Mister Пронька - 84 - 86

84 - На хаусботе.
 Проверка затягивалась по непонятным причинам. А слухи по посёлку ползли одна мрачнее другой, но схожесть всё же присутствовала: мне не дадут работать в музее. Не говоря уже про Mister Проньку. Вынужденное безделье загоняло в полную апатию. И когда я был уже готов сорваться в нервный срыв, мне позвонил старый приятель. Словно почувствовал, что самое время кинуть спасательный круг. Я поспешил поделиться новостью с Ульяной, которая тоже находилась в подавленном состоянии. И токсикоз мучил, и моё настроение не внушало оптимизм.
— Друг предложил пожить у него на хаусботе. Это такой дом на воде. На побережье Чёрного моря. Да, покупаться не получится, холодно ещё. Но сменить обстановку, подышать морским воздухом, набраться свежими впечатлениями нам просто жизненно необходимо.
К удивлению, Уля мгновенно согласилась и внесла предложение:
— Давай и дядю Вову возьмём. В последнее время он так сильно сдал. Не пьёт, а выглядит ужасно. Собака умерла, с работой непонятно. Да ещё последние деньги отдал за коллекцию Цукермана.
— Хорошо, — я согласился, ещё раз отмечая её чуткость и доброту. — Глядя на тебя, мне остаётся только порадоваться за себя.
Она лишь улыбнулась:
— Жить ради самого себя – значит быть никем.

  Хаусбот был просто великолепным. На нижней палубе находились кухня, спальные каюты, столовая, уборная. Интернет, телевизор, небольшая библиотека. На верней палубе – бассейн, шезлонги, площадка для танцев и развлечений. Ульяна увлеклась кулинарией и закармливала нас с дядей Вовой экзотическими блюдами кухонь мира. Я работал над своей книгой, приводя в порядок дневники, заметки, мысли, выстраивая гармоничную фабулу. Сам Mister Пронька всё время проводил на верхней палубе. Сидел в шезлонге в шикарном сомбреро, перелистывал книги и безрезультатно следил за удочками. А вечерами мы все собирались на палубе, чтобы в тишине полюбоваться потрясающим зрелищем – закатом. Огненное солнце медленно опускалось в море, закрашивая и облака, и поверхность воды во все оттенки красного цвета.
— Люди готовы аплодировать фейерверку, но не восходу и не закату солнца, — грустно заметил Пронин.
— Вы что-то совсем раскисли, Владимир Кузьмич, — сказала Ульяна.
— Долгая жизнь – лишние слёзы, — отозвался Пронин, но тут же взбодрился. — Ничего подобного, мы ещё повоюем. Есть ещё шары в шароварах. Ой, прости, дочка!
С утра позвонил Иван Иванович:
— Еле дозвонился до вас. Давайте приезжайте. Тут очень интересные дела закрутились. Замминистра попал под следствие, на него завели уголовное дело. В прокуратуру пришло письмо-жалоба от покойной  Олимпиады Панкратьевны насчёт украденной иконы. Проверку музея тут же свернули, тебя восстановили в должности. Чудны дела твои, Господи! Выезжайте в срочном порядке. Так там Ульяна?
 Но я уже отключился. Медленно усваивал информацию. Ай да Пронька! Ай да Кузькин сын! Отправил-таки поддельную жалобу, запустил маховик. Я поспешил в его каюту, но не застал, да и постель была даже не разобрана. На кухне и в столовой – тоже никого. Я поднялся на верхнюю палубу. Так и есть, Mister Пронька уже сидел на своём излюбленном месте.
— Дядя Вова, это как понимать? Вы всё-таки не послушали моего совета и поступили по своему, — я громко ворчал, направляясь к нему. По тому, как он не отреагировал на моё шумное появление. Но только я глянул на него, как меня пронзила реальность. Одного взгляда хватило, чтобы понять: дядя Вова умер.
 «Смысл жизни – в красивой смерти»— сразу вспомнилась его присказка.



85 - Избавление от зол.
  Возвращать привычный ритм работы оказалось не таким уж и лёгким занятием. Тем более, когда ты не чувствуешь рядом не всегда трезвое дыхание своего напарника и единомышленника. Музей показался мне каким-то пустым, холодным и унылым. Аудиторы передали мне все материалы, инвентаризацию, извинились и тихо укатили. Я остался в полном одиночестве. Заварил чай и вышел на улицу, присел на скамейку. Над головой, в кудрявой кроне берёзы заливалась какая-то птаха, навевая грустные воспоминания. Похороны дяди Вовы и поминальный обед прошли на высоком уровне, организацию которых взял на себя Иван Иванович. Народу было очень много. Говорили такие хорошие слова, что невольно выжимали слёзы. Только иногда хотелось просто встать и спросить: а где раньше были вы? Кому нужны посмертные награды? Кто-то коротко и объёмно выразился: жизнь у него была сложная, зато смерть простая. Вот и всё.
 Я так погрузился в себя, что не слышал, как подъехал Иван Иванович. И вздрогнул от его прикосновения руки.
— Сидим?
— Сижу, — выдохнул я. — Набираюсь вдохновения. Энтузиазма вообще нет никакого. Столько работы накопилось, что не знаю, за что и браться.
— Гора не кажется неприступной, если смотреть с её вершины.
— А надо?
— Работа избавляет нас от трёх величайших зол: скуки, порока, нужды. Так говорил Вальтер. В твоём случае – от грустных мыслей.
Я только сейчас заметил два ящика, которые принёс собой тесть.
— А это что?
— Твои работники-кустари масок нарезали. Что за удивление? Я им спуска не давал. Работали в прежнем режиме. Так что начинай реализовывать, никого и ничего не боясь. Ты теперь сам себе Петлюра! Давай, бери себя в руки. Жизнь продолжается. — Он по-родственному похлопал по плечу и уехал.
 Я вернулся в музей. Но не успел распаковать ящик, как звякнул колокольчик, оповещая меня о посетителе. Пришлось выйти в зал.
— Здравствуйте, — мужчина протянул руку и представился.
Но я запомнил только то, что он нотариус. Удивился, переспросил:
— Нотариус?
— Да. Я пришёл ознакомить вас с завещанием Пронина Владимира Кузьмича. Да-да, Mister Пронька перед поездкой на юг составил завещание, — он тяжело вздохнул. — Словно предчувствовал.
— Проймёмте в кабинет.
Дядя Вова сделал меня единственным наследником. Земельный участок с садом и огородом, дом, винный погреб с коллекцией вин и настоек. Компьютер, коллекция головных уборов и кот Кондратий.
— Вы можете уже сейчас вселяться. Иначе дом начнут разбирать, вино растащат. Сад требует ухода, а земля не терпит пустоты.
К моему большому удивлению, Ульяна приняла эту новость «на ура».
— Мы переезжаем. Наймём бригаду для ремонта, командовать парадом буду я! Удивлён? Но я же прекрасно понимаю, как ты себя скованно и неуверенно чувствуешь в этом особняке.
— Ты у меня просто чудо. Тебя нужно было Василисой назвать. Мудрая больно.
— Кстати, — она широко улыбнулась и протянула мне снимок. — Я была сегодня на УЗИ. У нас с тобой будет девочка.
— Арина Родионовна! — взвизгнул от радости. Именно о дочери я и мечтал.
— Вот ещё! — тут же осадила меня Ульяна. — Ты даёшь нашей дочери отчество и фамилию, а вот имя я выберу сама.
И спорить с ней совсем не хотелось.




86 - А напоследок я скажу.
  Жизнь налаживалась большими семимильными шагами. Крутился белкой в колесе, хватаясь то за одно, то за второе. Везде хотел успеть, нервничал. Устроил с помощью учеников генеральную уборку. Привёл в порядок бухгалтерию. Уплотнил экспонаты, чтобы поместить большую коллекцию головных уборов от дяди Вовы. Возобновил продажу сувениров: масок, открыток, лаптей. Обзвонил все учебные учреждения с сообщением, что музей снова функционирует и проводит экскурсии. Петруччо тоже обновил сайт, добавляя новых красок и оптимизма.  Трудно было без помощника, но я пока даже в мыслях не искал замену Пронину. Потому и обрадовался безмерно, когда приехал на недельку Петя.
— Визжать и плакать! — выразил он свои эмоции, разглядывая новую витрину. Потом провёл рукой по рамке с фотографией Пронина и вздохнул. — Всё великое земное разлетается как дым. — Но уже через мгновение передо мной вновь стоял весёлый, беззаботный молодой человек, с широкой улыбкой и открытой душой.
— Готов к труду и обороне! Помощь нужна?
— Обязательно. Пошли в кабинет, чай попьём, фронт работы наметим. Займись-ка ты компьютером дяди Вовы. Может, что-нибудь интересное выудишь.
— О! Эта работа по мне, — довольно улыбнулся Петруччо.
 Я обрабатывал заявки на предстоящие экскурсии, а Петя щёлкал по клавиатуре и комментировал вслух всё то, что видел на мониторе.
— Папка «Виноделие». Ого, да тут около сотни рецептов настоек с пошаговой инструкцией и даже фотографиями. Знаете, это очень похоже на книгу.
Я задумался на пару минут, пока не созрела до конца навеянная идея:
— А что! Всё может быть. Накопим деньжат и выпустим в память книгу «Домашнее виноделие». Тем более, это сейчас очень модно.
— Так, — продолжил Петя. — «Рассказы и новеллы». И тут файлов пятьдесят. Тоже почти готовый сборник прозы.
— И это возьмём на карандаш. Хотя тут сложнее: и корректировщик нужен, и верстальщик. Но всё в жизни возможно. Мечты становятся реальностью, когда мысли превращаются в действия.
— А вот рисунок надгробного памятника, — голос подростка дрогнул. — Дядя Вова хотел бы видеть на памятнике: лист бумаги, перо, чернильницу и строки Владимира Невского: «Не жди меня. Мне нет возврата. К тебе я больше не вернусь».
 Комментировать не стали, понимая, что это надо будет обязательно исполнить. Некоторое время в кабинете висела тишина, нарушаемая лишь стуком клавиш.
— А вот и закодированная папка. Ничего, и не такие пароли взламывали, — азарт заблестел в глазах Пети. Вызов был принят и завершился победоносной улыбкой. — Сырники, какие-то!  — разочарованно произнёс он.
— Что? — я подскочил на месте. — А ну-ка перешли мне папку.
Это было полное собрание эпиграмм. С помощью техники быстрого чтения я пробежал по всему тексту. Бросило в жар, краска залила лицо. Я понял одно:
— А это опубликовать можно будет только лет через пятьдесят, когда не останется в живых ни одного героя эпиграмм. Иначе и памятник подвергнется вандализму. Да, творчество состоит в том, чтобы позволить себе совершать ошибки.
— Если нельзя, но очень хочется, то можно.
Я покачал головой:
— Нет.
— А вот и скрытый файл. Называется «А напоследок я скажу». Так, открываем и…видим хокку.
Желаю всем без исключенья
Просто за «спасибо»
Жизнь со вкусом благодать.

2023 -2024