Заодно и чуждым...

     Культура, культура, культура. Так много говорят о ней, о культуре. А культура - это не такое уж бескорыстное явление, как о нём часто говорят. Пресловутая "мягкая сила" - это тоже часть культуры, а силой, любой, как мягкой, так и жёсткой, редко пользуются бескорыстно.

     Архитектура, единоборства, изобразительное искусство, кинематограф с мультипликацией, театр, философия, художественнная литература. Всё это входит в культуру. Но вот одно дальневосточное и  островное государство всё это своё продвигало близким себе народам не бескорыстно, а чтобы оправдать себя за своё прошлое.

      Прошлое одного государства  может быть кровавым, насильственным, даже смертельным или убийственным для представителей соседних государств, соседних народов. А соседние народы государства, осуществляющего в отношении своего прошлого реабилитирующий ма'ркетинг, маркетинг оправдания или, по-простому, довольно успешную тэо, торговлю оправданиями, могут быть как близкими и так чуждыми культуре оправдывающего своё прошлое государства.

      Народы не только с близкими, но даже и с чуждыми друг другу  культурами, могут как сталкиваться, так и лишь соприкасаться своими культурами.

      Развитие культур по его мнению, а он не является профессиональным мыслителем, таково, что одно лишь соприкосновение, не обязательно именно столкновение разных культур соседей, ведёт к одному из четырёх культурных изменений в народе: к поглощению (ассимиляции), к взаимопроникновению культур, к мультикультурализму или к перелому в сознании представителей какого-то народа, какой-то культуры.

     Лично ему хотели вдолбить в его сознание мысль о том, что последствий соприкосновения разных культур друг с другом гораздо больше, чем четыре варианта. Он же, как стихийный культуролог и непрофессиональный мыслитель, всегда упрямо настаивал на том, что существуют только четыре варианта соприкосновения разных культур друг с другом.

     Смотря на культурологов и философов, он заметил, что им крайне трудно выразить языком, понятным простым людям то, что они думают о столкновениях и соприкосновениях как близких, так и чуждых друг другу культур.

      Видя, как терзаются профессионалы, он попытался дать простые определения вариантам столкновения или только прикосновения друг к другу разных культур, как близких, так и чуждых. И у него получилось, например, такое определение, он, почему-то, именно с него начал свои размышления:

     Мультикультурализм - это следствие отказа носителей хозяйской, на какой-то территории, культуры от торговли оправданиями своей культуры и своего прошлого с пришлым населением.

       Он, конечно, знает, что профессионалы в культурологии и в мышлении назовут слова "хозяйская культура" и "пришлое население" слишком резкими, но лично он терпеть не может иностранного слова "мигранты".

      Осуществляемая на какой-то территории носителями хозяйской культуры торговля оправданиями этой культуры и оправданиями какого-то прошлого может привести к культурному поглощению представителей других народов или к ассимиляции.

     Поглощение (ассимиляция) - это то, что происходит тогда, когда нет равенства во взаимодействии более или менее многочисленных, своими представителями, и более или менее напористых культур.

       Он представил себе лица профессионалов  в мышлении, которые "случились" бы у них, если бы они услышали этот его кустарный, недостаточно обработанный термин: "напористость культуры". Ему представились или раздражённые, или кислые выражения лиц профессионалов в культурологическом мышлении.

      По его мнению разные культуры приобретают бо'льшую, чем раньше, свою напористость именно с помощью осуществления того, что можно назвать или реабилитирующим ма'ркетингом, или маркетингом оправданий, или торговлей оправданиями. Напористость какой-то культуры может резко возрасти, если в торговлю  оправданиями её прошлого будут вложены очень большие деньги.

     Напористость разных  соприкасающихся культур можно связать с таким явлением, как взаимопроникновение культур. Более напористой можно считать ту культуру, из которой довольно много её составляющих проникло в соприкасающуюся с ней культуру, из которой в более напористую культуру  проникло крайне мало её составляющих.

    Так уж случилось в истории человечества, вспомнил он, что, как ни старалась британская культура проникнуть в культуры Бха'рата (Индии), в них из британской культуры проникло только британское оружие, более современное, чем оружие индийское, и некоторые приёмы администрирования, то есть  управления общественной жизнью.

     Освоение и применение английского языка в Индии (Бхарате) - это всего лишь административный приём, то есть один из позаимствованных у  британцев индийцами приёмов управления своей, индийской, разнокультурной общественной жизнью.

      Он подумал о том, что проникло в британскую культуру из культур Бхарата (Индии). Может быть, интерес к разным ступеням индийской  йоги? Крайне незначительное количество составляющих индийских культур, проникших в британскую культуру, может, по его мнению, объясняться довольно значительной напористостью самой британской культуры.

     Но можно ли напористость империалистического государства считать культурной, если она основана только на некоторых административных приёмах и на силе денег и современного оружия, как это было у Великобритании? Он же не профессионал в культурологическом мышлении! Ему не нужно определять степень культурности того напора, с которым британцы управляли народами Индии (Бхарата)!

     И он в своих культурологических размышлениях перешёл к рассмотрению такого последствия соприкосновения разных культур, как культурный перелом в сознании.

     У индийцев в сознании, так он думает, перелом произошёл тогда, когда они поняли, что их культуры объясняют им окружающий их мир точнее, чем британская культура. Так же индийцы поняли то, что их культуры в борьбе с культурным влиянием британцев оказались более напористыми, чем хвалёное Киплингом "бремя белого человека", то есть британская культура.

     Но также ничего не поделать и  с тем, что культуры продают оправдание прошлого своих носителей не только представителям близких, но и представителям чуждых культур.

     Назойливые оправдания западными культурами своего прошлого, которые внесли свой вклад в возникновение необходимости проведения Специальной Военной Операции, не должны, так он думает,  отвлечь россиян и от признания того, что культура одного дальневосточного и островного государства, может быть, и близкая каким-то народам Юго-Восточной Азии, является глубоко чуждой многим россиянам.

     P.S. Автор данного текста считает своим долгом сообщить читательницам и читателям о том, что персонаж, не являющийся ни квалицированным культурологом, ни профессиональным мыслителем, просил автора не называть настоящее название дальневосточного и островного государства, которое долго и довольно  успешно осуществляло маркетинг оправдания в отношении своего воинственного прошлого, то есть долго торговала культурными оправданиями своего прошлого. Автор также понимает, что признание культуры дальневосточного и островного государства чуждой россиянам, в сознание которых эта культура некогда тоже усиленно продвигалась, основано на механистической "философии" персонажа, итоги размышлений которого о мультикультурализме, культурных поглощениях (ассимиляциях), взаимопроникновениях соприкасающихся культур и культурных переломах в сознаниях представителей  конкретных народов автор посчитал, как и итоги органичных философских размышлений профессионалов, достойными размещения именно в разделе философии.