Пятьдесят шагов

Который уж раз я подхожу к калитке моей подмосковной дачи. Воздвигнутая  при постройке нового забора попечением Эвтерпы  ( Местное божество) , металлическая калитка сейчас уже не та, что была четыре года тому назад. Самый большой ущерб ей нанес не наш суровый климат, а  домушник, которому, чтобы вскрыть дачу, нужно было сначала преодолеть забор. Он зачем-то сломал перекладину, соединявшую сверху стойки, между которыми навешена калитка, а затем обрезал часть пластиковых хомутиков, крепивших металлическую сетку к раме дверцы, сетку отвернул, и через образовавшуюся амбразуру прошел на участок. Дабы восстановить непроницаемость калитки, пришлось прикрепить сетку к раме с помощью нескольких скруток из тонкой алюминиевой проволоки, и конструкция эта - хлипкая.
Вставив ключ в висячий замок, я с трудом провернул механизм, изрядно заржавевший, вынул дужку замка из проушины, снял с нее накладную пластину-петлю, и калитка, ржаво скрипнув,  распахнулась вовнутрь участка.
Эта калитка сменила предыдущую, изготовленную в 50-х приходящим столяром Михаилом Алексеевичем по эскизу моего деда. Поскольку она является произведением декоративно-прикладного искусства, я ее поставил напротив калитки нынешней на расстоянии 1 метр под небольшим углом к линии забора для создания иллюзии, что она как бы приоткрыта. Калитка изготовлена из широких тесин, точно пригнанных друг к другу. Поверхность калитки украшена узором из сквозных отверстий  круглой и ромбической формы, имеющих 45° фаски,  и  шляпками гроздей, каждая из которых представляет собой шаровой сегмент диаметром два сантиметра.  Поверхность калитки плавно сужается кверху; ее орнаментированный контур завершается розеткой,  поверхность которой исполнена плосковыемочной резьбой. Калитка выкрашена в желтый цвет, и по всему ее контуру обведена белой полосой. К калитке прикноплен обернутый файлом листок бумаги с надписью:
15
Кольцевая
С прежней калиткой я намучался зимами; поскольку она в полтора раза шире теперешней; после сильного снегопада ее было невозможно открыть из-за подпиравшего ее сугроба (калитка открывалась вовнутрь участка). Чтобы снег отгрести, приходилось  перелезать через ворота, прилегавшие к калитке справа (конструктивно ворота повторяли  секцию забора из штакетника).
Более узкую современную калитку снежной зимой  приоткрыть легче, нажатием на нее отодвинув насыпавшийся снег, но обнаружились другие неприятности.
 На месте некогда бывших ворот теперь натянута пластиковая сетка, прикрепленная к стойке калитки проволочными скрутками. Как-то я, надавив на калитку, смог спрессовать подпиравший ее снег настолько, что калитка приоткрылась, и между нею  и стойкой образовался просвет, достаточный, чтобы мне можно было через него пролезть, что я и проделал,  задним числом  обнаружив, что острыми концами проволочных скруток я в клочья разодрал спинную часть своей куртки.
До калитки, спроектированной моим дедом, в самом первом заборе, являвшемся обычным плетнем (между двумя проволоками были вставлены сухие еловые ветки, принесенные из леса), использовалась калитка в виде оконной рамы с нашитой на нее досками. К калитке был прибит шпингалет, а на правой стойке располагалось гнездо, в которое шпингалет при запирании заходил  настолько плотно, что для преодоления силы трения  поступательного движения его нужно было несколько раз туда-сюда повернуть относительно его оси. При этом шпингалет издавал высокую нежную трель, выполнявшую роль оповещающего сигнала.
Непосредственно перед пластиковой сеткой, заменившей ворота (сейчас она вытянулась и обвисла; не помогает даже проволока, протянутая сквозь нее мною в позапрошлом году) на участки имеется возвышение, заросшее травой. Это – остатки кучи гравия, купленного отцом по случаю у шофера  проезжего самосвала в 1970 году для засыпки дорожек. До гравия на этом месте всегда находилась куча песку, на которой в свои дошкольные годы я играл с соседским мальчиком Андреем Бабуровым (он был старше меня на два с половиной года). Начитавшись Вальтера Скотта, Андрей тогда бредил рыцарскими временами. Поэтому целыми днями на этой куче мы из песка и глины лепили средневековые замки, окруженные валами и рвами, в которые мы наливали воду из ведра. Сооруженные мною замки своими пропорциями напоминали лондонский Тауэр, возможно, увиденный мною на картинке в учебнике английского языка, по которому отец готовился к экзамену на кандидатский минимум.
Сразу за  кучей гравия начинается участок Бабуровых. В 1945 году здесь имел место пограничный инцидент. В том году мы запозднились с переездом до начала ноября; из-за непрерывных дождей улицы поселка, раскиснув, стали непроезжими. Нанятый отцом «левый» грузовик, заскользив по склону, съехал задом  на бабуровский участок, проломив его забор, и там безнадежно забуксовал. К счастью, Бабуровы с дачи  уже съехали. Кроме того, отцу повезло, что грузовик «Шевроле» был снабжен лебедкой с приводом от мотора. Шофер закрепил  конец  троса, обмотав его вокруг подходящего дерева, и машина сама себя вытащила с бабуровского участка на дорогу. Отец, как мог, восстановил бабуровский забор, и мы уехали в Москву.
А следующей весной Виктор Вениаминович Бабуров предъявил отцу претензии за нарушение границы его участка, поломку забора, и уничтожение посадки (оказалось, что «Шевроле»  наехал на свежепосаженную яблоню). Отец отвечал, что осенью нас на даче не было, и он к случившемуся не имеет никакого отношения; Бабуров же доказать противоположное не смог. От пограничного инцидента остались натянутые отношения между соседями, да две глубокие колеи от «Шевроле» на бабуровском участке, следы которых, кажется, сохранились до сих пор.
Ниже кучи гравия  одно время стояла самодельная коляска от трофейного  немецкого мотоцикла NSU-600, купленного отцом в 50-е годы. Продавец мотоцикла доставил его своим ходом на дачу, получил с отца деньги, и уехал. Но когда отец попытался воспользоваться приобретенным средством транспорта, то оказалось, что мотоцикл не может двинуться с места. Для того, чтобы с этим разобраться, на дачу был приглашен наш сосед по московской квартире Лев Татарский, - бывший спортсмен-мотоциклист. Опробовав машину на этом самом месте, он пришел к следующему заключению: коляска слишком тяжела для мотоцикла. Ее отсоединили, и мотоцикл тут же побежал. А коляска, проторчав на этом месте лет пять, или больше, была благополучно сдана в металлолом.
Я подробно рассказал о том, что находится (или находилось раньше) справа от калитки.
Слева же от нее всегда располагались заросли кустарника, в глубину  которых в темное время суток в десяти-, двенадцатилетнем возрасте я косился, внутренне содрогаясь от ужаса; там мне чудилась черная голова с бычьими рогами, и тускло поблескивавшими маленькими глазками. Страх перед «нечистой силой» через пару лет полностью пропал, а вот воспоминание о нем связаны с этим местом до сих пор.
Рядом с этими зарослями, к нашему времени основательно поредевшими, торчит метровый высоты пень, оставшийся от высокой ели. Ее внешность, свидетельствовавшая о сильном поражении короедом, вызывала тревогу у моих соседей.
- Ель в любой момент может упасть на улицу, а по ней детишки ходят – говорили  мне. Я слушал и, и давал понять, что тоже этим озабочен, и, наконец, несколько лет назад решил ту ель спилить. Чтобы она не упала на провода, я привязал ее проволокой к стволу-  соседнего дерева, выбранного так, чтобы при попытке падения на улицу (в восточном направлении), привязь  разворачивала ель в северном направлении, и она бы легла вдоль забора. Однако, когда я ствол подрубил, ель решила падать не в восточном, а в южном направлении, и проволочная привязь ее развернула аккурат на восток. Тут недорубленная часть ствола сломалась, и ель легла электрические провода; при этом нижний конец ее ствола совершил резкий пятиметровый скачок в том направлении, где мог находиться я. Мне крупно повезло, что я там не находился; в противном случае результат для меня был бы плачевный.
От калитки до северного входа в дачу, сколько я себя помню, была протоптана тропинка, которая шла (и сейчас идет) вдоль четверти окружности радиусом около десяти метров.
Вдоль этой тропинки, -  с ее внешней стороны - в конце сороковых для украшения участка мама посадила четыре сосенки высотой  один метр каждая с равными интервалами между ними. К началу девяностых из них вымахали пятнадцатиметровые сосны – мамины любимицы.
В это же время выявилась необходимость в срочной замене сгнившего нижнего венца сруба нашего дачного дома, а бревна для этого купить было не на что, и мама решила пожертвовать соснами. Чтобы не делать их судьбу темой общего обсуждения, она приняла единоличное решение, и договорилась с Горячевым – нашим соседом через дорогу, чтобы он сосны спилил. Я приехал в субботу на дачу, а они уж – лежат на земле. И началась работа: с мужем сестры Володей мы обрубили от сосен ветки, ошкурили стволы, их подсушили, и обтесали в требуемый размер. А потом целый месяц водружали их на место, и ничего – стоят до сих пор.
Примерно на полдороге по тропинке, - справа, если идти от калитки, росла исполинская осина; поперечник ее ствола составлял внизу не меньше 70 сантиметров. Ее массивный светло-зеленый ствол, из которого выступали редкие, но могучие ветви, высился над вершинами всех окружающих деревьев. Из-за своей высоты дерево казалось нездешним; оно мне напоминало ливанский кедр, который я видел в парке Артека; его вершина тоже была заметна далеко окрест. К северу от гиганта росло его многочисленное потомство – целый лесок тонконогих осинок. Если такое деревце потрясти весенним утром, с него сваливались оцепеневшие в ночной прохладе майские жуки; я их собирал в спичечные коробки, относил в школу, и раздавал своим одноклассникам для всяких шалостей; например, они их выпускали во время урока, и класс наполнялся низким гулом медленно летавших крупных насекомых.
Осиновая роща на ветру шумит по-другому, чем другие деревья, так как осиновые листья – самые жесткие. Они клацают друг о друга, и при порыве ветра осинник издает звук, подобный вспышке аплодисментов в Большом зале Московской консерватории. Сейчас, когда осины на нашем участке совсем повывелись, таких звуков больше не услышишь: только шелест.
Началось все с того, что гигантскую осину спилили; причины этого я не помню; помню лишь, что ее ствол распилили на огромные чурбаки, которые много лет использовались в хозяйственных целях. Примерно в то же время к западу от осинника, очертив на полянке окружность диаметром метров восемь,  мама вдоль нее высадила десяток кленов. По ее замыслу в центре круга должен был быть вкопан круглый стол для чаепитий. Впоследствии про стол забыли, а клены разрослись, и их потомство вытеснило все осины до единой; - таковы жестокие законы межвидовой борьбы, - и больше не слышно осиновых аплодисментов, лишь заговорщицкий шелест кленов, постепенно захватывающих весь участок.
В своем беге по направлению к дому тропинка доходит до выемки, которую вырыли в склоне, чтобы создать ровную площадку для постройки дачи (наш участок имеет небольшой постоянный уклон на запад). В откосе выемки сделан спуск в две ступени. Сначала  ступеньки  были земляные, подпертые подступенками, в виде досок, удерживаемых  в вертикальном положении деревянными колышками, вбитыми в землю по их сторонам. Позднее для спуска были использованы три горизонтально положенные бетонные плиты. За долгие годы эти ступеньки засыпало грунтом, но прошлой осенью я их расчистил, и торжественный спуск на ровную площадку теперь обеспечен вновь.
Не доходя до спуска, влево от тропинки, среди еловых стволов раньше всегда находилось место для умывания. К стволу одной из елей проволокой был прикручен старинный латунный рукомойник, привезенный дедом при своем переезде из Сокольников в 1946 году. Под ним из деревянных реек была сооружена подставка для таза, в котором собиралась использованная вода. К стволу соседней ели была прибита полочка, на которой стояли мыльница и стеклянная банка с зубными щетками, и тюбиками зубной пасты.
Когда к участку подвели летний водопровод, от основной трубы был сделан отводок, заканчивавшийся уголком, вертикальным водоводом, и краном, а для отвода использованной воды я вырыл канавку. Теперь, когда на даче никто не живет, от бывшего места для умывания не осталось и следа.
Осталось рассказать о нескольких метрах дорожки, пролегших от спуска до входа в дом.
Поскольку на ровную площадку, образованную выемкой и насыпью, со склона постоянно текла дождевая вода, на ней была прорыта дренажная канавка, а  вся поверхность дорожки была накрыта широкой березовой доской с неровными краями, которая, наряду со ступеньками, изображена на нескольких этюдах маслом, сделанных моим дедом.
Впоследствии, когда на спуске были установлены бетонные плиты, такими  же плитами был замощен и финальный отрезок дорожки между спуском и входом в дом.
В начале шестидесятых, когда внезапно появившийся на дорожке незнакомый мужчина сообщил маме, что отец находится в любовной связи с его - непрошенного посетителя – женой, на этом месте мама упала в обморок.
И так, пройдя пятьдесят шагов, отделяющие калитку от входа в дом, я поднимаюсь на крыльцо, отпираю висячий замок, снимаю с проушины конец массивной накладной стальной полосы, открываю дверь, и вхожу в дом.
                Май 2025 г.