мия, с энергией, бьющей через край.

Мы достигли условленной точки — разрушенного фундамента старого склада на окраине территории. Здесь уже кучковались выведенные "Милосердием" каторжники, человек двадцать, не больше. Остальных либо эвакуировали, либо они остались в забое. Лица у всех были испуганные, потерянные.

Мия, добежав до нас, резко развернулась. Она достала из нагрудного кармана небольшой кристалл, в котором пульсировал белый свет.

— Всех, кого смогли, вывели! — крикнула она в эфир, сжимая кристалл в кулаке. — Призрак! Отход! Саранча, драпайте!

Генераторная вспыхнула ослепительным  шаром, и все огни на прииске погасли. Склады с запасными частями взлетели на воздух веером искр и обломков. И, наконец, главный удар — опоры подъёмника, подорванные Крисом, с оглушительным скрежетом сложились, увлекая за собой в пропасть многометровые конструкции.

— Сиху, тащим их к точке сбора!

Ответ пришёл мгновенно:

—Каторжников увожу через разрыв. Запускайте основной взрыв и отходите. Сейчас.

Пора было уходить. Но путь к отступлению преграждал Гастон. Он стоял, как скала, на краю образующейся аномалии. Его механическая рука с оглушительным лязгом и снопом искр отбивала один багровый сигил за другим. Два инквизитора, действуя в унисон, методично теснили его. Маскирующий купол, который он всё ещё удерживал над нами, дрожал и истончался, как мыльный пузырь на ветру. Сквозь него уже были видны очертания искажающейся реальности прииска.

— Гастон! — крикнула Мия, её голос сорвался. — Отходи, дубина!

Он лишь глухо рявкнул в ответ, вкладывая всю ярость в очередной блок.

И в этот момент жуки Мии, расставленные по периметру для стабилизации подавителей, внезапно завибрировали в унисон. Этереитовый туман, клубящийся над карьером, вошёл с ними в резонанс. На мгновение воздух вспыхнул ослепительным светом. Все сигилы — и наши, и вражеские — взбесились, получив чудовищное, неконтролируемое усиление.

И в этой ослепительной вспышке, на дальнем конце территории, там, где ещё секунду назад кипел бой «Саранчи», я увидел, как реальность разорвалась и на месте, где только что была шестёрка наших бойцов, осталось... ничего. Пустая дыра в мире.

Кирон.

Его фигура плыла и искажалась. Сквозь него проступали чёрные сполохи и извивающиеся щупальца его сущности. Один из бойцов «Саранчи», не успевший отступить, сделал шаг в его сторону — и его тело рассыпалось в пыль, будто нарисованное на песке и смытое волной.

Жук на плече Криса прошипел голос Сиху:

— Призрак, доложите обстановку. Как отход?

Крис, не отрывая взгляда от схватки Гастона, на ходу вжал свою руну связи.

— Почти все выбрались. Но здесь... — он запнулся, подбирая слово, — ...пробой. Кто-то рвёт реальность на участке "Саранчи".

В эфире на секунду воцарилась тишина. Затем голос Сиху прозвучал с новой резкостью:

— Кирон.

И тут же, обрубая любые мысли:

— Уходите. Немедленно. Я уже на подходе.

Тем временем инквизиторы, пользуясь замешательством Гастона, усилили натиск. Импульсный удар одного из них уже пробивал ослабевший купол.

— Держись, здоровяк! — крикнула Мия.

Её пальцы взметнулись, направляя пыль на инквизиторов. Та сгустилась в тонкую струю и с шипящим свистом устремилась к руке одного из них, чертившей новый сигил. Пыль пронеслась сквозь плоть и мундир, оставив после себя кровавое решето. Инквизитор вскрикнул, его сплетение энергии развалилось, сбив ритм атаки.

В этот миг Гастон, используя подаренную секунду, развернул свою механическую руку. Скрытый ствол в его ладони выплюнул короткий, яркий заряд кинетической энергии, как выверенный удар тарана. Он пришёлся точно в грудь второму инквизитору, отбрасывая того назад с хрустом ломающихся конечностей.

Земля содрогнулась под ногами. Гастон, потеряв равновесие, грузно осел на одно колено. Эфирный туман, вырвавшийся из недр, заклубился с новой, яростной силой, и сквозь него уже проступала та самая, рвущая разум дыра, где был Кирон.

— Гастон! — кричал я.

Защитный купол, и без того истончившийся до предела, с треском разлетелся на сверкающие осколки иллюзорной материи. Осколки не упали, а растворились в воздухе, насыщенном ядовитым дыханием этереита.

Инстинкт сработал быстрее мысли. Боль от раны, крики, грохот — всё это ушло на второй план. Источник хлынул из меня, как ледяная волна цунами, заполняющая собой всё пространство вокруг, чтобы оно не разлетелось на элементарные частицы.

Воздух застыл. Дрожь реальности, вызванная цепной реакцией от сработавших мин, на мгновение утихла, пойманная в силки моей силы. Искажения вокруг замерли.

— Гастон! — крикнула Мия и, не обращая внимания на ледяное дыхание моей силы, рванулась вперёд, к тому месту, где в клубах пыли и дыма только что стоял исполин.

Мой взгляд был прикован к другой фигуре.

Сквозь застывший, кристаллизовавшийся хаос шагал Кирон. Он шёл медленно, не обращая внимания на замороженные вспышки энергии и зависшие в воздухе обломки. Его форма всё ещё плыла, но теперь я видел её чётче. Чёрные, бездонные глаза уставились прямо на меня. Он не смотрел на Мию, на разрушения, на вырвавшийся этереит. Он шёл ко мне.

Не прилагал усилий. Он просто был, и его бытия было достаточно, чтобы моя сила начала отступать.

Истекая кровью, я стоял, упираясь в него всей мощью источника. Холодный пот смешивался с кровью на моём лице.

Кирон подошел так близко, что я видел мельчайшие детали его искажённого облика. Трещины на коже, похожие на высохшее русло реки, пульсировали тусклым голубым светом. Реальность плавилась вокруг от одного его присутствия. Камень под его ногами превращался в жидкую грязь, воздух звенел, материи преобразовывались в невообразимые субстанции.

Источник бушевал внутри меня, пытаясь сдержать напор. И на первых порах это работало. Искажения вокруг его тела замедлились, светящиеся трещины на мгновение потускнели. На мгновение я поверил, что одолею его.

Кирон сделал ещё один шаг. Всего один. Мой источник встретил то, что не подчинялось никаким правилам, и начал отступать. Волна боли от раны под рёбрами, которую я до этого игнорировал, обрушилась на меня с новой силой. Я почувствовал, как из носа течёт тёплая струйка крови. Я не мог дышать.

Кирон протянул ко мне руку, почти как для рукопожатия, и пространство между нами начало сжиматься, вытягиваясь в воронку, в центре которой была лишь пустота.

И в этот миг между нами вклинился Сиху. Его лицо было маской холодной ярости. С пальцев, обёрнутых в повязки, пылающие ослепительно-белым светом, сорвался сноп тончайших ментальных нитей. Они были острые, как жала скорпиона, лезвия чистой воли, нацеленные прямо в разум Кирона.

Нити впились в пространство вокруг головы Кирона, и воздух завизжал от напряжения. Сиху не двигался, всё его существо было напряжено до предела. Повязки на его руках полыхали так ярко, что было больно смотреть.

Кирон остановился. Его рука опустилась. Он медленно, с едва заметным интересом, повернул голову к Сиху. Безумие в его глазах вспыхнуло с новой силой, словно он нашёл куда более интересный объект.

Воронка пространства, тянувшаяся ко мне, оглушительно схлопнулась, отбросив меня на землю.

Ментальные нити Сиху не прорвались глубоко, они только создали помеху, о которую споткнулась всесокрушающая сила искажения. Лицо побелело от напряжения, на лбу выступили капли пота, смешиваясь с пылью. Повязки на его руках дымились, яркий свет знаков начал меркнуть. Он сдерживал напор, но я видел — он не выдержит и минуты.

Боль в боку пылала адским огнём. Я встал на колено, сжал зубы и снова выпустил источник, пытаясь сплести его с ментальными нитями.

Из клубов эфирного тумана, на Кирона бросилась Мия.

Сначала на него обрушилась её эфирная пыль. Она сгустилась, как рой разъярённых шершней, которые с шипящим свистом принялись жалить его искажённую плоть, не нанося серьёзного урона, но ослепляя и отвлекая.

— Ну привет, мудила!

И пока Кирон на долю секунды отвлёкся на назойливый укус, Мия, быстрая и юркая, как дикая кошка, сделала рывок. Она использовала спину одного из застывших в искажённом пространстве инквизиторов как трамплин, вспрыгнула практически на плечи Кирона и вцепилась в него.

В её руке блеснул модифицированный ошейник с дисраптором и подавителем.

Ошейник с резким щелчком сомкнулся.

И всё остановилось.

Светящиеся трещины на коже Кирона померкли. Давление, грозившее раздавить меня и Сиху, ослабло. Искажение реальности вокруг замерло.

На лице Кирона впервые появилась эмоция. Изумление и интерес. Он медленно, с механической плавностью, повернул голову, пытаясь разглядеть висящую на его спине Мию. Рука коснулась ошейника.

И тогда он... рассмеялся.

— Интересно... — наконец изрёк он.

Ошейник затрещал. По его поверхности ошейника поползли паутинки трещин.

— Чего ржёшь, сучёныш? — бросила Мия, отпрыгивая в сторону, и её пальцы резко дёрнули за невидимую нить активации.

Ошейник на шее Кирона взвыл, и его трещины вспыхнули. Искажения остановились, словно лишённые подпитки. Давление ослабло. Кирон перестал смеяться. Его голова дёрнулась, в глазах мелькнула досаду.

— А ты мне нравишься, рыжая, — его голос прозвучал уже без прежней мощи, но с той же безумной веселостью. — Я сожру тебя последней.

Мия, уже отскочив на безопасное расстояние, отвесила ему отточенный, неприличный жест.

— Хер без соли ты сожрёшь, уёбок.

И, не медля, швырнула в него очередной заряд эфирной пыли. Теперь, когда он лишён защиты источника, едкие частицы впились в его плоть, раздирая кожу, оставляя на ней дымящиеся язвы.

Сиху, воспользовавшись моментом, с тихим выдохом обрушил на сознание Кирона весь свой ментальный арсенал — не грубый пролом, а изощрённый морок. Лицо Сиху исказилось от боли. Похоже, в этом сознании было слишком много дыр.

Я же действовал проще. Пока Кирон был отрезан от Источника и его тело на миг стало уязвимым, я рванулся вперёд, выхватывая нож. Лезвие блеснуло в застывшем воздухе, нацеленное в горло.

Но даже ослабленный, Кирон оставался опасен. Его рука, движимая инстинктом и отточенными в сотнями схваток рефлексами, метнулась навстречу. Он не успел увернуться, но успел перехватить удар. Моё лезвие скользнуло по его ладони, разрезая плоть до кости с глухим, влажным звуком, но не достигло цели. Он сжал клинок, и я почувствовал, как сталь замирает в стальных тисках.

Кровь тёмного, почти чёрного цвета сочилась из его раны, капая на землю и шипя, как кислота.

Сила покидала меня, рана горела адским огнём, но отступать было нельзя. Сжав зубы, я всей тяжестью своего тела дожал вперёд. Мы оба, сплетённые в неестественных объятиях,  рухнули на землю, подняв облако едкой пыли.

На секунду мы превратились не в пользователей силы, не в носителей источника, а в двух дикарей, дерущихся в грязи. Я пытался довернуть нож, он — вывернуть мне руку. Его свободная ладонь с размаху ударила меня по уху. В ушах зазвенело. Я ударил в ответ, чувствуя, как костяшки сбитой кожи размазывают его тёмную густую кровь. Грубая, животная возня на истощение.

Со стороны Мии в лицо Кирона ударила новая порция эфирной пыли, ослепляя и разъедая ему глаза. Он дёрнулся, рыча от ярости и боли.

И почти одновременно его тело внезапно одеревенело. Лицо Сиху, бледное и сосредоточенное, было обращено к нам. Ему удалось, он нашёл ту самую лазейку в исковерканной нервной системе Кирона и парализовал его движения.

Рука Кирона, сжимавшая мой нож, ослабла.

Я с рёвом вывернулся, вырвался из-под него и, собрав остатки сил, вложил в удар всю свою ярость. Мощный пинок сапогом пришёлся ему прямо в лицо. Неприятный хруст. Его голова дёрнулась назад, тело обмякло.

Я отполз от него, тяжело дыша, чувствуя, как мир плывёт перед глазами. Рука сжимала рану, сквозь пальцы просачивалась алая кровь.

— Этого берём с собой, — голос Сиху прозвучал резко, не оставляя пространства для дискуссий. Он жестом указал на бесчувственное тело Кирона.

— На кой хер он нам сдался?! — возмущённо фыркнула Мия, стирая с лица кровь и пот. — Давай лучше голову отпилим, для уверенности!

— Он важен, — Сиху не стал спорить, его взгляд был прикован к пленнику. — Гастон! Ты как? Живой?

Из-под груды ядовитых обломков, облепленных мерцающей этереитовой взвесью, с грохотом отодвинулась металлическая рука. Затем появился и сам хозяин. Гастон, кряхтя и сопя, как разваливающийся драндулет, с невероятным усилием поднялся сначала на колени а затем, опираясь на уцелевшую балку, и на ноги. Его одежда была прожжена, лицо в ссадинах, но в глазах тлела привычная угрюмая решимость.

— Я уже подумала, что ты, стервец, откинуться решил, — Мия с облегчением выругалась длинной и витиеватой тирадой, в которой упоминались сомнительные родственные связи Гастона и его предполагаемые интимные контакты с механизмами. — Пора активировать мины в шахте, если мы всё ещё желаем устроить фейерверк. Вроде бы всех вывели?

Сиху коротко кивнул, не отводя взгляда от Кирона.

—Гастон, Кайден, тащите его. Быстро.

Мы переглянулись. Я истекал кровью, он едва стол на ногах. Но приказ есть приказ. Мы взвалили его на плечи, движимые уже только ненавистью и адреналином. Сиху шёл рядом, его пальцы по-прежнему плели тюрьму для разума Кирона, так что он не мог помочь физически.

Мы заковыляли прочь, в сторону безопасного коридора, оставляя за спиной адскую картину. Вокруг всё ещё висели в воздухе куски осквернённой реальности, переливаясь неестественными цветами. Горели мастерские и бараки, слышались отдалённые крики и звуки бегства — остатки персонала и те рабочие, кто не ушёл с "Милосердием", спасались кто как мог.

Отойдя на достаточное расстояние, Мия остановилась. Она достала кристалл-детонатор. Её палец легонько коснулся его поверхности.

Сначала ничего не произошло. Лишь эфирный туман заклубился странным из устья шахты. Под ногами покатилась вибрация, исходящая из самых недр. Жилы сырого этереита в глубине начали распадаться. Кристаллы, вобравшие в себя свет, вдруг погасли, а затем исторгли его обратно в слепящей вспышке, которая тут же... Исчезла. Вместе с ней в образовавшуюся дыру устремились куски породы, обломки конструкций, клубы дыма и пламени. Реальность вырывало с корнем и засасывало в пустоту, пока подавители, измененные жуками Мии и Криса, не стабилизировали аномалию.