Мир за окном - 2

     Смотрю с балкона сквозь окно. Холодно. Ночью двор снегом припорошило. Время полного покоя. Утром все, кто и куда был обязан прийти, уже на месте, при деле. Даже собачники домой вернулись со своими любимчиками. Полное безлюдье. Это время птиц. Воробушки стайками летают, синички все щели под балконами проверяют, а вдруг там какой-то жучок зимовать вздумал. Голуби у подъездов похаживают, поджидают сердобольных старушек, которые им крошек и сухариков со своего стола на растаявшую крышку колодца насыплют. Всё, как всегда.
     Нет, не всё. Между нашим домом и соседнем, ещё с тех времён, когда и домов этих не было, росли деревья. Рядом с ними уже новые, до третьего этажа вытянулись. Давно листья растеряли. Тогда, откуда на заиндевелой траве свежие, ещё не прихваченные морозцем оранжево-красные листочки клёна с такими длинными черешками? Вроде как и дерева такого в нашем дворе нет? Запоздалые, с самых верхушек тополей, безжизненные, словно жестяные листья, между кленовых лежат. Наверное для контраста. И вот он, герой нынешнего утра – головастый, ещё не совсем повзрослевший воронёнок. Один.  Изгнанный из стаи. Такой закон у птиц: слабых или изгоняют, или стараются заклевать, до смерти, чтоб не мешал подвижности стаи при грозящей опасности. (Такое мне уже приходилось видеть в моём саду…)
     А птенец чудным оказался и повадки его необычны. Собирает по два-три листочка в клюв и носит их куда-то за черёмуховый куст. А тут смотрю, он два длинных черешка кленовых листьев зажал в клюве и, всё туда же, уже волоком потащил.
     - Во-во, молодец! Хоть ты мне помоги…
     Это молодая девушка – дворник, с истёртой метлой и совком вынырнула из-за угла нашего дома. Я расстроилась, думала, она воронёнка вспугнёт. Ан, нет. Он так увлёкся работой, что и не глянул в её сторону. Они друг другу не мешают. Он на траве листики собирает, а девушка упавшие на асфальт листики подметает.
     У нас с девушкой особые отношения. До неё этот участок, где «ночуют машины», как объяснила предназначение этой площадки моя маленькая соседка, вовсе никто не подметал. А тут, прямо праздник наступил. Я, как увижу девушку за работой, открою окно и ей конфетку брошу. Она смущённо мне кивнёт головой, конфетку в карман положит и опять примется за работу. Не велик подарок, а всё же проявление внимания и благодарность жильцов этого дома…

                *
     …Планы у наших градостроителей были грандиозные. В посёлке Первомайском снесли старые избушки, так сказать – расчистили место под строительство нового квартала. Но успели построить всего один пятиэтажный дом улучшенной планировки. Вот в него меня и поселили, бесплатно, как Ветерана с большим стажем работы на Пищекомбинате. То, что я долго привыкала на новом месте, это такая малость в моей биографии. Начались лихие девяностые с их последствиями. Вот и оказались мы, жители дома, по улице Узкоколейной – 27, поневоле в райском месте долгих 11 лет. Образовавшийся пустырь зарос деревьями и кустами. Вот где была вольная воля детворе… А я наслаждалась тишиной, птичьим щебетом и петушиным криком вместо будильника. Но у всего хорошего есть своё начало и конец.
     В один прекрасный день начали расчищать наш пустырь, потом строить сразу три дома, а потом ещё четвёртый – кирпичный. Стройка под окнами – это, я вам скажу – сродни стихийному бедствию. Но с надеждой на что-то хорошее. А когда начали расти этажи нового дома и собой закрывать обзор, к чему я уже успела привыкнуть, сказать, что я невзлюбила вновь построенные дома, это всего лишь малая толика моего негодования.
     А время идёт себе, не обращая внимания на наши эмоции. Худо-бедно, а 23 года моего проживания в новом доме, остались за спиной. Не сказать, что я привыкла к создавшимся обстоятельствам, просто – притерпелась. На вновь построенные дома старалась не смотреть. Если и смотрела, то только на небо над ними. И вот, нежданный подарок Судьбы!..
     Так получилось, что из моих окон не видно ни восхода, ни заката солнца. По тому, как солнце освещает всё и вся за моими окнами, я могла определить, где и в каком положении в этот момент дневное светило. Больше всего меня расстраивало то обстоятельство, что из моих окон невозможно наблюдать восход самого солнца. Всего лишь дом напротив, начиная с крыши и опускаясь до первого этажа, окрашивался в нежно розовый цвет. Но, за многие годы особой красоты я в этом не видела. И, вот, всего несколько дней назад, в утреннее время, я, стоя у плиты, как-то случайно взглянула в окно. Как бы издали, освещённый радостным светом дом престал перед моими очами картиной очень талантливого художника. Это было так красиво, что я засмотрелась и забыла о том, что на горячей плите сковородка. Только запах горелого вывел меня из состояния очарования…
     Через несколько минут, когда солнечный свет объял всё и вся, картина стала обыденной, скучной и неприглядной. Но я узнала секрет, некий ключик, которым можно открыть дверку в Мир прекрасного. Во все последующие дни я старалась не пропустить эти чудные минутки.

                *
     Привычка рассматривать силуэты деревьев у меня появилась, вернее я переняла её у своего дедушки, когда мы летним вечером любили сидеть на завалинке и поджидать мою маму с фермы. Вечер, после захода солнца, воровал краски, оставляя миру только для контраста не до конца тёмные, сереющие, светлые. В нашем дворе уже трудно было что-то разглядеть, и волей-неволей наши взоры поднимались к небу, захватывая верхушки деревьев, росших вдоль межи. Наше воображение чего только нам не рисовало: бородатые мужики, рыцари в латах и даже старух, имевших сходство с Бабой Ягой. Доходило до того, что эти воображаемые чудовища, окружившие наш двор, готовы были накинуться на нас и вряд ли мы бы сумели спастись в сенях нашей хаты. Но в самый пиковый момент выходила на порог наша бабушка и, перед гневными её окриками бледнели и отступали чудища. Доставалось всем, особенно дедушке за то, что пугает своими выдумками детей: меня и брата моего, Колю. Мы порой боялись выйти ночью в сенцы «на ведро», не то, чтобы во двор…
     Ой, мама дорогая! Сколько же воды утекло с той поры! А вот желание рассматривать силуэты деревьев, до сей поры не пропало. И рассматриваю я их, сидя на диване, глядя в окно, белым днём, на фоне неба. Даже сидя на скамейке в нашем дворе, под своим балконом, я смотрю не по низу, а вдоль верхушек деревьев. Воображение мне такие картины рисует, таких сказочных персонажей, что иной раз заговорить с ними хочется. Одного боюсь, как бы прохожие не подумали обо мне, что я погрузилась в неадекватность. Богатое воображение удваивает, а то кратно расширяет и расцвечивает мир серой обыденности. И не надо бояться этого.
     Вот, сижу я сейчас за письменным столом, с ручкой в руке, и, выстраивая свою мысль, в задумчивости поглядываю в окно. Взгляд мой устремляется в просвет между двумя пятиэтажками. За домами дорога, по ту сторону дороги деревянные двухэтажные дома.  А уже за ними, во дворе растут старые сосны. И эти сосны я называю по-разному, под настроение. Чаще всего – Дом престарелых. В них видятся мне узнаваемые лица некоторых людей. Абсолютное сходство имеет сосна, похожая на лицо, в профиль, актёра Пуговкина из какой-то сказки. Сидит он на царском троне, как полагается – корона на голове, нос картошкой, загадочная улыбка и слегка шевелящиеся усы. В хорошую погоду – он дремлет. В ветреную – сердится. Как тут не улыбнуться сказочному соседу…

                *
Текущий день даёт понять,
Что я должна его принять
И приголубить, и приветить,
И на любовь его ответить.
И разве можно не любить
Того, кто свет умеет лить.
           Людмила Малахова

     Есть вещи, которые можно увидеть, пощупать…
     а есть те, которые надо самому их заполнить.

*