Старец - 04

В Иерусалиме присоединяюсь к группе паломников из Украины. Руководитель группы - монахиня Магдалина, она более двадцати лет водит группы паломников по Святой Земле.
Опережая события, скажу, что ни один гражданский гид не сравнится с проводником монахом или священником и ни одна экскурсия не сравнится с паломничеством.
В это паломничество я приглашен старостой строящегося храма в одном из красивейших и священных мест Абхазии, высокогорного поселка Псху. В Иерусалиме я должен передать Наталье, старосте строящегося храма «Усекновения главы Иоанна Предтечи», альбомы эскизного проекта этого храма. Эта красивая, интеллигентная и общительная женщина с утонченными чертами лица, проживающая в Одессе, не могла ранее предположить, что будет руководить на Кавказе строительством храма.
Будучи нормальным человеком, она стремилась, как и все, к земным ценностям, пока не посетила с подругой Успенский монастырь и случайно не познакомилась со знаменитым старцем, схиархимандритом Ионой.
В течение нескольких лет, посещая старца, который стал для нее духовным отцом, она преобразилась и изменилась до того, что ее перестали понимать друзья, подруги и даже супруг. Она отказалась от косметики, от эффектных нарядов в стиле «секси», ей постепенно стали чужды прежние интересы и стремления. Она воцерквилась, стала посещать церковные службы и научилась петь на клиросе, обладая хорошим слухом и голосом.
Три года назад старец Иона сообщил ей, что открыта воля Божия и ей предстоит руководить строительством будущего храма «Усекновения главы Иоанна Предтечи». Он рассказал, что в конце XIX – начале XX веков в долине и на горах вокруг с. Псху образовалось значительное поселение монахов, было возведено восемь православных церквей. На живописных горных склонах и лесных полянах создалась своеобразная иноческая республика площадью около 200 квадратных километров со свободным расселением монахов и подвижников, объединяемых спасительным покровом Пресвятой Богородицы и общим духовным окормлением старцев – духовников.
Молитвенная жизнь насельников протекала под благодатным влиянием богатейшей духовной традиции этих мест. В этих горах, недалеко, располагаются:
• святая Иверская гора;
• пещера, где подвизался и принял мученическую кончину св. апостол Симон Кананит;
• место казни, захоронение и благотворный целебный источник св. мученика Василиска (IV в.);
• здесь находится церковь и гробница св. Иоанна Златоуста, проведшего в этом районе свои последние годы;
• гора Святая, расположенная в 5 км от Псху; на ней по предсказаниям святых отцов будут отслужены последние литургии после воцарения Антихриста на Земле;
• в этом же районе была в третий раз обретена честная глава святого пророка и Предтечи Крестителя Иоанна, отсюда она затем была вознесена, здесь же находится источник св. Крестителя Иоанна.
 В послеоктябрьское время, после разгона Новоафонского монастыря, многие монахи перешли на жительство в район Псху. В 1930 г. здесь подразделениями НКВД была проведена репрессивная акция: часть монахов была расстреляна, а 250 насельников арестованы, депортированы из Псху и многие приняли мученическую кончину от потопления в Черном море. В дальнейшем были разрушены и все церкви. Литургическая жизнь в этих местах прекратилась: ближайший храм располагался в г. Сухуми в двух днях конного пути от Псху по горным тропам.
В 1979 г. в с. Каманы у животворного источника св. мученика Василиска в течение нескольких недель многие верующие и представители органов власти были свидетелями чудесно повторяющегося явления Царицы Небесной – Пресвятой Богородицы в сопровождении св. пророка Илии и св. пророка и Предтечи, Крестителя Иоанна.
Поручение старца Ионы возглавить строительство храма на Псху смутило Наташу. Она спросила старца: «Может быть, мне нужно помогать в строительстве храма? Ведь я не имею ни опыта, ни специальности строителя». Старец ответил, что именно ей предстоит руководить строительством храма.
Наталья пыталась оправдаться тем, что у нее есть семья, муж, сын, который должен вскоре поступать в институт, да и вообще управлять строителями должен мужчина, а она лишь слабая и никудышняя женщина. Старец голосом, не допускающим сомнения, ответил: «Такова воля Божия, она избрана там, на небесах, строить храм на земле».
Так Наталья, положившись на волю Божию и молитву старца, поехала в Абхазию строить храм. Сидя за рулем пожертвованного благодетелем внедорожника - советской модификации УАЗа, и созерцая суровые пейзажи, она с ужасом думала: «За что я взялась, смогу ли я в этих труднодоступных и скрытых от цивилизации местах что-нибудь построить?». Проезжая через перевал, который всего лишь два месяца в году открыт от снега, она с восторгом и ужасом созерцала ослепительно белые вершины скал, покрытых снегом, бурные потоки горных рек, в пропасти, и останки упавших туда машин.
Приехав в затерянный в горах поселок и узнав о том, что среди местных жителей бытует некое поверье, из-за которого они совершенно не желают строить храм, Наталья совсем отчаялась. 
А дело здесь вот в чем. Некоторые старцы утверждают, что именно здесь будет построен храм, в котором в «последние времена» будет отслужена последняя литургия, после чего наступит апокалипсис. Местные жители расценили это по-своему и решили предотвратить грядущий конец света таким путем. «Помощников здесь, видимо, не сыскать» - думала она, да и недавно возводимый храм сгорел, скорее всего, не случайно, тем более тогда же убили милиционера с женой.
Но сильны молитвы старцев, тем более за Наталию молился тогда не только старец Иона, но и прозорливая схимонахиня, старица Ольга, проживающая в Сухуми. Она посоветовала Натальи идти к наместнику Сухумской епархии отцу Виссариону и просить разрешение на строительство храма.
Приехав на шестидесятилетний юбилей отца Виссариона и одарив его подарками, которые он с радостью принял, Наталья получила отказ.
Батюшку можно было понять, ведь Сухумская епархия канонически принадлежит грузинскому патриархату. Хотя и Абхазия вышла из состава Грузии, в церковном отношении она все же осталась под амафором Грузинского патриарха. В годы Советской власти территория Абхазии была епархией нынешнего патриарха Грузии Ильи II, который в настоящее время крайне не заинтересован в строительстве русских храмов.
Старица Ольга сказала Наталье, чтобы та три раза просила отца Виссариона. Она так и поступила, трижды преграждая путь батюшке, пытавшемуся пройти к своей машине, и прося благословение на храм. Третьей просьбе он все же внял и сказал, что благословляет сие строительство, но в начале нужно найти то место, где сгорел прежний храм и куда упал его крест, который якобы сохранился. То место, куда укажет упавший крест, и будет местом строительства.
Также он сказал, чтобы его на вертолете привезли на освещение места будущего храма, где нужно установить дубовый трехметровый крест.
Вскоре было найдено место сожженного храма и сам крест, который указал место будущему храму. Дело пошло. Первыми помощниками Натальи стали монахи-пустынники, затем стали приезжать желающие потрудиться во славу Божию. Заранее выкупленная для прихода территория стала преображаться в подобие скита. Службы в это время проводились в домовом храме, небольшом деревянном домике, отданным отцом Александром Кобловым для этих нужд.
Люди совместными усилиями очистили от зарослей площадку, выравнивая территорию, срубили скальные образования и даже построили монолитный железобетонный фундамент, размер которого был дан старицей Ольгой. Сказать, что построить фундамент трудно - это значит ничего не сказать - на такой высоте и в таких условиях это исключительно тяжело.
Видя усердие и организаторские способности, с которыми Наталья взялась за это дело, местные жители приняли ее, а некоторые стали помогать в строительстве. По молитвам старцев стали происходить чудеса исцеления от неизлечимых болезней тех, кто по их благословению трудился во славу Божию. Местные власти разрешили вырубить необходимый для строительства лес. Вскоре была построена циркулярка и распущен под сруб храма лес.
Но где же взять проект храма, да и стоит он очень дорого, - думала Наталья. Там по делам службы находился священник Валаамского подворья отец Александр Коблов, который дал ей мой номер телефона, сказав, что я смогу выполнить эту задачу.
В то время я занимался эскизным проектированием двух соборных храмов для Москвы, которые нужно было срочно выполнить. Домой ко мне приехал отец Александр и, показав планы фундаментов, попросил разработать эскизный проект деревянного храма. Ему отказать я не мог и взялся выполнить во славу Божию эту работу, в которой срочно нуждалась община.
Впервые с Натальей я познакомился по телефону. Ее неукротимая настойчивость и стремление поглотить мое время только для храма в Абхазии мне сначала казалось забавным. Разве не понимает она, что кроме того храма, есть и другие, которые срочно требуется проектировать, - думал я.
Эскизный проект был выполнен мной в короткий срок и получился, по словам архипастырей патриархата, красивым.
После завершения работ я передал альбомы проекта отцу Александру, повезшему их в Абхазию, а сам уехал в Украину.
Мне предстояла поездка в Криворожско-Никопольскую епархию, где являюсь ее главным архитектором под руководством архиепископа Ефрема. Там по моим проектам начато строительство храмов, за которыми необходимо вести авторский надзор. Далее предстояло посетить Херсонскую и Одесскую епархии, где также нужна была моя помощь.
Находясь в Одессе, в келии Иверского монастыря, для которого по просьбе его игумена архимандрита Диодора предстояло выполнить проект соборного храма, мне позвонили по мобильному телефону. Это была Наталья, эмоционально сообщившая, что узнала от отца Александра, что я нахожусь в Одессе, где она проживает, и что она готова все бросить и лететь ко мне из Абхазии, где в настоящее время находится. Главной причиной, взволновавшей ее, была возможность представить меня с эскизами храма старцу Ионе.
Она попросила, чтобы я завтра утром был в Успенском монастыре, в котором она постарается по телефону организовать встречу со старцем.
Ранним утром мы с талантливым художником-иконописцем Мариной, расписывающей храм в Иверском монастыре, приехали в Успенский Монастырь, в котором находился старец и где расположена резиденция митрополита Одесского Агафангела. Марина ведет меня по тенистым аллеям монастырского парка, увлеченно рассказывая о том, где ей довелось потрудиться в этой обители, она показывает мне храмы, кладбище с могилой знаменитого Одесского старца, святого Кукши, а также малые скульптурно-архитектурные формы на Библейские темы, выполненные ею с молодым иеродьяконом. Она сетует на то, что этот монах, считающий себя большим знатоком в области ландшафтной архитектуры, доводит ее до слез бесконечными придирками.
Марина сообщает, что этот монах в миру окончил то ли архитектурный техникум, то ли институт. Работать в этой области ему довелось недолго. Здесь, в монастыре, он старается применять свои таланты и очень ревностно относится к коллегам-профессионалам. «Я же окончила Строгановскую академию и имею значительный опыт работы, а мне приходится  выслушивать его», - жаловалась она.
Подходя к храму, находящемуся напротив входа в резиденцию митрополита, мы увидели сидящего на лавке того самого иеродьякона. Марина представила нас. Осмотрев меня тяжелым взглядом начальника, он начал обсуждать с ней проблемы по благоустройству монастыря. Я оставил их и направился в сторону архиерейского корпуса. Неожиданно из ворот резиденции вышел митрополит Агафангел, облаченный в подрясник бирюзового цвета. По воле Божией я оказался напротив главы  Одесской епархии, сильнейшего в духовном аспекте из архиереев, который своей пламенной речью в Киево-Печерской лавре, на закрытом синоде УПЦ, предотвратил раскол нашей церкви. Тогда, после его выступления и выступлений некоторых других преданных Московскому Патриархату архиереев, Блаженнейший митрополит Владимир, указав на портрет недавно почившего патриарха Алексия II, сказал: «Нам должно быть стыдно думать о выходе из состава Московского Патриархата. Это неминуемо приведет к расколу всей Украинской Православной Церкви. Не прошло и сорока дней после кончины патриарха, а мы уже хотим разорвать то, что было неразделимо веками тысячелетней истории со времен крещения Святой Руси.  В эти крещенские дни мы должны забыть все распри и ехать в Москву на соборные выборы нового Патриарха Всея Руси!».
Подойдя к митрополиту Агафангелу, я прошу благословения и представляяюсь. Во взгляде владыки чувствуется огромная воля. Внешне он похож на одного из первых апостолов христианства.
Я рассказываю владыке о намерении игумена Иверского монастыря архимандрита Диодора построить в Одессе соборный храм и показываю выбранный им эскиз. Митрополиту нравится эскиз, и он благословляет этот храм на строительство. Также с большим интересом рассматривает и другие эскизы храмов и часовен, представленных в моем альбоме. Подошел викарный епископ Алексий, которому я был представлен его Высокопреосвященством.
Начинается профессиональный диалог о возможном будущем строительстве. Вскоре митрополит приглашает меня в резиденцию, где одаривает именной иконой в честь Всех Одесских святых, а также видеофильмом о его шестидесятилетнем служении и другими подарками.
Выходя из резиденции, меня встречает архимандрит Филипп, который просит посетить его келью. 
Отец Филипп радушно принимает в своей келье и предлагает показать эскизы. После просмотра просит помочь в проектировании храма для монастыря в Старом Крыму, который он окормляет. Я с радостью соглашаюсь.
Отец Филипп ведет меня к братскому корпусу и сообщает, что через несколько минут я буду отведен к старцу Ионе, а сейчас меня ждет иеродьякон, представленный ранее Мариной. 
Прочитав Иисусову молитву, я стучу в дверь и, услышав «Аминь», захожу в нее. На кровати, только что проснувшись, протирая глаза сидит инок. После продолжительной паузы он спрашивает: «Что вам здесь нужно?».
Я, не готовый к такому вопросу, отвечаю: «Мне, в общем-то, ничего не нужно, быть может, вам что-нибудь нужно, коль вы меня сюда пригласили?».
Он сморщивает лоб, видимо, перевоплощаясь в старца, и сурово спрашивает: «Когда вы в последний раз причащались?». Я честно отвечаю: «Вчера». Его морщины еще более углубляются, и после тяжелой минуты молчания он продолжает: «А перед этим вы когда-нибудь еще причащались?». Я также честно сказал, что это было три дня назад.
Немного опережая события, я хочу пояснить, что проживая неделю в келье Иверского монастыря, мне трижды довелось причащаться, не потому, что я отличаюсь сильной набожностью, а потому, что проживание в монастыре, да еще в праздничные литургийные дни, располагало к этому.
Когда иеродьякон получил ответ на вопрос о третьем моем причастии, его слегка перекосило от непонятной мне тогда досады.
Чтобы изменить тему разговора, я сообщаю, что являюсь всего лишь архитектором, и если мои труды будут ему чем-нибудь полезны, то буду рад помочь.
Подав альбом с эскизами, который он вовсе не спешил открывать, я вспомнил, что он также является по специальности архитектором, и понял причину его нелюбви ко мне. На его взгляд я был конкурентом, работы которого совершенно несправедливо понравились владыкам. В его глазах читалось: «Как такой негодяй попал на контролируемую им, с точки зрения архитектуры, территорию?».
После продолжительной паузы он сообщает, что видит во мне большого грешника. Я с ним соглашаюсь. Зазвонил телефон. Архимандрит Филипп просит отпустить меня, так как нас ждет старец Иона. Иеродьякон многозначительно, голосом экзаменатора, отвечает, «ранее, чем через двадцать минут, я его не отпущу».
Он открывает альбом. Вскользь посмотрев на эскиз храма, восклицает: «Какой кошмар». Я в недоумении сообщаю, что этот храм одобрен епархиальной комиссией по архитектуре Московского Патриархата. Он с раздражением в голосе заявляет, что они ничего не понимают в архитектуре. Указав на эскиз храма, заказчиком которого был игумен Валаамский, епископ Панкратий, он возмущенно воскликнул: «Какая безвкусица». Я отвечаю, что владыке Панкратию понравился этот храм, а он сам в миру работал архитектором и является моим учителем в области проектирования храмов. Ответ его был короток: «Архиереи в архитектуре совсем не разбираются». Листая далее, он наткнулся на эскиз Владимирского собора. «А это что за ужас?», - восклицает инок. Я отвечаю, что рядом на соседней странице находится резолюция патриарха Алексия II, который очень хорошо отозвался об этом проекте храма. Сквозь зубы он почти прошипел: «Патриарх в архитектуре вообще ничего не понимает».
Я впервые оказался в церковно-этически странном положении. Как себя вести? То ли мне обращаться с ним как с архитектором, доказывая каноничность и символизм тех или иных форм, то ли мне его смиренно слушать как прихожанин своего пастыря?
Я выбрал последнее. С этой минуты, подтверждая свой непрофессионализм в течение двадцати лет, при том, что я проектировал в эти годы храмы, и, вздыхая от каждого упрека моего нового учителя, я смиренно стал внимать его пламенной речи.
Раздался второй звонок. Раздраженным голосом на том конце трубки потребовали вернуть меня. Иеродьякон ответил, что сам знает, когда меня следует отпустить, и положил трубку.
Мне стало стыдно, что я своей игрой в смирение задерживаю старца, ожидающего меня.
Дальнейший монолог иеродьякона был прерван игуменом Андроником, который  без стука ворвался в дверь, метнул глазами молнии, направленные на монаха, и попросил меня выйти с ним.
Последнее, что я увидел, выходя из кельи, - это распростертые от неожиданности руки иеродьякона, так хорошо вошедшего в роль преподавателя архитектуры, и его недоумение в глазах.
По коридору соседнего корпуса мы подошли к келье старца.
Немного опережая описание предстоящего посещения старца Ионны, чтобы окончить тему, связанную с иеродьяконом, я все же должен осветить еще одно событие этого дня.
Вечером, находясь в монастыре, мне по просьбе владыки Агафангела посчастливилось потрудиться во славу Божию, разработав план благоустройства территории сквера.
Владыка благословил эскизы, после чего они были воплощены при помощи человек десяти из числа студентов духовной семинарии. В соответствии с разметкой дорожек, цветников и прочих ландшафтных форм, а также согласно забитым мной колышкам, они  выровняли территорию, удобрили ее черноземом, насыпали и расставляли камни на альпийской горке, посыпали цветной галькой дорожки, а также рассадили деревья, кустарники и цветы.
Но удивительно здесь было то, что весь этот процесс происходил до ночных сумерек под окнами кельи того самого иеродьякона, который с такой ревностью защищал свой ландшафтно-садовый промысел.
Да, по всей видимости, он сделал вывод, что и его епархиальный владыка, также как и Московские архиереи, ничего не понимают ни в архитектуре, ни в ландшафтном дизайне.
Теперь я вновь возвращаюсь к вышеописываемому событию.
Постучавшись после Иисусовой Молитвы, игумен Андроник завел меня в келью старца и удалился, оставив нас наедине.
Седовласый, худощавый человек лет восьмидесяти, с глубокими глазницами на строгом лице с правильными чертами, встретил меня. Голубые строгие глаза излучали внутренний свет, проистекавший от его чистой ангельской души, наполненной великой ответственностью за нас, грешных. В нем чувствовалась бескомпромиссность и воля воина Христова, живущего в непрестанной молитве. Позднее я узнал, что он является духовником митрополита Агафангела и всего монастыря.
Получив благословение и представившись, я обратил внимание, что келья, пропахшая запахами мирры и ладана, вмещала в себя нечто невидимое, наполнявшее меня благодатью и мистическим трепетом.
Старец сел на стул и взял меня за руку. Я расположился у его ног, присев на одно колено.
Он спросил, был ли я в Абхазии в селе Псху. Я утвердительно ответил. Он сообщил о том, что это особое место, где постоянно пребывает благодать Святого Духа. «Места эти дали миру многих великих подвижников, где мне посчастливилось немало лет подвизаться там» - сказал старец. «Теперь я перед Господом несу ответственность и духовно окормляю строительство храма» - продолжил он.
Я показал ему эскизы этого храма и рассказал о том, что при их создании чувствовал незримую поддержку сил бесплотных, давших мне красивый образ храма и сил работать без устали. В результате этого эскизный проект был выполнен очень быстро. Я также добавил, что теперь знаю, чьими молитвами были созданы эти чертежи.
Глаза старца Ионы наполнились радостью и светом. Он рассматривал листы проекта с большим интересом. Я подарил ему цветной эскиз храма, выполненный на картоне, который он, благословив, поставил на верхнюю полку шкафа.
Старец поделился своими воспоминаниями о том, как подвизался пустынником в горах Абхазии, о том, как принял монашество, о многократном посещении Святой Земли и Святой Горы Афон.
Он рассказал мне о тройственной природе души, ищущей дорогу к дому «небесному», о грешном теле и разуме, привязанных к земному, временному бытию. Рассказал он также о благотворной силе молитвы и необходимости жить не по своей воле, а по Воле Божией.
Несколько раз старец подавал мне то или иное святоотеческое писание, нужные строки которого я зачитывал вслух, а он их пояснял и комментировал.
Около полутора часов мне посчастливилось внимать его душеполезным речам и наставлениям. Тогда я еще не понимал, сколь много своего драгоценного времени уделяет этот святой человек мне, недостойному грешнику.
Эти строки я пишу, возвращаясь из Одессы, после моей второй встречи со старцем. Только сейчас я осознал, насколько любим схиархимандрит Ионна среди народа, от  простого мирянина до президента государства, стремящихся побывать у этого великого старца.
Своим молитвенным подвигом, а также чудесами не только физического, но и духовного исцеления он обрел эту любовь и уважение.
В этот раз я приезжал к старцу не один, а с моим другом Игорем, являющимся атаманом казачьего войска. Узнав, что я еду в Одессу, где мне предстоит встреча со знаменитым старцем, он попросил взять его с собой.
Атаман сказал, что очень хотел бы побеседовать со старцем, так как разуверился в правильности выбранного им жизненного пути. Все земные блага, которые он ранее ценил, потеряли свое значение и смысл. Даже недавняя победа в чемпионате России по конному спорту его лошадей и недавно построенный по моему проекту великолепный конноспортивный комплекс, с крытым ипподромом уже не радовали его.
Над ним довлела память прошлого, где он потерял сына, которому в день его рождения он подарил вертолет и который погиб на глазах своего отца, сгорев в упавшей с небес машине. Там, на месте гибели, он поставил часовню, вокруг которой строится его новое детище, казачья станица на пятьсот домов.
Его мучает бесконечно вопрос: «Почему Господь забрал сына, а не его?». Ведь он, столько раз подвергавшийся опасности погибнуть в смутные перестроечные времена девяностых годов, каким-то чудесным образом не пострадал, а его сын, так и не успевший пожить, невинно погиб. Для какой такой цели он нужен здесь, на земле, коль его так оберегают силы небесные?
Он отказался от собственного самолета, возненавидев всю частную авиацию. Также разуверился в политике, будучи недавно депутатом Государственной Думы. Он отказался работать советником Президента России, после чего представитель администрации Президента с обидой сказал: «Ты настоящий председатель колхоза».
Атаман потерял веру и в бывших друзей, которые, завидуя его успехам, стали врагами.
По этим и другим причинам Игорь решился ехать за советом к старцу.
И вот он в Одессе.
Переночевав в скромной келье Успенского монастыря, ранним солнечным утром мы подошли к храму, где нас ждала Наталья. Большое число людей, к которым присоединились и мы, ожидало выхода старца Ионы из храма.
На аллее я увидел митрополита Агафангела, шедшего в сопровождении викарного епископа Алексия, с которыми мне нужно было встретиться.
Причиной, приведшей меня в Одессу, была встреча, состоявшаяся пятью днями ранее, депутата Верховной Рады Украины, с владыкой Агафангелом. На встрече депутат сообщил о намерении его партии строить воинские православные храмы на территории Украины, он также сказал, что главный воинский храм будут построен в Одессе. До этого депутат получил благословение у предстоятеля Украинской Православной церкви, Блаженнейшего митрополита Владимира, который передал ему эскиз этого храма.
Удивительным было то, что годом ранее, при встрече с Блаженнейшим митрополиттом Владимиром в Киево-Печерской Лавре, в праздник крещения, я подарил ему этот эскиз собора с таким же названием – Главный воинский храм в честь святого апостола Андрея Первозванного. Тогда Блаженнейший Владимир и высказал намерение построить этот храм для воинов. И вот несколько дней назад он передал мой эскиз депутату парламента Украины. 
Предложение депутата, чтобы я лично встретился с митрополитом Агафангелом, было первой причиной для поездки в Одессу.
Второй причиной стало то, что годом ранее владыка Агафангел благословил меня разработать проект соборного храма в Иверском монастыре этого города, эскиз которого я и привез сейчас.
И вот, получив благословение и объяснив причину своего приезда, стою перед митрополитом и показываю большой, размером 1,5х1,2 метра, ламинированный эскиз этого храма.
Лицо владыки просияло в радостной улыбке. Он сказал: «Да такой храм будет украшением не только Иверского монастыря, но и нашего города».
Я расспросил его о встрече с депутатом Верховной Рады. Он ответил, что предложение парламентариев построить в Одессе главный воинский собор им полностью поддержано, а эскиз храма, понравившийся ему, благословлен им.
Каково же было его удивление, когда я развернул этот эскиз. Понять владыку было не мудрено, ведь депутат, приезжавший из Киева, показывал ему именно его.
Епископ Алексий, также искренне выразив большую заинтересованность к этому храму, долго держал лист в руках, обсуждая с митрополитом проблемы будущего строительства.
По просьбе владык я показал и эскизы часовен, разработанных за прошедший год. Тут же две из них обрели свой будущий адрес и благословлены митрополитом для строительства на территории монастыря, где мы пребывали, и на Одесском кладбище.
Из южного придела храма, вышел старец Иона. Толпа людей, до сих пор равномерно распределенная по площади, сильно уплотнилась, оставив, не без помощи келейников и охранников, небольшой проход для старца.
Наталья, подавая знаки руками, позвала меня. По просьбе епископа Алексия, который обещал связаться со мной, я передал свою визитную карточку и, получив благословение у митрополита Агафангела, ускоренным шагом пошел к Наталье и атаману, ожидавшим меня.
Мы слились с толпой и под пение Святый Боже… устремились вперед с этим людским потоком, из которого раздавался то очищающий чью-то душу плач, то благодарственные слова старцу за некогда совершенное им чудо исцеления, то просьбы о молитвенном заступничестве перед Господом. Толпа остановилась. Старец благословлял подносимых к нему родителями своих детей и младенцев. После этого, выслушав последовательно проблемы прихожан и дав им душеполезные наставления, благословил и помазал каждого.
Наталья, будучи духовным чадом старца, протиснулась к нему сквозь толпу и стала помогать ему раздавая просфорки, иконки с молитвами, фрукты и прочее.
Окормляемые старцем прихожане выходили из центра толпы наружу с трепетом в сердцах и с глазами, наполненными верой, а иногда и слезами счастья, уступая место другим. Чувствовалось, что они обрели нечто очень важное.
По просьбе нуждающихся старец исцелял физические немощи людей, приехавших к нему даже из других государств.
Находясь в непрестанной Иисусовой молитве и будучи в состоянии высокого духа, старец выполнял некие манипуляции руками с вытянутыми пальцами, производя резкие тыкающие движения, направленные в сторону исцеляемого органа или места тела. Исцеляемый в это время произносил слова молитвы или непрестанно, одержимо повторял слово – «верую».
Пройдя со старцем до келейного корпуса, люди остановились, провожая его. Далее идти не позволено. Монастырская охрана, обеспечивающая покой и охрану обители, преградила путь.
Нас с атаманом пригласили пройти в охраняемую зону, так как старец Ионна намерен был  нас лично принять у себя в келье.
Ожидая его у дверей келейного корпуса, я увидел большое число людей, провожающих старца. Это уже была не толпа, а некий гармонизированный с небесами, инструмент духа. Это уже не были имеющие каждый свою цель, прикрывающиеся ложным смирением люди, это были уже воины Христовы, готовые пойти за своим духовным пастырем на брань с врагом рода человеческого. И пусть это состояние единения в духе продлится не столь долго, но люди унесут его частичку в свои города и села, дома и семьи, а быть может кто-то и приумножит эту частичку, взрастив ее верой и благими делами.
Люди, провожая старца, идущего к нам, объединенные единым благодарным порывом, представляя собой как бы музыкальный инструмент «орган», пели слова благодарственной молитвы.
Зайдя в келью старца и получив благословение, мы по его просьбе присели вокруг него. Наталья, представив атамана и доложив о моем приезде, рассказала о проделанной работе по строительству храма, о недавно выполненном рабочем проекте.
С нами в келье присутствовало еще несколько человек, один из которых приехал из Греции, со Святой Горы Афон, услышав там о духоносном схиархимандрите.
Старец каждому из нас уделил свое время и внимание. Учитывая то, что с историей жизни людей, здесь присутствующих, он знаком не был, его адресная и необходимая каждой конкретной личности тема духовной беседы казалась прозорливым действом. Не зная человека, он видел его душу.
Несколько часов пребывания в келье старца пробежали незаметно. Наталья попросила показать эскизы храмов, благословленных владыкой Агафангелом для строительства в городе Одесса. В завершении встречи старец раздал нам некоторые подарки, помазал лампадным маслом и ранее описанным способом произвел исцеление каждого из присутствующих. Не спрашивая, какая часть тела нуждается в исцелении, он именно в нужном месте выполнял манипуляции руками, будучи в каком-то возвышенном состоянии. Оно выдавалось его глазами, которые, казалось, созерцали мир иной.
Лишь только верующий осознает, что даже не высказанная мысль духовного человека способна творить чудеса. Слова нужны лишь нам, так как нам будет крайне неловко чувствовать себя в полном молчании с рядом сидящим человеком, даже со старцем.
Пусть его слова не обладали изощренным интеллектом и красноречием, но мы чувствовали, что каждое из произнесенных слов есть чаша, наполненная кристально чистой, родниковой водой духа, а не переливающаяся всеми цветами радуги, липкая жидкость фарисейства. Им и так давно переполнен современный мир.
Для интеллектуального человека, слова, как ему кажется, являются носителями информации, для верующего все не так однозначно. Иногда, совершенно бессмысленное слово старца или юродивого, может изменить нашу жизнь. Такое слово - всего лишь форма звука, но наложенная на его волну намерение и воля духа, несущая на себе частицу воли Божией, может преображать нас. В таком слове и заключается настоящая сила, неподдающаяся никакой логике и осмыслению.
Человек интеллекта после встречи со старцем подумает, что зря он потерял столько времени с этим простым человеком, так и не увидев чуда и даже не узнав ничего нового, а все сказанное он уже где-то слышал, наверное, от своей бабушки. Такой человек, придя домой, еще раз перечитает умные и красивые высказывания древних философов и его душа успокоится. Но надолго ли?
Настала и моя очередь исцеления. Надо сказать, что в Одессу я приехал не в лучшей физической форме. От перенапряжения в работе у меня побаливало сердце и чувствовалось кислородное голодание.
Старец Иона, не спрашивая меня о самочувствии, проделал некоторые манипуляции в области сердца, после чего проблемы с сердцем прекратились.
Получив благословение и попрощавшись, мы вышли из кельи. По просьбе Натальи, Игорь остался со старцем один.
Ожидая Игоря, я немного волновался, поймет ли он важность этой встречи душой, а не интеллектом.
Через несколько дней, когда я вернулся в Москву из Севастополя, где встречался с игуменом Бахчисарайского монастыря отцом Силуаном, перед которым я отчитался о поездке в Израиль, мне позвонил Игорь. Он радостным голосом сообщил мне, что после встречи со старцем его отношение к жизни изменилось, он обрел цель, основанную на вере, и ясно видит пути ее достижения.  Он также сказал, что уехал из Одессы, отказавшись от осмотра достопримечательностей города, предложенного Натальей, по причине того, что не хотел расплескать по пустякам то сокровище, полученное от старца, которое боялся потерять. Игорь сказал, что и его супруга также хотела бы встретиться со старцем.