Гудвин и Железный Дровосек... 2

Спустя неделю Дровосек, опоздал на работу в первый раз. Несколько грузовых машин, из которых выгружали какие-то ящики, почти полностью перегородили вход в здание института.
Пробравшись наконец сквозь груды ящиков и матерящихся рабочих, он поспешил в архив. Там его встретили настежь распахнутые двери, директор, вяло переругивающийся с каким-то здоровенным бугаем, и растерянный Гудвин. Половина зала уже была освобождена от стеллажей. Папки с журналами свалены в угол, стеллажи разобраны, под окнами стояли картонные коробки, а в центре зала уже расставлялись зеркала и сооружались примерочные кабинки.
- Что происходит? – тихо поинтересовался Дровосек.
- Директор в бизнес решил удариться. Вот, сдал помещение архива под салон мехов, - пояснил Гудвин.
- Сдал? – переспросил Дровосек и оглядел зал. – А нам где работать?
Гудвин только плечами пожал.
А тем временем захватчики уже вовсю распаковывали товар. Пушистые полушубки развешивались на стояках, ослепляя своей недоступной роскошью. Пахло пылью и выделанной кожей — запахом другой жизни. Несколько девушек из отдела кадров и бухгалтерии, позабыв о работе, теснились у входа с голодным блеском в глазах.
– Долларами только... У кого ж они, доллары-то эти? На хлеб едва хватает...
– Хоть посмотреть... Господи, какая красота...
– Дайте потрогать, а? Никогда в жизни такой не касалась...
– Примерить можно? Ну пожалуйста! Я только разок в зеркало посмотрю, как это — в норке-то жить...
Одна, самая смелая, из планового отдела, уже набросила на плечи песцовую ротонду и замерла у зеркала, глотая воздух. В ее глазах отражалось не просто любопытство — отчаянная, болезненная тоска по красивой жизни, которая висела здесь на плечиках, но оставалась такой же недосягаемой, как и витрины зарубежных журналов.
– Девчонки, вы чего? Еще закрыто! – орал Вадим, мечась между продавцами и грузчиками.
- Сергей Петрович? – обратился Дровосек к директору. – Это же государственное имущество. Документация ограниченного доступа.
Но тот только рукой махнул:
- Не переживайте, это временные меры. Никому ваши бумажки тут не нужны.
Дровосек беспомощно глянул на Гудвина.
- Мужики, - улыбнулся бизнесмен с золотой цепью наперевес, командовавший перестановками. Он нервно, почти незаметно дёргал плечом, а его пальцы то и дело тянулись к расплывшемуся носу, чтобы почесать переносицу.  – Не кипишуйте. Если желание есть, могу записать вас как охранников. Зарплата посуточно. Сутки через двое. Живыми деньгами плачу, - он встряхнул пачкой долларовых бумаг.
Гудвин, поджав губы, развернулся, собираясь ответить.
- Гудвин? Ты что ли? Вот черт рыжий. - Бизнесмен неестественно радостно заулыбался, широко, до дёсен. - Я и не в курсах, что ты в шараге чалишь. Чё ты тут забыл?
- Я работаю. – спокойно ответил тот. – Вадим, что ты тут забыл? Или во всем городе места не нашлось, для твоего молесборника?
- Дак ото и не нашлось, - нимало не смутившись, принялся обсуждать свои дела бизнесмен. Говорил он слишком быстро, рваными фразами, сбивчиво. - В Пассаже Мих-ник сидит. Базар Колька держит. Вся Ленинка до Советской – под Талым. С трудом приткнулся, – глянув на Дровосека серым, влажным глазом, Вадим почему-то решил пояснить: - Одноклассник мой. Вместе бизнес крутить начинали. А он взял, да и соскочил. Директор! Батареи почему холодные? Товар мне попортишь в такой сырости!– заорал он вдруг, разом меняя собеседника и тему разговора. – Неустойки платить будешь, если чо.
Растерявшийся директор, побледнев, потянул Гудвина за рукав:
- Андрюша, ты это… сбегай за сантехником. Отыщи. Он, кажется, на чердак полез. Пусть трубы посмотрит.
– Сергей Петрович, я не... – начал было Гудвин, но его перебил оглушительный хохот.
Вадим, услышав обращение, разразился грубым, показным смехом.
– Андрюша?! Ни хрена себе! «Андрюша, сбегай!» – передразнил он, утирая мокрые от смеха глаза. – Ты когда из Гудвина в Андрюшу успел превратиться? Ну надо же. И в самом деле волшебник. Ну что, Андрюша, давай, беги за сантехником.
Гудвин покраснел так, что веснушки его стали почти не видны. Сжав кулаки, он с сожалением глянул на директора и выскочил из архива под унизительный смех одноклассника. Дровосек, бросив взгляд на беспорядок, последовал за ним. В конце коридора, у лестницы, Гудвин остановился.
- Ну и что теперь? – тихо спросил он, глядя Дровосеку в глаза.
- А что тут можно сделать? Разве что искать новый институт, где распродажи мехов не бывает.
Они ненадолго замолчали. Но через время разговор сам собой возобновился.
- Друг твой… - не сдержался Дровосек. – Слишком бодрый… для своего возраста.
- Нормальный раньше… был. – с заминкой на последнем слове сказал Гудвин. – Пока витаминками не увлекся.
Дровосек глянул ему в глаза.
- Торчок?
Гудвин молча кивнул.
Дровосек промолчал, вглядываясь в потемневшие глаза лаборанта, а затем безжалостно задал вопрос:
- А ты?
Гудвин отвел взгляд. Сказать? Не сказать? Все равно узнает рано или поздно. Какая разница когда.
Ответил:
- Был.
- И как соскочил?
- Насухую ломался. – Гудвин проглотил ком, подступивший к горлу. - У бабки в деревне. Пять лет как уже.
Дровосек медленно выдохнул. В глазах промелькнуло то ли сочувствие, то ли уважение. Но он тут же подавил чувства. Холодно поинтересовался, меняя тему разговора:
- В городе еще есть где зарплату платят? Кроме комков?
Гудвин отрицательно покачал головой:
- Завод второй месяц стоит. Фабрика, давно уже. Цеха есть, но там… - Гудвин скривил губы: - не советую.
Они задумались.
- Думаешь директор нас попрёт? – спросил Дровосек.
- Попрёт… - задумчиво согласился Гудвин. – Архив итак уже ему как кость в горле стоял. А тут случай такой подвернулся. Жаль… Хорошее место было.
- Для того, чтобы ничего не делать? – язвительно уточнил Дровосек. - Пожалуй.
- А что делать-то? – неожиданно завелся Гудвин. – Кому сейчас эта научная работа нужна? Вон сколько открытий наоткрывали, - он махнул рукой в сторону архива. – И чего? Лежат в папках на списание, как ненужный хлам.
- Может потому, что надо работать, а не в потолок плевать и чаи в отделе кадров распивать? – холодно парировал Дровосек.
- Работать надо? Кому надо? – Гудвин нервно рассмеялся. - Ты телевизора пересмотрел что ли? Людям шубы нужны, а не твои формулы математические. За дублёнками, видишь, очередь выстраивается, а за твоими расчётами...
— Эти формулы... — начал Дровосек, но Гудвин резко перебил его:
— Никому не нужны! И мы с тобой никому не нужны! Хотя, погоди... — В его глазах вдруг мелькнула знакомая Дровосеку опасная искорка. — А ну ка, на стреме постой.
Он решительно ухватился рукой за перила и легко спрыгнул вниз, разом перепрыгнув через лестничный пролет.
- Куда? – перегнувшись через перила, спросил Дровосек.
- Смотри, чтобы никто сюда не прошел, - вскинув голову вверх, предупредил Гудвин.
Минут через десять он взбежал вверх, оттирая руки от ржавчины и масла. Кивнул головой в сторону архива:
- Пошли, полюбуемся.
- Ты чего там натворил?
Кривая ухмылка озарила веснушчатое лицо рыжего.
- Система отопления. 1962 год. Чугун. Все к чертям уже сгнило. Я там вентиль перекрыл и стравил давление в самом слабом контуре. Так что сейчас фейерверк будет. Идем.
- С ума сошел? Чего ты так на этого Вадима взъелся?
- Были у нас с ним дела, - не вдаваясь в подробности, кратко пояснил Гудвин, распахивая дверь.
В архиве по-прежнему наблюдалось столпотворение. Любопытствующих и стонущих от восторга женщин никак не удавалось выпроводить восвояси.
- Девчонки. Приходите через два часа. Видите же, товар еще не выставлен! – орал Вадим, успевая считать коробки и товар на плечиках. – Тут в этой коробке три шубы было! Где еще одна?!
Гудвин, привалившись к стене молча наблюдал за суетой. Дровосек встал рядом, нервно сунув руки в карманы штанов. Минут через десять, Гудвин толкнул его локтем и глазами указал на пол под батареей у окна. На сером линолеуме отчетливо виднелись рыжеватые капли. Сначала две, потом четыре, десять…
Вдруг раздался оглушительный, металлический скрежет, будто разорвался стальной лист. Из всех чугунных батарей с шипением и воем, рванули фонтаны кипятка. Вода хлестала под огромным давлением, заливая пол, только что привезенные вешалки и дорогущий товар. В считанные секунды роскошный меховой салон превратился в отсек тонущего корабля.
Началась паника. Женские визги, мужская ругань. Вадим, пытаясь спасти товар, орал на грузчиков, те метались, подставляя под потоки воды собственные куртки.
А Гудвин стоял у стены, сухой, с абсолютно невозмутимым лицом. Он смотрел на Дровосека, и в его глазах читалось не злорадство, а спокойное удовлетворение бывшего инженера.
Вадим наорал на грузчиков, приказывая выносить товар под струями кипятка. Потом переключился на директора, и стал требовать возмещения ущерба.
- Ты виноват! В тройном размере выплатишь! Я на счетчик тебя поставлю! – орал он, с выкатившимися красными глазами, плюясь слюной. Взгляд его переметнулся на Гудвина и лицо исказилось еще большей яростью: - А с тобой я в другом месте говорить буду! Сука!
Наконец грузчики пришли в себя. Кто-то перекрыл стояк и люди занялись ликвидацией последствий.
- Смотри ка, а наша работа цела, - кивнул Дровосек в сторону груд журналов, сваленных в углу и на стеллажах у дальних стен.
- Ну еще бы, - хмыкнул Гудвин. – Работа профессионала.
Вадим, в который раз пригрозив директору установкой на счетчик, вылетел из архива. Директор, весь трясясь, обещая разобраться и наказать виновных, выбежал следом.
- Мы теперь напарники по мокрому делу, выходит? – улыбнулся Дровосек.
- Это да, - кивнул Гудвин. – Но ты не очень радуйся. Вадька, когда прочухается, душу через пятки вытащит.
Дровосек поднял брови:
- И что нам делать? Может попросить защиту у Мих-ника или Талого? С кем он там на ножах?
Гудвин неожиданно расслабленно улыбнулся:
- Да не кипишуй. Я разрулю. Все на тормозах съедет, – пообещал он.
Очень скоро в архив подтянулись технички и принялись за ликвидацию последствий техногенной катастрофы. Совками и тряпками быстро выбрали воду. Потом вытерли как можно суше полы.
- Проветрить бы, - мрачно предложил Дровосек. – Псиной воняет.
- Можно, - согласился Гудвин и раскрыл окно.
Сразу ворвался ледяной ноябрьский ветер. Брызги на подоконнике взялись прихватываться в льдинки.
Натянув куртки, два упрямца уселись за стол и принялись просматривать журналы с изобретениями и патентами.
- И чего тебе в Москве не сиделось, - спустя час поинтересовался Гудвин. – Там хотя бы в магазинах картошка и хлеб есть.
Дровосек отложил журнал и посмотрел в глаза Гудвину.
- Понимаешь какое дело, я написал диссертацию. Гениальная была работа. А защитился по ней мой научный руководитель.
- И ты решил гордо удалиться в глушь? В Саратов?
Дровосек улыбнулся:
- Да. Только сначала я написал еще одну работу, гениальнее первой. И он ее тоже украл.
- Ты мазохист что ли? – удивился Гудвин.
- Он ее украл, опубликовал, даже не проверив, - с усмешкой продолжил Дровосек.
- А, я понял, – лицо Гудвина перекосила саркастичная улыбка: - Работа оказалась слишком гениальной.
Дровосек кивнул.
- Настолько, что он чуть в тюрягу не загремел. Денег пришлось отслюнявить немеряно, чтобы на свободе остаться.
- Неплохо, - одобрил Гудвин.
- Да неплохо.
Их откровения были прерваны внезапным пришествием секретарши, которая сообщила, что завтра будет общее собрание коллектива.
- По какому поводу, интересно?
- Подозреваю, что не по поводу выплаты внеочередной премии, - мрачно предположил Дровосек.
- Это само собой, - согласился с ним Гудвин.