Это только начало...

Сева смотрел на новенький покрашенный, слегка поблескивающий потолок. Ещё вчера, они с женой любовались ремонтом своей квартиры. Обои, конечно, выбирала жена, на свой вкус и цвет. На стенах раскрывались яблоневые цветы, с розово белыми лепестками, из середины которых кое-где искрились и переливались золотые тычинки. Но по определению, какой будет потолок-натяжной или свой покрашенный, выбирал Сева.
Довольный тем, что нет ни пятен, не свисающих застывших капель, Сева всматривался в одну точку. Вдруг, точка плавно стала раздвигаться, растягиваться и на потолке проявилась потемневшая дорога с ровненькой белой разметкой. По обочинам дороги выстраивались невысокие ёлочки вперемежку с тоненькими берёзками, покачивающимися из стороны в сторону. Дорога начала двигаться и уводить взор всё  дальше вглубь, увлекая разнообразием природы. Сева от удивления часто заморгал, даже слеза пробилась, ведь последнее время он с утра до ночи перевозил грузы в другой город. Работа ему нравилась и менять работу он даже не думал. Сидя в кабине, он любовался простирающим ландшафтом, особенно когда машина катила под горку, то перед глазами открывался панорамный вид на всю округу, почти, такой же, как он только что увидел.
Сева снова взглянул на потолок, дорога и деревья окрасились в сочные цвета, а впереди виднелся посёлок, в котором живёт его семья. Вот, уже показалась крыша дома соседа, а рядом его дом, высокий бревенчатый дом. Какой же он красивый, стоит, весь сверкает великолепием голубых резных наличников, высокой крышей, покрытой керамической светло-серой черепицей, а на коньке крыши восседает флюгер в виде петушка, поблёскивая длинным хвостом, слегка вращаясь вокруг своей оси. Домик выделяется среди остальных соседских, словно сказочный теремок стоит и приглашает обратить на себя, внимание.
Сева крикнул жену, чтобы и она взглянула на потолочное кино, но жена только покрутила у виска, сказав, чтобы Сева не сходил с ума.
А дальше... А дальше ничего не было, потолок снова окрасился в белый цвет и кроме солнечных зайчиков от проснувшегося солнца, Сева ничего не увидел.
Проходили дни за днями, лето сменилось осенью и на вечернем потолке мелькали тени от раскачивающихся ветвей берёзы со спадающими листьями, подхватываемые ветром, да отблески от фонаря, висящем на столбе. Сева уже и не припоминал то утро, которое подарило ему уверенность в том, что он не такой, как все, по крайней мере, жена ничего необычного тогда не заметила...
Наступило "бабье лето", радующее тёплыми деньками, красивыми огненными закатами. Сева любил в такие дни гулять по лесу, утопать ногами в золотой ковёр, отчего в воздухе можно уловить аромат осиновых, берёзовых, дубовых листьев. Это, как вдыхать самые вкуснейшие ароматы в каком-нибудь дорогом магазине...
Лес каждый раз удивлял своими грибными дарами и никогда нельзя предугадать, где прячется семейка груздей или крепкий боровичок.
В один из таких дней Сева с женой собрались в лес, благо до него рукой подать, можно не спеша дойти пешком и затратить всего-то минут пятнадцать. Перед входом в лес, Сева кланялся лесу в пояс, благодарил лесных духов за то, что снова привели в желаемые места. Жена только усмехалась, но к театральным выходкам мужа, она давно привыкла. Поначалу, от разнообразия листьев на земле, ни какие грибы не встречались. Но зато, потом на пнях красовались огромные шапки совсем маленьких опят в нежнейших юбочках. А какие яркие гофрированные лисички подсвечивают дорогу, прячась под высоким, ещё не упавшим, папоротником, стоящем на одной ноге. Собрав полные корзины, Сева с женой направились  к дому. Уже впереди показался просвет и слышен лай собак из близлежащих домов. Сева предложил жене немного повременить с выходом из леса и усаживаясь на упавшее дерево, долго рассматривал красные серёжки на бородавчатом бересклете, нанизанные на тонкие хрупкие веточки. Серёжки слегка покачивались, задевая друг друга, сверкали чёрными блестящими глазками, словно показывая, что осень их наделила красотой больше всех деревьев и кустарников.

Вдруг, в середине бересклета, Сева увидел образ того же старца, опирающегося на клюку, который смотрел прямо на него и улыбался.
-Добрая ты, душа, незасоренная, ты заслуживаешь большего.
Сева вскочил как ужаленный, глаза горели, сердце учащённо билось.
- Ты слышала, ты видела?
Жена опять усмехнулась, равнодушно пожала плечами.
-Идем, уже, домой, не то ещё чего-нибудь привидится.
Дома Сева места себе не находил, всё думал о том, что сказал старик. Ночью, во сне привиделся тот же старец, поглаживающий свою бороду, который долго о чём-то говорил, показывал рукой то на потолок, то на стены. Проснувшись утром  Сева не мог вспомнить ни одного слова, зато потолок стал просвечивать, словно кто-то разобрал крышу. Над Севой висели потемневшие облака, полные влагой, сливаясь в огромную тучу, как раз над его домом. Сева немного испугался, даже прикрылся подушкой.
Немного успокоившись, он кинул взгляд на стены, но и они тоже просвечивали. Наскоро одевшись, Сева выбежал во двор. К его удивлению, со стороны улицы, он чётко различал домашнюю обстановку своего дома. В проёме дверей стоял старик. Он всё также улыбался. Приподнял  клюку на уровень Севиных рук.
- Принимай подарки. В руках твоих кроется сила великая. Только направляй её во имя добра, иначе сила обернётся против тебя.
Старик исчез, оставив Севу в полном недоумении. Сева долго смотрел на свои руки, то со стороны ладоней, то с тыльной стороны. Жена выглянула в окно и махнув рукой, позвала домой.
За завтраком Сева хотел рассказать жене о том, что с ним  происходят непонятные вещи. Но, только об этом подумал, как увидел, что голова жены приобрела форму яйца, увеличенное в верхней части. Непроизвольно руки у Севы потянулись к волосам жены и из рук начали выходить искорки золотых лучей. Длилось такое действие минуты две, не больше.
-Ты кого там пытаешься найти.
Жена рассказала, что ночью сильно болела голова, что выпила уже две таблетки, а боль не проходила. И только сейчас боль отпустила и ей стало очень легко.
Сева посмотрел на свои ладони и в голове прозвучал голос старика.
-Это только начало.