Утешитель вдов

 Пьеса.
(Театр абсурда / трагифарс)

Сцена 1. Парк
(Сумерки. Лавочка. Эммануил и Вдова сидят под фонарём, чьи лучи рисуют на них тюремную решётку. Вдова сжимает в руках потрёпанный экземпляр "Толкования сновидений" Фрейда.)

Вдова (проводит пальцем по корешку книги):
- Вы ведь не помните моего имени?
Эммануил (принюхивается, целует её руку ровно 3.5 секунды - время эдипальной фиксации):
- Помню запах. Дёготь и лаванда. Как в детстве у гроба няни... (Берёт книгу, листает) Ага, страница 189 - "Смерть как сублимация полового инстинкта". Вы делали пометки на полях?
Вдова (резко отдергивает руку):
- Моя няня была жива!
Эммануил (берёт её пирожное, изучает как артефакт):
- Тем показательнее. (Аналитически откусывает) Ммм... Песочное тесто - явная оральная регрессия. А этот крыжовник... (задумывается) ...напоминает мне ваши неразрешённые комплексы. Вы печёте сами или проецируете?
Вдова (вскакивает, роняя книгу):
— Это из булочной!
Эммануил (поднимает книгу, читает вслух):
- "Сновидения о покойниках символизируют..." (Вдруг оживляется) О, нам нужно обсудить ваш последний сон! Особенно момент, где я появляюсь в цилиндре и...
Вдова (перебивает, дрожа):
- Я не спала!
Эммануил (с сочувствием):
- Типичное сопротивление. (Достаёт блокнот) Запишем: "Пациентка отрицает наличие сновидений, что явно указывает на..."
(Вдова хватает книгу и бьёт его по голове. Выпадает закладка - фотография маленького мальчика у гроба.)
Эммануил (поднимает фото, светит на него фонарём):
- Ага! Вот и перенос. (Указывает на вдову) Это же вы в детстве? Или ваш сын? Или... (драматично) ...я?
(Вдова в ужасе убегает, теряя траурную перчатку. Эммануил подбирает её, засовывает в книгу как закладку на главе "Психопатология обыденной жизни".)
Эммануил (в пустоту):
- На следующей сессии обсудим ваш страх кастрации! (Пауза) И принесите пирожных.
(Садится, доедает пирожное, делая пометки в воздухе. На скамейке остаётся чёрный след в форме психоаналитической кушетки.)
Голос за кадром (медицинско-бесстрастно):
- Следующий сеанс: воскрешение Эдипа с кофе-брейком.
(Занавес, стилизованный под страницу из медицинской карты.)

Сцена 2. Суд
(Как в фильме, но судья — Вдова в парике. Присяжные — зрители с карточками «Виноват»/«Невиновен».)
Судья (бьет молотком по столу):
- Последнее слово, подсудимый? Или ты и здесь опоздаешь, как на собственную казнь?
Эммануил (лениво разваливается на скамье подсудимых):
- Я любил. Но это не оправдание — просто глагол прошедшего времени. Впрочем... (достает из кармана пустую кофейную чашку) вот единственная любовь всей моей жизни.
Присяжный №1 (старик с подушкой под пиджаком):
- Кофе? Серьезно? А как же женщины?
Эммануил (нюхает пустую чашку):
- Женщины — это временно. Кофе — вечно. Как трупное окоченение. Разве не очевидно?
(В этот момент Присяжный №3 — тучный мужчина в парике — внезапно встает и начинает петь арию из "Травиаты". Остальные присяжные сначала замирают, затем начинают дирижировать.)
Судья (в ярости срывает парик — это Юлия):
- Ты — разлагающийся труп в вишнёвых ботинках!
Эммануил (поправляет галстук - бабочку, с ухмылкой):
- Милэди, я не разлагаюсь — я выдерживаюсь в дубовых бочках. Как благородный коньяк. Чем дольше лежу — тем дороже стою.

(Достаёт из кармана фляжку, отпивает, затем предлагает судье. Та в ярости швыряет её в зал. Раздаётся звон разбитого стекла.)
Эммануил (вздыхает):
- Жаль. Выдержанный был...
(Занавес начинает падать. Эммануил хватает его край — ткань с грохотом рвётся, обнажая вышитый логотип: "Похоронное бюро Карловича и Ко. Смерть со скидкой!")
Эммануил (читает логотип, обращаясь к залу):
Ах вот куда делся мой гонорар... (достает термос) Хотя бы кофе остался.
(Последний луч света выхватывает его фигуру, уже завернутую в занавес-саван, но с торчащей из складок рукой, держащей кофейную чашку. Голос из-за кулис: Вас ожидает – «Кофе с привкусом вечности».)

Новая сцена: Эммануил в морге.
(Морг. Патологоанатом (актёр в окровавленном халате) вскрывает «труп» (манекен). Эммануил сидит на столе, пьёт вино.)
Патологоанатом:
- Ты опять здесь.
Эммануил:
- А где ещё пить в три ночи?
Патологоанатом (достаёт сердце манекена):
- Смотри. Оно пустое.
Эммануил (берёт сердце, осматривает):
- Как у всех.
Эммануил (подносит сердце к уху, как ракушку):
- Странно... Слышу трамвай.
Патологоанатом:
— Это твой череп. Там депо.
(Эммануил бросает сердце в ведро. Раздаётся звон. Патологоанатом вздыхает.)

Новая сцена: Монолог перед зеркалом.
(Зеркало — актёр в идентичном костюме. Эммануил пытается заставить его повторить жест, но «отражение» делает всё наоборот.)
Эммануил (угрожающе):
- Повтори за мной: «Я — бог».
Отражение (надевает его вишнёвый ботинок):
- Нет, я — твой последний зритель. И я ухожу.
(Зеркало "уходит" со сцены, оставляя Эммануила одного.)
Финал
(Эммануил один на сцене. Занавес медленно падает, но он ловит его и укутывается, как в саван. Эммануил в саване-занавесе. Из темноты раздаётся его голос:
— Кстати, я всё-таки выпил ваш кофе... (пауза) ...и ваш яд. Разницы нет». Гаснет свет.)