Лежебочие

Этот утренний свет
растворяет сюжет сновидения
в ощущении нет ничего
что приводит в движение
тело

Ощущение мреет в просторе

В глубине мирно брезжит осадок
вчерашних чудес

И звучит упоительный джаз

Хорошо…
.
.
.
Вчера была пятница. Замечательный день. Десятое число октября. 5:50. Десять градусов. Тихо. Рассвет. Еду на рыбалку. Девяносто процентов пути лесом. Сплошное очарование осени. На песчаных лентах колеи, по которой катятся колёса моего велосипеда, вижу следы: небольшой кабанчик бежал, а за ним, то ли огромная собака, то ли волк…
Намедни прошёл слух, что в этих местах обнаружились волки, и даже была организована карательная экспедиция из местных охотников. Результат мне не известен.

Приехал. Здесь небольшая плотина. Река с шумом перекатывается через неё и, извиваясь, как лента гимнастки, бежит дальше. Сразу за плотиной омут, глубина, говорят, метра три с половиной. Тут-то я и удобно расположился. Думаю, сперва на поплавок поужу, а потом спиннингом поджигую, прощупаю дно.

Необходимо признаться, джигом я никогда ещё не ловил – так, были какие-то робкие попытки, но без глубокого вникновения в нюансы.

Сижу себе. Хорошо. Поклёвки почти при каждом забросе.
Вдруг слышу за спиной:
- Клюёт?
Оборачиваюсь. Человек пенсионного возраста, лицо скуластое, свежевыбритое, сдержанно улыбается. Одет просто: чёрная бейсболка, бледно-зелёная куртка с капюшоном, домашние треники с вытянутыми коленками и провисшей задницей, и тёмные, невыразительные кроссовки. Словом, налегке, по сравнению со мной. На мне-то: болотные сапоги, красноватая кепка с подрезанным, ради велосипединга, козырьком, остальное накрыто оранжевой плащ-палаткой, по случаю кратковременного дождичка, которого в настоящий момент уже нет, а я, увлечённый рыбалкой, не потрудился снять, то есть тоже выгляжу не престижно.
Кстати, плащ-палатка ещё со времён моего увлечения велотрофи – это вторая половина девяностых годов прошлого века.

Отвечаю:
- Пескарики… спасу нет… вчера вечером подъязки попадались с ладонь, таких же размеров плотвица, а сегодня одни пескари…
- Вчера погода была более клёвая…
- Согласен… но, я вчера ещё и прикармливал, а сегодня поленился взять прикормку…
Интересуется:
- А вы батюшка? – очевидно, навеяла моя борода.
- Нет, но со священниками знаком, и, кстати, черви, опарыши и прикормка у меня от отца Феодора…

Узнав, что я не священник, не полицейский, не рыбохотинспектор, а такой же пенсионер, как и он, человек сразу перешёл на «ты».
- А ты откуда?
Подхватываю инициативу:
- Из Циркуляровки… а ты?
- Я из Аксёнихи.
- Палагины, Тряпкины… да?
- Нет, у меня другая фамилия…

Видимо, не желая выдавать себя под протокол окончательно, человек исчез, так же внезапно, как и появился.

Смотрю, он уже возится возле плотины – вынимает из воды вершу – в данном случае, это такая самодельная конусовидная корзина.
Кричу ему:
- Ну, как, есть?!
- По нулям!

Продолжаю выуживать и отпускать пескарей, очень надеясь на поклёв столовых размеров мирной рыбёхи.

Вдруг опять голос из-за спины.
- Я вообще-то охотник… с ружьишком люблю побродить… и рыбу ловлю в основном подводным ружьём… Когда был сход в августе, я за день настрелял семьдесят язей, в районе килограмма, плюс-минус… нырнул, смотрю, а там они стаями стоят…
- Сход? Что это?
- Есть буквально два-три дня, когда рыба спускается в Оку, а весной, в разлив, вновь поднимается сюда на нерест… в этом году зима была можно сказать бесснежная и разлива хорошего не было, поэтому и рыбы не так много… но всё равно сход был, и кто угадал эти дни, отловился по полной… протулинские мужики очень хороших лещей взяли…
- Тоже подводным ружьём?
- Зачем ружьём – сетями…

Я не знал что сказать. Не мне осуждать мужиков – я сам уже за каких-то полтора часа искалечил порядка тридцати пескаришек.
Спрашиваю:
- С аквалангом ныряешь?
- Нет, так – насколько хватает задержки дыхания…
- Небось, унырялся… семьдесят рыб за одну рыбалку – одуреть можно!.. и замёрз поди…?
- Нормально… я же не в трусах ныряю, но в неопреновом костюме…
- Блин, полные холодильники жратвы, а ему семьдесят язей под ружьё подавай… а те сетями гребут… а иные электроудочками бьют-выбивают…
- Что? Извини, не расслышал…
- Я говорю, на земле ещё существуют племена, представители колыбельных цивилизаций – они не знают ни часов, ни благ научно-технического прогресса, не заготавливают еду впрок, не берут лишнего от природы, они с ней в гармонии – живут одним днём и счастливо веселы…
- Дикари…
- А мы кто? Учёные посчитали – к 2050 году в океане мусора будет больше чем рыбы…?

Я отвернулся, взял удочку, насадил опарыша, забросил, смотрю на поплавок… Теперь охотник принял мои условия.
- Пожалуй, поеду… удачной рыбалки!
- Всего доброго!

Между прочим, делаю себе замечание: когда держишь себя в затворе, встречи с людьми становятся более чувствительными и литературными. В этой связи, немного сожалею, что слишком расчувствовался и упустил хороший материал для письма – надо было порасспросить охотника о его огнестрельных рекордах. Может быть он, бедолага-охотомученик, убил девяносто девять медведей, а сотый никак не даётся.

11:13. Сматываю поплавочную удочку. Расправляю спиннинг, прицепляю джиговую снасть: красная джиголовка с чёрными глазками, на крючок которой насажен жёлтый, непроницаемый, как мякоть тыквы, силиконовый виброхвост. Бросаю. Затаив дыхание и обострив внимание, осторожно и плавно вращаю кривой стартер катушки, при этом интуитивно подёргивая вершинку бланка. И паузы, обязательно паузы, как в театральной постановке. Чувствую игру приманки – она: то кокетливо вспархивает со дна, заманчиво вибрируя хвостом, то замирает на дне в ожидании вдохновенного импульса…
Третий заброс приносит желаемый результат.

Разделывая рыбу и приготавливая её к транспортировке, думаю: ну вот, и джиг наладился… пожалуй, этот факт выводит меня на более высокий уровень мастерства, по сравнению с моей прошлой рыболовной каденцией…

11:50. Еду домой, топить баню…

Сегодня суббота. За ужином мы с женой съели эту рыбу под молодое вино из винограда, созревшего у нас в огороде.
И тут делаю себе замечание: эти рыбные вечера, с вином, сыром, фисташками и чем-то ещё вкусненьким, даже без календарно-красных дат, дают ощущение праздника – ведь это трапезы любви, а любовь – первоверховное основание супружеской жизни. Именно ради любви мне попускается рыболовный успех, а мастерство, я хорошо это вижу, не играет решающей роли.
И тем не менее, следующий тост будет за мастерство, ибо оно делает жизнь более изысканной и красивой.
.
.
.
Этот утренний свет
растворяет сюжет сновидения
в ощущении нет ничего
что приводит в движение
тело

Ощущение мреет в просторе

В глубине мирно брезжит осадок
вчерашних чудес

И звучит упоительный джаз

Хорошо…