Потрогать смерть и жить дальше

Ещё не открыв глаза, я поняла, что всё неправильно. Да. Неправильно. Очень неправильно! Я лежала в трусах и лифчике поверх покрывала на своей кровати, под пледом, который обычно валялся на кресле. Почему не под одеялом? Где моя пижама? А муж? Павла тоже не было на том месте, где он спал каждую ночь. Ночь? Вообще-то сумеречно как-то. На часах странное время: 4:16. Это начало утра или вечера?
Ужасы продолжились: я не могла по каким-то причинам двигать ногами. Они где-то вдалеке лежали брёвнами, но не подчинялись. Руки тоже слушались с большим трудом – в них не было силы. Однако, я смогла цепляться пальцами за покрывало и разворачивать туловище к краю кровати. Господи, почему так тихо в квартире? Я одна здесь осталась? Умудрившись стечь на пол, встала на четвереньки. Опять прислушалась. Тихо.

Как же тяжело поднимать себя в вертикальное положение! Может, я напилась вчера? Так уже много лет самое большее количество алкоголя – три конфетки с ликёром, не более. Как холодно! Пальцы рук так окоченели, что не понимали, до какой поверхности дотрагивались, а зубы дрожали вместе со щеками. Наверное, все на кухне или в гостиной… Так может быть, у нас гости? Тогда надо одеться. С трудом достав из шкафа халат, поняла: надо теперь умудриться его натянуть на тело и не уронить это тело на пол. С каждой секундой борьбы за одевание нарастала тревога: почему так тихо? Я готова была кричать, но тоже не могла. В горле пересохло так, что даже глотательные движения были будто по наждачке. Два мучительных шага, дверь в коридор и дверь в детскую.

Липкий ужас сковал от одного взгляда на Дашкину кровать: ребёнка не было! Постель смята, слоник лежит, а моей лапушки нет. Я перебирала руками по мебели, перетягивая себя к кровати Андрея. Если Дашка могла бы остаться у бабушки, то с сыном этот номер не пройдёт – он никогда не спит ни у кого дома. Но нет свисающей со второго яруса руки. Нет! Значит, Андрей там не спит…
По стеночке, подтягивая непослушное тело, двинулась к гостиной. Остановилась отдыхать…

Бах! Бах! Бах! Вспышки-воспоминания короткими ударами полоснули по памяти, мгновенно растворяясь. Невозможно было удержать ни одну из картинок даже на долю секунды: искаженное лицо Павла, деревянный крест на свежей могиле, падающая в обморок на меня свекровь…

Ясно. Значит, я всё же дотронулась до креста. И свалилась сама. Интересно, как надолго?

Звук! Я точно услышала звук с кухни. Точно! Наша, в 16 квадратных метров кухня, да с большим угловым диваном всегда привлекала к себе тучу гостей. Мы тоже частенько застревали именно на кухне. Оторвав себя от стены диким усилием, сделала три шага и повисла на ручке кухонной двери. Она всхлипнула от моего веса. Увы, никто не сидел за столом и не пил чай, как я себе нарисовала в одну секунду. И пальцы вновь стали ледяными… Но с одной стороны дивана торчали ноги Андрея! Ага, значит, другая сторона занята Дашкой.
– Ты как? – с кресла прохрипел разбуженный муж.
Я отхлебнула прямо из горла пакета сок. Не поняла какой. Главное – он смочил меня.
– Какой сегодня день?
– Пятница.
– Я выключилась вчера?
– Да.
– Почему вы все здесь?
– Ты кричала. Дети испугались. Пойдём спать?
Мы не смогли бы унести детей по кроватям. Только подсунули стул под ноги Андрею, и под бочок Даше валиком подложили плед, чтоб не скатилась на пол.
Доволокли друг друга до спальни. Всё.

Тук. Тук. Тук. Тук. Раз в мозг втёк стук часов – значит, я выспалась. И я потянулась всем туловищем, до хруста в пальцах ног. Соскользнула в тапки, запахнула халат, на часах 8:40. Павел даже во сне сейчас будто в слезах был. Хотела укрыть его голые плечи – но знала: разбужу. Пусть лучше поспит неукрытым. Я выспалась. Голова свежая. Но ощущения, будто вчера была на силовой тренировке – все суставчики работают со скрипом.
Деи по-прежнему спали. Андрея я тихонько разбудила и отправила в детскую досматривать сны. А Дашке нипочём все звуки мира, если она спит. Мне срочно нужен крепкий и сладкий чай. Щелкнула чайник.

Как приятно похрустеть косточками, зевнуть и вдохнуть аромат свежезаваренного чая! Кайф!

Отпивая кипяток по глотку, приходила в себя. Блин, как же задолбало вырубаться из жизни, если коснусь чего-либо от только что ушедшего на тот свет человека! Мне было шесть лет, когда мы не успели с Камчатки приехать хоронить бабушку. Пришли на могилу через десять дней. Вот тогда всё и началось: я дотронулась до креста. И двое суток мои обезумевшие от ужаса родители таскали меня по больнице. А врачи шарахались: не кома, раз я ору и всхлипываю, но разбудить невозможно. И это не от страха, как считали родственнички, и не для привлечения внимания. Когда одноклассница Галка умерла, я ведь была в лагере. Приехала, а мне её бабушка книгу тычет: «Галя тебе хотела отдать!» Я только дотронулась – хлопнулась прямо в лужу. Ладно бы, научилась понимать, для чего всё это. Хотя, нет уж. Общаться с теми, кто ушёл, не очень хочется. И ведь стараюсь не пересекаться с уходящими. Но вчера хоронили младшего брата Павла. Как не поехать с мужем?! Кто ж знал, что свекровь начнёт валиться и прижмёт меня к могиле?

Оказалось, что я дико проголодалась. В холодильник не хотелось лезть – там всё холодное. А вот вафельки к чаю – самое то! Ох, запястье болит. Видимо, всё же приложилась я к чему-то в падении. Да оно даже грязное до сих пор! 
От тишины в квартире грохот струйки воды в раковину был как гром. Больно бил по нервам. Но зато я окончательно согрелась и ожила. Захотелось даже вдохнуть свежего мартовского воздуха.

Окно на лоджии открывалось с трудом – подмораживало раму ночью. Холодный воздух влетел в декольте, обжёг икры, отхлестал по щекам. Захотелось, непреодолимо захотелось … улыбнуться. А у подъезда дома напротив остановилось такси. Мужчинка выскочил первым, услужливо открыл распахнул заднюю дверь салона. И торжественно извлёк, по-другому не скажешь, женщину с драгоценной ношей на руках: кулёчком голубого цвета.  Таксист выставил из багажника чемодан и коляску. Этим двоим было не до вещей. Они смотрели на кроху. Похоже, в этом доме появится новая семья!
И я снова потянулась до хруста, встав на цыпочки. «Пока есть жизнь – её надо жить и радоваться, несмотря на свои необычности!» – вау! Я прямо-таки услышала, как торжественно и важно родилась у меня эта мысль. Да я сегодня утром философ!




=