Зряшная жизнь

«Жизнь прошла зря!». С этой гнетущей мыслью Степан Андреевич снова проснулся среди ночи и, охая, заворочался, путаясь в тряпье неудобного лежбища. Сознание перемешивалось с остатками сновидений, как моторное масло с водой - неприглядная картина! Муть и мерзкий запах! Снова и снова в недрах страдающего мозга засветилась неоновой вывеской раздирающая душу надпись: «Человек должен посадить дерево, построить дом и воспитать сына!». Ничего этого нет! И уже не будет никогда!

«… не имея родного угла!» - вспомнилась песенка беспризорника из кинофильма времен детства. «Бомж бомжом!» - с привычной горечью заклеймил себя Степан Андреевич. Зарешеченное окошко посветлело от раннего майского рассвета. Весна должна бы откликаться в душе детской радостью, жаждой обновления, цветением чувств, но ничего этого нет - только безрадостная череда дней, наполненных однообразными никчемными событиями, и времена года отличаются друг от друга разве что летней духотой и зимней зябкостью смены ночлегов.

Скоро вставать. Заснуть уже не удастся, и подавляющая слабую волю невыспанность сделает невнимательным и беззащитным. Поднимается над горизонтом еще один день жизни. Зряшной жизни!

Как мог гнал от себя Степан Андреевич рвущие душу тяжелые размышления, но они настойчиво и неотвратимо проступали как чернила через промокашку.  Построить дом… Даже в лучшие времена он жил в панельной пятиэтажке на спортивном пятом этаже, а теперь - где придется, там и заночует, условия проживания даже не спартанские или походные, а просто подходящие голову приклонить. Степан Андреевич мечтал о доме, представлял себе, что просыпается от дуновения ветерка, шевелящего шторы открытого окна, слушает трели скворцов и сладко потягивается… Где-то рядом залаяла собака, по обертонам голоса - определенно бродячая, и Степан Андреевич пустился в сравнение себя с бездомным псом.

Дворовый пес мечтает о свободе, отнятой цепью, прикрученной к собачьей будке. Пространство жизни! За окном его собственной будки временного пристанища печально скулит бездомный пес. Что их отличает?

Проснулось чувство «Пора вставать!», воспитанное в школьные годы мамой. Пора вставать! За окном замерцали синие всполохи проблескового маячка. Приехали! За ним? Машина выключила фары и мигалку. Экипаж затаился в ожидании. Ждут его? Лучше уж самому, чем услышать тревожный стук в дверь.

Степан Андреевич наскоро обулся нахлобучил потертый строительный шлем, заменявший ему шапку и вышел из конуры-прибежища. Вышел, скрипнув ржавыми петлями перекошенной двери. Из машины выбежал молодец в форме и распахнул заднюю дверь, показывая, куда следует протиснуться старику. Вспомнилось по случаю, как в детективах «помогают» посадке в служебную машину, пригиная сильной рукой голову задержанного. Степан Андреевич поспешил сам нагнуться и снял строительный шлем с головы, пролезая на заднее сиденье. Парень закрыл его и перебежал на свое место справа от водителя. Поехали.

По дороге все молчали - видимо, знали, куда ехать. Молчал и Степан Андреевич, доверившись судьбе - а на что еще надеяться в такой ситуации?

Снова, будто в продолжение тягостной бессонницы, нахлынули, затопили, погрузили в пучину воспоминаний тяжелые волны мыслей. Ну, вот как воспитать сына? Для этого нужна семья, жена, сын и дом, где они живут, а ты вместе с ними, и тогда возвращаясь с работы, проверять у сына школьную домашку, разговаривать, садиться всем за один стол ужинать, посматривать в телевизор и незлобно комментировать новости - быть для сына примером работяги, заботливого отца семейства. Ничего этого не было! Все было не так!

Машина куда-то приехала, его куда-то привезли. Степан Андреевич пригляделся, узнал место, он бывал здесь несколько раз. Парень в форме подбежал и распахнул заднюю дверь, протянул руку, чтобы вытащить старика из машины, но Степан Андреевич успел вылезти сам.

Под конвоем уже двоих молодцев - к первому присоединился водитель в форме - старик зашаркал по захоженным коридорам с потертым ленолиумом, поднимался по лестничным маршам, припорошенным известкой и цементом. Где-то рядом стройка.

В коридорах любопытные останавливались, вжимались в стены и провожали конвойную процессию с сочувствующими скорбными физиономиями. Степан Андреевич согнулся в старой спине еще больше, спрятав глаза за козырьком строительной каски.
Впереди идущий охранник остановился у двери, распахнул ее и застыл в ожидании, что старик догадается пройти в помещение, и он вошел, и дверь за ним затворилась, щелкнув замком.

Степан Андреевич постоял в нерешительности, обвыкаясь и узнавая обстановку. Узнал! Прошел к зарешеченному окну, развернулся лицом к двери и сел. В дверь постучали.

- Кто там? - усталым безжизненным голосом откликнулся старик.

Дверь отворилась. На пороге стоял плотненький, кругленький, жизнерадостный начальник стройки.

- Степан Андреевич! Чего ты опять в такую рань? Люди только-только на работу вышли! Мы ждали к обеду! - заворковал ушлый расхититель и распильщик, но при этом гениальный строитель и блестящий инженер Скрипкин.

Они знали друг друга с института, только Степан Андреевич был постарше - поступил после армии.

- Саша! Тебя если не контролировать, ты башенный кран утащишь! - отшутился старинной историей министр, и оба улыбнулись воспоминаниям.

Тогда они строили комплекс сооружений на космодроме, а тот готовили к запуску новой ракеты. Сроки горели,  вот-вот полетят шапки и папахи. Как назло в степной буран упал и разбился один башенный кран, а работа критически опасно встала. Сашка гонял в клубах пыли по степи несколько дней, и вдруг по резервной железнодорожной ветка заскрипел, переваливаясь, состав из маневрового тепловоза, товарного вагона и двух сцепленных открытых платформ, на которых уложены и прикручены крепежной проволокой расчлененные фермы и кабина башенного крана.

Степан спрыгнул с подножки полуторки, на которой собрался на военный аэродром, чтобы улететь в Москву и там взять всю вину на себя, подставить свою голову, а тут…

Степан подбежал к другу, сомкнул его в охапку и закружил.

От Сашки неимоверно разило перегаром вперемешку со свежей похмельной водкой. Вот стервец! Оказалось, что прораб Сашка Шевченко выпросил кран у военных чуть ли не прямо с пускового стола - всего, как он сказал, за три двадцатилитровых канистры спирта, которые выменял у военных же ракетчиков за четыре мешка цемента, которые предусмотрительно взял с собой в «газик», и надо им довезти еще полтонны.

Степан слушал весь этот переполненный безрассудством, воровством и беззаконием жизнерадостный рассказ и разрывался на клочки чувств. С одной стороны, пусковую сдадут к сроку, и это значит, совершить невозможное, с другой - он когда-то доиграется, этот прохиндей Сашка. Так и происходило. Дважды Сашку Шевченко брали за руку, даже арестовывали и держали в изоляторе. В первом случае понизили из замначальника главка снова до прораба какой-то стройки в тмутаракани. Начальник главка тогда отказался от присвоенного ему героя соцтруда, считая, что недоглядел за подчиненным и другом, и поехал за Сашкой, настояв на понижении в должности. Это было в путанные перестроечные годы.

Второй раз Сашка, снова сделав скорую карьеру, проворовался в такой-же манере, как на космодроме, но в особо крупном размере. Обменял металлопрокат на километры силовых кабелей. Так было нужно в цепочке бартера, и следственный комитет просто запутался в ней, а дело надо было закрывать. Получил срок, отправили на Дальний Восток отбывать. Семен выпросил новую стройку - еще один космодром, снова оказались рядом. Связи, вес, награды ворочали шестеренки, и Сашке заменили срок на исправительные работы и поселение. Вот-вот у Семена появится свой прораб, но возникла проблема - начальник ИТУ нивкакую не отпускал Сашку, который всего за полгода отстроил новые и отремонтировал старые бараки и столярный цех, да еще и со своим характером Сашка в считанное мгновение стал закадычным другом хозяина зоны. Как такого отпустить?

Тогда Сашка рассказал свою и своего друга Степана историю, растрогал фсиновского полковника до слез, и тот, вытерев мокрые глаза рукавом кителя, отпустил его строительную надежду лететь по жизни дальше.

Степан Андреевич и Сан Саныч были похожи, но все же с нюансами и обертонами. Степан Андреевич блестящий организатор и крепкий руководитель, похожий по мощи, возможностям и бронебойности в достижении поставленных целей на современный танк, какими их умеют делать только у нас - неповторимыми никем более. Сашка был определенно волшебником, и когда спасти положение могло только чудо, он его совершал, как и положено волшебнику - быстро и легко. Как с тем башенным краном на космодроме. Бесхитростный хитрец. Не заботился о себе нисколько. Этим друзья были похожи.

Потянулась череда начальников на подпись накладных, смет, расчетов, чертежей, и жизнь снова закипела. Не такая уж и зряшная! Становилось легче на душе, томление души забивалось, засыпалось, заваливалось рутиной обычных забот строительного министра. Наверное, он специально так организовал свои рабочие дни и нагрузил себя делами, чтобы заглушить сердечную боль. Все время в командировках, на стройках, даже ночевал в строительных вагончиках, как в эту ночь. Все знали о его манерах влезать во всё и испытать на себе всё, примерить к себе быт строителей, обозреть с монтажной высоты горизонты очередной стройки.

Воспитать сына, построить дом, посадить дерево… Степан Андреевич подошел к окну сашкиного кабинета, который он занял на время пребывания на стройке. За окном ровными строчками разбегались посаженные тоненькие деревца вдоль тротуаров и аллей. Свеженькие майские листочки оживляли строгие линии коробок домов микрорайонов нового города-спутника крупнейшего металлургического комбината. Сотни построек жилого и вспомогательного назначения. А своего дома не построил и дерева в своем саду не посадил. Сын…

Зазвонил телефон. Сын! Позвонил с другого конца земли, где был в командировке по линии своей деликатной службы под прикрытием торгпредства. Мог бы не звонить - опасно же! Поговорили недолго. Перед этим сын позвонил матери, и та сказала, что отец сдал, устает, мотается по стройкам и не жалеет себя. Сын попытался как-то призвать отца жалеть себя, не изматывать нагрузками, больше отдыхать. Короче, поговорили с сыном. Уже хорошо, он редко звонит - работа такая. Следом позволила жена - видимо, хотел проконтролировать, как их сын поговорил с отцом и как повлиял, и как там отец. Может, сказал что-то сыну, все ли в порядке со здоровьем. Определенно скучала по мужу. Разговор затянулся, а надо работать - уже очередь скопилась на подпись. Сегодня он улетает на другой конец страны на еще одну стройку, и преклонный возраст напомнит о себе долгой неприятной адаптацией к смене часовых поясов.

Снова навалилась тоска - может, все это зря? Ведь живут же люди спокойными жизнями в тихих гаванях семейного уюта загородных домиков, сидят вечерами на скамейках под посаженным деревом, принимают в гости воспитанных взрослых сыновей, а тут ни того, ни другого, ни третьего. Степан скучал по жизни, которой никогда не жил. А может, и его жизнь прошла не зря?

Не зря ты приезжал! Теперь успеваем сдать к сроку! Спасибо, что помог разобраться в очередности подключения коммуникаций! Это же как пасьянс! - Сашка, как всегда, спасал положение.

Сергей Александрович Русаков.
1 июня 2025 года.
Деревня Десна в Новой Москве.