В плену у прошлого

Если в ближайшем будущем в России не появится реформатор, сопоставимый по своему масштабу с царём Александром II, то в течение ближайших 10-20 лет она вполне закономерно перейдёт из фазы обскурации в мемориальную фазу, которую можно считать последней или заключительной вехой в истории русского народа. Проще говоря, страна окончательно застынет или остекленеет, превратившись в некое подобие цивилизационного кристалла. Она станет жертвой исторической инерции, которая поглотит её всю, без остатка.
В этнической системе, находящейся в мемориальной фазе, энергия присутствует в минимальном количестве, её недостаточно для того, чтобы совершить резкий скачок и разорвать петлю времени, Поведение такой системы полностью предсказуемо, вчерашний день похож на сегодняшний. Люди живут прошлым. Традиции подменяют живое творчество социума.
В некотором смысле, мемориальная фаза представляет собой завершающую стадию великого инерционного цикла ,который длился в России около 300 лет ( от Петра I до конца XX – го века), подпитываясь запасом старой пассионарности, но не рождая новую.
Сегодня мы видим, как власть и общество продолжают жить по одним и тем же канонам ,рождённым много лет тому назад. Наверху всё так же звучат речи о былом историческом величии, но они уже никого не мобилизуют на новые свершения, а только утешают, позволяя не замечать собственных провалов. Мы живём прошлым, но не видим будущего. Это всё симптомы не просто инерционной фазы, не просто какой-то временной задержки на историческом пути, а медленного приближения к концу собственного исторического пути.
Да, страна ,по-прежнему ,выглядит как сильная и огромная, но внутренний импульс её развития катастрофически ослаб.
Описывая состояние этноса в мемориальную фазу, Гумилёв отмечал: ««Когда пассионарность падает ниже уровня, необходимого для социальной деятельности, этнос сохраняется лишь как традиция, не дающая новых форм поведения».( «Этногенез и биосфера земли», 1979 г.).
И ещё: «Этнос может существовать века, но без внутренней энергии он лишь повторяет однажды найденные формы жизни».
Такое состояние может длиться очень долго- веками. В качестве примера можно привести Китай эпохи поздних Мин и Цин, Византию XI-XV вв., Египет после Нового царства. Все они существовали как цивилизации памяти, а не как активные участники истории.
В конце-концов, когда даже память перестаёт объединять людей, наступает стадия всеобщего распада. Этнос утрачивает внутреннюю связность, исчезают общие смыслы, язык, ритуалы. Общество начинает дробиться на локальные субкультуры, изолированные сообщества, которые враждуют друг с другом. В завершение этого процесса, на основе старого этноса, словно ростки в каменистой почве, прорастут новые этносы со своей историей и культурой. Старый этнос уйдёт в прошлое, повторив путь многих народов античности и средневековья, По сути, он растворится во времени, оставив о себе только память.
В нашем случае, окончательное растворение  этноса ( в гумилёвском смысле, не в физическом) произойдёт через 150-200 лет.
Вместе с тем, Гумилёв верил в цикличность этногенеза, как природного процесса. Согласно его взглядам, примерно раз в 1200-1500 лет, на одной и той же территории возникает новый пассионарный толчок. Конечно, этот толчок совершенно не похож на предыдущий, как не похож новый этнос, возникший в результате этого пассионарного толчка на своего предшественника. Так, после распада античного мира возникли романские этносы, после гибели Византии- могущественная Османская империя, а после распада Золотой Орды- Московское государство. Образно выражаясь, на осколках старых цивилизаций выросли новые миры.
Гибель этноса вовсе не так трагична, как может показаться на первый взгляд. Скорее, она выглядит поучительно для тех, кто придёт ему на смену.